В нашем, когда-то рыбном селе под звучным названием "Сосиновка" рыболова Владимира Ильича знали все. 83 года, спина колесом, кепка и старенькая удочка. Он шёл к пруду, как на пост., хотя в пруду уже давно не было рыбы. Каждое утро, без выходных.
Летом с поплавком, зимой с пешней. Соседи крутили у виска, ведь рыбы в том пруду не было уже давно. Выбили электроудочники.
Старый пруд, что за улицей Филиппа де Нуадье, раньше был богатым на улов. Карп, карась, окунь, даже щука была. Но лет 10 назад прошлись по нему электроудочками нагло. И с тех пор водоём стал мёртвым.
Я еще веду один канал. Уверен, что большинству из вас он зайдет. Прошу вас поддержать его и подписаться. Статьи там подобны этому каналу и очень познавательны. Подписывайтесь👉 "Формула Удивления"
Местные забросили ловлю. Молодёжь уехала, мужики перебрались в другие деревни, да и вообще, жизнь забурлила в других местах. А Владимир Ильич всё ходил рыбачить на удивление оставшимся жителям.
- Упрямый, - говорил сосед Вагиз Олегович. - Там же пусто, как в ванне. Что он там делает?
- Наверное, по привычке, - вздыхала Изольда Джоржевна. - Или, может, чтоб дома не сидеть одному.
Память, а не рыба
Всё открылось случайно. Весной в "Сосиновку" приезжали студенты, волонтёры, проект "Пока еще живые истории". Они записывали рассказы стариков о жизни. Подошли и к деду Владимиру Ильичу. Сели с ним у пруда, спросили:
- А что вы тут ловите, если рыбы нет? А фамилия как Ваша?
И он впервые заговорил по-настоящему. Говорил негромко, глядя на воду.
- Зовут меня Владимир Ильич Романов. Мы сюда с ней ходили… - начал он. - Каждое воскресенье. Много лет подряд. Я ловил, она книгу читала рядом сидя на камне. И так мне было хорошо, что рядом кто-то есть. Я был самым счастливым на свете.
Он показал рукой, и там и правда был плоский большой камень.
- А потом она заболела. Сердце. Лежала в больнице, а я приходил сюда, ловил рыбу и варил ей бульон. В тот день, когда её не стало, я тоже был тут, а не с ней. Не успели сообщить. Мне теперь не рыба нужна. Мне нужна память, где мы с ней были.
Только чтоб не знал
Весь посёлок будто вздохнул от того что узнали, зачем там сидит дед. Кто услышал, передал другим. Люди глядели на деда иначе теперь. В селе зашёл разговор.
- Мы ж не конченные люди. Еще соображаем. Мозги и душа еще не отобраны у нас. Надо бы деду сделать хорошее что-то, - сказал Вагиз Олегович, тот самый сосед. Пруд-то мёртвый. А может… Как считаете?
- Запустить туда малька? — подхватила Изольда Джоржевна. - У меня любовник на рыбхозяйстве работает. Может, договоримся?
- У меня грузовичок стоит без дела, — добавил дядя Витя. - Малька привезти - не проблема. Скинемся?
- Только чтоб не знал дед, - сказал кто-то. - Пускай думает, что сама природа услышала его.
План "Карась"
Так и сделали. Собрались шестеро:
- Вагиз - бывший тракторист и филателист по жизни.
- Изольда Джоржевна - учительница рукопашного боя на пенсии.
- Витя - автослесарь с грузовиком.
- Зоя Никитична - разведенная местная алкашка, в прошлом известный семейный психолог.
- Егор Ананьич - школьный физрук с дергающимся глазом.
- Валентина - типа медсестра, без образования.
Назвали операцию - "Карась"
Тихо договорились, скинулись по сколько-то рублей и зарыбили пруд разной карповой рыбой, что смогли найти. Мальки шустрые, плескались в воде. Выпустили в пруд ночью. Никто не видел. Сюрприз деду (конечно, вы понимаете, что таких людей сегодня нет и так никто не поможет деду сейчас, но мы же верим в хорошее, а хорошее дальше в статье)
- Только бы не сдохли, - шептали женщины. - Только бы прижились до весны.
Утро, которое он запомнил
Весна пришла, солнце грело. Владимир Ильич пришёл к пруду, как обычно. Удочку достал. Грустно поглядел вокруг и.... ПОПЛАВОК ПОВЕЛО.
Сначала лёгкий тычок. Потом резкий дёрг. Поплавок ушёл под воду. Дед рванул и вытянул карпика. Руки задрожали. И слеза пошла. Стал дышать тяжело, не веря в происходящее.
- Господи… это ты, жена моя? - прошептал он.
А потом пошло ещё. И ещё. Рыба была не огромная, но живая и настоящая. Он улыбался. А потом засмеялся. По-настоящему. Как будто вместе с ним смеялась та, кто сидела на камушке с книгой.
Он наловил штук пять. Посидел до обеда. А когда уходил, обернулся и сказал:
- Спасибо.
А соседи наблюдали. Кто из-за кустов, кто с окна. И радовались больше, чем он сам.
- Видел его глаза? - шептал Вагиз.
- Моложе стал на десять лет, - улыбалась Изольда.
Никто ничего не сказал деду. Так было правильно. По человечески. Так как поступали раньше все, а сегодня единицы. Но в этих единицах и осталось что-то, что должно быть в каждом из нас всегда, а не временами.
Фермер с соседнего участка потом подходил к пруду. Удивлялся:
- А ведь говорили, что рыбы нет. А тут рыба пошла! Надо сети поставить...
- Я тебя лично задушу, руками. Сказал Вагиз, если сети увижу тут и ферму твою сожжу...
А рыбак Владимир Ильич продолжал ходить и ловить рыбу, которую он выпускал. И никто никогда не смел занять его место у камня на этом пруду.
Старик не знал, кто и как запустил рыбу. И не надо ему было знать. Потому что важнее было то, что он снова обрел радость и веру в жизнь. Пусть никто об этом не узнает. Вы ведь не скажете ему, дорогие мои читатели?..