Часть 1. Биляр. Кровь на алтаре.
Ночной ливень над Биляром был похож на слезы самого Неба, оплакивающего то, что должно было свершиться. Эмир Алмуш стоял во главе своей сотни верных гвардейцев перед входом в тайное святилище жреца Кубара.
Деревья в священном овраге стонали под порывами ветра, а из-за грубо сколоченных стен капища доносилось ритуальное пение — заговорщики взывали к своим старым богам, не зная, что новый бог их правителя уже пришел за ними с мечом в руке.
— Штурм! — команда Алмуша была тихой, но потонула в яростном боевом кличе его воинов.
Тарханы выбили ворота тараном из цельного бревна. Гвардейцы хлынули внутрь. Начался бой. Это была не битва на открытом поле, а жестокая, клаустрофобная резня в узких коридорах и молельных залах, освещаемых лишь светом факелов и вспышками молний.
Заговорщики, хоть и застигнутые врасплох, дрались с яростью обреченных. Они были не просто предателями, они были фанатиками, умиравшими за свою веру.
Алмуш шел в первых рядах. Это была не его война, но его обязанность. Он видел, как падают его воины, и как падают те, кого он еще вчера называл своей знатью. Воздух наполнился запахом крови, пота и горящего дерева.
Он нашел Кубара в главном зале, перед огромным идолом Волка, вырезанным из черного дуба. Старый жрец не пытался бежать. Он стоял с мечом в руке, и его белые одежды были забрызганы кровью. Рядом с ним бились его самые верные последователи.
— Отступник! — прокричал Кубар, увидев эмира. — Ты принес огонь в дом своих отцов!
— Ты привел врага к его порогу! — ответил Алмуш, и их клинки встретились с яростным звоном.
Их поединок был битвой двух эпох. Кубар дрался в старой, дикой манере, обрушивая на эмира град мощных, сокрушительных ударов. Алмуш, обученный арабскими мастерами, отвечал быстрой, отточенной техникой, где главным была не сила, а точность и скорость. Они кружили по залу, среди тел павших, и каждый их удар был спором о судьбе целого народа.
В конце концов, молодость и выучка взяли верх. Алмуш обезоружил жреца, приставив острие своей сабли к его горлу. Кубар стоял на коленях, побежденный, но не сломленный. В его глазах не было страха, лишь презрение.
— Ты можешь убить меня, — прохрипел он. — Но ты не убьешь нашу веру. Она в этой земле, в этих деревьях, в крови этих людей. Ты утопишь эту землю в чужой вере, но однажды она все равно прорастет сквозь твой песок!
— Твоя вера прекрасна, Кубар, — ответил Алмуш, и в его голосе прозвучала горечь. Он действительно уважал этого несгибаемого старика. — Но она слепа. Она не видит мира за пределами этого леса. А мир пришел к нам. И мы должны встретить его сильными, а не разобщенными.
Он не стал убивать его сам. Он отдал знак Ишбуге.
Внутренняя война в Биляре была окончена. Алмуш стоял посреди разгрома, победитель, заплативший за свою победу страшную цену. В этот момент в зал вбежал запыхавшийся гонец с городских стен.
— Повелитель! Дозорные с южных вышек! Они видят пыль! Огромное облако пыли! Авангард хазарской армии! Они у реки!
Алмуш посмотрел на тело Кубара, на своих павших воинов. Он очистил свой дом от гнили. Но сделал это на час позже, чем было нужно. Буря пришла.
Часть 2. Пустыня. Охота на посла.
Юсуф гнал своего коня так, будто за ним гнался сам Иблис. Уже неделю он и трое его охранников, подаренных визирем, неслись по пустыне на север, меняя лошадей на тайных постах, которые визирь отметил для него на карте.
Он вез грамоту халифа — бумагу, способную изменить ход войны. И он знал, что за ним по пятам идут убийцы.
Они настигли его в каменистом ущелье, на полпути к землям Хорезма. Это были не простые бандиты. Пятеро всадников в черных одеждах, на выносливых степных конях. Они не кричали. Они атаковали молча, работая как единый механизм.
