«Мы с мамой решили: ты съезжаешь, квартира наша!» — эти слова мужа ударили меня, словно пощёчина. Я даже не сразу поняла, что произошло. Мы стояли посреди гостиной, которую я сама оклеивала обоями три года назад. Сергей смотрел на меня так, будто я была случайной квартиранткой, задержавшейся с оплатой.
— Что ты сказал? — мой голос прозвучал тише, чем я ожидала.
— Что слышала, Аня. Мама права — мы с тобой зашли в тупик. Я вложил в эту квартиру столько денег и сил, что имею полное право считать её своей.
Семь лет. Семь лет брака, которые теперь перечёркивались одной фразой. Я смотрела на человека, с которым просыпалась каждое утро, и не узнавала его. Когда это началось? Может, когда его мать стала приходить каждое воскресенье, якобы «помочь с домашними делами»? Или когда Сергей получил это повышение и стал задерживаться на работе, возвращаясь с запахом дорогого парфюма, который я никогда не дарила?
— Серёжа, давай поговорим. Это наш дом, мы вместе его создавали.
— Был наш. А теперь ситуация изменилась, — он развёл руками с таким видом, словно объяснял очевидное ребёнку. — Мама поможет мне с юридической стороной вопроса. У меня есть чеки на ремонт, свидетели моего участия в благоустройстве жилья.
Внутри меня что-то оборвалось. Я вспомнила, как мы въезжали сюда — молодые, влюблённые, с одним чемоданом на двоих. Как красили стены, выбирали мебель, развешивали фотографии. Я никогда не акцентировала внимания на том, что квартира досталась мне в наследство от бабушки ещё до нашей встречи. Мне казалось, в настоящей семье не делят имущество на «твоё» и «моё».
Что же, видимо, я ошибалась.
— И когда ты собираешься выселить меня? — спросила я, пытаясь сохранить достоинство.
— Мама говорит, тебе хватит двух недель, чтобы найти съёмное жильё. Мы даже готовы помочь с первым взносом, — великодушно добавил он.
Его мать. Конечно. Ирина Павловна никогда не скрывала, что я была недостаточно хороша для её единственного сына. «Серёженька мог бы найти и получше», «Аня, у тебя борщ слишком кислый», «Когда вы наконец подарите мне внуков?». Сергей всегда защищал меня, по крайней мере, раньше.
Я молча прошла к секретеру, открыла ящик и достала папку с документами. Руки не дрожали, и это было хорошо. Я нашла свидетельство о собственности и протянула его мужу.
— Что это? — нахмурился он.
— Посмотри внимательно. Это свидетельство о праве собственности. На моё имя. Единоличное.
Лицо Сергея вытянулось, а потом сменилось гримасой недоверия.
— Ты шутишь? Дай посмотреть, — он выхватил документ из моих рук. — Это подделка, да? Ты всегда говорила, что эта квартира наша!
— Нет, Серёжа. Я почувствовала странное спокойствие. — Эта квартира досталась мне в наследство от бабушки. Я въехала сюда за полгода до нашего знакомства. Ты сам это прекрасно знаешь.
Он нервно пробежал глазами по документу, потом ещё раз. Я наблюдала, как самоуверенность стекает с его лица, как капли дождя по стеклу.
— Почему ты мне раньше не показывала этот документ? — его голос стал на октаву выше.
— А зачем было показывать? Ты мой муж. Был им. Я не думала, что когда-нибудь нам придётся делить имущество, — я пожала плечами. — Тем более таким образом.
Сергей плюхнулся на диван, который мы выбирали вместе три года назад. Я помнила, как мы перебрали десяток магазинов, прежде чем нашли именно этот — с чехлами, которые можно снимать и стирать. «Это практично», — говорил тогда Сергей. Мне казалось, что мы планируем нашу совместную жизнь на годы вперёд.
— Ну и что теперь? — спросил он растерянно.
— Теперь, — я сделала паузу, собираясь с мыслями, — теперь ты можешь съехать в течение двух недель. Я даже готова помочь с первым взносом за съёмную квартиру.
Я повторила его же слова, но без злорадства. Просто констатировала факт. Мне было больно, очень больно, но я не собиралась это показывать. Не сейчас.
— Ты не можешь так поступить! — он вскочил. — Я вложил столько денег в ремонт! Новая сантехника, кухонный гарнитур, ламинат в спальне!
— А я вложила семь лет жизни, — тихо ответила я. — И что? Ты же собирался выставить меня на улицу. С одобрения мамы.
При упоминании Ирины Павловны Сергей побледнел ещё сильнее. Видимо, представил её реакцию на новости.
— Слушай, Ань, давай не будем горячиться, — его тон резко изменился. — Мы оба наговорили лишнего. Бывает. Давай сядем и спокойно всё обсудим.
Типичный Сергей. Как только ситуация перестаёт развиваться по его сценарию, он включает режим миротворца. Раньше я велась на это, считая проявлением мудрости. Теперь я видела в этом только манипуляцию.
— Нечего обсуждать, — я покачала головой. — Ты ясно дал понять, что наш брак закончен. Я согласна.
— Аня, ты драматизируешь! — он попытался взять меня за руку, но я отстранилась. — Я просто хотел...
— Выгнать меня из моей квартиры и присвоить её себе? — я закончила за него. — Очень мило с твоей стороны, Серёжа. И ведь почти получилось.
В дверь позвонили. Мы оба вздрогнули. Я знала, кто это, ещё до того, как открыла дверь.
На пороге стояла Ирина Павловна, элегантная, как всегда, с новой укладкой и в светло-бежевом пальто. В руках — коробка с тортом. В голове промелькнуло: «Праздновать моё выселение пришла?»
— Анечка! — пропела она с фальшивой теплотой. — Как ты? Серёженька дома?
Я молча открыла дверь шире, пропуская её внутрь. Сергей стоял посреди комнаты с таким видом, будто его застали на месте преступления.
— Мама, — начал он хрипло, — тут такое дело...
— Серёженька, я принесла твой любимый торт! — перебила Ирина Павловна, не замечая напряжения. — А ещё я нашла прекрасную риэлторшу, которая поможет Анечке с поиском квартиры. Всё быстро и деликатно...
Она осеклась, заметив свидетельство о собственности, которое Сергей всё ещё держал в руках.
— Что это у тебя?
— Документы на квартиру, Ирина Павловна, — ответила я вместо мужа. — Оказывается, Серёжа забыл упомянуть, что жильё принадлежит мне. Единолично. По наследству от бабушки.
Ирина Павловна застыла с тортом в руках. Её лицо прошло через целую гамму эмоций: от недоумения до ярости.
— Что за глупости! — наконец выпалила она. — Серёжа говорил, что вы вместе купили эту квартиру! Что он внёс большую часть суммы!
— Мама, — Сергей выглядел как нашкодивший школьник, — я никогда такого не говорил.
— Как не говорил? — Ирина Павловна повысила голос. — А кто мне рассказывал, что без тебя Аня никогда бы не потянула такую квартиру в центре? Кто жаловался, что вложил все свои сбережения?
Я почувствовала, как к горлу подступает комок. Значит, Сергей лгал не только мне, но и своей матери. Создавал образ благодетеля, без которого я — бедная, несчастная девушка — осталась бы на улице.
— Вот как, — я посмотрела на мужа, который, казалось, хотел провалиться сквозь землю. — Интересная версия.
— Аня, я могу объяснить, — начал Сергей, но Ирина Павловна не дала ему договорить.
— Это возмутительно! — она поставила торт на тумбочку. — То есть все эти годы ты жил на её территории? Как... как приживал какой-то?
Меня поразило, что её больше задело уязвлённое самолюбие сына, а не его ложь.
— Мама, хватит, — Сергей наконец обрёл голос. — Мы с Аней были мужем и женой. Какая разница, чья формально квартира?
— Большая! — воскликнула Ирина Павловна. — Ты мог бы купить свою недвижимость, а не вкладываться в чужую! Я же говорила тебе, что нельзя жениться без брачного контракта!
— Вот теперь мы точно его заключим, — сухо заметила я. — Перед разводом.
Ирина Павловна резко повернулась ко мне:
— Значит, ты всё это спланировала? Заманила моего сына, а теперь выставляешь его на улицу?
