И страна моя, Белая Индия,
Преисполнена тайн и чудес.
Алексей Клюев
В 1836 году Пётр Чаадаев опубликовал знаменитое «Философическое письмо», тут же вызвавшее большой скандал.
По словам Чаадаева, объединенная римским христианством Европа преодолела века исторических катастроф и создала величайшие достижения культуры и политической жизни. «Мы же замкнулись в нашем религиозном обособлении, — писал он, — и ничто из происходившего в Европе не достигало до нас… Исторический опыт для нас не существует; поколения и века протекли без пользы для нас». Европа для Чаадаева — идеал цивилизации, от которого мы отпали после раскола с католической церковью. Дальше он говорит, что пока Запад богатеет и расцветает, Россия еле-еле выживает в своем тяжелом климате, в котором, возможно, и вовсе не стоит жить.
Надо сказать, что Пётр Яковлевич в жизни был человеком благородным, мало похожим на нынешних трусливых иноагентов. И все же эти строки многие называют началом русского западничества, а некоторые — и русской смердяковщины.
На вызов, брошенный Чаадаевым русскому мышлению, быстро был дан великолепный ответ. Пушкин в письме автору напоминает об исторических бурях и свершениях России, о Петре I, об Екатерине Великой, о взятии Парижа в 1814 году. Разве это не та самая бурная история, через которую идет развитие народа? «Клянусь честью, — заключил поэт, — что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам Бог ее дал»*.
Что тут еще добавить? Все сказано.
Но когда я впервые прочел «Философические письма», меня зацепило даже не уничижение перед чужаками — на это-то мы давно насмотрелись. Поразил тот факт, что Чаадаев объявляет европейскую цивилизацию вершиной человечества, говорит так, будто это само собой разумеется.
«Неужели он такой невежда?» — удивился я тогда.
Ведь любой, кто более-менее знаком с мировой культурой, знает, что Европа — явление локальное в пространстве и краткое во времени.
Я в принципе не согласен, что можно считать какую-то цивилизацию «истинной» и «ценной», а прочие объявлять ничтожными и отсталыми. Но уж если искать «высшие» с точки зрения культурных и нравственных достижений, то найдутся они точно не на Западе.
Богатейшие и древнейшие регионы планеты — это Китай и Индия. Количественно и качественно их культуры превосходят западную, как «Война и мир» превосходит комикс про Человека-паука. Китайцы и индийцы писали великолепные стихи и философские трактаты, когда жители Европы еще бегали в шкурах. Если уж кого считать примером и учителем, то их.
Чаадаев — отец русского западничества и несет все его пороки: самоуничижение и псевдорелигиозный культ Европы. А еще бездоказательность, игнорирование — то ли по невежеству, то ли намеренно — всего, что было сделано в мире, если это не укладывается в теорию западного превосходства.
Да, Восток какое-то время устапал Западу в плане материального развития. Но, во-первых, самое ценное и глубокое не измеряется деньгами и объемами продукции. А во-вторых, почти всю историю человечества было наоборот, Китай и Индия являлись лидерами планеты по ВВП, который вполне можно подсчитать для любой эпохи*.
Лишь последние пару веков Азия начала отставать, и за это надо сказать спасибо западной колониальной политике. Вы разграбили страны Востока, искусственно разделили, как Индию, Пакистан и Бангладеш, чем обрекли на бесконечные войны. Вы подорвали веру народов в себя, облучив их идеей «превосходства белых», а теперь попрекаете тем, что они беднее вас!
Но в наши дни пресловутое отставание уходит в прошлое. Китай уже первая экономика мира, в 2014-м он подорвал экономическую гегемонию США. Скоро, стоит надеяться, бывших гегемонов подвинут и со второго места, и сделает это тоже одна из стран Востока.
Русская культура с самого начала развивалась в плотном контакте с Востоком, величайшим очагом человечества. Мало кто помнит, что, когда князья Древней Руси пошли на первый конфликт с Золотой Ордой, они сделали это не из желания «стать форпостом Европы в борьбе с дикими азиатами». Как раз наоборот — то была попытка заступиться за половцев (кипчаков), степных азиатов-кочевников, с которыми русичи много поколений состояли в родстве.
