— Алин, мы решили переехать к тебе на время ремонта, — Лариса говорила так, будто сообщала о погоде. — Недели на три-четыре. Ты же не против?
Алина замерла с вилкой у рта. Воскресный ужин в её маленькой двушке внезапно превратился в кошмар. Сестра сидела напротив, улыбаясь как ни в чём не бывало, а трое её детей уже расползлись по квартире, тыкая грязными пальцами в белые стены.
— Как это переехать? — голос прозвучал глуше, чем хотелось. — Лара, у меня здесь места едва на одного хватает.
— Да ладно тебе! — махнула рукой сестра. — Место найдётся. Данька с Мишей на диване в гостиной, Полина со мной на твоей кровати. А ты на надувном матрасе устроишься. Временно же!
Алина посмотрела на свою аккуратную квартиру — на белый диван, который она два года выбирала, на рабочий уголок у окна, где по вечерам читала. На покой, который создавала пятнадцать лет.
— Лариса, я не могу, — сказала она твёрдо. — Найми квартиру на время ремонта. Или поживи у Андрея.
— У Андрея?! — фыркнула Лариса. — Ты видела его хрущёвку? Там кошке повернуться негде! А снимать... Знаешь, сколько сейчас стоит? Пятьдесят тысяч в месяц минимум! У меня таких денег нет!
— А ремонт откуда? — спросила Алина. — Если денег на съём нет, откуда деньги на ремонт?
Лариса покраснела и отвела взгляд:
— Ну... Аркадий помогает. Алименты накопились, решил разом отдать.
Алина усмехнулась. Аркадий, бывший зять, который полгода назад женился во второй раз и теперь исправно игнорировал все требования о выплате задолженности по алиментам.
— Лара, не ври. Аркадий последний раз платил в марте. Где ты взяла деньги на ремонт?
Сестра поджала губы:
— А тебе какое дело? Я же не у тебя их прошу!
— Прошешь жильё. Бесплатно. На месяц. Это дороже денег.
— Алина! — взвился голос с кухни. Данька, старший племянник, пятнадцатилетний подросток с наглым взглядом. — А у тебя в холодильнике есть нормальная еда? Или опять эта заячья трава?
Алина сжала кулаки. Её "заячья трава" — это дорогие овощи для салатов, которые она покупала в органик-магазине. А "нормальная еда" в понимании племянника — это пельмени и сосиски.
— В холодильнике есть то, что есть, — сухо ответила она.
— Тёть Алин, — прочирикала семилетняя Полина, влезая на белый диван грязными сапогами. — А можно я твою помаду возьму? Она такая красивая!
— Нет, нельзя, — автоматически ответила Алина, но Полина уже скрылась в спальне.
— Полинка, не трогай ничего! — крикнула Лариса, но без особого энтузиазма. Она листала что-то в телефоне, не обращая внимания на то, что происходит вокруг.
Мишка, средний племянник, молча рисовал фломастерами на Алининых журналах. Цветные полосы расползались по глянцевым страницам модного издания, которое стоило тысячу рублей.
— Миша, перестань! — сорвалась Алина.
— А что такого? — удивилась Лариса. — Журнал же старый.
— Он вчерашний!
— Ну и что? Всё равно выбросишь. А ребёнку рисовать надо, развивается.
Алина встала и забрала у мальчика журнал. Мишка тут же заревел:
— Тётя плохая! Тётя жадная!
— Успокой ребёнка, — устало попросила Алина.
— Миша, хватит, — лениво сказала Лариса. — Тётя нервная, она не привыкла к детям.
"Не привыкла к детям"? У Алины ёкнуло сердце. Кто шесть лет менял подгузники Максиму? Кто учил с Андреем таблицу умножения? Кто сидел ночами с больной Ларисой, когда мать работала в ночную смену?
— Лар, послушай, — села Алина, стараясь говорить спокойно. — Я понимаю, что у тебя сложная ситуация. Но я не могу принять вас на месяц. Тут места мало, я работаю из дома...
— Не мешают! — перебила Лариса. — Дети тихие, воспитанные. Правда же, детки?
В ответ из кухни раздался грохот — видимо, Данька что-то уронил.
