Я никогда не понимала, за что свекровь меня ненавидит.
Нина Петровна, мать моего мужа Андрея, была женщиной из чистого льда. Она не кричала и не скандалила. Просто смотрела. Таким взглядом, что у меня холодела спина. Любой мой жест или слово она встречала с вежливым, но полным презрения молчанием.
Я, выросшая в семье, где негативные эмоции замалчивались, терялась перед этой стеной неприязни. Все делали вид, что "всё хорошо".
До сих пор помню свой десятый день рождения. Мама испекла торт, пришли гости. А за полчаса до этого отец разбил мамину любимую вазу. Они не кричали. Они просто замолчали. И весь вечер разговаривали друг с другом и с гостями через меня, с ледяными, вежливыми улыбками.
«Леночка, передай папе, чтобы он положил себе салат». «Леночка, скажи маме, что соль на столе». Я сидела между ними, разрезала торт и чувствовала, как их молчаливая ненависть душит меня. В тот вечер я поняла, что тишина бывает страшнее любого крика. И всю жизнь я отчаянно пыталась построить семью, где не будет этой удушающей атмосферы.
Отчаянно искала причину в себе. Помню, на первый день рождения свекрови, после нашей свадьбы я пекла торт по семейному рецепту. Пять часов потратила. Привезла его, гордая, как никогда.
Свекровь посмотрела на него, потом на меня и сказала: «Спасибо, конечно. Но у меня от сладкого изжога. Поставь в холодильник, может, Андрей съест». И отвернулась к телевизору. Я тогда чуть не разревелась прямо в прихожей.
Вечером я все-таки решилась поговорить с Андреем.
— Андрей, я больше так не могу. Твоя мама меня ненавидит. Она обесценила мой подарок, постоянно меня критикует.
Он обнял.
— Лен, котенок, ну что ты. Это она не со зла. У нее такой способ заботиться. Она хочет, чтобы у нас все было хорошо. Она же видит, как я тебя люблю, и ревнует. По-матерински.
— Ревнует? Андрей, она меня уничтожает!
— Нет, — он покачал головой. — Вот увидишь, пройдет год-два, она привыкнет, и вы станете лучшими подругами. Маме просто нужно время, чтобы понять. Я поговорю с ней, намекну, чтобы она была помягче.
Я смотрела на него и понимала, что он живет в своем собственном, выдуманном мире. Где свекровь и невестка обязательно становятся подругами, а мои страдания — это просто временные трудности. Он не был слепым, а был наивным и этим причинял мне реальную боль.
Однажды пыталась помочь по хозяйству в ее старом деревенском доме, но все делала «не так».
— Лена, огурцы надо резать тоньше. Разве тебя мать не учила?
— Лена, полы моют не так, а вдоль половиц. Совсем у вас в городе руки от работы отвыкли.
Рядом с ней я, успешный дизайнер, превращалась в неуверенного, подростка.
— Андрей, ну почему она меня так не любит? Что я делаю не так? — жаловалась я мужу.
Он обнимал меня и вздыхал.
— Лен, ну ты же знаешь, у нее была тяжелая жизнь. Она не со зла. Она ко мне так всю жизнь относится, я привык. Ты же умная женщина. Попробуй найти к ней подход, а? По-женски. У тебя получится.
В прошлые выходные. Мы поехали к ней в деревню — помочь с огородом. Андрей уехал за запчастями для насоса. И тут началось.
Небо почернело за пять минут. Ветер завыл. А потом хлынул ливень. В доме мигнул и погас свет. Мы остались вдвоем. В старом доме, отрезанные от мира. Без света и связи.
Первые часы провели молчании. Я нашла на кухне огарки свечей, зажгла их. Их дрожащий свет выхватывал из темноты суровое лицо свекрови.
Она сидела в старом кресле, и смотрела в окно. Вдруг снаружи раздался оглушительный треск — молния ударила совсем рядом. Дом содрогнулся.
Нина Петровна вскрикнула и вжалась в кресло. Я впервые увидела на ее лице ужас. Она не смотрела на меня. Смотрела в окно и видела там что-то свое.
— В грозу это и случилось, — прошептала она, ее голос дрожал. — Когда она меня...
И полилась исповедь.
— А моя свекровь, — сказала она тихо, не поворачиваясь ко мне, — меня в первый же день после свадьбы в четыре утра разбудила. Корову доить, да по огороду работать. Мне семнадцать лет было, городская. Руки в кровь стерла, а она стояла над душой и шипела: «Лентяйка. Никчемная».
Я замерла.
— Муж мой, Царствие ему Небесное, матери слова поперек сказать не мог. Она в доме была хозяйкой. Я — бесплатной работницей. Родила Андрюшку — она мне его на руки до вечера не давала.
Не так держишь, — говорила. Я плакала ночами в подушку. Один раз Андрей, маленький совсем, подошел, обнял меня и сказал: «Мамочка, не плачь, я вырасту и увезу тебя отсюда». Он не помнит, конечно. А я помню.
Она говорила ровно, почти без эмоций, глядя в темноту.
— Я ее ненавидела. — И поклялась себе, что никогда не буду такой, как она. Что его жена будет как королева.
Замолчала и горько усмехнулась.
— А стала... стала еще хуже.
Впервые повернулась ко мне. При свете свечи я увидела, что по ее морщинистым щекам текут слезы.
— Ты думаешь, я не вижу, как ты стараешься? — прошептала она. — Вижу. И от этого еще гаже. Ты — хорошая. Умная, красивая, городская. Все то, чем я не была. И смотришь ты на меня так же, как я когда-то смотрела на нее. Со страхом. А я смотрю на тебя и ненавижу. Не тебя. А ее в тебе. И себя. За то, что стала ее отражением.
Отвернулась к окну, и больше мы не сказали друг другу ни слова до самого утра.
Андрей приехал на следующее утро. Ворвался в дом, напуганный.
— Мама! Лена! Вы как тут? Я всю ночь пытался проехать! Зарылся там по самое небалуй, Только под утро машину выдернули.
Смотрел то на нее, то на меня, ожидая привычных жалоб или упреков. Но мы молчали.
Дорога домой прошла в тишине.
Вечером Андрей подошел ко мне.
— Вы... вы что, помирились?
— Нет, Андрей. Мы не помирились. И уже никогда не помиримся. Но, кажется, я впервые в жизни ее... поняла. И этого, наверное, достаточно.
Он смотрел на меня, и я видела, что он не понимает всей глубины произошедшего. Просто увидел, что мы больше не «воюем».
— Ну и слава богу, — сказал он с искренним облегчением. — А то я уже не знал, что с вами двумя делать. Может, теперь хоть на рыбалку в выходные спокойно съезжу.
Мы не стали подругами. Она все так же редко улыбалась, а я все так же терялась в ее присутствии. Но из ее взгляда исчезло презрение. А из моего — страх.
Я перестала пытаться заслужить ее любовь. Поняла, что ее неприязнь — это не про меня. Это был ее личный, сорокалетний диалог с призраками прошлого.
Ставьте лайк, если история вызвала у вас эмоции. Подписывайтесь на канал здесь каждая найдет историю для себя. Жду вас в комментариях!