С самого начала наши связи с Азией были кровными, торговыми, культурными, военными. В нашем языке, генах, государстве и культуре — мощный восточный элемент, это и не элемент даже, а одна из наших основ. Даже страшные конфликты с Востоком вроде нашествия монголов в итоге привели к величию нашей страны.
Я посвятил свою интеллектуальную жизнь изучению культур Востока и значительную часть своей физической жизни — путешествиям по нему.
Чем дальше, тем яснее я осознавал, что Россия тоже часть Востока. Есть что-то глубоко родное в Азии для русского человека — об этом я пишу бесконечную серию романов.
Когда западный человек тянется к Востоку, это либо потребительская тяга к экзотике, либо эскапизм, побег от осатанелости Запада. Ибо действительно, от тамошней духовной гнили бежать стоит куда угодно, хоть в индуизм, хоть в даосизм. Со дна любое движение — вверх.
Но западный человек не способен понять Восток, для него это только «экзотика», потому американские нью-эйджеры, следуя моде, начинают обезьянить Восток, подобно тому, как наши смердяковы обезьянят Запад.
Мы же за счет своего изначального родства способны глубоко воспринимать Восток и заглянуть в его тайны.
Как только Россия начала оспаривать гегемонию США, она стала говорить не только за себя, но и за все страны, не желающие больше входить колониальную мировую систему. Решив снова стать суверенной, Россия сразу же обратилась к своим естественным союзникам и родичам — народам Востока.
Сейчас именно вокруг нас идет формирование Глобального Востока. Мы столько лет с дурным упорством рвались на Запад, игнорируя свои восточные корни, а на Западе нас не хотели принять иначе, как на положении отстающих учеников и слуг с «мировой бензоколонки». Когда мы посмели защитить своих, русских людей от насилия западных любимчиков, нас отовсюду изгнали и «отменили», стараясь развалить и уничтожить.
В этот момент Восток, наш истинный дом, протянул России руку помощи, стал нашим партнером. Зная, что мы боремся не только за себя, но за всех своих соседей по Азии.
Последние триста лет длилась «прививка» России европейского опыта. И она пошла нам на пользу, породила Золотой и Серебряный века нашей культуры. Теперь пора начать, а точнее возобновить и усилить прививку Востока.
Великий и чудесный Восток опирается на 4 основных культурных узла, вместе образующих Евразию. Это Китай, Исламский мир, Индия и Россия. Все остальные культуры Азии питаются от одного из этих центров. Или сразу от нескольких, как, например, Кавказ (от России и Исламского мира), или Юго-Восточная Азия (от Индии и Китая).
Причем Россия, хоть и является молодой культурой по сравнению с многотысячелетними собратьями, такими как Индия или Китай, имеет очень важное, принципиальное значение для Востока. Россия приносит ему Православие, как истинное христианство, в противовес изуверскому лжехристианству Запада.
Западные авторы рисуют ложную картину того, что именно европейская цивилизация — христианская, а восточная — исламская или языческая. Это в корне неверно. Христианство погибло на Западе еще в Средние века, превратившись в чудовищный католицизм. А дальше в разные сухие листья, падающие с этой обломанной ветви, — протестантизм, мормонство, секту Чарльза Мэнсона и так далее. Истинное христианство сохранилось только на Востоке — в Византии и позднее на Руси. В Европе остались лишь небольшие анклавы — Балканы и Греция, тоже во многом относящиеся к Востоку.
Христианство в основе своей глубоко восточная религия. Родина ее Основателя — Палестина, основные центры формирования — Египет, Греция, Малая Азия. Языки Священного Писания — иврит, арамейский и греческий. На почве Запада христианство было искажено до превращения в свои противоположности — папизм, пуританство. Породило ужасы вроде инквизиции, охоты на ведьм и современных завтраков в Нотр-Даме.
Все это время Православие, христианство в его истинной восточной форме, сохраняло в нетронутом виде догматы, идущие из первых веков Церкви. При этом с самого начала оно вобрало в себя лучшие элементы культур и даже религий Востока.
На это нередко указывают и критики Православия. К примеру, среди консервативных католиков разговоры о схожести русской веры с исламом и индуизмом весьма частый упрек*. Тут, как всегда, мыслители Запада видят истинную картину, но криво ее интерпретируют.
И все же, по вечной своей парадоксальной разносторонности, Россия, будучи частью Востока, остается и родственной Западу. Мы — европейцы по происхождению, но мы — единственные из них, кто отказался от замыкания в самих себе и пошел не на Запад, на уютный полуостров Европы, а на Восток, навстречу разноликим народам Евразии.
Западная Европа не способна ничем поделиться с Востоком, она может только подчинять и эксплуатировать. Но мы, будучи и Востоком, и европейцами, можем принести в Азию все, что есть ценного в европейском наследии. В истории мира, как объединения, как дружеской встречи разных народов, Европу представляем именно мы, как истинный Запад, истинная Европа, их неиспорченная версия.
Самому Западу это уже не нужно, не нужен вообще диалог с другими культурами — на Западе торжествует всепожирающая новая этика, новый фашизм, как и любой фашизм, прежде всего начинающий сжигать книги, — во имя новой морали они искажают и отменяют свою же собственную культуру, своих классиков.
В наши дни единственный оставшийся приют Киплингу и Шекспиру — на Востоке, в России. Мы на глазах становимся заповедником культуры в дичающем мире — в том числе и культуры европейской. Именно мы, а не оскотинившийся Запад, становимся ее проводниками в Азию.
Руслан Карманов, предприниматель и блогер, живущий в Гонконге, рассказывает характерную историю. По его словам, мечта любого китайца, сумевшего разбогатеть, — посетить Европу, которую он с детства видел в кино. Последние годы «смотреть Европу» китайские туристы едут в Санкт-Петербург.
«Они сейчас в Питер приезжают, потому что это правильная Европа, с их точки зрения. Наездились богатые китайцы по Парижам, увидели, что там посреди улицы пакистанец испражняется, и говорят: в кино “Амели” такого не было! Но в Питер приезжаешь: здания, как в кино, европейская архитектура, чистенько. Вот это правильная Европа!»*
Интеллектуальная основа для понимания России как части Востока — философия русского евразийства.
О родстве нашей культуры с азиатской говорили давно — и сами русские, и наши друзья, и наши враги. Но окончательно евразийская идея сформировалась среди эмигрантов первой волны, она является едва ли не единственным стоящим наследием изгнанников. Ее основателями были образованные люди благородного происхождения: лингвист Николай Трубецкой, экономист и географ Петр Савицкий, философ Георгий Флоровский. Евразийство было их попыткой понять, что случилось с Россией в 1917 году.
Романовская империя, бывшая попыткой строить русское государство по западным образцам, погибла. На ее месте возникло что-то невиданное — коммунистическое федеративное государство. Ассимилироваться в Западном мире, среди которого оказались авторы евразийства, они не хотели, хоть и были европейски образованы, свободно говорили по-французски и по-немецки. Они чувствовали, что другие.
Так встал вопрос: как жить дальше? Евразийцы были достаточно дальновидны, чтобы понять — возврата к рухнувшей монархии ждать бессмысленно. Догадывались они и о том, что Советский Союз не будет вечен, хотя торопили события, считали, что он падет к 30-м и 40-м годам. Каким будет русское государство после того, как рухнут и европейско-монархическая, и коммунистическая системы? Западный буржуазный мир, стремительно катившийся к фашизму, философов совсем не привлекал. Но что тогда?
Ответом стала идея о России как продолжательнице великих восточных цивилизаций — прежде всего степной империи монголов. Отношения Руси и Золотой Орды были переосмыслены — их стали видеть не как завоевание нас варварами, а как включение в величайшую, самую на тот момент передовую цивилизацию планеты.
Соответственно, новая Россия должна будет осознать себя именно как евразийскую державу, продолжательницу не только православной Византии, но и степного ханства. Основой политики и идеологии будет наше место в сердце континента, роль моста между Западом и Востоком.
Ярчайший представитель позднего евразийства — Лев Николаевич Гумилёв, выдающийся ученый, крайне самобытный и независимый русский мыслитель второй половины XX века.
Идеи евразийства были очень популярны в 90-е и 2000-е годы, отчасти повлияли и на нынешнюю идеологию Российской Федерации и Евразийского союза, и на современных мыслителей, таких как Александр Дугин.
