— Я не понимаю, почему нельзя было сначала обсудить это со мной, — Лида смотрела в окно, наблюдая, как ветер гонит по асфальту опавшие листья.
— Что тут обсуждать? Маме нужно отдохнуть от города, подышать свежим воздухом. А твоя дача стоит пустая, — Антон расхаживал по кухне, жестикулируя.
— Моя дача, Антон. Именно моя. Наследство от деда, — Лида повернулась к мужу. — И я бы хотела сама решать, кто там будет жить.
— Тебе так жалко, что мама осень на даче поживет? Мы же все равно туда не ездим, — выговаривал Лиде муж. — Я вообще не понимаю, зачем мы её держим. Только деньги на налоги уходят.
— Дело не в жалости. Дело в том, что ты решил всё за меня, — Лида скрестила руки на груди. — Твоя мама даже не спросила моего разрешения.
— А зачем спрашивать разрешения? Александра Юрьевна – моя мама. Разве для неё нужны особые приглашения в нашу семью?
— Дача – это не "наша семья", Антон. Это мой дом, который оставил мне дедушка. Ты прекрасно знаешь, как я к нему относилась и как дорожу его памятью.
Антон махнул рукой:
— Вот именно! Дорожишь памятью, а сама там бываешь два раза в год – весной посадить и осенью собрать. Мама хотя бы порядок наведёт.
Лида молча смотрела на мужа. За двенадцать лет брака Антон так и не понял, что значит для неё этот небольшой участок с деревянным домиком. Место, где прошли самые счастливые моменты её детства. Где дедушка учил её различать птиц по голосам и выращивать цветы.
— Она уже собрала вещи и настроилась, — добавил Антон, видя, что жена колеблется. — Не будь эгоисткой, Лида.
— Хорошо, — наконец согласилась Лида. — Но я поеду с ней завтра, покажу, где что лежит, и объясню, что к чему.
Антон просиял:
— Вот и отлично! Мама будет рада.
Утро выдалось прохладным и туманным. Лида нервничала, пока они с Александрой Юрьевной ехали в электричке. Свекровь сидела с прямой спиной, поджав губы, и смотрела в окно.
— Надеюсь, там не слишком сыро, — произнесла она, не глядя на Лиду. — У меня спина иногда побаливает.
— В доме есть обогреватель, — ответила Лида. — И печка в хорошем состоянии, дедушка следил.
— М-да, — скептически хмыкнула свекровь. — Посмотрим.
Когда они добрались до дачи, Александра Юрьевна сразу начала осматривать участок придирчивым взглядом.
— И это всё? — она обвела рукой территорию. — Думала, будет больше. Антон говорил, тут шесть соток.
— Да, шесть соток, — подтвердила Лида, отпирая дверь домика. — Может быть, кажется меньше из-за деревьев.
— Запущено всё, — Александра Юрьевна покачала головой. — Трава не кошена, дорожки заросли... А эти старые яблони давно пора спилить, только место занимают.
Лида стиснула зубы. Яблони посадил дедушка, когда ей было пять лет. Для каждого члена семьи – своё дерево.
— Яблони остаются, — твёрдо сказала она. — Они ещё плодоносят, и мне они дороги.
— Как хочешь, — пожала плечами свекровь. — Показывай, что тут к чему.
Следующий час Лида провела, объясняя, как работает газовая плита, где хранятся инструменты, как включать насос для воды из колодца. Александра Юрьевна слушала вполуха, то и дело вставляя замечания:
— Вот здесь бы перекрасить... А эту стенку лучше снести... А зачем столько старых книг? Только пыль собирают.
Наконец Лида не выдержала:
— Александра Юрьевна, я разрешаю вам пожить здесь осенью, но прошу ничего не менять без моего согласия. Не выбрасывать вещи, не перестраивать, не пилить деревья. Это моя дача, и я хочу, чтобы она оставалась такой, какой её создал мой дедушка.
Свекровь изобразила удивление:
— Что ты, Лидочка, разве я могу? Я просто хочу немного порядка навести, чтобы жить по-человечески.
Прошла неделя. Лида как раз заканчивала отчёт на работе, когда зазвонил телефон.
— Лидочка? Это Надежда Петровна, соседка твоя по даче, — раздался в трубке взволнованный голос.
— Здравствуйте, Надежда Петровна! Что-то случилось?
— Да уж случилось! Эта твоя... родственница, что приехала, всё перекопала! Твои клумбы, где многолетники росли, разворотила. Говорит, неправильно посажено было. А цветы твои, которые ты с дедом растила, в кучу свалила. Я ей говорю – Лида их бережно выращивала, а она мне – "А вы кто такая, чтобы указывать?"
У Лиды перехватило дыхание:
— Что? Мои ирисы? И лилии?
— Всё, Лидочка, всё перекопала. Говорит, будет по-новому планировать. И ещё рабочих каких-то привела, они беседку твою осматривали.
— Какую беседку?
— Ту, что у пруда стоит, где твой дедушка любил сидеть.
Лида закрыла глаза. В этой беседке дедушка учил её играть в шахматы, там они пили чай с малиной и читали книги.
— Спасибо, Надежда Петровна. Я приеду в субботу.
***
Суббота выдалась солнечной, но Лида не замечала хорошей погоды. Всю дорогу в электричке она думала, что скажет свекрови. Злость боролась в ней с желанием сохранить мир в семье.
Подходя к даче, она издалека увидела перемены: забор был выкрашен в ярко-голубой цвет вместо привычного коричневого, а перед домом вместо клумб с многолетниками зияли свежевскопанные грядки.
Александра Юрьевна в садовых перчатках и широкополой шляпе командовала двумя мужчинами, которые разбирали старую беседку.
— Что здесь происходит? — Лида почти бежала по дорожке. — Остановитесь! Немедленно прекратите!
— Лидочка! Какой сюрприз, — свекровь улыбнулась. — Мы тут наводим красоту. Видишь, как забор заиграл? А эту рухлядь, — она указала на беседку, — давно пора снести. Того и гляди на голову кому-нибудь упадёт.
— Александра Юрьевна, я же просила ничего не менять! — Лида повернулась к рабочим. — Пожалуйста, прекратите. Я владелица этого участка, и я не давала разрешения на снос беседки.
Мужчины неуверенно переглянулись.
— А мне Антон Сергеевич сказал, что всё согласовано, — возразила свекровь. — Мы с ним обсудили план благоустройства. Тут будет новая, современная зона отдыха. Я уже дизайнера пригласила, он проект составил.
— Какой дизайнер? Какой проект? — Лида чувствовала, как внутри всё закипает. — Антон не имел права ничего согласовывать. Дача принадлежит мне, и только я решаю, что здесь менять.
— Ну, знаешь ли, — Александра Юрьевна сняла перчатки. — Вы муж и жена. Общее имущество...
— Нет, это не общее имущество. Это моё личное наследство от дедушки, и документы оформлены на меня.
Рабочие, видя разгорающийся конфликт, отложили инструменты.
— Дамы, мы, пожалуй, пойдём, — сказал один из них. — Разберитесь сначала между собой.
Когда они ушли, Лида обошла участок. То, что она увидела, заставило её сердце сжаться: любимые цветы деда были выкорчеваны и брошены в кучу за сараем, старая яблоня спилена, а в доме... В доме она не узнала свою комнату. Все книги, которые стояли на полках, исчезли, а на их месте красовались какие-то вазочки и статуэтки.
— Где книги? — Лида повернулась к свекрови, которая наблюдала за ней, скрестив руки на груди.
— Я их убрала в сарай. Пыль только собирали, да и пространство занимали зря. Комната теперь гораздо светлее и просторнее, правда?
— А где дедушкина коллекция минералов? И его настольные часы?
— Старый хлам я выбросила, — отмахнулась Александра Юрьевна. — Нельзя жить прошлым, Лида. Надо двигаться вперёд. Вот Антон меня понимает.
Лида почувствовала, как к горлу подступают слёзы.
— Я позвоню Антону, — она достала телефон.
— Звони, — пожала плечами свекровь. — Он подтвердит, что всё одобрил.
Антон ответил после третьего гудка.
— Да, Лида?
— Ты разрешил своей маме перекопать мои клумбы, спилить яблоню и снести беседку? — без предисловий спросила Лида.
— Что? Подожди, я в командировке, плохо слышу. Какую беседку?
— Ту, что у пруда! Где дедушка любил сидеть! Антон, твоя мама всё переделывает на моей даче, выбросила дедушкины вещи, книги в сарай отправила!
Повисла пауза.
— Ну, мы с мамой обсуждали, что дачу можно облагородить немного... — наконец произнёс Антон. — Но я не давал добро на снос или что-то серьёзное.
— Передай трубку маме, — потребовала Лида.
Александра Юрьевна неохотно взяла телефон:
— Да, Антоша? Да, сынок, мы тут с Лидой немного поспорили... Что значит "не разрешал"? Ты же сам сказал, что я могу привести дачу в порядок... Да, конечно, я понимаю, что это её наследство, но ведь вы – семья...
Лида наблюдала, как меняется выражение лица свекрови – от самоуверенного к раздражённому. Наконец она вернула телефон.
— Лид, давай так, — голос Антона звучал примирительно. — Мама действительно немного увлеклась. Но ведь она хотела как лучше. И беседку мы восстановим, не переживай.
— А яблоню? А коллекцию минералов? А ирисы, которые мы с дедом вырастили? Это всё не вернуть, Антон.
— Ну, яблоня была старая... А минералы — просто камни... — Антон замолчал, почувствовав, что говорит не то.
— Для меня это не просто камни, — тихо сказала Лида. — Это память.
— Ладно, я вернусь через три дня, тогда всё обсудим. А пока постарайтесь найти общий язык с мамой, хорошо?
Когда разговор закончился, Александра Юрьевна посмотрела на Лиду с плохо скрываемым раздражением:
— Довольна? Настроила сына против матери. Я, между прочим, только хотела помочь. Этот участок выглядел как заброшенный. А теперь будет как у людей.
— Я не просила помощи, — отрезала Лида. — И я хотела, чтобы здесь всё оставалось как при дедушке. Это моё право.
— Твоё право... — передразнила свекровь. — А о других ты подумала? Об Антоне? О том, что у вас могли бы быть дети, которым нужна нормальная дача, а не этот музей памяти?
Лида почувствовала, как краснеет от гнева. Отсутствие детей было болезненной темой, которую Александра Юрьевна затрагивала при каждом удобном случае.
— Дети тут ни при чём. Речь о том, что вы вторглись в моё пространство и начали всё переделывать без спроса.
— А кому спрашивать? Ты бы всё равно не разрешила ничего менять. Так и жили бы с покосившимся забором и старыми яблонями.
— И что в этом плохого?
— То, что это несовременно! Немодно! — свекровь всплеснула руками. — У всех соседей красивые участки, только у вас как в прошлом веке. Я, между прочим, уже дизайнеру аванс заплатила за проект.
Лида опешила:
— Какому дизайнеру? Вы потратили свои деньги на проект для моей дачи, которого я не заказывала?
— Не для твоей дачи, а для семьи! — парировала Александра Юрьевна. — Это инвестиция в будущее. Антон меня поддерживает.
Спор прервал стук в калитку. На пороге стоял седой мужчина в очках – Павел Николаевич, сосед и старый друг дедушки.
— Добрый день, — он кивнул обеим женщинам. — Извините за вторжение, но я услышал громкие голоса и подумал, что что-то случилось.
— Ничего особенного, — холодно ответила Александра Юрьевна. — Семейный разговор.
— Здравствуйте, Павел Николаевич, — Лида была рада видеть знакомое лицо. — Мы действительно... обсуждаем некоторые изменения на участке.
Павел Николаевич окинул взглядом перекопанные клумбы и недоразобранную беседку.
— Я вижу, — он покачал головой. — Жаль яблоню. Помню, как Николай Петрович её сажал. Говорил, это дерево для Лидочки.
— Она была старая и занимала много места, — отрезала Александра Юрьевна.
— Но плодоносила каждый год, — мягко возразил сосед. — И тень давала хорошую. В такие жаркие дни, как сегодня, под ней хорошо было посидеть с книгой.
Свекровь закатила глаза:
— Если всем нужна тень, можно навес поставить. Современный, со светодиодной подсветкой.
Павел Николаевич переглянулся с Лидой:
— Я так понимаю, мнения о будущем участка разделились?
— Да, — кивнула Лида. — Александра Юрьевна хочет всё модернизировать, а я предпочитаю сохранить участок таким, каким его создал дедушка.
— Понимаю, — Павел Николаевич поправил очки. — Николай Петрович вложил в эту дачу душу. Каждый кустик сам посадил, беседку своими руками строил.
— Вот-вот, — подхватила Лида. — А теперь всё это хотят снести и поставить какие-то модные навесы.
— Послушайте, — Александра Юрьевна выпрямилась. — Я уважаю память вашего... друга. Но нельзя жить прошлым. Дача должна быть функциональной и современной. А не превращаться в мемориал.
— А я вот заметил интересную вещь, — как бы между прочим сказал Павел Николаевич. — На днях видел, как вы разговаривали с каким-то мужчиной. Он фотографировал участок, что-то записывал. Не тот ли это дизайнер?
— Какая разница, — отмахнулась свекровь. — Мы осматривали территорию, планировали изменения.
— Просто этот человек потом обошёл всех соседей и расспрашивал о стоимости участков в нашем посёлке, — продолжил Павел Николаевич. — Интересовался, не продаёт ли кто дачу.
Лида застыла:
— Что?
— Обычная практика, — быстро сказала Александра Юрьевна. — Дизайнеру нужно знать общую обстановку, ценовую политику района.
— Зачем дизайнеру знать цены на недвижимость? — Лида пристально посмотрела на свекровь. — Вы же не собираетесь продавать мою дачу?
— Что за глупости! — Александра Юрьевна отвернулась. — Просто хотим сделать ремонт, благоустроить территорию. Повысить, так сказать, капитализацию объекта.
Павел Николаевич тактично кашлянул:
— Я, пожалуй, пойду. Но если нужна будет помощь, Лида, обращайся. Я помню, как Николай Петрович любил этот участок. И как он хотел, чтобы ты его унаследовала.
Когда сосед ушёл, Лида повернулась к свекрови:
— Я хочу, чтобы вы собрали вещи и вернулись в город. Сегодня же.
— Что? — Александра Юрьевна вскинула брови. — После всего, что я сделала для благоустройства? После потраченных денег и сил?
— Я вас об этом не просила. Более того, я просила ничего не менять. Но вы всё равно сделали по-своему. И теперь я понимаю, что вы с Антоном что-то замышляете за моей спиной.
— Да что ты несёшь! — свекровь всплеснула руками. — Какие заговоры? Я приехала отдохнуть и заодно навести порядок на запущенном участке. А ты меня выгоняешь, как... как прислугу!
— Я не выгоняю. Я прошу уважать мои пожелания и моё имущество. А этого не происходит. Значит, вам лучше вернуться домой.
Александра Юрьевна сжала губы в тонкую линию:
— Хорошо. Я уеду. Но Антон об этом узнает. И поверь, он не обрадуется, когда услышит, как ты обошлась с его матерью.
***
Когда Антон вернулся из командировки, в квартире повисло напряжение. Он пытался поговорить с Лидой, но каждый разговор заканчивался одним и тем же:
— Мама хотела как лучше! Она потратила свои деньги на проект, наняла рабочих!
— Я её об этом не просила! Наоборот, я чётко сказала – ничего не менять!
— Но дача действительно выглядит заброшенной! Если бы ты заботилась о ней как следует...
— Я забочусь! Просто по-своему! Это мои воспоминания, моя связь с дедом!
В конце концов, Антон уходил, хлопая дверью, а Лида оставалась одна со своими мыслями.
Через неделю после возвращения мужа она решила снова поехать на дачу – нужно было оценить ущерб и решить, что можно восстановить. Приехав на участок, Лида с удивлением обнаружила Павла Николаевича и ещё нескольких пожилых соседей, работающих на её территории.
— Что вы делаете? — спросила она, глядя, как Павел Николаевич и другой сосед устанавливают новые доски в беседке.
— А, Лидочка! — навстречу ей вышла Надежда Петровна. — Мы тут решили тебе помочь. Восстанавливаем, что можно восстановить.
— Но зачем? — Лида растерялась.
— Потому что так поступают соседи, — просто ответил Павел Николаевич. — Мы все уважали твоего деда. Он был душой нашего посёлка. Помогал каждому – и колодец чистить, и крышу чинить. Мы не могли остаться в стороне, когда увидели, что творится с его наследием.
Лида почувствовала, как к горлу подступил комок:
— Спасибо вам. Но беседку, наверное, проще новую построить.
— Нет, — покачал головой Павел Николаевич. — Эту беседку твой дед строил из особого дерева. Говорил, оно сто лет простоит. Немного подправим – и будет как новая.
— А я твои ирисы откопала, — добавила Надежда Петровна. — Они в воде сейчас стоят, потом обратно посадим. Может, не все приживутся, но большинство спасём.
Лида не выдержала и расплакалась. Эти люди, которые даже не были ей родственниками, понимали ценность памяти и уважали её чувства больше, чем собственный муж и его мать.
— Я тоже помогу, — она вытерла слёзы и засучила рукава.
Весь день они работали вместе – восстанавливали беседку, пересаживали спасённые цветы, приводили в порядок дорожки. Соседи рассказывали истории о дедушке, которых Лида не знала: как он организовывал концерты на общей поляне, как помогал детям мастерить скворечники, как угощал всех яблоками со своего сада.
Когда уже смеркалось, к даче подъехала машина. Из неё вышел Антон.
— Что здесь происходит? — он оглядел людей, работающих на участке.
— Мы помогаем Лиде восстановить то, что твоя мать разрушила, — прямо ответил Павел Николаевич.
— Моя мать ничего не разрушила, — нахмурился Антон. — Она хотела благоустроить участок.
— Пойдём в дом, поговорим, — Лида взяла мужа за руку и увела внутрь, пока ситуация не обострилась.
В домике Антон сел за стол и устало потёр лицо:
— Зачем ты устроила этот субботник? Хочешь выставить маму разрушительницей?
