Ну и денек выдался... Голова трещит, как будто кто-то молотком по черепу стучит. А все из-за этого чертового разговора, который я случайно подслушала вчера вечером.
Началось все банально. Пришла домой с работы, устала как собака. Начальник опять весь день доставал своими придирками, а тут еще и пробки на дорогах — просто караул какой-то. Думаю, хоть дома отдохну немного, чайку попью с печеньками.
Захожу в прихожую, а там тишина гробовая. Странно... Обычно телевизор орет на всю квартиру, свекровь свои сериалы смотрит. Муж тоже дома должен быть, машина во дворе стоит.
Разулась потихоньку, думаю — может, спят что ли? Хотя рановато еще, всего семь вечера. Иду на кухню, хочу чайник поставить, и тут слышу — в гостиной кто-то разговаривает. Тихо так, почти шепотом.
— Слушай, мам, а может, все-таки скажем ей? — это голос моего Сережи, мужа значит.
— Ты что, совсем рехнулся? — отвечает свекровь, Валентина Петровна. — Скажешь ей про деньги, она же сразу потребует свою долю!
Я аж замерла на месте. Какие еще деньги? Какая доля? О чем они вообще говорят?
— Но ведь по закону она имеет право... — продолжает Сережа неуверенно.
— По закону! — фыркнула свекровь. — А по совести? Она в нашей семье всего пять лет, а папа твой всю жизнь эти деньги копил! Для нас с тобой копил, а не для какой-то там...
Дальше она что-то пробормотала, но я не расслышала. Зато поняла главное — речь идет о наследстве покойного свекра. Федор Иванович ушел полгода назад, и я думала, что никакого особого наследства не осталось. Одна эта квартира, да и то коммунальная, в которой мы все вместе живем.
Сердце забилось как бешеное. Руки задрожали так, что чуть чашку не выронила. Стою на кухне, как дура, и не знаю — что делать? Войти к ним и устроить разборки? Или лучше сначала все выяснить?
— Мам, но она же жена мне, понимаешь? — говорит Сережа. — Как я ей в глаза смотреть буду?
— А ты и не смотри особо, — отрезала Валентина Петровна. — Деньги на книжке лежат, никто про них не знает, кроме нас. Документы все у меня. Она и не узнает никогда.
— Сколько там вообще? — спрашивает муж.
— Три миллиона восемьсот тысяч, — произнесла свекровь таким тоном, будто речь о трех рублях идет.
У меня чуть инфаркт не случился! Почти четыре миллиона! Да я за всю жизнь столько не заработаю! А они тут сидят, делят между собой, как будто я вообще не существую.
— Много... — протянул Сережа. — Может, хотя бы часть ей отдать?
— Сережа! — рявкнула мать. — Ты что, забыл, как она себя вела, когда папа болел? Приходила к нему от силы раз в неделю, и то только потому, что ты заставлял! А я дни и ночи у его постели просиживала, лекарства покупала, врачей частных вызывала!
Это уже совсем наглость! Я работала тогда на двух работах, чтобы хоть как-то семейный бюджет поддержать. Денег на лекарства давала сколько могла. А то, что не могла каждый день к больному ездить — так у меня же своих проблем хватало!
— Да и потом, — продолжала свекровь, — что она для нашей семьи сделала? Детей нет, по хозяйству не особо помогает, готовит через раз...
Тут я не выдержала. Руки сами собой сжались в кулаки. Детей нет — так это не только от меня зависит! А готовлю я каждый день, просто она этого не замечает, потому что сама постоянно на кухне командует.
— Мам, ну хватит уже, — устало сказал Сережа. — Она не такая плохая...
— Не такая плохая! — передразнила Валентина Петровна. — Сережа, ты мужик или кто? Надо думать головой, а не... ну, ты понимаешь, чем. Деньги эти — наша подушка безопасности. Мне пенсия копеечная, тебе зарплату задерживают постоянно. А тут такая сумма!
— А если она как-то узнает? — спросил муж.
— Откуда? Документы все у меня в сейфе лежат. Банк молчит, как партизан. Да и потом, даже если узнает — что она докажет? Скажем, что деньги потратили на прощание с ним, и долги ушедшего.
Я прислонилась к стене, ноги подкашиваются. Значит, они уже все продумали! Уже решили меня обмануть и деньги присвоить. А я-то думала, что живу в нормальной семье, где меня хоть немного уважают.
— Слушай, а может, лучше эти деньги на ремонт потратить? — предложил Сережа. — Квартира-то совсем плохая, обои отваливаются, сантехника древняя...
