Все части повести здесь
Еле-еле, как старушка, прошаркала на кухню, попила воды из крана – показалось, что у нее какой-то металлический привкус – снова вернулась в комнату и рухнула на диван. Пушистик Арни кружился рядом, беспокойно мяукал, заглядывая в глаза хозяйке, а ночью Лиля, снова погрузившись не то в сон, не то в забытье, чувствовала, как он, забравшись под плед, прижался к ней и грел своим маленьким тельцем, словно стараясь вытянуть из нее хворь.
В следующий раз она проснулась только утром, совсем рано, – снова возникло сильное чувство жажды, выпила почти весь чайник воды – голова гудела, как колокол, и в то же время Лиля чувствовала, что она, эта голова, у нее совсем пустая, словно барабан.
Часть пятьдесят девятая
Максим слегка побледнел, а потом снова скрылся в комнате – было видно, что он явно не ожидал увидеть здесь Вику.
Лиля же, проводив его взглядом, опешила, но все же спросила у сестры:
– Погоди... Вы что, знакомы?
Вика с видом победительницы (или Лиле так показалось), прошла к дивану, села, закинув одну стройную, длинную ногу на другую, улыбнулась и произнесла издевательски:
– Ну же, Лилек! Не разочаровывай меня... Ты вот реально сейчас ничего не понимаешь?
Лиля остолбенела настолько, что единственное, что могла сделать – это покачать головой.
Вика картинно повздыхала, помолчала, а потом сказала, прямо глядя на сестру:
– Лиль, это я попросила Макса... позаигрывать с тобой... Но все зашло слишком далеко, потому я и вернулась...
– Позаигрывать? – как завороженная, повторила за сестрой Лиля – что это значит?
– Это значит, что вся эта ваша любовь – морковь – моих рук дело!
– Но зачем? – Лиля была абсолютно обескуражена.
Вика сморщила свой красивый носик и сделала гримаску.
– Ну просто... ты слишком задержалась в девственницах... Выглядела такой неприступной... Я хотела, чтобы у тебя появился хоть какой-то просвет в твоей скучной жизни. И он, как я погляжу – она иронично, с издевательской улыбкой, глянула на дверь, за которую ушел Макс – и он появился, ведь правда?
– Вика, как ты могла? Разве я заслужила такое твое отношение? К чему нужна была эта... подстава?
– Ой, Лиль, я тебя умоляю! Ну, не делай из этого трагедию! Чего произошло-то такого? Макс, как я вижу, живет у тебя, значит, все получилось?! И это хорошо! И потом – рядом с тобой тусил этот недомерок, твой начальник... А мне так не хотелось, чтобы ты теряла голову ради какого-то... лошары... Вот я и постаралась сделать так, чтобы... тебе достался красавчик.
Ей показалось, что ноги враз стали ватными. Она опустилась на табурет, глядя в пустоту, не в силах даже допустить мысли о том, что все, что говорит сестра – правда.
– Значит, и знакомство наше было подстроено? – чужой ее голос прозвучал гулко, словно находилась она в пещере, и Лиля сама его не узнала.
– Ну, конечно! А как еще сразить тебя наповал и завоевать твое доверие?! Только совершить какой-нибудь рыцарский поступок, не более того. Ты, Лиля, по характеру, как средневековая дама – веришь в разумное, доброе, вечное, в смелых рыцарей и прекрасных дам...
Ей не хотелось слышать то, что говорила сестра. Это было больно... хотя... она готова была к любому исходу, но именно это было больно!
– И сколько же ты платила ему за то, что он спал со мной? – спросила она, глядя в пустоту.
– Нисколько – Вика развела руками – я показала ему тебя, и он сказал, что это будет очень интересно – завоевать такую неприступную девушку. Ему было... скучно, вот он и пошел на сделку со мной... Но деньги на разные мероприятия я ему подкидывала, тут признаюсь... Не свои же ему было тратить... На цветы, например, на эти белые лилии, которые он каждый день тебе таскал, ухаживая за тобой, или вот на иллюминацию на доме в виде цветка лилии. Потом, правда, он отказался от денег, и это тоже привело меня к мысли, что что-то тут нечисто. И действительно, я не учла одного – он, похоже, всерьез в тебя влюбился, потому что иначе не поменял бы денежную работу на возможность быть офисным планктоном в сфере программирования.
– Программирования? – переспросила Лиля – Макс дизайнер, вроде...
– О, нет, ты ошибаешься, дорогая сестра! Когда вы только познакомились, он довольно успешно работал стриптизером в ночном клубе, а потом вдруг... сменил сферу деятельности и резко порвал со своим кругом общения... Тогда-то я и убедилась окончательно, что что-то нечисто... Теперь он обычный скучный программер, а все потому, что вероятно, втрескался в тебя...
– Так вот значит, про какие танцы говорила та девушка – задумчиво произнесла Лиля – и вот почему он не знакомил меня со своими друзьями...
– Вероятно, да. Думал, что я никогда не узнаю о тех переменах, что произошли в его жизни, никогда не смогу связать одно с другим, и конечно, никогда не вернусь в эту глухомань из Москвы. И вообще – что ты расстраиваешься? Посмотри – по итогу все ведь лучше стало! Какая ты была тогда – замученная работой, какими-то делами, женского в тебе было очень мало, а теперь?! Ты в зеркало-то на себя посмотри! Конечно, над тобой еще работать и работать, но ты сейчас хотя бы выглядишь лучше, чем все предыдущие годы. От тебя хоть нормальной женщиной пахнет, а не тягловой лошадью!
– А чего ж ты тогда вернулась? – спросила вдруг Лиля резко – чего прибежала-то? Мое счастье тебе глаза кололо, там, в Москве твоей?!
– А прибежала потому, что нельзя, Лиля, жить во лжи. Очень хотелось тебя от нее спасти. Считай, что это мой жест доброй воли – могла бы все оставить, как есть, и ты никогда бы ничего не узнала... Как там, у этого... У Лермонтова... «Я сам обманываться рад»...
– Это Пушкин – механически поправила Лиля – стихотворение «Признание»...
– Ты как была занудой, так и осталась – зевнула Вика и позвала – Макс! Я ничего не упустила?
Он вышел из комнаты – жалкий, виноватый, опустивший голову. В глаза Лиле он старался не смотреть, произнес только:
– Лиля, послушай... Давай поговорим...
Но ему возразила Вика:
– О, нет-нет-нет! Макс, такое ощущение, что несмотря на более, чем годичное знакомство, ты до конца так и не узнал мою сестрицу! А ведь все просто, у нее есть одно качество, которое тебе очень не понравится – она принципиальна до одури! Так ведь, Лиля?
Она посмотрела сначала на сестру, потом на Макса.
– Подождите меня тут – сказала тихо и ушла в комнату.
В комнате она, действуя на абсолютном автомате, достала с верхней полки шкафа-купе спортивную сумку Макса и стала также на автомате аккуратно складывать в нее вещи молодого человека. Брала их прямо с полки – сложенные аккуратными стопочками, многочисленные футболки, брюки, рубашки, водолазки, толстовки, белье. Потом собрала его «мыльно – рыльные» принадлежности с ночного столика, еще раз тщательно осмотрела все – не забыла ли чего – и вышла с сумкой в большую комнату.
– Это был твой сюрприз на день рождения? – спросила у Макса и бросила сумку с вещами к его ногам – хотел рассказать мне правду?
– Лиля... нет... подожди, дай мне хотя бы объяснить...
Она сложила на груди руки и сказала холодно:
– Уходите. Оба. И больше никогда не возвращайтесь в мою жизнь. Ни ты, ни ты...
Вика приподняла красиво изогнутую бровь.
– Ну, я и не планировала, просто так получилось. Мне тоже не резон с тобой время терять и слушать твои бредни... Пойдем, Макс...
Максим двинулся следом за Викой, дверь за ними захлопнулась, осторожно и аккуратно повернулась «собачка» внутреннего замка, каблуки Вики цокали уже где-то внизу, а Максим остановился у двери , повернулся и уткнулся лбом в холодную металлическую поверхность.
– Лиля... Лиля, прошу тебя... Не ломай вот так... ты же... ничего не знаешь...
По другую сторону двери, в прихожей квартиры, Лиля медленно сползла по поверхности двери спиной и опустилась на пол. Вот все и кончилось... Где-то в глубине души она предполагала, что что-то когда-то произойдет, но чтобы так... Чтобы порвать на части сердце, которое стало вдруг осколками льда, чтобы замазать душу черной грязью... Никому и никогда она не пожелала бы подобного... Никому и никогда она не делала зла... И Вика... Монстр в женском обличье... И это ее сестра... А она, дурочка, еще бабуле не верила, когда та говорила, что Вика еще даст жару.
Где-то там, за дверью, вздыхал Макс, он что-то говорил ей, видимо, тоже чувствовал, что она сидит здесь, совсем рядом. Но она не слышала его. Все думы были только о сестре. Не такой она представляла их встречу, совсем не такой. Оказывается, Вика приехала только для того, чтобы поиздеваться над ней...
Сквозь мысли прорывались какие-то звуки извне – вот Максим встает с пола, что-то говорит ей там, за дверью, а потом она слышит его удаляющиеся шаги. Метнулась к окну в кухне – сквозь неплотно задернутые шторы увидела, как он идет по двору со своей спортивной сумкой, изредка оборачиваясь и глядя на ее окна.
Все фальшь, ложь, обман... Она застонала, вспомнив вдруг, как все у них начиналось, вспомнила, как он принес ей белые лилии, как на стене дома фонариками светилась фигурка цветка, как он забрался по водосточной трубе к ней на второй этаж, держа в зубах цветок... Она тогда думала, что это все правда, и все это он делает потому, что она ему действительно понравилась, как человек, как девушка... А оказалось – это все просто часть большого плана... Представила, как он все эти мероприятия согласовывает с Викой... Застонала, стиснув зубы... Это, пожалуй, больнее всего... Вика по частичкам продавала ее душу, ее тайны, ее какие-то маленькие слабости... Печально... А она, Лиля, ничего и не поняла. Дурочка она, дурочка... А ведь насторожиться надо было еще тогда, когда он впервые принес ей лилии... Да, имя знал ее, но именно белые... Впрочем, он бы объяснил это тем, что белый – самый распространенный цвет этих цветов, потому девушки с таким именем и любят чаще белые лилии...