— Нет, Ирина Павловна, — я улыбнулась без тени веселья. — Это ваш сын планировал выставить меня. С вашей помощью. Но что-то пошло не так, правда?
В этот момент я увидела своего мужа таким, каким он был на самом деле: слабым человеком, привыкшим прятаться за материнской спиной. Человеком, который семь лет лгал мне и своей матери, чтобы казаться лучше, чем он есть.
— Мама, давай ты пойдёшь домой, — неожиданно твёрдо сказал Сергей. — Нам с Аней нужно поговорить. Наедине.
Ирина Павловна выглядела так, словно сын дал ей пощёчину.
— Что? Ты выгоняешь родную мать? Из-за неё? — она ткнула пальцем в мою сторону.
— Никто тебя не выгоняет, — Сергей вздохнул. — Просто сейчас не время.
— Прекрасно! — Ирина Павловна схватила свою сумку. — Я всегда знала, что эта девица тебя окрутит! Слабак!
Она вылетела из квартиры, громко хлопнув дверью. В наступившей тишине я слышала только собственное сердцебиение.
— Присядем? — Сергей кивнул на диван.
Я покачала головой.
— Говори так. Только, пожалуйста, без оправданий.
Он провёл рукой по волосам — жест, который всегда выдавал его нервозность.
— Хорошо. Я солгал маме, что вложил деньги в покупку квартиры. Потому что она... она всегда хотела, чтобы я был успешным. Чтобы я соответствовал её представлениям о настоящем мужчине. Когда я сказал, что женюсь, она сразу начала: "А где вы будете жить? У тебя есть своё жильё? Ты должен обеспечить семью". И я... я просто сказал, что помог тебе с покупкой.
— А потом поверил в собственную ложь? — спросила я тихо.
— Нет, Аня. Я знал, что квартира твоя. Всегда знал, — он посмотрел мне в глаза. — Но когда мы поссорились в прошлом месяце, я пожаловался маме. И она... она начала накручивать меня. Что я столько вложил в квартиру, что имею право на эту жилплощадь. Что ты используешь меня.
— И ты решил выгнать меня из моего же дома, — я констатировала факт, уже без злости. Только с усталостью.
— Я запутался, — Сергей опустил голову. — Мне казалось, что я слишком многим жертвую в наших отношениях. Что ты не ценишь меня. А мама только подливала масла в огонь.
Я подошла к окну. На улице начинался дождь — капли стекали по стеклу, размывая очертания города. Как размывались сейчас контуры моей жизни.
— Знаешь, что самое печальное, Серёжа? Я действительно считала эту квартиру нашей. Не моей — нашей. Я никогда не думала о документах, о том, кто сколько вложил. Для меня это был наш дом, наше будущее.
— Аня...
— Дай мне закончить, — я повернулась к нему. — Ты не просто предал меня сегодня. Ты показал, что все эти семь лет жил с маской. Показывал маме одно лицо, мне — другое. А какое настоящее — я уже не знаю.
Он сделал шаг ко мне, но я выставила руку, останавливая его.
— Не надо. Сейчас не надо.
— Что нам делать дальше? — спросил он, и в его голосе я услышала искреннюю растерянность.
— Не знаю насчёт "нас", — я покачала головой. — Я бы хотела, чтобы ты съехал. Не сегодня, конечно. Найди квартиру, забери свои вещи. Я не буду препятствовать.
— А как же мы? Наш брак?
Я посмотрела на своё обручальное кольцо. Простое, золотое, без камней — Сергей тогда не мог позволить себе что-то дорогое. Я любила это кольцо именно за его простоту и искренность. Как мне казалось.
— Думаю, тебе стоит пожить отдельно. От меня и от мамы, — я сняла кольцо и положила его на столик. — Разберись в себе. Я тоже разберусь в своих чувствах. А потом решим, есть ли смысл пытаться склеить то, что разбилось.
Сергей смотрел на кольцо так, словно не верил своим глазам.
— Ты правда даёшь мне шанс? После всего?
— Не знаю, шанс ли это, — я устало улыбнулась. — Но семь лет — это слишком долго, чтобы перечеркнуть всё одним днём. Даже таким днём, как сегодня.
За окном дождь усилился, превращаясь в ливень. Но внутри меня наконец стало тихо и ясно.
Конец.