— Алин, мы решили переехать к тебе на время ремонта, — Лариса говорила так, будто сообщала о погоде. — Недели на три-четыре. Ты же не против?
Алина замерла с вилкой у рта. Воскресный ужин в её маленькой двушке внезапно превратился в кошмар. Сестра сидела напротив, улыбаясь как ни в чём не бывало, а трое её детей уже расползлись по квартире, тыкая грязными пальцами в белые стены.
— Как это переехать? — голос прозвучал глуше, чем хотелось. — Лара, у меня здесь места едва на одного хватает.
— Да ладно тебе! — махнула рукой сестра. — Место найдётся. Данька с Мишей на диване в гостиной, Полина со мной на твоей кровати. А ты на надувном матрасе устроишься. Временно же!
Алина посмотрела на свою аккуратную квартиру — на белый диван, который она два года выбирала, на рабочий уголок у окна, где по вечерам читала. На покой, который создавала пятнадцать лет.
— Лариса, я не могу, — сказала она твёрдо. — Найми квартиру на время ремонта. Или поживи у Андрея.
— У Андрея?! — фыркнула Лариса. — Ты видела его хрущёвку? Там кошке повернуться негде! А снимать... Знаешь, сколько сейчас стоит? Пятьдесят тысяч в месяц минимум! У меня таких денег нет!
— А ремонт откуда? — спросила Алина. — Если денег на съём нет, откуда деньги на ремонт?
Лариса покраснела и отвела взгляд:
— Ну... Аркадий помогает. Алименты накопились, решил разом отдать.
Алина усмехнулась. Аркадий, бывший зять, который полгода назад женился во второй раз и теперь исправно игнорировал все требования о выплате задолженности по алиментам.
— Лара, не ври. Аркадий последний раз платил в марте. Где ты взяла деньги на ремонт?
Сестра поджала губы:
— А тебе какое дело? Я же не у тебя их прошу!
— Прошешь жильё. Бесплатно. На месяц. Это дороже денег.
— Алина! — взвился голос с кухни. Данька, старший племянник, пятнадцатилетний подросток с наглым взглядом. — А у тебя в холодильнике есть нормальная еда? Или опять эта заячья трава?
Алина сжала кулаки. Её "заячья трава" — это дорогие овощи для салатов, которые она покупала в органик-магазине. А "нормальная еда" в понимании племянника — это пельмени и сосиски.
— В холодильнике есть то, что есть, — сухо ответила она.
— Тёть Алин, — прочирикала семилетняя Полина, влезая на белый диван грязными сапогами. — А можно я твою помаду возьму? Она такая красивая!
— Нет, нельзя, — автоматически ответила Алина, но Полина уже скрылась в спальне.
— Полинка, не трогай ничего! — крикнула Лариса, но без особого энтузиазма. Она листала что-то в телефоне, не обращая внимания на то, что происходит вокруг.
Мишка, средний племянник, молча рисовал фломастерами на Алининых журналах. Цветные полосы расползались по глянцевым страницам модного издания, которое стоило тысячу рублей.
— Миша, перестань! — сорвалась Алина.
— А что такого? — удивилась Лариса. — Журнал же старый.
— Он вчерашний!
— Ну и что? Всё равно выбросишь. А ребёнку рисовать надо, развивается.
Алина встала и забрала у мальчика журнал. Мишка тут же заревел:
— Тётя плохая! Тётя жадная!
— Успокой ребёнка, — устало попросила Алина.
— Миша, хватит, — лениво сказала Лариса. — Тётя нервная, она не привыкла к детям.
"Не привыкла к детям"? У Алины ёкнуло сердце. Кто шесть лет менял подгузники Максиму? Кто учил с Андреем таблицу умножения? Кто сидел ночами с больной Ларисой, когда мать работала в ночную смену?
— Лар, послушай, — села Алина, стараясь говорить спокойно. — Я понимаю, что у тебя сложная ситуация. Но я не могу принять вас на месяц. Тут места мало, я работаю из дома...
— Не мешают! — перебила Лариса. — Дети тихие, воспитанные. Правда же, детки?
В ответ из кухни раздался грохот — видимо, Данька что-то уронил.
— Не страшно! — крикнул он. — Всего лишь тарелка!
Алина подскочила. Тарелка из набора, который дарила ей лучшая подруга на новоселье. Осколки валялись возле мойки, а Данька равнодушно наступал на них в кроссовках.
— Данька! Осторожно! — Алина бросилась убирать осколки. — Ты порежешься!
— Да ладно, тёть Алин, — беззаботно махнул рукой племянник. — Всего лишь тарелка. У тебя их полно.
"Всего лишь тарелка". У Алины перехватило дыхание. Каждая вещь в этой квартире была выбрана с любовью, куплена на заработанные деньги. А для них всё было "всего лишь".
— Лара, — позвала она сестру, — иди сюда.
Лариса нехотя поднялась с дивана и прошла на кухню, держа в руках телефон.
— Что? — недовольно спросила она, увидев осколки.
— Твой сын разбил мою тарелку. Объясни ему, что в чужом доме нужно быть аккуратным.
— Да брось ты! — отмахнулась Лариса. — Дети есть дети. Что-то да разобьют. Ничего, купишь новую.
— Это была дорогая тарелка из набора! — не выдержала Алина.
— Ну и что? — пожала плечами сестра. — У тебя денег достаточно. А вот у нас нет даже на то, чтобы снять жильё на время ремонта. Ты должна помочь семье.
Вот оно. Заветное слово "должна". Сколько раз Алина его слышала? Тысячи? Десятки тысяч?
— Я никому ничего не должна, — произнесла она медленно, по слогам.
— Как это не должна? — возмутилась Лариса. — Мы же сёстры! Родная кровь! А ты живёшь одна в двушке, у тебя есть возможность...
— У меня есть возможность, потому что я работаю по двенадцать часов в сутки! — взорвалась Алина. — Потому что я экономлю каждый рубль! Потому что не рожаю детей, которых не могу обеспечить!
— Вот-вот! — ядовито усмехнулась Лариса. — Не рожаешь! А потом удивляешься, почему одна! Детей нет, мужа нет, живёшь как в монастыре! И ещё нас упрекаешь!
Алина почувствовала, как щёки горят. Это было больно. Каждый раз больно. Да, у неё не было семьи. Да, она жила одна. Но это был её выбор, результат её жизненного опыта.
— Лариса, забирай детей и уходи, — тихо сказала она.
— Что?! — сестра вытаращила глаза. — Ты что, с ума сошла? Мы только пришли!
— Именно. И сейчас уходите. Я не хочу, чтобы мне ломали квартиру.
— Алина! — Лариса схватила её за руку. — Ну ты что! Мы же родные! Неужели ты не поможешь в трудную минуту?
— В какую трудную минуту? — холодно спросила Алина. — Ты сама затеяла ремонт. Зачем, если денег нет?
Лариса замялась, отвела взгляд:
— Ну... хотела к сентябрю закончить. Дети в школу пойдут, хочется, чтобы было красиво...
— Красиво... — повторила Алина. — На чьи деньги красиво-то? На мои?
— Не на твои! — вспыхнула Лариса. — Я же сказала, Аркадий помог!
— Лара, хватит врать. Аркадий с апреля работает в Краснодаре, живёт с новой женой. Откуда у него деньги на твой ремонт?
Сестра покусала губу, потом вздохнула:
— Ладно, скажу правду. Я взяла кредит. Потребительский. Хотела сделать хороший ремонт, продать квартиру подороже...
— И что?
— Что "и что"? Деньги кончились раньше, чем ремонт. Рабочие требуют доплату, а мне негде жить.
Алина закрыла глаза. Вот и вся правда. Сестра взяла кредит на ремонт, потратила деньги, не рассчитав бюджет, а теперь ожидает, что проблемы решит Алина.
— Сколько ты должна рабочим? — спросила она.
— Сто двадцать тысяч, — тихо ответила Лариса.
— А кредит какой суммы брала?
— Триста тысяч.
— На полтора года под двадцать процентов годовых?
Лариса кивнула, не поднимая глаз.
Алина быстро прикинула в уме. Ежемесячный платёж — около двадцати тысяч. При Ларисиной зарплате в тридцать тысяч это означает, что десять тысяч в месяц ей нужно на жизнь с тремя детьми. Нереально.
— Лар, ты понимаешь, во что влипла? — спросила она.
— Понимаю! — сорвалась сестра. — Именно поэтому прошу помочь! Пусти пожить, пока не разберусь!
— А "разобраться" — это найти кого-то ещё, кто будет тебя содержать?
— Не содержать! — возмутилась Лариса. — Помочь на время! Мы же семья!
"Семья". Это слово всю жизнь висело над Алиной как дамоклов меч. Когда мать заставляла её стирать пелёнки — "ради семьи". Когда пропускала школьные мероприятия, сидя с младшими, — "семья важнее". Когда отдавала свою порцию еды братьям — "в семье все друг для друга".
А что семья делала для неё? Когда в институте ей нужна была помощь с оплатой общежития, мать сказала: "Справляйся сама, ты же умная". Когда в двадцать пять лежала с аппендицитом, никто даже не навестил — у всех нашлись дела поважнее.
— Мама! Данька меня бьёт! — завизжала Полина.
— Сама виновата! — отозвался Данька. — Мою игру удалила!
— Дети, потише, — рассеянно сказала Лариса, не отрываясь от телефона.
Алина подошла к племянникам. Данька держал в руках её рабочий планшет — тот самый, на котором были все проекты, презентации, важные документы.
— Данька, отдай немедленно! — протянула руку.
— Щас, тёть Алин, — не поднимая глаз, ответил племянник. — Я тут игру устанавливаю.
— Какую игру?! — Алина вырвала планшет из рук подростка. — Это рабочий планшет! Там важные документы!
— Ну и что? — пожал плечами Данька. — Места много. А игры весёлые.
На экране действительно загружалась какая-то стрелялка. Алина судорожно начала удалять установленное.
— Лариса! — позвала она сестру. — Твой сын мог стереть всю мою работу!
— Да ладно, — отмахнулась та. — Всё же на флешках дублируется. А Данька просто ребёнок.
— Ребёнок?! Ему пятнадцать лет! В его возрасте я уже работала!
— Ну вот поэтому ты и такая, — едко заметила Лариса. — Рано повзрослела. Детства не было. А мои дети пусть детством насладятся.
Алина посмотрела на "наслаждающихся детством" племянников. Мишка ковырял отвёрткой розетку, Полина размазывала помаду по зеркалу в прихожей, а Данька уже нашёл в шкафу коробку с важными документами и с интересом их изучал.
— Всё, — сказала Алина и хлопнула в ладоши. — Собираемся и едем к Андрею. Прямо сейчас.
— К Андрею?! — возмутилась Лариса. — Я же объяснила, у него места нет!
— Найдётся. На коврике в коридоре.
— Алина, ты что, издеваешься?
— Нет, я серьёзно. Или к Андрею, или в гостиницу, или к подругам. Но не ко мне.
Лариса вскочила с дивана:
— Я не понимаю! В чём дело? Мы же родные! Почему ты такая бессердечная?
— Потому что устала быть удобной! — выпалила Алина. — Устала быть тем человеком, которого используют, когда нужно, и упрекают, когда не нужно!
— Никто тебя не использует! — возмутилась сестра. — Мы просто просим помочь!
— Помочь... — горько усмехнулась Алина. — Лара, а помнишь, как я три года назад просила тебя посидеть с котом, когда ехала в командировку? Что ты ответила?
Лариса замялась:
— Ну... у меня дети были...
— "У меня своих забот хватает", — процитировала Алина. — Дословно. А когда я в прошлом году сломала ногу и попросила принести продукты? "Найми сиделку, у тебя денег достаточно". Тоже дословно.
— Это было... это другое...
— Другое?! — голос Алины сорвался. — Это было именно то же самое! Только наоборот! Когда мне нужна помощь, у всех находятся причины отказать. А когда вам нужно — я должна бросать всё и помогать!
Дети притихли, чувствуя напряжение. Лариса нервно комкала салфетку:
— Алин, ну не надо так... Мы же близкие люди...
— Близкие люди помогают друг другу. А вы только берёте. Всю жизнь только берёте.
— Мы не берём! — возмутилась Лариса. — И вообще, мне мама завещала квартиру, я имею право на помощь семьи!
— Имеешь, — кивнула Алина. — Но не от меня. От тех, кто эту квартиру тоже получил. От тех, кого мама любила больше.
— Мама любила всех одинаково!
— Да? А почему тогда квартиру и сбережения получила только ты?
Лариса покраснела:
— Потому что у меня дети! Потому что мне нужнее было!
— А мне что нужно было? — тихо спросила Алина. — Когда я в восемнадцать лет ушла из дома? Когда снимала углы и считала каждую копейку? Когда в институте подрабатывала, чтобы заплатить за общежитие?
— Ты же справилась! — воскликнула Лариса. — Ты сильная! Тебе не нужна была помощь!
— Откуда ты знаешь, нужна или нет? — в голосе Алины зазвучали металлические нотки. — Ты хоть раз спросила? Хоть раз поинтересовалась, как я живу, что меня беспокоит, чем могу помочь?
Сестра молчала.
— Нет, не спрашивала. Потому что тебе было плевать. Всё, что тебя интересовало, — это моя способность решать твои проблемы.
— Алин, ты несправедлива...
— Справедлива! — отрезала Алина. — И знаешь что? Всё. Точка. Больше никаких подачек, никакой помощи, никаких "семейных обязательств". Живи сама.
— Мама! — заревела Полина. — Тётя злая! Она нас выгоняет!
— Тёть Алин, — подошёл Мишка, всхлипывая. — А мы плохие?
У Алины сжалось сердце. Дети-то не виноваты. Но сколько можно жертвовать собой?
— Вы не плохие, — присела она на корточки к мальчику. — Но у тёти маленькая квартира. А вас много.
— Алина! — окрикнула Лариса. — Не настраивай детей против меня!
— Не настраиваю. Объясняю реальность.
Лариса схватила сумку:
— Ну и ладно! Поедем к Андрею! А потом не жалуйся, что одна осталась! Не будет у тебя семьи!
— Хорошо, — спокойно ответила Алина. — Не будет так не будет.
Через десять минут они ушли. Данька напоследок пнул ногой тумбу в прихожей, Полина украдкой засунула в карман Алинины серёжки, а Мишка громко сказал:
— Тётя жадная! Не даёт игрушки!
Лариса демонстративно хлопнула дверью. Алина осталась одна в своей разгромленной квартире. Осколки на кухне, следы грязных сапог на диване, сломанная розетка, размазанная по зеркалу помада...
Она опустилась на пол посреди гостиной и вдруг рассмеялась. Истерично, со слезами. Сколько лет она мечтала об этой тишине? О том, чтобы её просто оставили в покое?
Телефон зазвонил. Андрей.
— Алин, ты чего устроила? — голос брата звучал растерянно. — Лариска приехала вся в слезах, говорит, ты их выгнала...
— Выгнала, — подтвердила Алина. — И правильно сделала.
— Но ведь им негде жить! Ремонт же...
— Андрюш, а ты знаешь, что Лариса взяла кредит триста тысяч под двадцать процентов? И потратила только сто восемьдесят? Остальные деньги куда дела?
Молчание в трубке.
— Не знаешь? — продолжила Алина. — А я знаю. Она сделала себе пластику. Ринопластику и увеличение груди. За сто двадцать тысяч. А теперь жалуется, что денег на ремонт не хватило.
— Ты серьёзно? — ошарашенно спросил Андрей.
— Абсолютно. И это ещё не всё. Знаешь, кто ей эту клинику посоветовал? Её новый приятель. Женатый мужчина, с которым она встречается уже полгода.
В трубке воцарилась гробовая тишина. Потом Андрей тихо произнёс:
— Откуда ты это знаешь?
— От Полины. Дети видят и слышат больше, чем думают взрослые. "Дядя Костя сказал маме, что она красивая будет, если нос поправит".
Алина слышала, как брат тяжело дышит.
— Значит, — медленно проговорил он, — она нас всех обманывала? И ремонт, и помощь Аркадия...
— Обманывала. А я должна была расплачиваться за её глупость. Как всегда.
— Алин, но что теперь делать? Она же здесь, с детьми...
— Не знаю, Андрюш. И знаешь что? Мне всё равно. Пусть решает сама. Как взрослый человек.
Алина отключила телефон и посмотрела на часы. Половина восьмого вечера. За окном догорал осенний закат, окрашивая комнату в тёплые тона. Она встала, включила чайник и достала из шкафа уцелевшую чашку.
Впервые за долгое время ей хотелось побыть одной. По-настоящему одной, без звонков, без требований, без чувства вины. Просто сидеть в тишине и пить чай.
Но едва она успела заварить чай, как в дверь позвонили. Алина подошла к глазку — Максим. Младший брат стоял на лестничной площадке с серьёзным лицом.
— Привет, — сказал он, когда она открыла дверь. — Можно войти?
— Конечно.
Максим прошёл в гостиную, огляделся:
— Тут как-то... разгромно.
— Лариса с детьми заходили, — коротко пояснила Алина.
— Понятно, — кивнул брат. — Алин, мне нужно тебе кое-что сказать. О Ларисе. И о том, что происходило все эти годы.
Алина насторожилась. Максим всегда был самым молчаливым в семье, держался в стороне от конфликтов.
— Садись, — предложила она. — Чай будешь?
— Буду.
Максим устроился в кресле, принял чашку и долго молчал, разглядывая заварку.
— Алин, — наконец начал он, — ты знаешь, что Лариса никогда не работала? Ни дня?
— Как это не работала? — удивилась Алина. — А школа? Она же в школе преподавала?
— Преподавала. Два месяца. Потом сказала, что дети мешают, нужно сидеть дома.
— Но алименты же поступают...
— Алименты — это десять тысяч в месяц. Максимум. Аркадий получает тридцать. Остальное...
Максим замолчал, глядя в окно.
— Остальное что? — подтолкнула Алина.
— Остальное — это пособия. Многодетная мать, малообеспеченная семья. Плюс мать до конца помогала деньгами. А теперь...
— А теперь что?
— А теперь она встречается с этим Костей. Он обещал развестись, жениться на ней. Клинику оплатил, сказал, что и дальше поможет. Только вот жена у него совсем не глупая женщина.
Алина внимательно смотрела на брата. Максим рассказывал всё это спокойно, без эмоций, как сводку новостей.
— Максим, а откуда ты всё это знаешь?
— Лариса мне рассказывала. Думала, я на её стороне. Жаловалась, что ты помогать отказываешься, что эгоистка, что семью не ценишь...
— И что ты ей отвечал?
— Ничего. Слушал. А потом думал. Много думал.
Максим поставил чашку на стол и посмотрел сестре в глаза:
— Алин, она сегодня мне сказала, что если ты не пустишь их жить, то она обратится в суд. За алименты. На тебя.
— Как это — алименты на меня? — опешила Алина.
— Содержание нетрудоспособной сестры. С тремя несовершеннолетними детьми. Она уже юриста консультировала.
Алина почувствовала, как земля уходит из-под ног.
— Но это же... это же бред! Я ей не обязана!
— Не обязана, — согласился Максим. — Но есть нюансы. Лариса не работает официально уже пять лет. Статус многодетной матери. А ты — успешная, бездетная, с хорошим доходом. Некоторые судьи могут и покивать.
— Но ведь она сама выбрала не работать! Сама взяла кредит! Сама связалась с женатым!
— А суду она расскажет другую историю. Про то, как тяжело одной с тремя детьми. Про то, что старшая сестра отказывается помочь в трудную минуту. Про семейные традиции и материнский наказ.
Алина опустилась на диван. Голова кружилась.
— Максим, а ты... ты на её стороне? — с трудом выдавила Алина.
Младший брат покачал головой:
— Нет. Я вообще ни на чьей стороне. Просто предупреждаю. Лариса не остановится. Она решила, что ты должна её содержать, и будет добиваться этого любыми способами.
— Но почему я?! — почти закричала Алина. — Почему всегда я?!
— Потому что ты позволяла, — тихо ответил Максим. — Всю жизнь позволяла. Мама на тебя детей повесила — ты терпела. Лариса деньги клянчить начала — ты давала. Все привыкли, что Алина всё стерпит, всё простит, всем поможет.
— А что мне было делать?! Бросить вас всех в детстве?
— Не знаю, — честно признался Максим. — Но то, что получилось, — это неправильно. Ты не должна всю жизнь расплачиваться за мамины решения.
Алина молча смотрела на брата. Максим был на десять лет младше, но говорил как взрослый человек, понимающий суть происходящего.
— А ты? — спросила она. — Ты тоже считаешь, что я должна помогать?
— Нет, — покачал головой Максим. — Я считаю, что каждый должен решать свои проблемы сам. Лариса взрослая женщина. Решила делать ремонт — рассчитывай бюджет. Решила рожать детей — обеспечивай их. Никто её не заставлял.
— Тогда почему ты молчал все эти годы? — горько усмехнулась Алина. — Почему не сказал ей этого раньше?
— Говорил. Не раз. Но она не слушает. Для неё ты — источник дохода. Удобный, надёжный источник.
Алина закрыла глаза. Источник дохода. Как точно сказано.
— Максим, а суд... это реально? Она правда может заставить меня её содержать?
— Теоретически — да. Если докажет, что нуждается, а ты можешь помочь. Но для этого ей придётся показать все свои доходы. И расходы тоже.
— В том числе на пластику?
— В том числе. А ещё на одежду, косметику, развлечения... Лариса любит красиво жить. За чужой счёт.
— Понятно, — Алина почувствовала, как напряжение немного отступает. — Значит, реальных оснований у неё нет.
— Нет. Но она будет пытаться. Давить на жалость, манипулировать, угрожать...
— Пусть пытается, — устало сказала Алина. — Я больше не поддамся.
Максим встал:
— Алин, а можно вопрос? Ты счастлива?
Вопрос прозвучал неожиданно. Алина растерялась:
— Почему ты спрашиваешь?
— Потому что все эти годы ты жила для других. А для себя — когда?
Алина задумалась. Когда она в последний раз делала что-то просто для удовольствия? Покупала что-то не необходимое, а желанное? Планировала отпуск, не думая о том, сколько денег просят родственники?
— Не помню, — честно призналась она.
— Тогда пора начинать, — сказал Максим. — Пока не поздно.
После его ухода Алина долго сидела в полумраке, обдумывая разговор. Максим был прав — она всю жизнь жила для других. Но сегодня что-то изменилось. Когда Лариса потребовала впустить её с детьми, когда заговорила о семейном долге, внутри что-то окончательно сломалось.
Она больше не хотела быть удобной. Не хотела жертвовать своим покоем, своими деньгами, своей жизнью ради тех, кто считал это само собой разумеющимся.
Телефон снова зазвонил. Номер Ларисы. Алина посмотрела на экран и спокойно отклонила вызов. Потом заблокировала номер.
Через минуту зазвонил Андрей:
— Алин, Лариса говорит, ты трубку не берёшь...
— Не беру. И брать не буду.
— Но ведь...
— Андрюш, — перебила Алина, — я тебя очень прошу. Не звони мне больше по поводу Ларисиных проблем. Она взрослый человек, пусть справляется сама.
— Алин...
— Всё. Я больше не обсуждаю эту тему.
Она отключила телефон и заблокировала номер Андрея. Потом подумала и заблокировала всех троих.
В квартире стало тихо. По-настоящему тихо. Алина убрала осколки, протерла зеркало, поправила диван. Постепенно её дом приобретал прежний вид — аккуратный, уютный, спокойный.
Она заварила новый чай, села в кресло и включила любимую передачу. За окном светили фонари, город засыпал. А в её душе впервые за долгие годы воцарился мир.
Но в половине одиннадцатого в дверь снова позвонили. Алина подошла к глазку и увидела незнакомую женщину — блондинку лет пятидесяти в дорогой куртке.
— Алина Валентиновна? — спросила незнакомка, когда дверь открылась. — Меня зовут Елена Игоревна. Я адвокат. Мне нужно с вами поговорить.
***
— Простите, но в такое время... — начала Алина, но незнакомка подняла руку.
— Извините за беспокойство. Дело не терпит отлагательств. Меня наняла ваша сестра Лариса Валентиновна для подачи иска о взыскании алиментов.
Алина ощутила, как холод разливается по телу. Значит, Максим не шутил.
— Проходите, — сказала она, отступая в сторону.
Елена Игоревна прошла в гостиную, села в кресло и достала папку с документами.
— Буду говорить прямо, — начала она. — Ваша сестра обратилась ко мне с просьбой подать иск о взыскании средств на содержание. Формально у неё есть основания — трое несовершеннолетних детей, отсутствие стабильного дохода, статус многодетной матери.
— Но я ей не обязана! — возмутилась Алина. — Я не родитель её детей!
— Согласна, — кивнула адвокат. — Поэтому и приехала. Хочу предупредить — дело это проигрышное. Для вашей сестры, разумеется.
Алина непонимающе уставилась на женщину:
— Как это проигрышное? Вы же её адвокат?
— Была, — поправила Елена Игоревна. — До того момента, как изучила все обстоятельства дела.
Она открыла папку и выложила на стол несколько фотографий:
— Ваша сестра утверждала, что живёт в бедности. Но на банковских выписках — траты на дорогую косметику, одежду, рестораны. А это — чеки из клиники пластической хирургии на сто двадцать тысяч рублей.
Алина рассматривала документы. Всё было там — переводы от некоего Константина Борисовича, квитанции об оплате процедур, даже фотографии Ларисы "до и после".
— Откуда у вас это?
— Ваша сестра сама принесла, — усмехнулась адвокат. — Думала, что я буду строить защиту, не изучая материалы. Ошиблась.
— И что теперь?
— А теперь я отказываюсь от ведения дела. Более того — считаю своим долгом предупредить вас. Лариса Валентиновна ищет другого адвоката. Менее щепетильного.
Елена Игоревна собрала документы и встала:
— Алина Валентиновна, у вас есть право жить своей жизнью. Не позволяйте никому отнимать это право. Даже родственникам.
После её ухода Алина долго сидела в тишине. Лариса действительно решила дойти до конца. Подать в суд, публично обвинить в жестокости, попытаться заставить содержать её и детей.
Телефон завибрировал — сообщение с незнакомого номера:
"Алина, это я, Лариса. Пишу с телефона Кости. Ты заблокировала мой номер, но я всё равно найду способ связаться. Думаешь, я сдамся? Не дождёшься. Подам в суд и добьюсь алиментов. Посмотрим, как заиграешь, когда судья обяжет тебя платить по тридцать тысяч в месяц на содержание племянников!"
Алина перечитала сообщение дважды. Тридцать тысяч в месяц. Это половина её зарплаты после налогов. А ведь у неё ипотека, коммунальные, расходы на жизнь...
Но странно — вместо паники она почувствовала что-то похожее на облегчение. Наконец-то всё ясно. Никаких семейных чувств, никакой любви. Просто вымогательство. Чистое, наглое вымогательство.
Она набрала номер Максима:
— Макс, это я. Не спишь?
— Не сплю. Что случилось?
— Лариса прислала мне сообщение. Угрожает судом. Требует тридцать тысяч в месяц.
Максим хмыкнул:
— Быстро же она нашла замену адвокату.
— Какую замену?
— Алин, Елена Игоревна мне звонила. Предупредила, что расскажет тебе правду. Лариса уже третьего адвоката ищет. Первые двое тоже отказались, когда увидели документы.
— Максим, а что если найдёт? Что если действительно подаст иск?
— Тогда ей придётся в суде объяснять, куда потратила сто двадцать тысяч из кредитных денег. И почему не работает, имея профессию учителя. И кто такой Константин Борисович, который оплачивал ей пластику.
— А если судья окажется сочувствующим многодетным матерям?
— Алин, любой судья задаст простой вопрос: почему истица не обращается за алиментами к отцу детей? Почему не ищет работу? И главное — на каком основании совершеннолетняя трудоспособная женщина требует содержания от сестры?
Алина почувствовала, как дыхание становится ровнее. Максим был прав. Никаких реальных оснований у Ларисы нет.
— Спасибо, — сказала она. — За то, что предупредил. И за то, что поддержал.
— Алин, а можешь ещё один вопрос? Ты действительно планируешь покупать трёхкомнатную квартиру?
— Планирую. А что?
— Ничего. Просто... радуюсь за тебя. Пора тебе пожить в нормальных условиях.
После разговора с братом Алина почувствовала себя увереннее. Она приняла душ, заварила чай и села планировать завтрашний день. В девять утра — встреча в банке, в два часа — просмотр квартир. Новая жизнь начинается завтра.
****
Утром Алина проснулась от звонка в дверь. На часах было семь утра. Она подошла к глазку — Лариса с детьми стояли на площадке с чемоданами и пакетами.
— Открывай! — кричала сестра. — Я знаю, что ты дома!
Алина не ответила. Стояла у двери и слушала, как Лариса колотит кулаками по металлу.
— Алина! Мы всю ночь на вокзале провели! Дети голодные! Открой немедленно!
Соседка сверху высунулась из квартиры:
— Девушка, что за шум с утра пораньше?
— Это сестра моя, — извинилась Лариса. — Семейные дела.
— А семейные дела нельзя после девяти обсуждать? Люди спят!
— Простите, — буркнула Лариса и снова забарабанила в дверь. — Алина! Я знаю, ты слышишь! Не будь такой жестокой!
Алина оделась, взяла сумку и тихо вышла через балкон на пожарную лестницу. Хорошо, что жила на втором этаже. Спустилась во двор, обошла дом и села в машину.
В банке её ждали хорошие новости — ипотека одобрена окончательно, ставка даже чуть ниже первоначальной. Кредитный менеджер, молодая девушка, улыбалась:
— Алина Валентиновна, у вас отличная кредитная история! И зарплата стабильная. Банк готов предоставить вам максимально выгодные условия.
— Когда я смогу приступить к просмотру квартир?
— Хоть сегодня! Деньги переведём в течение дня после подписания договора.
Алина расписалась в документах с лёгким сердцем. Наконец-то! Её собственная трёхкомнатная квартира в новом доме. Большая кухня, отдельная спальня, рабочий кабинет. Место, где она сможет жить так, как хочет.
Риелтор, женщина средних лет, встретила её возле дома:
— Алина Валентиновна? Меня зовут Ирина Петровна. Покажу вам несколько вариантов.
Первая квартира была на седьмом этаже, с видом на парк. Просторная, светлая, с современным ремонтом. Алина ходила по комнатам и представляла, как расставит мебель, какие шторы повесит.
— Нравится? — спросила риелтор.
— Очень. А цена?
— Восемь миллионов семьсот тысяч. С учётом того, что вы продаёте свою двушку за пять миллионов, доплата составит три семьсот. Ваш банк готов предоставить именно эту сумму.
— Беру, — не колеблясь, сказала Алина.
Пока оформляли предварительный договор, на телефон пришло сообщение от Андрея:
"Алин, Лариса с детьми ночевала в подъезде твоего дома. Соседи жаловаться начали. Может, всё-таки поговоришь с ней?"
Алина показала сообщение риелтору:
— Извините, тут семейные проблемы. Сестра пытается заставить меня решать её финансовые трудности.
— Понимаю, — сочувственно кивнула Ирина Петровна. — У меня самой такая родственница есть. Всё ждёт, что кто-то её проблемы решит.
— И как вы справляетесь?
— Никак. Просто не общаюсь. Жизнь стала намного спокойнее.
После риелтора Алина поехала на работу. Весь день прошёл в хлопотах — нужно было закрыть проекты перед оформлением ипотеки, согласовать график с руководством. Домой вернулась только в восемь вечера.
Во дворе её ждал сюрприз — возле подъезда стояла машина Андрея, а на лавочке сидели Лариса с детьми. Увидев Алину, сестра вскочила:
— Наконец-то! Где ты пропадала? Мы тебя полдня ждём!
— Работала, — коротко ответила Алина. — А вы что здесь делаете?
— Ждём, пока ты одумаешься, — сказала Лариса. — Алин, ну нельзя же быть такой бессердечной! Дети всю ночь на улице провели!
— На улице? — Алина посмотрела на племянников. Они выглядели вполне бодрыми и довольными. — А почему не пошли к Андрею?
— У него места нет! — воскликнула Лариса.
— А в гостиницу?
— Денег нет!
— Тогда в приют для бездомных. Там кормят и место для ночёвки дают.
— Алина! — ахнула Лариса. — Ты что говоришь?! Мы же не бомжи!
— А кто же вы? — холодно спросила Алина. — Люди с жильём, которые добровольно от него отказались ради ремонта? Люди с доходом, которые не хотят работать? Кто вы?
Лариса начала всхлипывать:
— Мы твоя семья... Твоя кровь... Неужели тебе не жалко племянников?
— Жалко, — честно ответила Алина. — Но ещё больше мне жалко себя. Я тридцать восемь лет жила для всех. Теперь буду жить для себя.
Из машины вышел Андрей:
— Алин, давай поговорим, — сказал он устало. — Как взрослые люди.
— Хорошо. Говори.
— Лариса действительно в тяжёлой ситуации...
— По собственной вине.
— Согласен. Но дети тут ни при чём. Ты не можешь их на улице оставить.
— Не оставляю. Предлагаю матери найти решение. Устроиться на работу, снять жильё, попросить помощи у отца детей.
— Аркадий денег не даст.
— А я должна давать?
Андрей замолчал. Потом тихо сказал:
— Алин, а что если... что если мы все поможем? Я, ты, Максим? Разделим расходы на троих?
— Андрей, у тебя самого семья. Ипотека, ребёнок. Какая ещё помощь?
— Ну хотя бы немного...
— Нет, — твёрдо сказала Алина. — Никто ничего не должен. Лариса взрослый человек. Пусть сама решает свои проблемы.
Лариса, которая до этого рыдала, вдруг перестала плакать и злобно посмотрела на сестру:
— Знаешь что, Алина? Тогда я действительно подам в суд. И расскажу всем, какая ты эгоистка. В соцсетях напишу, на работе твоей расскажу. Посмотрим, как тебе понравится!
— Пиши, — спокойно ответила Алина. — Только предупреждаю — я тоже умею рассказывать. Про пластику за кредитные деньги, про женатого любовника, про то, как ты пять лет не работала, ожидая, что кто-то тебя содержать будет.
Лариса побелела:
— Ты не посмеешь!
— Посмею. Устала быть крайней.
Андрей растерянно смотрел на сестёр:
— Девочки, ну что вы как дети...
— Мы не дети! — резко оборвала его Алина. — Мне тридцать восемь, ей тридцать четыре. Пора бы научиться отвечать за свои поступки.
В этот момент к ним подошла соседка с верхнего этажа — пожилая женщина с решительным лицом:
— Извините, что вмешиваюсь, — обратилась она к Лариске. — Но вы уже вторые сутки тут орёте. У меня внучка маленькая, не может уснуть от ваших криков.
— А мне что делать? — возмутилась Лариса. — Сестра выгнала на улицу с детьми!
— А вы работать пробовали? — невозмутимо спросила соседка. — Жильё снимать на заработанные деньги?
— У меня трое детей!
— И что? Я одна четверых подняла после того, как муж погиб. Работала в две смены, детей в сад отдавала. Никого не просила содержать нас.
Лариса открыла рот, но соседка не дала ей вставить слово:
— А вы что делаете? Сидите ровно на том месте, откуда дети пошли, и ждёте, что кто-то вам жизнь наладит? Да ещё и сестру позорите перед всем домом?
— Я не позорю!
— Ещё как позорите! — рассердилась соседка. — Целые сутки орёте, что она вас бросила! А что она вам должна? Рожали вы, не она!
Алина с изумлением слушала эту отповедь. Оказывается, люди со стороны всё прекрасно понимают.
— Так вот, — продолжила соседка, — либо вы отсюда уезжаете прямо сейчас, либо я вызываю участкового. За нарушение общественного порядка.
Лариса растерянно посмотрела на Андрея, потом на Алину:
— Андрюш, ну скажи что-нибудь...
— А что сказать? — устало ответил брат. — Женщина права. Нельзя всем двором мешать из-за твоих проблем.
— Значит, и ты против меня?!
— Я не против. Я просто устал решать чужие проблемы. У меня своих хватает.
Лариса схватила сумки:
— Хорошо! Поеду к Максиму! Хоть он родную сестру не бросит!
— Максим снимает комнату в коммуналке, — напомнил Андрей. — Там правила строгие — никаких посторонних.
— Тогда... тогда найду приют! — всхлипнула Лариса. — Для многодетных матерей!
— Найди, — согласилась Алина. — Это разумное решение.
Лариса погрузила детей в машину Андрея и уехала, не прощаясь. Соседка одобрительно кивнула Алине:
— Правильно сделали, дочка. Таких родственников держать нельзя. Всю кровь выпьют.
****
Прошла неделя. Алина оформляла документы на новую квартиру, планировала переезд, выбирала мебель. Ни Лариса, ни братья не звонили. Стояла удивительная тишина.
В пятницу вечером, когда Алина упаковывала вещи, раздался звонок домофона. Она подняла трубку:
— Алина Валентиновна? Это участковый Сергей Петрович. Можно подняться?
Сердце ёкнуло. Неужели Лариса довела дело до полиции?
Участковый оказался мужчиной лет сорока с усталым лицом:
— Добрый вечер. По поводу заявления от гражданки Ларисы Валентиновны.
— Какого заявления?
— Она обвиняет вас в том, что вы выгнали её с несовершеннолетними детьми на улицу. Якобы они ночевали в подъезде, а вы отказались предоставить временное жильё.
Алина устало вздохнула:
— Проходите, расскажу, как было на самом деле.
Она поведала участковому всю историю — и про кредит на пластику, и про отказ работать, и про попытки вымогательства. Показала сообщения с угрозами.
Сергей Петрович внимательно слушал, изредка кивая:
— Понятно. А документы у вас есть? Подтверждающие ваши слова?
— Есть, — Алина достала папку с распечатками банковских операций, которые прислала Елена Игоревна. — Вот траты сестры за последние полгода.
Участковый изучил документы и покачал головой:
— Ну и дела... А она мне рассказывала, что еле концы с концами сводит.
— Как видите, это не так.
— Алина Валентиновна, формально никто не обязан предоставлять жильё родственникам. Это добровольное дело. А угрозы подачей ложного иска — это уже другая статья.
— То есть?
— То есть ваша сестра сама нарушила закон. Можете встречное заявление подать. За клевету и вымогательство.
Алина задумалась. Подавать на сестру в полицию? С одной стороны, справедливо. С другой — всё-таки родная кровь...
— Я подумаю, — сказала она.
— Думайте. А пока что — заявление сестры я закрываю. Оснований нет.
После ухода участкового Алина села на диван и попыталась разобраться в своих чувствах. Облегчение смешивалось с грустью. Всё-таки это была её семья. Люди, с которыми она выросла, которых когда-то любила...
Телефон зазвонил. Максим.
— Алин, привет. Как дела?
— Нормально. Квартиру покупаю, переезжаю.
— Молодец. Слушай, а ты знаешь, где сейчас Лариса?
— Понятия не имею. А что?
— Она в социальной гостинице устроилась. Для мам в трудной ситуации. Говорит, что временно, пока не найдёт работу.
— Работу? — удивилась Алина. — Она что, передумала судиться?
— Да нет, не передумала. Просто адвоката найти не может. Четвёртый уже отказался. Говорят, дело бесперспективное.
Алина усмехнулась:
— Вот как?
— А ещё она Костю потеряла. Жена его про пластику узнала, скандал устроила. Теперь он с Ларисой не общается.
— Понятно. И что теперь?
— А теперь она работу ищет. Впервые в жизни — серьёзно ищет. Уже на два собеседования сходила.
— Удивительно, — сказала Алина. — Оказывается, когда другого выхода нет, люди способны меняться.
— Ещё как способны. Алин, а ты... ты не жалеешь?
— О чём?
— Что отказала ей. Всё-таки сестра...
Алина посмотрела на свою квартиру — аккуратную, уютную, спокойную. Никто не кричал, не требовал, не ломал её вещи. Никто не называл её эгоисткой за то, что она хочет жить своей жизнью.
— Не жалею, — твёрдо сказала она. — Ни капельки.
****
Переезд в новую квартиру прошёл спокойно. Алина наняла грузчиков, за день перевезла все вещи. Трёхкомнатная квартира казалась дворцом после тесной двушки. Просторная кухня с видом во двор, уютная спальня, отдельный кабинет для работы.
Вечером, когда последняя коробка была разобрана, а мебель расставлена, Алина села в новое кресло у окна и налила себе вина. Красное, дорогое — то, что всегда хотела купить, но экономила.
За окном светились огни города. Где-то там жила Лариса со своими детьми, пыталась найти работу, решала проблемы. Самостоятельно. Впервые в жизни.
Алина не испытывала злорадства. Только спокойствие. Она сделала правильный выбор. Наконец-то.
Телефон зазвонил. Незнакомый номер.
— Алло?
— Алина Валентиновна? — знакомый голос. Лариса. — Не отключайтесь, пожалуйста. Мне нужно кое-что сказать.
Алина колебалась, но любопытство взяло верх:
— Слушаю.
— Я... я устроилась на работу. В частную школу. Учителем младших классов. Зарплата небольшая, но хватит на съём жилья.
— Поздравляю, — искренне сказала Алина.
— И ещё... я хотела извиниться. За всё. За угрозы, за попытки заставить тебя... Я была неправа.
Алина молчала, переваривая услышанное.
— Максим мне многое объяснил, — продолжила Лариса. — Про то, как ты в детстве за нами ухаживала. Про то, что сама всего добилась. Я... я этого не ценила.
— Не ценила, — согласилась Алина.
— А теперь понимаю. Когда тебе самой пришлось работать, искать жильё, решать проблемы... Это оказалось намного сложнее, чем казалось.
— Лариса, — осторожно спросила Алина, — а дети как? Они не против того, что ты работаешь?
— Поначалу были против. Особенно Данька. Привык, что я всегда дома. Но я объяснила — либо мама работает, либо мы живём на улице. Быстро согласились.
Сестра замолчала, потом добавила:
— Алин, я не прошу прощения. Понимаю, что не заслужила. Просто хотела сказать... спасибо.
— За что?
— За то, что остановила. Если бы ты тогда согласилась нас принять, я бы так и продолжала сидеть на твоей шее. А так... пришлось стать взрослой.
После этого разговора Алина почувствовала, что последние узлы внутри развязались. Лариса извинилась и начала работать. Этого она не ожидала.
Спустя месяц Максим позвонил с новостями:
— Алин, ты знаешь, что Лариса сняла двушку? В нормальном районе. И дети в новые школы перешли.
— Хорошо для неё.
— А ещё она с этим Костей совсем порвала. Говорит, надоело быть чьей-то тайной.
— Мудрое решение.
— И ещё... она хочет кредит досрочно погасить. Продать мамину квартиру, доплатить и закрыть долг.
— Тоже правильно.
— Алин, а ты... ты бы с ней общаться стала? Если она изменилась?
Алина задумалась. Лариса действительно начала работать, решать проблемы самостоятельно. Но доверие... доверие не восстанавливается за месяц.
— Посмотрим, — сказала она. — Время покажет.
****
Прошёл год. Алина обустроила новую квартиру, получила повышение на работе, съездила в отпуск в Грецию — впервые не думая о том, сколько денег просят родственники.
Лариса работала в школе, дети привыкли к новому режиму. Данька даже устроился в летний лагерь вожатым — на заработанные мамой деньги. Кредит почти погасили.
Иногда Максим передавал новости о сестре. Лариса освоилась в школе, дети подтянулись в учёбе. Данька даже поступил в колледж — сам, без чьей-либо помощи.
А потом случилось неожиданное.
В субботний вечер в дверь позвонили. Алина открыла — на пороге стояла Лариса. Одна, без детей. Выглядела уставшей, но как-то повзрослевшей.
— Привет, — тихо сказала она. — Можно войти?
Алина колебалась, но любопытство победило:
— Проходи.
Лариса разулась, прошла в гостиную и остановилась, оглядываясь:
— Красиво у тебя. Большая квартира, уютно...
— Спасибо. Чай будешь?
— Буду.
Они молча пили чай. Лариса не требовала, не просила, не упрекала. Просто сидела и смотрела в окно.
— Зачем пришла? — спросила наконец Алина.
— Хотела поговорить. По-человечески. Без криков и обвинений.
— Говори.
Лариса поставила чашку и посмотрела сестре в глаза:
— Алин, я поняла, какой была. Только теперь, когда сама начала работать, обеспечивать детей... Это очень тяжело. И очень ответственно.
— Да, тяжело.
— Все эти годы я думала, что ты обязана мне помогать. Потому что у тебя больше денег, потому что мама так сказала, потому что мы родные... А на самом деле я просто боялась взрослеть.
Алина молчала.
— Помнишь, как в детстве ты за мной ухаживала? — продолжила Лариса. — Косички заплетала, завтраки готовила, с уроками помогала. Ты была как вторая мама. И мне это нравилось. Я привыкла, что Алина всё решит, всё устроит.
— Лариса...
— Дай досказать. Когда я замуж выходила, тоже думала — Аркадий всё решит. Работать, зарабатывать, планировать — это его обязанность. А моя — рожать и воспитывать. Когда он ушёл, я решила, что теперь это твоя обязанность. Ведь ты всегда была сильной, ответственной...
Лариса замолчала, вытирая глаза рукавом.
— А потом случилось то, что случилось. Ты отказалась меня содержать. И мне пришлось... пришлось стать взрослой. В тридцать четыре года наконец повзрослеть.
— И как? — тихо спросила Алина. — Нравится быть взрослой?
— Знаешь... да. Тяжело, но нравится. Когда сама зарабатываешь, сама решаешь, сама планируешь — чувствуешь себя... настоящей. Живой.
Алина кивнула. Она понимала это чувство.
— Алин, я не прошу прощения, — продолжила Лариса. — Понимаю, что не заслужила. Просто хочу сказать... спасибо. За то, что не поддалась. За то, что заставила меня встать на ноги.
— Я не заставляла. Ты сама выбрала.
— Выбрала, потому что другого пути не было. Ты мне его отрезала. И правильно сделала.
Сёстры сидели в тишине. За окном шёл первый снег, укрывая город белым покрывалом.
— Дети как? — спросила Алина.
— Нормально. Данька в колледже хорошо учится. Мишка в художественную школу поступил — оказалось, талантливый. Полина... Полина теперь сама постель заправляет и посуду моет. Говорит, хочет быть самостоятельной, как тётя Алина.
У Алины ёкнуло сердце:
— Как тётя Алина?
— Да. Для неё ты теперь пример. Женщина, которая сама всего добилась.
— А для тебя?
Лариса подумала:
— А для меня ты... сестра. Просто сестра. Не спонсор, не решалка проблем. Сестра, которая имеет право на свою жизнь.
Они просидели ещё час, говорили о работе, о детях, о планах. Впервые за долгие годы разговор был равным — без просьб, требований, упрёков.
— Мне пора, — сказала Лариса, глядя на часы. — Завтра рано вставать.
— Хорошо.
На пороге Лариса обернулась:
— Алин, а можно... можно я иногда буду звонить? Просто поговорить? Не просить, не жаловаться. Просто сестра с сестрой.
Алина подумала. Год назад она бы ответила "нет" автоматически. Но сейчас видела перед собой другого человека — уставшего, но самостоятельного.
— Можно, — сказала она. — Звони.
После ухода Ларисы Алина стояла у окна и смотрела на падающий снег. Год назад её жизнь казалась безнадёжно запутанной. Бесконечные требования, чувство вины, ощущение, что она живёт не своей жизнью.
А теперь... Теперь у неё была просторная квартира, интересная работа, планы на будущее. И — что важнее всего — право сказать "нет", когда это необходимо.
Она больше не была удобной девочкой, которая всем всё должна. Она была взрослой женщиной, которая имеет право на собственное счастье.
И впервые за долгие годы Алина чувствовала себя по-настоящему свободной.
Спустя полгода Лариса получила повышение в школе и смогла снять трёхкомнатную квартиру. Данька поступил в институт на бюджет, Мишка выиграл конкурс детского рисунка, а Полина стала отличницей.
— Представляешь, — рассказывала Лариса по телефону, — дети оказались способными! Когда я перестала их жалеть и начала требовать, они сами всего захотели добиться!
— Удивительно, — улыбнулась Алина.
— А помнишь, как ты говорила, что трудности делают людей сильнее? Я тогда не поверила. А оказалось — правда.
Алина смотрела на заснеженный город за окном. Да, трудности действительно делают сильнее. Но только тех, кто готов их преодолевать, а не перекладывать на чужие плечи.
Её жизнь наладилась. На работе появился интересный проект, связанный с командировками в Европу. Алина без колебаний согласилась — теперь никто не мог упрекнуть её в том, что она "бросает семью ради карьеры".
Братья изредка звонили, делились новостями. Андрей развёлся — оказалось, что жена тоже была из разряда "все мне должны". Максим женился на однокурснице, скромной девушке, которая работала программистом.
— Знаешь, — сказал он как-то, — я специально выбрал самостоятельную. Насмотрелся на Ларису, не хочу повторения.
Семья изменилась. Люди стали честнее, взрослее, ответственнее. И всё потому, что Алина наконец сказала "нет".
В новогоднюю ночь она сидела в своей просторной гостиной, попивала шампанское и строила планы на следующий год. Хотела купить машину побольше, съездить в отпуск в Японию, может быть, завести кота.
Телефон зазвонил. Лариса.
— С Новым годом, сестрёнка!
— И тебя с праздником.
— Как дела? Как настроение?
— Отлично. А у тебя?
— Тоже хорошо. Премию получила, дети радуются. Данька на каникулах подрабатывает, деньги на новый телефон копит.
— Сам?
— Сам. Говорит, приятнее на заработанное покупать.
Алина улыбнулась. Племянник наконец понял, что деньги не берутся из воздуха.
— Алин, — после паузы сказала Лариса, — спасибо тебе. За всё.
— За что конкретно?
— За то, что научила быть сильной. За то, что не позволила остаться большим ребёнком. За то, что показала — жить можно по-другому.
После разговора Алина выключила телефон и подошла к окну. Город сверкал праздничными огнями, везде слышались смех и музыка. Люди встречали Новый год в кругу семьи.
А она встречала его одна. И впервые в жизни это её абсолютно не расстраивало. Одиночество больше не казалось наказанием. Оно стало выбором.
Выбором свободной, самостоятельной женщины, которая наконец научилась жить для себя.