Потом вспомнилась вдруг их первая ночь. Полная нежности, страсти, слов любви... И еще одна, после, а потом еще и еще... Она, Лиля, не играла, а он? И слова Вики вспомнила, произнесенные сейчас – про то, что похоже, он, Макс, влюбился... Что это меняет? Он обманул, посмеялся... а теперь влюбился? Может ли любить лицемер?
Механически, ни о чем не думая, прошла в ванну, включила воду, влезла под холодный душ, абсолютно не воспринимая жестких, секущих капель... Одежда ее скоро намокла, а она все поднимала голову навстречу этим каплям, ловила их ртом, задыхалась под холодными струями и ничего не чувствовала – в надежде на то, что холодная вода вызовет физическую боль, что перекроет душевную, она полезла в ванну, но этого не случилось – на ледяную воду было плевать, а вот на кровоточащее сердце – нет...
Вышла из душа, в мокрой одежде направилась к дивану и прямо так легла, закутавшись в одеяло. Сначала хотела пойти в кровать, но потом вспомнила, что несколько часов назад их тела вытворяли на этой кровати безумства, и стало противно... Сама себе казалась сумасшедшей – кто же в мокрой одежде укладывается на диван? Но зубы ее стучали, по телу бегал озноб, вся кожа была в мурашках, и можно было не обращать внимания на то, что болит в районе сердца нестерпимой болью... Душой понимала – она же была готова к такому исходу, сама сколько раз говорила себе о том, что они свободные люди, в любой момент могут расстаться... Но вот как дошло до дела... Потребовался холодный душ и вот эта дробь зубами, чтобы не думать больше ни о чем... Не было слез, не было рыданий, не было криков и воплей – все унесло куда-то холодное, тупое равнодушие...
Она сама не заметила, как уснула, а потом проснулась только тогда, когда серое марево за окном опустилось пологом на землю. Странно – одежда на ней высохла, мокрым был только диван и плед, в который она куталась. Но даже не это было странным – казалось Лиле, что тело ее горит жарким огнем, даже не горит – полыхает, словно живое пламя. С каким-то равнодушием и вялостью подумала, что заболела... Ну и пусть... Вместе с болезнью уйдет и та самая боль... А что же это за боль? Ах, да... Она почти забыла, как посмеялись над ней сестренка и Макс...
Еле-еле, как старушка, прошаркала на кухню, попила воды из крана – показалось, что у нее какой-то металлический привкус – снова вернулась в комнату и рухнула на диван. Пушистик Арни кружился рядом, беспокойно мяукал, заглядывая в глаза хозяйке, а ночью Лиля, снова погрузившись не то в сон, не то в забытье, чувствовала, как он, забравшись под плед, прижался к ней и грел своим маленьким тельцем, словно стараясь вытянуть из нее хворь.
В следующий раз она проснулась только утром, совсем рано, – снова возникло сильное чувство жажды, выпила почти весь чайник воды – голова гудела, как колокол, и в то же время Лиля чувствовала, что она, эта голова, у нее совсем пустая, словно барабан.
Равнодушно посмотрела на телефон – множество пропущенных от Макса, от Вики, от Светки. Подруге написала смс – сообщение, что у нее все в порядке, но сейчас она просит не тревожить ее – нужно побыть одной. Удивилась как-то вяло и равнодушно – неужели Светка что-то чувствует? Прочитала сообщения от Максима – он писал о том, что им обязательно нужно поговорить, что он не хотел, чтобы так все вышло, и что он очень любит ее, Лилю. Выключила телефон, прошла в комнату, сбросила на пол все постельное белье, кое-как постелила чистое, разделась и легла, снова погрузившись в сон.
В понедельник утром она позвонила Илье – хриплым голосом, который он не узнал, попросила дать ей отпуск за свой счет, на две недели. Илья, конечно, стал пытать ее на предмет того, что же случилось, что так внезапно ей потребовался отпуск, но Лиля ничего ему не сказала, сославшись просто на проблемы личного характера. Илья отпустил ее, заметив, что такого хорошего работника надо беречь, и если она чувствует, что устала, то правильно делает, что берет сейчас время на то, чтобы отдохнуть.
Через несколько дней оправившаяся более - менее Лиля вышла из подъезда со спортивной сумкой в руках и села в машину. Ей нужно было на какое-то время уехать.
Продолжение здесь
Спасибо за то, что Вы рядом со мной и моими героями! Остаюсь всегда Ваша. Муза на Парнасе.
Все текстовые (и не только), материалы, являются собственностью владельца канала «Муза на Парнасе. Интересные истории». Копирование и распространение материалов, а также любое их использование без разрешения автора запрещено. Также запрещено и коммерческое использование данных материалов. Авторские права на все произведения подтверждены платформой проза.ру.