— Не страшно! — крикнул он. — Всего лишь тарелка!
Алина подскочила. Тарелка из набора, который дарила ей лучшая подруга на новоселье. Осколки валялись возле мойки, а Данька равнодушно наступал на них в кроссовках.
— Данька! Осторожно! — Алина бросилась убирать осколки. — Ты порежешься!
— Да ладно, тёть Алин, — беззаботно махнул рукой племянник. — Всего лишь тарелка. У тебя их полно.
"Всего лишь тарелка". У Алины перехватило дыхание. Каждая вещь в этой квартире была выбрана с любовью, куплена на заработанные деньги. А для них всё было "всего лишь".
— Лара, — позвала она сестру, — иди сюда.
Лариса нехотя поднялась с дивана и прошла на кухню, держа в руках телефон.
— Что? — недовольно спросила она, увидев осколки.
— Твой сын разбил мою тарелку. Объясни ему, что в чужом доме нужно быть аккуратным.
— Да брось ты! — отмахнулась Лариса. — Дети есть дети. Что-то да разобьют. Ничего, купишь новую.
— Это была дорогая тарелка из набора! — не выдержала Алина.
— Ну и что? — пожала плечами сестра. — У тебя денег достаточно. А вот у нас нет даже на то, чтобы снять жильё на время ремонта. Ты должна помочь семье.
Вот оно. Заветное слово "должна". Сколько раз Алина его слышала? Тысячи? Десятки тысяч?
— Я никому ничего не должна, — произнесла она медленно, по слогам.
— Как это не должна? — возмутилась Лариса. — Мы же сёстры! Родная кровь! А ты живёшь одна в двушке, у тебя есть возможность...
— У меня есть возможность, потому что я работаю по двенадцать часов в сутки! — взорвалась Алина. — Потому что я экономлю каждый рубль! Потому что не рожаю детей, которых не могу обеспечить!
— Вот-вот! — ядовито усмехнулась Лариса. — Не рожаешь! А потом удивляешься, почему одна! Детей нет, мужа нет, живёшь как в монастыре! И ещё нас упрекаешь!
Алина почувствовала, как щёки горят. Это было больно. Каждый раз больно. Да, у неё не было семьи. Да, она жила одна. Но это был её выбор, результат её жизненного опыта.
— Лариса, забирай детей и уходи, — тихо сказала она.
— Что?! — сестра вытаращила глаза. — Ты что, с ума сошла? Мы только пришли!
— Именно. И сейчас уходите. Я не хочу, чтобы мне ломали квартиру.
— Алина! — Лариса схватила её за руку. — Ну ты что! Мы же родные! Неужели ты не поможешь в трудную минуту?
— В какую трудную минуту? — холодно спросила Алина. — Ты сама затеяла ремонт. Зачем, если денег нет?
Лариса замялась, отвела взгляд:
— Ну... хотела к сентябрю закончить. Дети в школу пойдут, хочется, чтобы было красиво...
— Красиво... — повторила Алина. — На чьи деньги красиво-то? На мои?
— Не на твои! — вспыхнула Лариса. — Я же сказала, Аркадий помог!
— Лара, хватит врать. Аркадий с апреля работает в Краснодаре, живёт с новой женой. Откуда у него деньги на твой ремонт?
Сестра покусала губу, потом вздохнула:
— Ладно, скажу правду. Я взяла кредит. Потребительский. Хотела сделать хороший ремонт, продать квартиру подороже...
— И что?
— Что "и что"? Деньги кончились раньше, чем ремонт. Рабочие требуют доплату, а мне негде жить.
Алина закрыла глаза. Вот и вся правда. Сестра взяла кредит на ремонт, потратила деньги, не рассчитав бюджет, а теперь ожидает, что проблемы решит Алина.
— Сколько ты должна рабочим? — спросила она.
— Сто двадцать тысяч, — тихо ответила Лариса.
— А кредит какой суммы брала?
— Триста тысяч.
— На полтора года под двадцать процентов годовых?
Лариса кивнула, не поднимая глаз.
Алина быстро прикинула в уме. Ежемесячный платёж — около двадцати тысяч. При Ларисиной зарплате в тридцать тысяч это означает, что десять тысяч в месяц ей нужно на жизнь с тремя детьми. Нереально.
— Лар, ты понимаешь, во что влипла? — спросила она.
— Понимаю! — сорвалась сестра. — Именно поэтому прошу помочь! Пусти пожить, пока не разберусь!
— А "разобраться" — это найти кого-то ещё, кто будет тебя содержать?
— Не содержать! — возмутилась Лариса. — Помочь на время! Мы же семья!
"Семья". Это слово всю жизнь висело над Алиной как дамоклов меч. Когда мать заставляла её стирать пелёнки — "ради семьи". Когда пропускала школьные мероприятия, сидя с младшими, — "семья важнее". Когда отдавала свою порцию еды братьям — "в семье все друг для друга".
А что семья делала для неё? Когда в институте ей нужна была помощь с оплатой общежития, мать сказала: "Справляйся сама, ты же умная". Когда в двадцать пять лежала с аппендицитом, никто даже не навестил — у всех нашлись дела поважнее.
— Мама! Данька меня бьёт! — завизжала Полина.
— Сама виновата! — отозвался Данька. — Мою игру удалила!
— Дети, потише, — рассеянно сказала Лариса, не отрываясь от телефона.
Алина подошла к племянникам. Данька держал в руках её рабочий планшет — тот самый, на котором были все проекты, презентации, важные документы.
— Данька, отдай немедленно! — протянула руку.
— Щас, тёть Алин, — не поднимая глаз, ответил племянник. — Я тут игру устанавливаю.
— Какую игру?! — Алина вырвала планшет из рук подростка. — Это рабочий планшет! Там важные документы!
— Ну и что? — пожал плечами Данька. — Места много. А игры весёлые.
На экране действительно загружалась какая-то стрелялка. Алина судорожно начала удалять установленное.
— Лариса! — позвала она сестру. — Твой сын мог стереть всю мою работу!
— Да ладно, — отмахнулась та. — Всё же на флешках дублируется. А Данька просто ребёнок.
— Ребёнок?! Ему пятнадцать лет! В его возрасте я уже работала!
— Ну вот поэтому ты и такая, — едко заметила Лариса. — Рано повзрослела. Детства не было. А мои дети пусть детством насладятся.
Алина посмотрела на "наслаждающихся детством" племянников. Мишка ковырял отвёрткой розетку, Полина размазывала помаду по зеркалу в прихожей, а Данька уже нашёл в шкафу коробку с важными документами и с интересом их изучал.
— Всё, — сказала Алина и хлопнула в ладоши. — Собираемся и едем к Андрею. Прямо сейчас.
— К Андрею?! — возмутилась Лариса. — Я же объяснила, у него места нет!
— Найдётся. На коврике в коридоре.
— Алина, ты что, издеваешься?
— Нет, я серьёзно. Или к Андрею, или в гостиницу, или к подругам. Но не ко мне.
Лариса вскочила с дивана:
— Я не понимаю! В чём дело? Мы же родные! Почему ты такая бессердечная?
— Потому что устала быть удобной! — выпалила Алина. — Устала быть тем человеком, которого используют, когда нужно, и упрекают, когда не нужно!
— Никто тебя не использует! — возмутилась сестра. — Мы просто просим помочь!
— Помочь... — горько усмехнулась Алина. — Лара, а помнишь, как я три года назад просила тебя посидеть с котом, когда ехала в командировку? Что ты ответила?
Лариса замялась:
— Ну... у меня дети были...
— "У меня своих забот хватает", — процитировала Алина. — Дословно. А когда я в прошлом году сломала ногу и попросила принести продукты? "Найми сиделку, у тебя денег достаточно". Тоже дословно.
— Это было... это другое...
— Другое?! — голос Алины сорвался. — Это было именно то же самое! Только наоборот! Когда мне нужна помощь, у всех находятся причины отказать. А когда вам нужно — я должна бросать всё и помогать!
Дети притихли, чувствуя напряжение. Лариса нервно комкала салфетку:
— Алин, ну не надо так... Мы же близкие люди...
— Близкие люди помогают друг другу. А вы только берёте. Всю жизнь только берёте.
— Мы не берём! — возмутилась Лариса. — И вообще, мне мама завещала квартиру, я имею право на помощь семьи!
— Имеешь, — кивнула Алина. — Но не от меня. От тех, кто эту квартиру тоже получил. От тех, кого мама любила больше.
— Мама любила всех одинаково!
— Да? А почему тогда квартиру и сбережения получила только ты?
Лариса покраснела:
— Потому что у меня дети! Потому что мне нужнее было!
— А мне что нужно было? — тихо спросила Алина. — Когда я в восемнадцать лет ушла из дома? Когда снимала углы и считала каждую копейку? Когда в институте подрабатывала, чтобы заплатить за общежитие?
— Ты же справилась! — воскликнула Лариса. — Ты сильная! Тебе не нужна была помощь!
— Откуда ты знаешь, нужна или нет? — в голосе Алины зазвучали металлические нотки. — Ты хоть раз спросила? Хоть раз поинтересовалась, как я живу, что меня беспокоит, чем могу помочь?
Сестра молчала.
— Нет, не спрашивала. Потому что тебе было плевать. Всё, что тебя интересовало, — это моя способность решать твои проблемы.
— Алин, ты несправедлива...
— Справедлива! — отрезала Алина. — И знаешь что? Всё. Точка. Больше никаких подачек, никакой помощи, никаких "семейных обязательств". Живи сама.
— Мама! — заревела Полина. — Тётя злая! Она нас выгоняет!
— Тёть Алин, — подошёл Мишка, всхлипывая. — А мы плохие?
У Алины сжалось сердце. Дети-то не виноваты. Но сколько можно жертвовать собой?
— Вы не плохие, — присела она на корточки к мальчику. — Но у тёти маленькая квартира. А вас много.
— Алина! — окрикнула Лариса. — Не настраивай детей против меня!
— Не настраиваю. Объясняю реальность.
Лариса схватила сумку:
— Ну и ладно! Поедем к Андрею! А потом не жалуйся, что одна осталась! Не будет у тебя семьи!
— Хорошо, — спокойно ответила Алина. — Не будет так не будет.
Через десять минут они ушли. Данька напоследок пнул ногой тумбу в прихожей, Полина украдкой засунула в карман Алинины серёжки, а Мишка громко сказал:
— Тётя жадная! Не даёт игрушки!
Лариса демонстративно хлопнула дверью. Алина осталась одна в своей разгромленной квартире. Осколки на кухне, следы грязных сапог на диване, сломанная розетка, размазанная по зеркалу помада...
Она опустилась на пол посреди гостиной и вдруг рассмеялась. Истерично, со слезами. Сколько лет она мечтала об этой тишине? О том, чтобы её просто оставили в покое?
Телефон зазвонил. Андрей.
— Алин, ты чего устроила? — голос брата звучал растерянно. — Лариска приехала вся в слезах, говорит, ты их выгнала...
— Выгнала, — подтвердила Алина. — И правильно сделала.
— Но ведь им негде жить! Ремонт же...
— Андрюш, а ты знаешь, что Лариса взяла кредит триста тысяч под двадцать процентов? И потратила только сто восемьдесят? Остальные деньги куда дела?
Молчание в трубке.
— Не знаешь? — продолжила Алина. — А я знаю. Она сделала себе пластику. Ринопластику и увеличение груди. За сто двадцать тысяч. А теперь жалуется, что денег на ремонт не хватило.
— Ты серьёзно? — ошарашенно спросил Андрей.
— Абсолютно. И это ещё не всё. Знаешь, кто ей эту клинику посоветовал? Её новый приятель. Женатый мужчина, с которым она встречается уже полгода.
В трубке воцарилась гробовая тишина. Потом Андрей тихо произнёс:
— Откуда ты это знаешь?
— От Полины. Дети видят и слышат больше, чем думают взрослые. "Дядя Костя сказал маме, что она красивая будет, если нос поправит".
Алина слышала, как брат тяжело дышит.
— Значит, — медленно проговорил он, — она нас всех обманывала? И ремонт, и помощь Аркадия...
— Обманывала. А я должна была расплачиваться за её глупость. Как всегда.
— Алин, но что теперь делать? Она же здесь, с детьми...
— Не знаю, Андрюш. И знаешь что? Мне всё равно. Пусть решает сама. Как взрослый человек.
Алина отключила телефон и посмотрела на часы. Половина восьмого вечера. За окном догорал осенний закат, окрашивая комнату в тёплые тона. Она встала, включила чайник и достала из шкафа уцелевшую чашку.
Впервые за долгое время ей хотелось побыть одной. По-настоящему одной, без звонков, без требований, без чувства вины. Просто сидеть в тишине и пить чай.
Но едва она успела заварить чай, как в дверь позвонили. Алина подошла к глазку — Максим. Младший брат стоял на лестничной площадке с серьёзным лицом.
— Привет, — сказал он, когда она открыла дверь. — Можно войти?
— Конечно.
Максим прошёл в гостиную, огляделся:
— Тут как-то... разгромно.
— Лариса с детьми заходили, — коротко пояснила Алина.
— Понятно, — кивнул брат. — Алин, мне нужно тебе кое-что сказать. О Ларисе. И о том, что происходило все эти годы.
Алина насторожилась. Максим всегда был самым молчаливым в семье, держался в стороне от конфликтов.
— Садись, — предложила она. — Чай будешь?
— Буду.
Максим устроился в кресле, принял чашку и долго молчал, разглядывая заварку.
— Алин, — наконец начал он, — ты знаешь, что Лариса никогда не работала? Ни дня?
— Как это не работала? — удивилась Алина. — А школа? Она же в школе преподавала?
— Преподавала. Два месяца. Потом сказала, что дети мешают, нужно сидеть дома.
— Но алименты же поступают...
— Алименты — это десять тысяч в месяц. Максимум. Аркадий получает тридцать. Остальное...
Максим замолчал, глядя в окно.
— Остальное что? — подтолкнула Алина.
— Остальное — это пособия. Многодетная мать, малообеспеченная семья. Плюс мать до конца помогала деньгами. А теперь...
— А теперь что?
— А теперь она встречается с этим Костей. Он обещал развестись, жениться на ней. Клинику оплатил, сказал, что и дальше поможет. Только вот жена у него совсем не глупая женщина.
Алина внимательно смотрела на брата. Максим рассказывал всё это спокойно, без эмоций, как сводку новостей.
— Максим, а откуда ты всё это знаешь?
— Лариса мне рассказывала. Думала, я на её стороне. Жаловалась, что ты помогать отказываешься, что эгоистка, что семью не ценишь...
— И что ты ей отвечал?
— Ничего. Слушал. А потом думал. Много думал.
Максим поставил чашку на стол и посмотрел сестре в глаза:
— Алин, она сегодня мне сказала, что если ты не пустишь их жить, то она обратится в суд. За алименты. На тебя.
— Как это — алименты на меня? — опешила Алина.
— Содержание нетрудоспособной сестры. С тремя несовершеннолетними детьми. Она уже юриста консультировала.
Алина почувствовала, как земля уходит из-под ног.
— Но это же... это же бред! Я ей не обязана!
— Не обязана, — согласился Максим. — Но есть нюансы. Лариса не работает официально уже пять лет. Статус многодетной матери. А ты — успешная, бездетная, с хорошим доходом. Некоторые судьи могут и покивать.
— Но ведь она сама выбрала не работать! Сама взяла кредит! Сама связалась с женатым!
— А суду она расскажет другую историю. Про то, как тяжело одной с тремя детьми. Про то, что старшая сестра отказывается помочь в трудную минуту. Про семейные традиции и материнский наказ.
Алина опустилась на диван. Голова кружилась.
— Максим, а ты... ты на её стороне? — с трудом выдавила Алина.
Младший брат покачал головой:
— Нет. Я вообще ни на чьей стороне. Просто предупреждаю. Лариса не остановится. Она решила, что ты должна её содержать, и будет добиваться этого любыми способами.
— Но почему я?! — почти закричала Алина. — Почему всегда я?!
— Потому что ты позволяла, — тихо ответил Максим. — Всю жизнь позволяла. Мама на тебя детей повесила — ты терпела. Лариса деньги клянчить начала — ты давала. Все привыкли, что Алина всё стерпит, всё простит, всем поможет.