— Ремонт! — возмутилась мать. — Сын, у тебя совсем мозгов нет? Сделаем ремонт — она сразу вопросы задавать начнет, откуда деньги взялись. Нет, лучше пусть лежат пока. А там посмотрим.
— Ну ладно, мам, как скажешь, — сдался Сережа.
Послышался скрип дивана — видимо, кто-то встал. Я быстро прошмыгнула в ванную, заперлась и села на край ванны. Трясусь вся, как осиновый лист.
Господи, что же делать-то? Как жить дальше с этими людьми, зная, что они меня за дуру держат? Пять лет замужества, пять лет я старалась быть хорошей женой, хорошей невесткой. Терпела свекровь с ее вечными придирками, мужа с его безответственностью. А они...
Слезы сами потекли по щекам. Обидно до жути! Не столько из-за денег, сколько из-за предательства. Думала, что муж меня любит, что мы одна семья. А оказывается, я для них чужая, временная.
Просидела в ванной минут двадцать, пока не успокоилась немного. Потом вышла, как ни в чем не бывало. Сережа сидел на кухне, чай пил.
— Привет, дорогая, — сказал он, даже не подняв глаз. — Как дела на работе?
— Нормально, — ответила я сухо.
Он наконец посмотрел на меня:
— Что-то ты бледная какая-то. Не заболела?
— Устала просто.
— Ну иди отдыхай тогда. А я ужин разогрею.
Вот так просто! Только что с мамашей обсуждал, как меня обмануть, а теперь изображает заботливого мужа. Актер!
Пошла в спальню, легла на кровать и стала думать. Что делать? Устроить скандал? Потребовать свою долю? А если они правда все деньги уже потратили или спрятали так, что не найти?
А может, они правы? Может, я действительно не имею права на эти деньги? Ведь свекор копил их еще до моего появления в семье...
Нет, стоп! Это бред полный. По закону я жена Сережи, значит, имею право на долю в наследстве. Тем более что мы в браке уже пять лет, это не какой-то там временный союз.
Всю ночь ворочалась, не могла уснуть. Сережа рядом сопел, как ни в чем не бывало. Хотелось его растолкать и все высказать, но сдержалась. Надо сначала все обдумать, план составить.
Утром встала разбитая, как будто всю ночь мешки таскала. Сережа уже ушел на работу, свекровь на кухне завтракала.
— Доброе утро, Валентина Петровна, — сказала я максимально вежливо.
— Утро, — буркнула она, не отрываясь от тарелки.
Смотрю на нее и думаю: "Ну и рожа же у тебя, старая карга! Сидишь тут, каши жуешь, а сама миллионы от меня прячешь!"
— А что, Федор Иванович никаких сбережений не оставил? — спросила я как бы между прочим. — Может, хоть на памятник хватит?
Свекровь аж подавилась:
— Какие сбережения? Пенсионер был, копейки получал. Еще хорошо, что на прощание с ним хватило.
Врет и не краснеет! Смотрит мне прямо в глаза и врет.
— А я думала, может, вклады какие-то были... — продолжила я невинно.
— Нет никаких вкладов! — рявкнула Валентина Петровна. — Что ты ко мне пристала с расспросами?
Ага, нервничает значит. Боится, что я что-то подозреваю.
— Да я просто так спросила, — сделала я невинные глаза. — Думала, может, хоть что-то осталось...
— Ничего не осталось! — отрезала свекровь и встала из-за стола. — Мне на дачу пора, дел много.
И смылась быстренько. Видно, разговор ей не понравился.
Весь день на работе думала только об этом. Коллеги спрашивают, что со мной, а я отмахиваюсь — мол, голова болит. Какая там голова, душа болит!
К вечеру решение созрело. Надо действовать, а не сидеть сложа руки. Но сначала нужно все точно выяснить, собрать доказательства.
Пришла домой, а дома никого. Сережа задерживается, свекровь на даче. Отлично! Самое время для разведки.
Пошла в комнату Валентины Петровны. Она всегда держит дверь на замке, но я знаю, где запасной ключ лежит — в кухонном шкафчике, за банкой с крупой.
Сердце колотится, руки трясутся. Если поймают — скандал будет знатный. Но деваться некуда, надо узнать правду.
Открыла дверь, зашла. Комната как музей — все аккуратно, по полочкам разложено. Где же этот сейф? Свекровь говорила, что документы в сейфе лежат.
Обыскала всю комнату — никакого сейфа. Может, в шкафу? Открыла — одежда, белье, коробки с какой-то ерундой. А вот и интересно — в углу шкафа стоит небольшой металлический ящик. Не сейф конечно, но похоже на то.
Потянула за ручку — заперто. Черт! Где же ключ? Стала искать по всей комнате. В тумбочке, под матрасом, в косметичке — нигде нет.
Уже хотела сдаться, как вдруг вспомнила — а что, если ключ в той же кухне лежит? Свекровь любит все в одном месте держать.
Побежала на кухню, стала шарить по шкафчикам. И точно! В банке с сахаром лежит маленький ключик.
Вернулась в комнату, открыла ящик. Господи, сколько же тут всего! Документы, справки, какие-то бумаги... А вот и то, что нужно — сберегательная книжка!
Открываю, смотрю — и чуть в обморок не упала. Там действительно почти четыре миллиона! Последняя запись — полгода назад, как раз после ухода свекра.
Руки дрожат так, что едва страницы переворачиваю. Смотрю дальше — а вот и завещание! Федор Иванович все свои сбережения оставил "любимому сыну Сергею и его супруге". То есть мне тоже!
Значит, я не просто имею право на эти деньги — мне их покойный свекор лично завещал! А эти двое решили меня обмануть и все себе забрать.
Быстро сфотографировала все документы на телефон, аккуратно сложила обратно, заперла ящик. Ключ вернула на место.
Сижу теперь на кухне, пью чай и думаю — что дальше делать? Доказательства есть, права мои подтверждены. Но как поступить? Устроить разборки? Или по-тихому к юристу сходить?
Входная дверь хлопнула — Сережа пришел.
— Привет, дорогая! — кричит из прихожей. — Как дела?
— Нормально, — отвечаю спокойно.
Заходит на кухню, целует в щеку. Обычный вечер, обычный муж. Только я теперь знаю, что он за человек.
— Слушай, а мама где? — спрашивает он.
— На даче, — говорю. — Сказала, что поздно вернется.
— Понятно, — кивает Сережа и садится за стол. — А что на ужин?
Вот так просто! Спрашивает про ужин, а сам миллионы от жены прячет. Хочется ему все высказать, но сдерживаюсь. Рано еще.
— Котлеты разогрею, — говорю.
— Отлично! А я пока телевизор посмотрю.
Ушел в гостиную, включил какой-то футбол. А я стою у плиты и думаю — неужели этот человек меня когда-то любил? Или всегда считал временной попутчицей?
Вспоминаю нашу свадьбу, как он клялся в любви, обещал быть верным и честным. А теперь вот... Предает самым подлым образом.
Принесла ему ужин, села рядом. Он ест, на телевизор смотрит, комментирует игру. Обычный семейный вечер. Только для меня все изменилось навсегда.
— Сережа, — говорю я осторожно, — а ты не думал, что нам надо бы жизнь как-то улучшить? Ремонт сделать, может быть, машину поменять?
Он аж поперхнулся:
— На что? У нас же денег нет особо.
— Ну мало ли, может, кредит взять... Или вдруг какое наследство найдется, — смотрю ему прямо в глаза.
Сережа покраснел, отвел взгляд:
— Какое наследство? Откуда?
— Ну от папы твоего, например. Может, он что-то отложил на черный день?
— Нет, — быстро сказал муж. — Ничего не отложил. Я же говорил тебе — пенсионер был, денег не было.
Врет, сволочь! Смотрит мне в глаза и врет, как дышит.
— Жаль, — вздыхаю я. — А то бы хорошо пожили...
— Ну что поделаешь, — пожимает плечами Сережа. — Надо самим зарабатывать.
Самим зарабатывать! А сам четыре миллиона от жены прячет. Ну и наглость!
Всю неделю я собирала информацию. Сходила к юристу, узнала свои права. Оказывается, все очень просто — я имею полное право на половину наследства. И завещание это подтверждает.
Юрист сказал, что можно подать в суд и потребовать свою долю. Но лучше сначала попробовать договориться по-хорошему.
— Попробуйте поговорить с родственниками, — посоветовал он. — Может быть, они пойдут на компромисс. Суд — это долго и нервно.
Решила последовать совету. В субботу утром, когда мы все были дома, я объявила семейный совет.
— Сережа, Валентина Петровна, мне нужно с вами поговорить, — сказала я серьезно.
Они переглянулись. Видно, что-то заподозрили.
— О чем? — спросила свекровь настороженно.
— О наследстве Федора Ивановича, — сказала я спокойно.
Повисла тишина. Сережа побледнел, свекровь сжала губы.
— Какое наследство? — наконец спросила Валентина Петровна. — Мы же говорили — ничего не осталось.
— Осталось, — сказала я твердо. — Почти четыре миллиона рублей на сберегательной книжке. И завещание, в котором Федор Иванович оставляет все сбережения сыну и его супруге. То есть мне тоже.
Свекровь аж задохнулась:
— Откуда ты это знаешь?