Все же евразийство часто критикуют, и это несложно, потому что это учение довольно слабо разработано. Нередко также указывают, что сами его создатели толком не были знакомы с Востоком.
«Евразийцы, не знавшие толком ни Азии, ни Евразии… и не стремились поближе познакомиться с киргизами, монголами и татарами, — писал о создателях учения Сергей Беляков. — Даже Николай Трубецкой, больше других хваливший Чингисхана и его преемников, предпочитал жить не в Урге или Кашгаре, а в прекрасной Вене… Классическое евразийство могло быть и пражским, и парижским, и венским, и даже эстонским, но только не монгольским, не уйгурским, вообще не азиатским»*.
Действительно, в этом ограниченность ранних евразийцев, но это же подчеркивает гениальность их интуитивного прозрения. Живя среди европейцев, чувствуя, что сами другие, они ощутили зов Востока.
Что же до самого известного евразийца, Льва Гумилёва, то он знал Азию не понаслышке, провел там много времени — и в лагере в Сибири, и в научных экспедициях в Таджикистане, а свою научную жизнь посвятил истории Востока.
Нынешних наследников евразийства, выросших уже не в Париже, а в СССР и Российской Федерации, и подавно не обвинишь в незнании Азии — мы живем в стране, которая является Азией на две трети. Автор этих строк родился во Владивостоке, который лежит восточнее, чем Пекин. А еще суммарно прожил около 6 лет в Китае и Таиланде — и тут я не уникален, среди последних поколений русских многие жили и работали в Азии.
Так что в наши дни мы можем мыслить о Евразии не отвлеченно, по книжкам, а на самом реальном материале и опыте жизни.
Настоящая проблема евразийства, по-моему, в другом. Его главная слабость — то, что, строго говоря, это не цельная идеология. Скорее направление мысли, к которому могут принадлежать люди самых разных лагерей: и позитивист Лев Гумилёв, и мистик-традиционалист Дугин одинаково называли себя евразийцами. Евразия, знаете ли, большой континент, из его богатой истории и географии можно делать очень разные выводы.
При всей своей аморфности и неразработанности евразийская идея ценна тем, что подчеркивает важнейшее значение географии в судьбе России и единство России с народами Востока.
Содержит она и опасность, на которую справедливо указывают критики: риск стирания России, растворения ее в Востоке, отказа от русской идентичности в пользу азиатской. Как бы мы ни увидели скоро «перевоспитавшихся» смерядковых, от поклонения Западу переключившихся на Восток, вместо США творящих кумира из Китая или Золотой Орды. Русофобия ведь бывает отнюдь не только либеральной. Радикальное евразийство тоже вариант русофобии. Русофобна любая идеология, не признающая за Россией и ее народом самоценности, делающая идола из кого-либо, — не важно, из Европы или из Азии.
Нам, несомненно, нужно больше современных работ по философии евразийства, которые модернизируют ее идеи и термины, избавят ее от наносного и сделают доступной для современного человека.
Кратко я бы сформулировал свое понимание евразийства так: русские есть европейский народ, который отказался от избранного прочими европейцами пути самоизоляции и презрения к чужакам. Когда наши собратья осели на защищенном морями большом полуострове, которым является Западная Европа, мы двинулись в противоположном направлении — на бескрайние равнины величайшего континента, открытые всем ветрам. Мы сознательно шли навстречу его разнообразным народам: тюркам, кавказцам, финно-уграм, восточноазиатам и прочим, образуя с ними союзы и симбиозы. Так мы стали Евразией, то есть синтезом Европы и Азии, Запада и Востока.
В нашей политике мы всегда должны помнить об этом, как и о том, что мы — сердце континента, мост между цивилизациями. Это несет как огромные выгоды, так и огромные риски.
Важнейшее же из достижений евразийства в том, что оно отказывается от очарования Западом. От соблазна преклониться перед «белыми господами», признать их единственно «цивилизованными». Оно напоминает нам ключевой факт — Европа есть лишь географический придаток России.
***
Больше интересных рассказав о приключениях идей в России читайте в моей книге «Вера, воля и земля. За что любить Россию в XXI веке?»: