Виктория сидела в банке, вцепившись в шариковую ручку так, что пальцы побелели. На столе перед ней лежала последняя бумага — справка о том, что её ипотека закрыта. Всё. Десять лет жизни, бесконечные переводы по пятнадцатое число каждого месяца, походы по жаре и по снегу, с замиранием сердца проверки СМС: «Списание…». И вот — точка.
— Поздравляю, Виктория Сергеевна, — сказал менеджер, молодой парень с гелем на волосах. — Теперь квартира полностью ваша.
Она улыбнулась вежливо, будто ей вручали грамоту за участие, а не свободу от финансового рабства. Слова застряли где-то в груди: «ваша квартира». Хотелось расплакаться от облегчения. Но Виктория только кивнула, забрала бумаги в папку и вышла на улицу.
На улице пахло шаурмой и бензином. Москва шумела, как всегда. Но для неё всё изменилось: наконец-то можно жить без этого гнёта.
Дома Андрей встречал её с бутылкой «шампанского» из ближайшего супермаркета и пакетом чипсов.
— Ну, поздравляю, хозяйка! — он хлопнул её по плечу так, что папка с документами чуть не выпала. — Теперь мы свободные люди!
Виктория поправила волосы, сняла кеды. На коврике — опять чьи-то туфли на каблуке. Не её.
— Лена ещё дома? — устало спросила она.
— Конечно, — Андрей улыбнулся, как будто это само собой разумеется. — Куда ей идти-то? Девчонка без копейки. Ты же понимаешь.
Виктория промолчала. В зале на диване лежала золовка Лена — в спортивных шортах и майке, с телефоном в руках. На столике — коробка от пиццы, банки энергетика, какие-то пакетики.
— Привет, Вика, — сказала она, даже не отрываясь от экрана. — Ты такая серьёзная. Опять в банке что-то мудрили?
Виктория глубоко вдохнула. «Мудрили» — это десять лет платежей. «Мудрили» — это её бессонные ночи и субботы без отдыха. Но спорить не стала.
— Я закрыла ипотеку, — спокойно ответила она.
Лена театрально вскинула глаза.
— Ого! Ну ты молодец! Я бы так не смогла, честно. Я вообще кредиты ненавижу.
«Зато жить бесплатно у других — обожаешь», — подумала Виктория.
Вечером они сидели за столом: Виктория разогрела суп, Андрей резал хлеб, Лена ковырялась в салате, закатывая глаза, как будто её заставили чистить картошку в армии.
— Слушай, Викусь, — Андрей поднял взгляд, жуя слишком громко, — я тут подумал. Надо помочь Лене.
У Виктории сердце екнуло.
— Чем помочь?
— Ну… у неё же нет жилья. И работы нормальной нет. Надо как-то устроить её.
— Я работаю, — вмешалась Лена, изображая обиду. — Просто пока не очень стабильно. Но если бы у меня была квартира, я бы сразу всё наладила.
Виктория поставила ложку, шумно.
— А при чём здесь я?
— Ну как… — Андрей почесал затылок. — Ты же уже разобралась со своей ипотекой. Мы могли бы взять новую, на Лену.
— Что? — Виктория уставилась на него.
— Ну, ты оформила бы, — он говорил как о чём-то естественном, вроде покупки хлеба. — На тебя, конечно. У тебя же хорошая кредитная история. Потом Лена потихоньку бы платила.
— Потихоньку? — Виктория рассмеялась. Горько. — Она даже за продукты не платит!
Лена тут же вспыхнула.
— Да ладно тебе, я же помогаю! Я вон вчера мусор вынесла.
— Господи… — Виктория закрыла глаза.
Андрей наклонился к жене, понизил голос:
— Ну не будь чёрствой. Это же моя сестра. Ей трудно.
— А мне легко было? — Виктория подняла голос. — Я десять лет пахала, чтоб у нас был этот угол! Я отказалась от отпусков, от всего! А теперь ты предлагаешь всё снова ради твоей сестры?!
— Не кричи, — он нахмурился. — Ты эгоистка. У тебя есть квартира, а у неё — ничего.
Лена прижала руку к груди, как актриса в плохом сериале.
— Я знала, что ты меня не любишь, Вика. Но чтоб так…
— Да я тебя терплю месяц! — сорвалась Виктория. — Ты даже чашку за собой не моешь!
— Потому что у меня депрессия! — выкрикнула Лена, вцепившись в волосы. — Я одна, у меня никого нет!
— У тебя есть брат! — Виктория ткнула пальцем в Андрея. — Вот пусть он и оформляет на себя ипотеку!
— У меня зарплата меньше, чем у тебя, — буркнул Андрей. — Не одобрят.
— А мне зачем это?! Я хочу жить спокойно!
— Ты никогда не думаешь о других, — Андрей откинулся на спинку стула, скрестив руки. — Всё для себя, всё про себя.
Виктория почувствовала, как в груди поднимается волна ярости. Хотелось швырнуть в них тарелкой.
— Знаешь что? — сказала она тихо, опасно. — Хватит. Я тебе не банкомат.
В комнате повисла тишина. Только тикали часы.
Лена первой не выдержала: всхлипнула нарочито громко, пошла хлопать дверьми, демонстративно скрылась в спальне.
Андрей остался сидеть, глядя на жену исподлобья.
— Ты сама всё портишь, — процедил он. — Я думал, у нас семья.
— У нас? — Виктория поднялась из-за стола. — У нас сейчас общежитие.
Она ушла на кухню, включила кран. Шум воды заглушал мысли. Но внутри уже всё кипело: её квартира, её жизнь, её жертвы — и всё это вот так, вразмен на капризы двадцатипятилетней девочки.
На следующее утро Виктория ушла на работу раньше обычного — лишь бы не видеть ни Лену, ни Андрея. В метро вцепилась в поручень и злилась на саму себя: зачем вообще позволила этой девице въехать в её дом? «Ненадолго, Викусь, на пару недель, пока ищет жильё» — помнила она сладкий голос мужа. Прошёл месяц. И теперь — ипотека на Лену.
В офисе коллеги обсуждали сериал и скидки в «Ленте». Виктория кивала, улыбалась, но внутри всё кипело. В обед отпросилась «по делам», поехала домой. Чувствовала: пора ставить точку.
Квартира встретила запахом пельменей и громкой музыкой. Лена сидела на диване, красила ногти ярко-розовым. На журнальном столике — новая сумочка, с биркой.
— Откуда? — спросила Виктория, указывая на сумку.
Лена вздрогнула, но быстро пришла в себя.
— Подарок.
— От кого?
— Ну… друг.
Виктория засмеялась — коротко, зло.
— Друг у тебя есть, а на аренду квартиры у тебя «денег нет». Как удобно.
Лена поджала губы.
— Ты меня ненавидишь, да?
— Я тебя вижу насквозь.
В этот момент в прихожей хлопнула дверь — Андрей вернулся с работы.
— О, все дома! — бодро сказал он. — Как настроение?
— Отличное, — ответила Виктория, сжав руки в кулаки. — Сейчас чемоданы соберём.
Андрей нахмурился.
— Какие чемоданы?
— Лена уезжает. Сегодня.
— Вик… — он замялся. — Ну ты чего?
— Я чего? — Виктория повысила голос. — Я только что видела её новую сумку за двадцать тысяч! А ты мне сказки рассказываешь про бедную сестричку без копейки!
— Да это подруга подарила! — вскинулась Лена.
— Хватит врать! — Виктория ударила ладонью по столу. — Всё, Андрей. Хватит.
Муж побагровел.
— Ты эгоистка! Ты хочешь выгнать мою сестру на улицу?!
— Я хочу выгнать её из МОЕЙ квартиры, — отчеканила Виктория. — А улица — пусть будет твоей заботой.
— Я никуда не поеду! — закричала Лена, вскочив. — Я тоже имею право!
— Какое? — Виктория прищурилась. — Ты здесь даже не прописана.
Взгляд Андрея метнулся от жены к сестре. Он вдруг рванулся к шкафу, вытащил оттуда спортивную сумку.
— Всё, хватит скандалов! — крикнул он. — Мы сами уйдём!
— Пожалуйста, — холодно сказала Виктория.
Но Лена закатила глаза и принялась рыдать, бросаясь к брату:
— Андрюш, ну не уходи! Это всё она! Она разрушает семью!
Андрей оттолкнул её мягко, но твёрдо.
— Собирай вещи.
Виктория стояла, скрестив руки, и наблюдала. Сердце колотилось, ладони дрожали, но она не отступала.
Лена, бормоча проклятия, швыряла в сумку джинсы, косметику, зарядки. Между делом успевала драматично всхлипывать и коситься на Викторию: мол, смотри, какая ты ведьма.
— Я ещё вернусь! — выпалила она в дверях. — Ты пожалеешь, Вика!
Дверь хлопнула так, что в коридоре осыпалась пыль.
В квартире стало тихо. Слишком тихо.
Андрей опустился на стул, тяжело дыша.
— Ну довольна? — спросил он. — Сестра моя теперь на улице.
— Она не на улице, — Виктория сняла серьги и положила на полку. — Она со своей новой сумочкой и «другом». Всё у неё будет хорошо.
— Ты жёсткая, — сказал он глухо. — Раньше я этого не замечал.
— А ты… — Виктория посмотрела прямо в его глаза. — Раньше был другим.
Он отвернулся.
— Я не могу бросить Лену. Она же родная кровь.
— А я тебе кто? — Виктория повысила голос. — Платёжка? Залоговый счёт?
Андрей молчал.
И вот тут Виктория поняла: назад пути нет. Всё. Она больше не позволит превращать себя в кошелёк для чужой родни.
Поздно ночью, когда Андрей заснул на диване с бутылкой пива, Виктория собрала его вещи в чемодан. Тихо, аккуратно, без истерик. На каждый свитер смотрела, как на чужое.
На листке бумаги оставила записку:
«Андрей, это моя квартира. И моя жизнь. Ты сделал свой выбор. Дальше — без меня».
Она легла на кровать и впервые за долгое время уснула спокойно.
Утро встретило Викторию хлопаньем дверей. Андрей метался по квартире, собирал свои вещи обратно в чемодан. Лицо злое, красное.
— Это что за цирк, Вика? — он потряс листком с её запиской. — Ты меня выставляешь, как какого-то бомжа?
— Ты сам себя выставил, — спокойно сказала Виктория, наливая кофе. — Я устала платить за твою родню.
— Родня — это семья! — он сжал кулаки. — А ты… ты просто думаешь только о себе!
— Думаю о том, что меня используют, — отрезала она. — Я десять лет тянула ипотеку. И что? Чтобы потом снова тащить Лену?
Андрей подошёл вплотную, так что запах перегара ударил в лицо.
— Ты пожалеешь. Женщины без мужиков никому не нужны.
Виктория усмехнулась, обхватив чашку ладонями.
— А мужики, которые хотят жить за счёт жены, кому нужны?
Он застыл, будто ей удалось ударить куда больнее, чем он ожидал. В этот момент снова распахнулась дверь: Лена, вся накрашенная, в новом пуховике.
— Я вернулась, — заявила она. — Мы с Андреем вместе!
— С тобой? — Виктория поставила чашку. — Отлично. Тогда забирай его и катитесь оба.
— Ты не имеешь права! — визгнула Лена. — Это и его квартира!
— Нет, дорогуша, — Виктория достала из шкафа свежие документы. — Вот, смотри: свидетельство о собственности. Квартира только моя. Никакой доли у Андрея здесь нет.
Андрей выхватил бумагу, пробежал глазами. Лицо вытянулось.
— Ты специально всё оформила на себя?
— Конечно. Я же платила сама.
Лена вырвала бумагу у брата, помяла, бросила на пол.
— Ты змея, Вика! Ты всё просчитала!
— Да, Лена, — Виктория поднялась. — Я умею считать. В отличие от вас двоих.
Она подошла к двери, распахнула её настежь.
— Чемоданы готовы. Давайте, марш.
Секунду они стояли, переглядываясь. Потом Андрей, опустив голову, подхватил сумку. Лена шла за ним, всхлипывая, но уже без театральности — настоящая злость сквозила в каждом шаге.
— Ты ещё пожалеешь! — бросила она на прощанье.
— Нет, это вы пожалеете, — тихо ответила Виктория и захлопнула дверь.
Тишина.
Реальная, настоящая тишина.
Виктория села на диван, обняла колени и впервые за долгое время почувствовала: это её дом. Её крепость. И больше никто не посмеет превратить её жизнь в банк для чужих прихотей.
Она посмотрела на стопку документов, лежащих на тумбочке, и улыбнулась.
Свобода пахла кофе и спокойствием.
Конец.