— Я ничего не устраивала, — спокойно ответила Лида. — Соседи сами пришли помочь. Потому что помнят моего деда и уважают его память. А вот ты, кажется, не уважаешь.
— При чём тут уважение? Просто дача устарела, требует обновления. Мама хотела сделать её современной, удобной.
— Для кого? Ты же сам говорил, что мы почти не бываем здесь. Тогда зачем вкладывать деньги в ремонт? Или... — Лида пристально посмотрела на мужа, — вы действительно хотели её продать?
Антон отвёл взгляд:
— Мама говорила, что после ремонта дача будет стоить дороже. И если захотим продать когда-нибудь в будущем...
— Значит, всё-таки продать, — Лида покачала головой. — Без моего ведома. Без моего согласия. То-то Павел Николаевич видел, как какой-то человек фотографировал участок и спрашивал о ценах.
— Это был просто предварительный мониторинг рынка! — Антон повысил голос. — Мама познакомилась с риэлтором, и он согласился бесплатно оценить перспективы.
— Бесплатно? — усмехнулась Лида. — Риэлторы ничего не делают бесплатно, Антон. А дизайнер, которому ваша мама заплатила аванс, случайно не её дальний родственник? Тот, что остался без работы месяц назад?
Антон вскочил:
— Кто тебе рассказал?
— Никто. Я догадалась, — Лида скрестила руки на груди. — Это всё объясняет: и внезапное желание твоей матери пожить на даче, и спешку с ремонтом, и разговоры о "капитализации объекта". Вы хотели продать мою дачу и разделить деньги.
— Не говори ерунду! — Антон отвернулся. — Просто мама подумала, что дача простаивает зря, а деньги от продажи мы могли бы потратить на что-то полезное. Например, на первый взнос за новую квартиру.
— Но это моё решение, Антон, — твёрдо сказала Лида. — Не твоё и не твоей мамы. Я не собираюсь продавать дачу. Никогда.
— Даже если это улучшит нашу жизнь? — Антон развёл руками. — Лида, будь разумной. Дача стоит пустая большую часть года. Это нерационально.
— Не всё в жизни должно быть рациональным, — возразила она. — Здесь я чувствую связь с дедушкой. С моим детством. Это часть меня, понимаешь?
— Нет, не понимаю! — Антон ударил кулаком по столу. — Как можно быть такой эгоисткой? Дача могла бы принести реальную пользу, а ты цепляешься за старые воспоминания!
Лида молча смотрела на мужа. Человек, с которым она прожила двенадцать лет, казался ей вдруг чужим. Как будто между ними выросла невидимая стена.
— Знаешь, в чём проблема? — тихо произнесла она. — Ты видишь только материальную сторону. Для тебя дача — это шесть соток земли и старый дом, который можно продать. А для меня это место, где живёт память. Где каждый куст, каждое дерево имеет историю.
Антон фыркнул:
— Романтические бредни. В наше время так рассуждать — роскошь.
— Не в этом дело, — покачала головой Лида. — Суть в том, что ты не спросил моего мнения. Вы с матерью всё решили за моей спиной. И если бы не Павел Николаевич, который заметил риэлтора, я бы узнала о ваших планах, только когда дача была бы уже продана.
— Ничего подобного! Мы бы обязательно обсудили это с тобой.
— Когда? После того, как ваш дизайнер закончил бы "ремонт"? Или когда риэлтор нашёл бы покупателя?
Антон молчал, и это молчание было красноречивее любых слов.
— Я поговорю с мамой, — наконец произнёс он. — Объясню ей, что ты категорически против продажи. Она поймёт.
— Нет, не поймёт, — Лида горько усмехнулась. — Так же, как и ты не понимаешь. Для вас это просто объект недвижимости. А для меня — кусочек души.
За окном стемнело. Со двора доносились голоса соседей, заканчивающих работу. Лида подошла к окну:
— Посмотри на них. Эти люди помнят моего деда. Для них он был не просто соседом, а близким человеком, который всегда приходил на помощь. Они берегут его память. И защищают его наследство, потому что понимают его ценность.
Антон тоже посмотрел в окно. В сгущающихся сумерках пожилые люди убирали инструменты, переговаривались, и в их голосах слышалось удовлетворение от хорошо выполненной работы.
— И что теперь? — спросил он. — Будешь держаться за эту дачу до последнего?
— Да, — просто ответила Лида. — Это моё наследство, и я хочу сохранить его таким, каким создал дедушка.
— А как же наше будущее? Планы на новую квартиру?
— Мы можем накопить на первый взнос другим способом. Без продажи того, что мне дорого.
Антон раздражённо махнул рукой:
— Ты неисправима. Упрямая, как...
— Как твоя мать? — Лида невесело улыбнулась. — Может быть. Только разница в том, что я отстаиваю своё право распоряжаться своим имуществом. А она пыталась распорядиться чужим.
В дверь тихо постучали, и на пороге появился Павел Николаевич:
— Извините за вторжение, но мы закончили. Беседка почти как новая, только покрасить осталось. А Надежда Петровна пересадила цветы. Говорит, если хорошо поливать, должны прижиться.
— Спасибо вам огромное, — Лида подошла к двери. — Я не знаю, как отблагодарить...
— Не нужно благодарности, — мягко ответил старик. — Николай Петрович для всех нас много сделал. Теперь наша очередь помочь его внучке.
Когда Павел Николаевич ушёл, Антон какое-то время молчал, глядя в пространство.
— Ты серьёзно настроена бывать здесь чаще? — наконец спросил он. — Или так и будешь приезжать два раза в год?
— Буду чаще, — твёрдо ответила Лида. — Теперь я понимаю, насколько это место важно для меня. Я хочу восстановить сад таким, каким он был при дедушке. И, может быть, завести новые традиции.
— Без меня, да? — Антон посмотрел на неё с вызовом. — Ты же знаешь, я не любитель копаться в земле.
— Это твой выбор, — пожала плечами Лида. — Но я бы хотела, чтобы ты попытался понять меня. Понять, почему это место так много для меня значит.
Антон отвернулся:
— Мне нужно подумать. Всё это... сложно.
— Конечно, — кивнула Лида. — Думай сколько нужно. А я останусь здесь на ночь. Хочу завтра закончить с беседкой и цветами.
***
Прошла неделя. Александра Юрьевна не появлялась в их доме и не звонила. Антон был молчалив и задумчив. Однажды вечером он сказал:
— Я разговаривал с мамой. Объяснил, что дача не продаётся.
— И как она отреагировала? — спросила Лида, не отрываясь от книги.
— Как ты думаешь? — усмехнулся Антон. — Сказала, что ты эгоистка и не думаешь о семье. Что из-за твоего упрямства мы теряем шанс на лучшую жизнь.
— А что думаешь ты?
Антон помолчал, подбирая слова:
— Я по-прежнему считаю, что продажа дачи была бы рациональным решением. Но... я начинаю понимать, почему это место так важно для тебя.
Лида подняла глаза от книги:
— Правда?
— Да. Я вспомнил, как много ты рассказывала о своём детстве там. О дедушке, который учил тебя всему. И ещё я подумал... что если бы речь шла о чём-то, что дорого мне, я бы тоже не хотел с этим расставаться.
— Спасибо, — тихо сказала Лида. — Для меня важно, что ты пытаешься понять.
— Но это не значит, что я буду ездить на дачу каждые выходные, — предупредил Антон. — Это не моё.
— Я знаю. И не настаиваю.
***
Прошёл месяц. Лида каждые выходные ездила на дачу. Вместе с соседями они восстановили беседку, посадили новую яблоню на месте спиленной и привели в порядок клумбы. Павел Николаевич нашёл на чердаке своего дома старые фотографии, на которых был запечатлён дедушка Лиды на разных этапах создания сада. По этим снимкам они старались воссоздать оригинальный облик участка.
Антон ни разу не поехал с Лидой. Но и не возражал против её поездок. Александра Юрьевна тоже не появлялась и не звонила. Лишь однажды Антон обмолвился, что мать считает, будто Лида настроила против неё всех соседей.
Постепенно Лида начала замечать изменения в себе. Она чувствовала удовлетворение от работы на земле, от того, что своими руками возрождает дедушкин сад. А ещё она ощутила связь с этими простыми, добрыми людьми, которые помогли ей в трудную минуту. С Павлом Николаевичем, который рассказывал интереснейшие истории из жизни посёлка. С Надеждой Петровной, которая делилась секретами выращивания цветов.
Однажды, в последние тёплые дни осени, Лида сидела в восстановленной беседке у пруда. Солнечные лучи пробивались сквозь ветви деревьев, создавая причудливые узоры на деревянном полу. Она перебирала старые фотографии деда, которые достала из сарая, куда их отправила свекровь.
— Можно? — раздался знакомый голос.
В дверях беседки стоял Антон. Он выглядел смущённым и неуверенным.
— Конечно, — Лида подвинулась, освобождая место. — Ты как здесь оказался?
— Решил посмотреть, что ты тут делаешь каждые выходные, — Антон сел рядом и огляделся. — Красиво стало. Уютно.
— Спасибо, — Лида улыбнулась. — Мы старались восстановить всё, как было при дедушке. Но кое-что и улучшили. Например, укрепили фундамент беседки, чтобы дольше простояла.
Они помолчали, глядя на пруд, где плавали опавшие листья.
— Знаешь, — наконец произнёс Антон, — я, кажется, начал понимать, почему это место так много для тебя значит. Здесь... спокойно. И время как будто идёт иначе.
— Да, — кивнула Лида. — Дедушка часто говорил, что на даче можно ощутить настоящую жизнь. Не суетливую беготню, а размеренное течение времени, созвучное природе.
Антон посмотрел на фотографии, которые перебирала Лида:
— Можно взглянуть?
Она протянула ему пачку снимков. Антон внимательно разглядывал каждый:
— Вот, значит, каким был твой дедушка... А это ты? Такая маленькая!
— Да, мне здесь лет пять, — Лида указала на фотографию, где она, худенькая девочка с косичками, помогала дедушке сажать цветы. — А вот эту яблоню мы с ним посадили в день моего рождения. Ту, которую твоя мама спилила.
Антон смущённо отвёл взгляд:
— Прости за это. И за всё остальное. Мама... она хотела как лучше. Но перегнула палку.
— Она хотела как лучше для себя и для тебя, — тихо ответила Лида. — Но не для меня. И не для памяти моего деда.
— Да, ты права, — неожиданно согласился Антон. — Знаешь, я много думал в последнее время. О нас, о наших отношениях. О том, что я часто позволял маме вмешиваться в нашу жизнь. И редко вставал на твою сторону.
Лида пожала плечами:
— Ей сложно было принять, что сын вырос и живёт своей жизнью.
— Дело не только в этом, — Антон покачал головой. — Она всегда считала, что знает лучше. Что её мнение важнее мнения других. И я... я перенял эту черту. Думал, что моё понимание правильного и рационального важнее твоих чувств и привязанностей.
Лида удивлённо посмотрела на мужа. За двенадцать лет брака она впервые слышала от него подобное признание.
— Что изменилось? — спросила она.
Антон задумчиво потёр подбородок:
— Наверное, я наконец повзрослел. Понял, что семья — это не только делать так, как я считаю правильным. Это ещё и уважать чувства и желания друг друга. — Он взял её за руку. — Я не обещаю, что буду ездить сюда каждые выходные. Но я обещаю, что больше никогда не буду принимать решений о твоей даче без твоего согласия. И попытаюсь объяснить маме, почему это место так важно для тебя.
— А она поймёт? — Лида с сомнением покачала головой.
— Честно? Не знаю, — вздохнул Антон. — Она очень обижена и считает себя пострадавшей стороной. Но я хотя бы попытаюсь.
Они сидели в беседке до самого вечера, разговаривая обо всём на свете — впервые за долгое время по-настоящему открыто и честно. Лида показывала мужу восстановленные клумбы, рассказывала о планах по дальнейшему благоустройству. Антон слушал с интересом, иногда давал советы, и хотя не всегда их мнения совпадали, разговор оставался уважительным и спокойным.
Когда начало темнеть, Лида предложила:
— Останемся на ночь? Печку затопим, чай заварим с травами, которые Надежда Петровна собрала.
— Давай, — неожиданно согласился Антон. — Только я завтра к обеду должен быть в городе. Важная встреча.
— Конечно, — улыбнулась Лида. — Я могу остаться дольше, если захочу.
***
Три недели спустя, в холодный ноябрьский день, Лида снова приехала на дачу. В этот раз одна — Антон был занят на работе. Она топила печь, перебирала семена, которые собрала осенью, и строила планы на весну.
Неожиданно в дверь постучали. На пороге стояла Александра Юрьевна, прямая и суровая, как всегда.
— Здравствуй, — сухо сказала она. — Можно войти?
Лида помедлила, но отступила в сторону:
— Проходите.
Свекровь вошла, огляделась. Её взгляд скользнул по восстановленному интерьеру, по полкам с книгами, по фотографиям деда на стене.
— Вижу, ты тут всё вернула, как было, — констатировала она без особых эмоций.
— Да, — просто ответила Лида. — Чай будете?
— Буду, — Александра Юрьевна села за стол. — Антон сказал, что ты каждые выходные здесь проводишь.
— Почти каждые, — Лида поставила чайник на плиту. — А иногда и среди недели приезжаю, если удаётся отпроситься с работы пораньше.
Они молчали, пока закипал чайник. Наконец Лида разлила чай, поставила на стол варенье и села напротив свекрови.
— Я не приехала мириться, — сразу предупредила Александра Юрьевна. — И извиняться тоже не собираюсь. Я до сих пор считаю, что была права.
— Я и не ждала извинений, — спокойно ответила Лида. — Но почему тогда вы приехали?
Свекровь помешала чай, глядя куда-то в сторону:
— Антон сказал, что больше не будет поднимать вопрос о продаже дачи. Что для тебя это место слишком важно. И что я должна это уважать, хочу я того или нет.
— И что вы думаете по этому поводу?
— Думаю, что это глупо, — прямо сказала Александра Юрьевна. — Сентиментальные привязанности не должны мешать практическим решениям. Но... — она сделала паузу, — но это ваша с Антоном жизнь. И если мой сын решил уважать твои чувства, значит, я должна принять это решение.
— Спасибо, — просто сказала Лида.
— Не за что, — Александра Юрьевна пожала плечами. — Я не собираюсь притворяться, что понимаю тебя или одобряю твой выбор. Но я не буду больше вмешиваться в ваши решения относительно этого участка.
Они пили чай в молчании. Две женщины, слишком разные, чтобы найти общий язык, но связанные одним человеком, которого обе любили.
— Антон изменился, — наконец произнесла Александра Юрьевна. — Стал... увереннее в себе. Раньше он всегда спрашивал моего совета. А теперь принимает решения сам.
— Разве это плохо? — спросила Лида. — Ему уже сорок лет.
— Не плохо, — свекровь покачала головой. — Просто непривычно. Но я горжусь им. Даже если не согласна с его выбором.
Когда чай был допит, Александра Юрьевна встала:
— Мне пора. Автобус скоро.
— Я могу подвезти вас до станции, — предложила Лида. — Мне всё равно нужно в магазин.
— Не стоит, — отказалась свекровь. — Пройдусь, подышу воздухом.
Уже на пороге она обернулась:
— Ты ведь понимаешь, что мы никогда не станем близкими? У нас слишком разные взгляды на жизнь.
— Понимаю, — кивнула Лида. — Но мы можем хотя бы уважать границы друг друга. Ради Антона.
— Ради Антона, — эхом отозвалась Александра Юрьевна и вышла.
Лида смотрела, как высокая прямая фигура свекрови удаляется по дорожке. Она знала, что их отношения никогда не станут тёплыми или доверительными. Но, может быть, теперь они хотя бы будут честными.
Вечером позвонил Антон:
— Мама приезжала к тебе?
— Да, — ответила Лида. — Мы поговорили.
— И как?
— Нормально. Она сказала, что не понимает и не одобряет моей привязанности к даче, но больше не будет вмешиваться в наши решения.
— Это уже прогресс, — в голосе Антона слышалось облегчение. — Ты приедешь домой сегодня?
— Нет, останусь до завтра. Хочу закончить с подготовкой к зиме.
— Тогда я приеду к тебе. Часа через два буду.
Лида улыбнулась:
— Буду ждать.
Положив трубку, она вышла на крыльцо. Вечерело. В соседних домиках зажигались огни. Вдалеке мерцала гладь пруда. Откуда-то доносился запах дыма – кто-то топил печь.
Она обвела взглядом участок. Вот беседка, где дедушка учил её играть в шахматы. Вот клумбы с многолетниками, которые она спасла и пересадила. Вот молодая яблонька, посаженная на месте той, что спилила свекровь. Когда-нибудь она вырастет и будет давать плоды.
Лида не знала, что ждёт их с Антоном впереди. Сможет ли он по-настоящему полюбить это место, как любила она. Сумеет ли она найти хотя бы подобие взаимопонимания с его матерью. Но одно она знала точно: она была права, когда отстаивала своё право самой решать судьбу дедушкиного наследства. И теперь, глядя на возрождённый сад, на аккуратные дорожки и уютный домик, она чувствовала спокойную уверенность, что всё сделала правильно.
В доме было тепло. Пахло яблоками и травами. На столе лежали семена, которые весной превратятся в цветы. А пока за окном царила поздняя осень – то самое время года, когда всё замирает перед долгим зимним сном, чтобы проснуться с новыми силами, когда придёт пора.
***
Осень уже радует нас яркими красками. Самое время, укутавшись в теплый плед с чашкой ароматного чая, задуматься о том, что действительно важно в нашей жизни — о семье, о традициях, о том, как сохранить мир и гармонию в доме.
А что делать, если ваша свекровь считает, что знает, как вам жить лучше вас самой? История Карины оказалась в самом центре такого конфликта, когда после покупки нового дивана её свекровь заявила: "Ты что, с ума сошла? Этот цвет совершенно не подходит к обоям! Я завтра же поеду и поменяю его...", читать новый рассказ...