Нина Петровна появилась у них после смерти мужа. Продала свою двушку и вложила все деньги в покупку этой хорошей и просторной трехкомнатной квартиры в новом районе. Теперь жила здесь вообще-то по праву — половина квартиры её.
Антонина к такому соседству привыкала мучительно.
Свекровь вставала в половине шестого. Гремела на кухне всем подряд, включала громко телевизор. К семи поднимала внуков — одиннадцатилетнего Артёма и девятилетнюю Веру. Собирала завтраки, проверяла дневники, искала спортивную форму.
— Тоня, у Артёма опять сменка грязная! — выговаривала она невестке. — Следить надо за ребёнком!
Антонина работала в банке, муж Сергей — на стройке прорабом. Уходили рано, детей забирала из школы бабушка. Водила на секции — Артёма на бокс, Веру на гимнастику. Без неё никак — няню не потянуть финансово.
Но жить стало невыносимо. Нина Петровна считала себя главной в доме. Покупала всякую ерунду в квартиру, выбрасывала вещи, учила, как готовить и воспитывать детей.
— В моё время женщины умели хозяйство вести, — бросала она, разглядывая холодильник. — А сейчас что? Полуфабрикаты да готовая еда. Все на бегу, даже завтрак же не готовишь - хлопья сладкие, да бутерброды! А у нас и стиральных машинок не было, ни пылесоса! А ты даже в посудомоечную машину не складываешь-все на меня оставляешь!
Антонина стискивала зубы. Возразить было нельзя — детей кто водить будет? А денег на собственное жильё не накопить при их зарплатах. Хорошо, что свекровь тогда вложилась!
Квартира хоть и большая, но покоя не было нигде. Нина Петровна везде хозяйничала, всё контролировала. Даже в ванной могла войти без стука — мол, надо кремом руки помазать.
У свекрови была дочь Клара от первого брака. Жила в Воронеже с мужем Валерием и двумя девочками-близняшками. Работала в магазине, муж — дальнобойщик. Звонила матери каждое воскресенье, слезно жаловалась на жизнь.
В ноябре эти жалобы стали особенно настойчивыми.
— Мам, у нас тут совсем плохо, — всхлипывала Клара в трубку. — Валерий пить начал, на работе проблемы. Девочкам даже в школу ездить не на что, живём за городом.
Антонина слушала вполуха. Проблемы золовки её мало волновали.
— А что если нам к вам перебраться? — продолжала Клара. — В Москве возможностей больше. Девочки в нормальную школу пойдут.
— Клара, ты что! — возмущалась Нина Петровна. — Нас и так много тут.
— Мам, не в вашу квартиру! Мы снимем что-нибудь. Но сначала прописаться нужно — без регистрации никуда не устроишься, детям льгот никаких. Места тоже не жатка, пока прописки не будет. Не могу я больше с ним жить, надо менять свою жизнь.
Антонина внутренне похолодела. Прописать чужую семью? Это же серьёзное дело.
Клара названивала каждый день. То плакала, то упрашивала, то требовала. Рассказывала, как муж стал агрессивным, как девочки страдают в почти деревенской школе.
— Мам, ты же понимаешь — я одна с детьми пропаду! Валерий совсем озверел. Нужно уезжать, пока не поздно!
Нина Петровна мучилась. То соглашалась помочь, то начинала сомневаться. Антонина видела — свекровь разрывается между жалостью к дочери и пониманием рисков.
— Тоня, — спросила она как-то за ужином, — что думаешь про Кларкину просьбу?
— Думаю, опасно это, — честно ответила Антонина. — А вдруг они потом заедут? Встанут на пороге с чемоданами и все тут! Куда мы их денем?
— Да что ты! Это же временно. Месяца на три, пока устроятся.
— Нина Петровна, я против. Извините.
Лицо свекрови потемнело:
— Против? А кто тебя спрашивает? Квартира моя наполовину!
Антонина промолчала. Решила дать свекрови справиться с порывом жалости и власти.
Дня три свекровь дулась, потом будто забыла о разговоре. Но Клара не унималась. Звонила теперь ещё чаще, умоляла, обещала золотые горы. Что ее уже подруга на работу почти устроила, только регистрации не хватает.
В понедельник вечером Нина Петровна вернулась с прогулки с решительным лицом.
— Всё, — объявила она за ужином. — Завтра еду к нотариусу, оформляю согласие на прописку Клары.
— Как это? — опешила Антонина. — Мы же не договорились!
— А договариваться не о чем! — резко отрезала свекровь. — Моя дочь, мой дом наполовину, моё решение. Клара едет сюда в четверг с документами. Мой сын тоже владелец, поэтому тебе ничего не остается, как согласиться! А сын мой меня и сестру поддержит!
— Нина Петровна, но...
— Никаких "но"! — Свекровь встала из-за стола. — Надоело мне твоё нытьё! Клара в беде, а ты только о себе думаешь. Эгоистка!
Сергей пытался вмешаться:
— Мам, давай всё-таки обсудим... зачем ты за меня говоришь?
— Обсуждать нечего! Решено окончательно! Или ты не сын мне вовсе! Я вам с квартирой помогла, а теперь не могу дочери помочь? Нет уж! Или выставлю долю свою на продажу!
Антонина почувствовала себя загнанной в угол. Свекровь поставила её перед фактом. Возразить — значит, открытый конфликт. А куда тогда детей девать?
— Хорошо, — сдалась она. — Но только временно.
— Конечно, временно! — обрадовалась Нина Петровна и сразу поменялась в лице и схватилась за телефон. — Клара! Собирайся, дочка. Приезжай с документами.
Вечером Антонина лежала без сна. Сергей храпел рядом — его эта история волновала меньше. А её грызли тревожные мысли. Что, если Клара окажется не такой уж несчастной? Что, если они захотят остаться насовсем?
Утром свекровь была в прекрасном настроении. Напевала, готовя завтрак, планировала, как встретит дочь.
— Антоша, постель детям в детской постели. Клара с девочками там переночует перед оформлением.
— А где дети спать будут? — спросила Антонина.
— Да ничего, потеснятся. Одну ночь можно и на полу в гостиной со мной.
Антонине стало противно. Её детей выселяют из их же комнаты ради гостей.
На работе она не могла сосредоточиться. Ворочала бумаги и думала — а что, если проверить эту Клару? Вдруг у неё какие-то проблемы есть? Долги, например?
К обеду решилась. Зашла на сайт судебных приставов, в раздел исполнительных производств. Ввела данные Клары — фамилию, имя, примерную дату рождения.
Результат появился через несколько секунд. Антонина уставилась на экран, не веря глазам.
Список долгов был огромным. Кредиты в разных банках, микрозаймы, штрафы ГИБДД, задолженности за коммунальные услуги. Общая сумма превышала миллион рублей.
Сердце ухнуло в пятки. Коллекторы! Они же по адресу регистрации должников ищут!
Антонина распечатала справку, сунула в сумку. Весь оставшийся рабочий день думала, как поступить. Показать свекрови? Та может не поверить, скажет — наговариваешь на мою дочь.
Домой вернулась с тяжёлым сердцем. Нина Петровна порхала по квартире, готовила комнату для Клары. Дети делали уроки на кухне — их выгнали из своей комнаты.
— Нина Петровна, — решилась Антонина. — Мне нужно с вами поговорить.
— Потом поговорим! Видишь, дел много.
— Нет, сейчас. Это важно.
Свекровь нехотя прошла на кухню. Антонина достала распечатку:
— Посмотрите вот на это.
Нина Петровна взяла листы, пробежала глазами. Лицо её постепенно бледнело.
— Это что такое?
— Долги вашей дочери. Больше миллиона рублей.
— Откуда ты это взяла? — голос свекрови дрожал.
— Из открытых источников. Сайт судебных приставов.
Нина Петровна рухнула на стул. Перебирала листы дрожащими руками, читала суммы, даты.
— Не может быть... Клара же не говорила...
— Конечно, не говорила. А теперь представьте — коллекторы по нашему адресу ходить начнут. К детям нашим. К вам! Они же целыми днями названивать будут! Может и нахаживать! Там же беспредел полный.
Свекровь сидела молча, осознавая масштаб катастрофы. Потом тихо спросила:
— Что теперь делать?
— Отменять прописку. Звонить Кларе, отказываться.
— Но она же уже в дороге...
— Тогда объясните ей здесь. При мне.
Нина Петровна долго молчала. Потом кивнула:
— Хорошо. Скажу ей правду.
Клара приехала. Худая, взъерошенная женщина с нервными глазами. Сразу начала причитать:
— Мамочка, спасибо! Ты нас спасаешь! Валерий совсем буйный стал, девочек пугает!
— Клара, — перебила её Нина Петровна, — садись. Поговорить нужно.
— О чём говорить? Давай уже быстрее оформлять!
— О твоих долгах.
Клара замерла. В глазах мелькнул испуг.
— Каких долгах?
— Миллион рублей. Кредиты, займы. Мы всё проверили.
Клара рухнула в кресло:
— Мам... это не я... это Валерий на меня оформлял... я не знала...
— Знала или нет — не важно, — жёстко сказала Антонина. — Важно, что коллекторы за вами охотятся. А ты решила спрятаться? И придут сюда, если вас пропишем.
— Но куда же мне деваться?
— Не знаю, — холодно ответила Антонина. — Но детей своих я под удар не подставлю.
Клара заплакала. Нина Петровна сидела с каменным лицом.
— Дочка, — сказала она наконец, — денег дам, сколько смогу. Но прописывать не буду. Нельзя внуков подставлять. Если зять стал слишком буйным- отправляй к нам девочек, но прописывать мы тебя не станем! И девочкам твоим мы тоже помочь не сможем пропиской.
— Свекровь пожалела о своём требовании, — подумала Антонина, глядя на поникшую Нину Петровну.
Клара уехала ни с чем. Рыдала, упрекала, но делать было нечего.
После её отъезда Нина Петровна заперлась в комнате. Не выходила к ужину, телевизор не включала. Антонина понимала — свекрови тяжело отказывать родной дочери.
Через несколько дней Нина Петровна оттаяла. Стала снова заниматься внуками, но была тише и задумчивее обычного.
— Тоня, — сказала она как-то вечером, — прости, что давила. Ты была права.
— Я не злопамятная, — ответила Антонина. — Главное, что разобрались вовремя.
— Хорошо, что ты проверила. А то натворила бы дел...
Отношения между ними потеплели. Нина Петровна перестала командовать, стала советоваться по хозяйственным вопросам. Антонина почувствовала — они стали понимать друг друга лучше.
Через месяц Клара снова позвонила. Голос был спокойнее. Рассказала, что подала на развод, устроилась в Воронеже на новую работу. С долгами разбирается потихоньку. Свекровь отправила ей триста тысяч помощи.
— Мам, — сказала она в конце разговора, — прости, что про долги не сказала. Стыдно было. Теперь понимаю — ты правильно поступила.
— Главное, что справляешься потихоньку, — ответила Нина Петровна.
После этого разговора жизнь вошла в спокойное русло. Дети ходили на секции, учились, росли. Антонина больше не чувствовала себя чужой в собственном доме.
ПИШИТЕ ВАШЕ МНЕНИЕ В КОММЕНТАРИЯХ
ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