Завязался короткий, жестокий бой. Охранники визиря были лучшими воинами, но убийцы кагана были демонами. Один из охранников пал в первые же секунды, пронзенный стрелой. Второй сцепился с двумя противниками. Юсуф, хоть и был купцом, умел обращаться с мечом. Он отчаянно отбивался от нападавшего, но силы были неравны.
Его спас последний оставшийся в живых охранник — огромный нубиец по имени Зубейр. Он, израненный, снес голову одному из убийц и бросился на помощь Юсуфу. Вместе они смогли отбиться от второго. Но и Зубейр пал, получив смертельный удар в спину.
Юсуф остался один против троих. Он прижался к скале, понимая, что это конец. Но убийцы не спешили. Они хотели взять его живым, чтобы забрать грамоту.
И тогда Юсуф сделал то, на что способен лишь человек, которому нечего терять. Он выхватил из-за пазухи драгоценный тубус.
— Вы хотите это? — крикнул он. — Так получите!
И он с размаху швырнул его в самую глубокую и темную расщелину ущелья.
Убийцы на мгновение остолбенели от такой дерзости. И этой секунды хватило. Юсуф, не раздумывая, бросился к своему коню, который в панике бился неподалеку, вскочил в седло и, пришпорив его, понесся прочь. Две стрелы просвистели у него над ухом.
Он уходил от погони, зная, что обманул их. В тубусе была не грамота халифа. Это была копия, которую он предусмотрительно заказал у писцов в Багдаде.
Оригинал был спрятан в переметной суме, под двойным дном. Он выжил. Он потерял своих верных спутников, но он все еще вез надежду для своего народа. И он гнал коня на север, зная, что теперь ему нужно спешить вдвойне.
Часть 3. Степь. Возвращение к пепелищу.
Благодаря проводникам-печенегам, Айдар и Ташбулат двигались по степи с невероятной скоростью. Они скакали днем и ночью, обходя хазарские разъезды по тайным тропам, известным лишь диким кочевникам. Они гнали на северо-запад, назад. Не в Биляр. А к тому проклятому ручью, где все началось.
Слова гонца «Карта осталась у ручья» горели в мозгу у Айдара. Он снова и снова прокручивал в голове картину резни. Сундук! Тяжелый сундук Арслан-бека! Разбойники вскрыли его, разбросали вещи, но сам сундук был слишком тяжел, чтобы тащить его с собой. Он должен был остаться там.
Через четыре дня бешеной скачки они были на месте. Зрелище было жутким. Место бойни заросло бурьяном. Ветер и дожди почти смыли следы крови, но в воздухе все еще витал призрак смерти. Кости людей и животных, обглоданные стервятниками, белели в траве.
— Что мы ищем, сотник? — спросил Ташбулат, осматривая это поле смерти.
— Сундук, — коротко ответил Айдар.
Они нашли его, опрокинутый и полусгнивший, в зарослях камыша у самой воды. Крышка была сорвана, внутри валялись лишь мокрые, истлевшие остатки дорогих тканей.
— Пусто, — с разочарованием сказал Ташбулат.
— Не совсем, — Айдар опустился на колени. Он помнил, как искусно были сделаны сундуки хорезмийских мастеров. Он простучал дно. Звук в одном месте был другим. Более глухим. Он поддел ножом дощечку. Она поддалась.
Тайник.
Внутри, в углублении, завернутый в несколько слоев промасленной кожи, лежал он. Черный кожаный тумар с серебряными застежками и печатью, изображавшей волка.
Айдар дрожащими руками взял его. Он не знал, что внутри. Но он чувствовал исходящую от этого свитка силу. Он чувствовал, что держит в руках судьбу. Он нашел. Он нашел то, за что отдали свои жизни десятки людей. То, что могло изменить все.
Он поднял глаза на север, в сторону далекой родины. Теперь — домой. Нужно было успеть.