— А что мне было делать?! Бросить вас всех в детстве?
— Не знаю, — честно признался Максим. — Но то, что получилось, — это неправильно. Ты не должна всю жизнь расплачиваться за мамины решения.
Алина молча смотрела на брата. Максим был на десять лет младше, но говорил как взрослый человек, понимающий суть происходящего.
— А ты? — спросила она. — Ты тоже считаешь, что я должна помогать?
— Нет, — покачал головой Максим. — Я считаю, что каждый должен решать свои проблемы сам. Лариса взрослая женщина. Решила делать ремонт — рассчитывай бюджет. Решила рожать детей — обеспечивай их. Никто её не заставлял.
— Тогда почему ты молчал все эти годы? — горько усмехнулась Алина. — Почему не сказал ей этого раньше?
— Говорил. Не раз. Но она не слушает. Для неё ты — источник дохода. Удобный, надёжный источник.
Алина закрыла глаза. Источник дохода. Как точно сказано.
— Максим, а суд... это реально? Она правда может заставить меня её содержать?
— Теоретически — да. Если докажет, что нуждается, а ты можешь помочь. Но для этого ей придётся показать все свои доходы. И расходы тоже.
— В том числе на пластику?
— В том числе. А ещё на одежду, косметику, развлечения... Лариса любит красиво жить. За чужой счёт.
— Понятно, — Алина почувствовала, как напряжение немного отступает. — Значит, реальных оснований у неё нет.
— Нет. Но она будет пытаться. Давить на жалость, манипулировать, угрожать...
— Пусть пытается, — устало сказала Алина. — Я больше не поддамся.
Максим встал:
— Алин, а можно вопрос? Ты счастлива?
Вопрос прозвучал неожиданно. Алина растерялась:
— Почему ты спрашиваешь?
— Потому что все эти годы ты жила для других. А для себя — когда?
Алина задумалась. Когда она в последний раз делала что-то просто для удовольствия? Покупала что-то не необходимое, а желанное? Планировала отпуск, не думая о том, сколько денег просят родственники?
— Не помню, — честно призналась она.
— Тогда пора начинать, — сказал Максим. — Пока не поздно.
После его ухода Алина долго сидела в полумраке, обдумывая разговор. Максим был прав — она всю жизнь жила для других. Но сегодня что-то изменилось. Когда Лариса потребовала впустить её с детьми, когда заговорила о семейном долге, внутри что-то окончательно сломалось.
Она больше не хотела быть удобной. Не хотела жертвовать своим покоем, своими деньгами, своей жизнью ради тех, кто считал это само собой разумеющимся.
Телефон снова зазвонил. Номер Ларисы. Алина посмотрела на экран и спокойно отклонила вызов. Потом заблокировала номер.
Через минуту зазвонил Андрей:
— Алин, Лариса говорит, ты трубку не берёшь...
— Не беру. И брать не буду.
— Но ведь...
— Андрюш, — перебила Алина, — я тебя очень прошу. Не звони мне больше по поводу Ларисиных проблем. Она взрослый человек, пусть справляется сама.
— Алин...
— Всё. Я больше не обсуждаю эту тему.
Она отключила телефон и заблокировала номер Андрея. Потом подумала и заблокировала всех троих.
В квартире стало тихо. По-настоящему тихо. Алина убрала осколки, протерла зеркало, поправила диван. Постепенно её дом приобретал прежний вид — аккуратный, уютный, спокойный.
Она заварила новый чай, села в кресло и включила любимую передачу. За окном светили фонари, город засыпал. А в её душе впервые за долгие годы воцарился мир.
Но в половине одиннадцатого в дверь снова позвонили. Алина подошла к глазку и увидела незнакомую женщину — блондинку лет пятидесяти в дорогой куртке.
— Алина Валентиновна? — спросила незнакомка, когда дверь открылась. — Меня зовут Елена Игоревна. Я адвокат. Мне нужно с вами поговорить.
Конец 1 части. Продолжение читайте сегодня в 20:00, чтобы не пропустить, нажмите кнопку ПОДПИСАТЬСЯ