— Неважно откуда. Важно, что знаю. И требую свою долю.
Сережа молчал, смотрел в пол. Трус!
— Ты... ты рылась в моих вещах! — закричала Валентина Петровна. — Как ты посмела!
— Посмела, — сказала я спокойно. — И еще как посмею, если вы будете продолжать меня обманывать.
— Слушай, дорогая, — наконец подал голос Сережа, — давай спокойно поговорим...
— Спокойно? — рассмеялась я. — Вы полгода меня дурачили, а теперь хотите спокойно поговорить?
— Мы не дурачили, — начала свекровь, — мы просто...
— Просто что? Просто решили, что я не достойна наследства мужа? Что я чужая в этой семье?
— Да нет же! — воскликнул Сережа. — Просто мы думали...
— Что думали? Что я дура и никогда не узнаю?
Валентина Петровна встала, выпрямилась во весь рост:
— Хорошо, раз уж все открылось — скажу прямо. Да, мы не хотели тебе говорить про деньги. И правильно делали!
— Почему правильно?
— Потому что ты в нашей семье недавно! Потому что эти деньги мой муж всю жизнь копил! Для нас с сыном копил, а не для...
— Для кого? — спросила я опасно тихо.
— Для посторонних людей, — отрезала свекровь.
Все, терпение лопнуло!
— Посторонних? — закричала я. — Я пять лет замужем за вашим сыном! Пять лет живу в этой квартире, терплю ваши придирки, стираю, убираю, готовлю! И я посторонняя?
— Детей нет, — буркнула Валентина Петровна.
— А это только от меня зависит? Может, к сыночку вопросы есть?
Сережа покраснел как рак:
— Лена, ну зачем ты...
— Зачем? А зачем вы меня обманывали? Зачем полгода врали мне в глаза?
— Мы не врали, — сказал Сережа слабо. — Мы просто не говорили...
— Не говорили! Это называется вранье, Сережа. И предательство.
Свекровь фыркнула:
— Предательство! Ишь ты какая! А то, что ты в моих вещах рылась — это что?
— А то, что вы мое наследство крали — это что?
— Не твое! — взвизгнула Валентина Петровна. — Мой муж эти деньги копил!
— И завещал их мне тоже! Читать умеете?
Достала телефон, показала фотографию завещания:
— Вот, читайте! "Сыну Сергею и его супруге"! Я супруга или нет?
Сережа взял телефон, прочитал, вздохнул:
— Да, написано...
— Ну вот и отлично! Значит, половина денег моя. И я их получу, хотите вы этого или нет.
— Не получишь! — рявкнула свекровь. — Деньги уже потрачены!
— На что потрачены?
— На... на долги покойного. На лечение...
— Четыре миллиона на лечение и прощание с ним? — рассмеялась я. — Да вы что?
— Не твое дело!
— Еще как мое! И если деньги действительно потрачены — предъявите документы. Чеки, квитанции, справки.
Валентина Петровна растерялась:
— Какие документы? Мы же не знали, что отчитываться придется...
— Ага, не знали. Значит, деньги целы. И я получу свою долю.
— А если не дадим? — спросила свекровь вызывающе.
— Тогда пойду в суд. У меня есть все доказательства.
Повисла тишина. Сережа сидел, мял руки. Свекровь злобно на меня смотрела.
— Хорошо, — наконец сказала Валентина Петровна. — Получай свои деньги. Но после этого убирайся из нашего дома!
— Мама! — воскликнул Сережа.
— Что "мама"? Она нас шантажирует! Требует деньги! Пусть получает и уходит!
Я посмотрела на мужа:
— Сережа, это твое мнение тоже?
Он молчал, не поднимая глаз.
— Понятно, — сказала я. — Значит, так. Завтра идем в банк, переводите мне мою долю. А дальше сами решайте — хотите, чтобы я осталась, или нет.
— Мы не хотим! — рявкнула свекровь.
— Это пусть муж скажет, — ответила я. — Сережа, я жду ответа.
Он поднял голову, посмотрел на меня несчастными глазами:
— Лена, я... я не знаю...
— Тогда решу за тебя. Получу деньги и подумаю, стоит ли жить с людьми, которые меня предали.
Встала и пошла в спальню. Слышу, как они за спиной что-то шепчутся, но мне уже все равно.
Сижу теперь на кровати и думаю — а что дальше? Деньги получу, это понятно. А вот с семьей что делать? Можно ли простить такое предательство? И стоит ли жить с человеком, который выбрал мать вместо жены?
Завтра все решится. А пока... пока просто больно. Очень больно.
А вы бы простили такое предательство?Пишите в комментариях
Подписывайтесь на канал
Еще интересное: