– Но мы еще не закончили ужин… – голос предательски дрогнул.
– А что, жалко что ли? – огрызнулась Вера. – Или ты думаешь, мы объедим твой стол?
Неловкость достигла апогея. Кто-то уставился в тарелку, кто-то начал делать вид, что ему очень интересно рассматривать узор на салфетке.
– Вера, ну что ты такое говоришь! Конечно, не жалко. Просто… у нас еще есть гости.
------------------
Боже мой, как я устала! Кажется, этот ремонт никогда не закончится. Шесть месяцев ада! Сначала выбор плитки, потом ожидание доставки, потом эти криворукие рабочие… Нет, я, конечно, рада, что мы с Сашей наконец-то переехали в свою собственную квартиру, но это стоило мне всех нервов. Сегодня новоселье. Все должно быть идеально.
– Саш, ты бы хоть шторы повесил! – кричу из кухни.
– Сейчас, Юль, сейчас! Ты же знаешь, как я “люблю” эти твои дизайнерские штучки! – доносится в ответ из гостиной.
Да уж, его “любовь” к моим “дизайнерским штучкам” известна всей нашей семье. Он бы с радостью оставил все как есть, с голыми стенами и лампочкой под потолком. Но я же перфекционистка. Все должно быть стильно, гармонично и уютно. Особенно сегодня.
Список блюд у меня составлен на целую страницу. Оливье, куда без него? Холодец – мамина классика. Салат с рукколой, грушей и сыром – для подруг, помешанных на здоровом питании. Запеченная курица, картофель по-деревенски, домашние пельмени… я вчера до двух ночи их лепила! Сёмга слабосолёная, овощное рагу – угодить всем невозможно, но я постараюсь. И гвоздь программы – мой фирменный «Наполеон» и торт «Прага», тоже собственного приготовления.
– Юль, ну чего ты там колдуешь? Гости скоро придут! – Саша заглядывает на кухню. – Слушай, а может, закажем пиццу?
– Пиццу?! На мой идеально сервированный стол?! Ты с ума сошел? – Я хватаюсь за сердце. – Там у меня свечи, розы, серебряные приборы… и пицца? Нет, Саша, этого я не переживу.
– Ладно, ладно, сдаюсь. Только, пожалуйста, не начинай опять про свои «высокие стандарты». Я уже боюсь тебя.
Вообще-то, я больше всего боюсь свекровь. И Сашину сестру. Они уже заранее недовольны моими кулинарными способностями. Помню, как Вера, эта вечно недовольная особа, скривилась, когда я принесла на прошлый день рождения мамы свой фирменный салат «Цезарь».
– Ну, Юля, у тебя никогда ничего нормального не бывает. Все какие-то изыски. Лучше бы просто оливье сделала.
А Валентина Степановна, свекровь, вообще считает, что я борщ варить не умею. – Какой-то он у тебя слишком постный, недосоленный, да и вообще, что ты туда кладешь? Почему свекла такая бледная?
Первой примчалась моя лучшая подруга, Ленка. С огромным букетом роз и коробкой моих любимых конфет.
– Юлька, ну ты и красотка! Все своими руками сделала! Просто дворец! – Ленка ахает, осматривая гостиную.
– Спасибо, дорогуша! Я так волновалась!
– Да брось ты! Все будет отлично! Главное, не нервничай из-за Валентины Степановны и Веры. Они же у нас известные критики.
Затем стали подтягиваться Сашины коллеги, друзья… Все восхищались ремонтом, поздравляли нас с новосельем. Саша гордо рассказывал, как мы долго выбирали обои, как меняли проводку, как он сам укладывал ламинат. Правда, про то, как я его пилила за каждую криво приклеенную плитку в ванной, скромно умолчал.
И вот, появились ОНИ. Валентина Степановна и Вера. Как всегда, с лицами, выражающими вселенскую скорбь.
– Ну, здравствуй, Юля, – Валентина Степановна окидывает взглядом гостиную. – Светлые шторы… Ты что, не знаешь, как быстро они испачкаются? Ты же вечно на работе, кто их стирать будет?
– Да, Юля, что-то ты тут перестаралась, – поддакивает Вера. – Такой стол… Зачем все эти сложности? Не проще ли было заказать суши?
Саша, конечно же, сделал вид, что ничего не заметил. Подскочил к маме и сестре, начал их обнимать, предлагать чай-кофе… А у меня внутри все закипало.
– Мам, Вера, вы располагайтесь! Сейчас все будут! – Саша проводил их в гостиную.
– Хорошо, Саш, но только не на диван! Диван не пачкайте!
Гости расселись за столом. Саша произнес тост. Поблагодарил всех, что пришли разделить с нами радость новоселья. Валентина Степановна и Вера молча переглянулись и сделали маленький глоток вина.
Напряжение росло с каждой минутой. Я старалась уделить внимание каждому гостю, рассказывала про блюда, подавала закуски. А Валентина Степановна продолжала язвительно комментировать.
– Юля, а что это за салат такой? С какой-то травой? Это есть вообще можно?
– Валентина Степановна, это руккола. Очень полезно.
– Полезно? Да я лучше оливье поем. Там хоть майонез есть.
– А курица какая-то сухая, – вставила Вера. – Ты ее, наверное, передержала.
– Вера, она как раз получилась очень сочной, – попытался защитить меня Саша.
– Ну, не знаю, не знаю… Мне больше нравится, когда мама готовит.
– Вера, да ладно тебе! Ешь что дают! – одернул ее Саша.
И тут я заметила ЭТО. Валентина Степановна, не стесняясь никого, начала перекладывать салат «Оливье» в какой-то пластиковый контейнер, который достала из своей огромной сумки. А Вера ей помогала!
Я замерла с вилкой в руке. Все затихли. Кто-то откашлялся, кто-то отвел взгляд. Саша был явно растерян. Я вложила столько сил и любви в этот праздничный стол! И видеть, как мое угощение вот так, без спроса, забирают…
Я медленно положила вилку на тарелку. Мне нужно было что-то сказать. Но что?
– Но мы еще не закончили ужин… – голос предательски дрогнул.
– А что, жалко что ли? – огрызнулась Вера. – Или ты думаешь, мы объедим твой стол?
Неловкость достигла апогея. Кто-то уставился в тарелку, кто-то начал делать вид, что ему очень интересно рассматривать узор на салфетке.
– Вера, ну что ты такое говоришь! Конечно, не жалко. Просто… у нас еще есть гости.
Валентина Степановна с вызовом посмотрела на меня:
– А мы что, не гости? Мы тебе, значит, чужие люди? Или ты считаешь, что только твои подружки имеют право на твой оливье?
Саша, кажется, проснулся.
– Мам, а ну прекрати! Что ты начинаешь?
– Что начинаю? Да я ничего не начинаю! Просто не понимаю, почему твоя Юля жалеет для нас салат. У нас дома всегда было щедро. Всегда гостей угощали от души. А тут…
– Валентина Степановна, да я не жалею! – я попыталась оправдаться, но голос дрожал. – Просто… это как-то невежливо. Забирать еду со стола, когда все еще едят.
– Невежливо? – Валентина Степановна отставила контейнер с оливье. – Ну, извини! Как-нибудь переживем это невежество. Вера, давай, бери свой контейнер, пошли отсюда. Тут, видимо, нас не очень-то и рады видеть.
Сашина сестра демонстративно закатила глаза и сложила контейнер в сумку. Саша, покраснев, вернулся на свое место. Я попыталась переключить внимание на других гостей, но напряжение висело в воздухе, как наэлектризованное облако. Я заметила, как Валентина Степановна и Вера перешептываются, бросая на меня злобные взгляды.
Оставшуюся часть вечера я провела как в тумане. Автоматически подливала вино, предлагала закуски, улыбалась гостям. А в голове пульсировала только одна мысль: «Почему? Почему они так меня ненавидят?»
После ужина я принялась провожать гостей. Все пытались делать вид, что ничего особенного не произошло, но в их глазах читалось сочувствие.
Валентина Степановна и Вера уходили последними. Я, собрав остатки сил, попыталась загладить конфликт.
– Валентина Степановна, Вера, может, вы все-таки возьмете с собой еду? Там столько всего осталось.
– А теперь можно? – язвительно поинтересовалась Валентина Степановна. – Ты нам теперь разрешаешь? Или у тебя тут все по расписанию? Когда можно есть, когда можно трогать, когда можно дышать? Нет уж, спасибо. Мы как-нибудь сами разберемся. Ты у нас, я смотрю, невестка с принципами. Все у тебя по каким-то строгим правилам. А мы, знаешь ли, привыкли к щедрому угощению. Мы простые люди.
– Да уж, – ухмыльнулась Вера. – В следующий раз поужинаем перед приходом. Чтобы не случилось чего. А то вдруг, не дай бог, объедим твой стол.
Я молча смотрела на них, не зная, что сказать. Щёки горели от стыда.
– Ну, ладно, Юля, не обижайся, – Валентина Степановна, как будто издеваясь, похлопала меня по плечу. – Мы пошли. Саша, проводи нас!
И, даже не дождавшись ответа, гордо вышла из квартиры. Вера бросила на прощание саркастичное «спасибо за гостеприимство» и последовала за матерью.
Дверь закрылась с чуть более громким стуком, чем обычно. Я осталась стоять посреди гостиной, чувствуя себя абсолютно опустошенной.
Повернулась к Саше. Глаза были полны слез.
– Ну, что ты, Юль? – Саша подошел ко мне и обнял. – Ты же знаешь, они всегда такие. Не бери в голову. Мама и Вера у нас – особые люди. Им всегда все не так.
– Но зачем? Зачем они меня так ненавидят?
– Да не ненавидят они тебя! Просто… у них такой характер. Они любят все критиковать. Ты просто не обращай внимания. Давай лучше забудем об этом и не будем себе портить вечер.
– Хорошо, Саш, – я прижалась к нему. – Давай забудем.
Мы пошли в гостиную, включили телевизор, попытались смотреть какой-то фильм. Но я не могла сосредоточиться. В голове все еще звучали слова Валентины Степановны и Веры. «Невестка с принципами… Все у нее по каким-то строгим правилам». Боже мой, да я просто хотела, чтобы все было красиво и вкусно. Чтобы гости чувствовали себя комфортно. Неужели это так плохо?
Я не могла уснуть до поздней ночи. Вертелась в постели, перебирала в голове все события сегодняшнего вечера. И вдруг… меня осенило! Я вспомнила один эпизод, который произошел несколько месяцев назад, когда я, чтобы, как казалось, сделать приятное семье Саши, предложила Валентине Степановне немного помочь материально. Мы совсем недавно получили с Сашей хороший гонорар за проект, и я подумала, почему бы немного не поделится с родителями Саши. Но Валентина Степановна тогда наотрез отказалась. И не просто отказалась, а, кажется, обиделась. Она тогда долго выговаривала Саше, почему я так поступаю. Звучали такие слова: "Да что она о себе возомнила? Думает, что может нас купить своими деньгами?" Может, это были не просто слова?
Я перевернулась на другой бок и, наконец-то, заснула.
---------------
Неделю я ходила как в воду опущенная. Саша пытался меня развеселить, но ничего не помогало. Я чувствовала себя чужой в этом доме. Чужой в этой семье. И тут… звонок. Валентина Степановна.
– Юля, здравствуйте. Мне нужно с тобой поговорить.
– Здравствуйте, Валентина Степановна. О чем?
– Приезжай ко мне. У меня есть для тебя кое-что важное.
– Хорошо. Я приеду.
Внутри все похолодело. Что она мне скажет? Что она хочет?
Я приехала к Валентине Степановне.
– Проходи, Юля, садись, – она указала на кресло.
– Валентина Степановна, что случилось?
– Юля, я хотела извиниться за тот вечер. За себя и за Веру. Мы были неправы.
– Валентина Степановна… – я потеряла дар речи.
– Да, Юля, я знаю, что мы с Верой вели себя ужасно. Но… мы просто завидуем вам.
– Завидуете? Чему?
– Тому, что у вас есть своя квартира. Что вы с Сашей хорошо зарабатываете. Что вы молодые и счастливые. А мы… живем в старой хрущевке, еле сводим концы с концами. Саша нам редко помогает. А Вера… Вера никак не может выйти замуж. Она завидует вашему счастью. И я тоже завидую. Завидую вашей молодой, полной жизни и возможностям.
– Валентина Степановна, я не знала…
– Да, Юля, ты не знала. И я не хотела тебе этого говорить. Но я устала от этой злости и зависти. Я хочу, чтобы мы жили в мире. Я хочу, чтобы ты была нам не врагом, а другом и хорошей невесткой.
Валентина Степановна протянула мне руку. Я сжала ее в своей руке.
– Я тоже этого хочу, Валентина Степановна. Я всегда хотела быть частью вашей семьи.
Мы сидели молча, глядя друг на друга. Впервые я увидела в глазах Валентины Степановны не злость или презрение, а… что-то похожее на печаль и раскаяние.
– Юля, я знаю, что не заслуживаю этого. Ты можешь меня не простить. Но я хотела, чтобы ты знала правду.
– Я прощаю вас, Валентина Степановна. И я надеюсь, что мы сможем начать все сначала.
– Спасибо, Юля. Ты очень добрая и хорошая девушка. Ты заслуживаешь счастья. И ты заслуживаешь Сашу.
Но не слишком ли простая эта "исповедь", чтобы у читателя появился интерес читать дальше? -спросишь ты.
И будешь прав (а)! Я бы хотела убрать эту "простоту" и добавила бы конфликта!
Я не верила своим ушам. Валентина Степановна, да еще и извиняется? Это что-то новенькое! Наверное, на улице перевернулся грузовик с пряниками, раз уж в нашем семействе чудеса начали твориться.
– Валентина Степановна, мне, право, неловко… Но вы сейчас серьезно? После всех этих колкостей, придирок и откровенных гадостей, вы просто решили извиниться? – я приподняла бровь, стараясь удержать саркастическую улыбку.
– Юля, не перебивай! Дай мне сказать! – в голосе свекрови появилась сталь. – Я долго думала… Да, я завидую. Завидую вашей молодой жизни, достатку. Вы тут квартиру как картинку из журнала сделали, всякие штучки-дрючки понаставили… А мы с Верой что? Живем в этой своей хрущевке, как мыши серые, и перспектив никаких. – она тяжело вздохнула. – А тут еще и этот ужин… Я как увидела, сколько ты еды наготовила, так меня жаба и задавила. Думаю, вот, выпендривается передо мной!
– Постойте, Валентина Степановна, – я не выдержала. – Так дело в зависти? Значит, вместо того чтобы порадоваться за сына и меня, вы решили испортить нам праздник? Браво!
– А что ты хотела? – свекровь вспыхнула. – Чтобы я тут перед вами в ноги поклонилась? Мол, вот, Юля, какая ты молодец, а я тут старая корга? Нет уж! – она тряхнула головой. – Но знаешь, я все-таки перегнула палку. Нельзя так. Саша ведь тебя любит. И я знаю, что ты стараешься.
– Стараюсь? Да я чуть ли не на цырлах хожу перед вами всеми! Пытаюсь угодить, готовлю, убираю… А в ответ получаю только критику и упреки! – мой голос сорвался на крик. – Я просто хотела, чтобы мы были семьей! Чтобы вы приняли меня! Но, видимо, это невозможно.
– Возможно, Юля, возможно… – Валентина Степановна смягчилась. – Но ты должна понять, нам не просто так это все дается. Мы привыкли жить по-другому. Нам трудно принять, что вы стали жить лучше нас. Но это не значит, что мы тебя не любим.
– Любите? Что-то я этого не чувствую, – я усмехнулась.
– Юля, не говори глупости! Саша тебя выбрал! Это уже о чем-то говорит!
– Я сама уже не знаю, что и думать. Может, Саше просто удобно со мной? Я же все тащу на себе. И квартиру, и продукты, и ваши лекарства… – я замолчала, испугавшись собственных слов.
Валентина Степановна побледнела.
– Ты… Ты о чем это? Саша тебе жалуется? Говорит, что ему тяжело?
– Да нет, что вы! Саша у нас герой! Он никогда не жалуется, – я закатила глаза. – Просто… я все вижу. И я устала.
– Устала? Так, значит, я была права! Ты тянешь из моего сына деньги!
– Что вы такое говорите? – вскипела я, готовая к новой серии скандального конфликта со свекровью!
– Да то и говорю! Ты молодая, красивая, захомутала моего мальчика и сидишь у него на шее, ножки свесила! – Валентина Степановна вскочила с кресла, ее лицо покраснело от гнева. – А он, дурачок, и рад стараться! Все для любимой женушки, лишь бы она не ушла!
– Да как вы можете такое говорить! Я работаю не меньше Саши, и деньги в дом приношу! И вообще, какое вам дело до наших финансов? Это наша семья, наши отношения! Вы всегда лезете не в свое дело! – я тоже не выдержала и сорвалась на крик. Комната наполнилась напряжением, казалось, что воздух можно резать ножом.
– А мне не все равно! Саша – мой сын! Я хочу, чтобы он был счастлив! А ты… Я не знаю, чего ты хочешь. Только и умеешь, что жаловаться и упрекать! – Валентина Степановна скрестила руки на груди, ее взгляд был полон ненависти. – Но я тебе скажу, не думай, что ты тут хозяйка жизни! Я своих детей в обиду не дам!
– Да никто вашего Сашеньку в обиду и не собирается давать! Просто я тоже хочу, чтобы меня хоть кто-нибудь понял и поддержал! Я тоже хочу чувствовать себя частью этой семьи, а не чужой среди своих! – я вытерла слезы, которые невольно покатились по щекам. – Но, видимо, это бесполезно. Вы меня никогда не примете.
Я развернулась и направилась к выходу, чувствуя, как внутри все кипит от обиды и разочарования. Валентина Степановна стояла в центре комнаты, молча наблюдая за мной. В ее глазах мелькнуло что-то похожее на сожаление, но она не произнесла ни слова. Я вышла из квартиры, оставив за собой дверь и надежду на то, что когда-нибудь мы сможем найти общий язык...