В мемуарах и околокремлевских рассказах сохранилась любопытная история о том, как Иосиф Сталин решил устроить своей охране необычную проверку. Эта байка, а может легенда, правдивость которой сегодня сложно подтвердить документально, отлично показывает нравы той эпохи.
Осенний вечер в Кремле. Ровно в половине седьмого из первого и третьего подъездов здания правительства одновременно появляются две абсолютно одинаковые фигуры. Форма генералиссимуса, характерная поступь, даже усы подкручены идентично. Охранники замерли. Перед ними два Иосифа Сталина.
Актёр превзошёл оригинал
История началась с невинной просьбы. Михаил Геловани, уже снявшийся в пятнадцати фильмах о вожде и получивший за это четыре Сталинские премии, попросил разрешения три дня в месяц находиться рядом с Верховным. Мотив был благородный. Он хотел лучше изучить манеры, походку, жестикуляцию для более убедительного воплощения на экране.
Но была одна пикантная деталь. Геловани оказался выше своего прототипа на добрых десять сантиметров. В кино это решалось просто. Партнёрам актёра приходилось ходить чуть ли не на корточках, а операторы снимали с хитрых ракурсов.
Режиссёр Роман Кармен вспоминал:
— Захожу на "Мосфильм", где Чиаурели снимал очередной фильм про Сталина, и вижу картину: Геловани прохаживается перед камерой, а за ним актёры... на корточках!
Но в жизни такие трюки не проходили. Поэтому сам Сталин уже подумывал о замене грузинского актёра на русского. Слишком сильным был акцент у Геловани, слишком заметным его южное происхождение. А вождь народов должен был звучать общерусско, общесоветски.
Тем временем Геловани настолько вжился в роль, что даже его близкие замечали, что актёр стал чуть-чуть "сталинить" в быту. Помогал знакомым решать проблемы, почти ногой открывая двери в кабинеты начальников. Образ прилип намертво.
И тут у Сталина созрела идея эксперимента. Если актёр так хорош, что народ принимает его за оригинал, то как поведёт себя кремлёвская охрана? Те самые люди, которые видели вождя почти каждый день?
Два генералиссимуса на сцене истории
Принято считать, что к 1940-м годам у Сталина была целая армада двойников. Бухгалтер Евсей Лубицкий из Винницы, которого полгода готовили в подмосковной резиденции, убрав его семью для пущей секретности. Дагестанский актёр Феликс Дадаев, официально "погибший" на фронте и получивший новую жизнь в качестве дублёра. Христофор Гольштаб с искусственно нанесёнными оспинами на лице. По некоторым данным, таких "запасных Сталиных" набралось от двенадцати до двадцати человек.
Система охраны к тому времени была отлажена до мелочей.
Первый отдел Главного управления госбезопасности состоял из семи оперативных групп. Личная охрана, автообеспечение, охрана "Ближней дачи", три группы по охране подмосковных объектов, охрана кремлёвской квартиры. Немцы, кстати, один к одному скопировали эту систему для Гитлера. До мелочей. Видимо, признали её совершенство.
И вот этой отлаженной машине предстояло пройти неожиданный тест.
Ответственный оперативный дежурный Кремля Колотушкин чуть не свихнулся в тот вечер.
Первый звонок: из третьего подъезда в полном одиночестве вышел Хрусталев и движется к первому подъезду.
Второй звонок: из первого подъезда вышел с соратниками Раков и пересекает кремлёвскую площадь к Большому дворцу.
По оперативным соображениям охранники докладывали по прикреплённым охранникам, а не по самому объекту.
Бедный Колотушкин не мог понять: как по территории Кремля одновременно шествуют два Иосифа Виссарионовича в одинаковой форме генералиссимуса? Предположить злую шутку начальства он не решался. Оставалось только надеяться на ошибку одного из звонящих.
А тем временем большинство наружной охраны потянулось за Геловани. Меньшая часть металась между двумя "вождями". И лишь совсем крошечная группа сопровождала настоящего Сталина.
Охраннички
У Благовещенского подъезда Большого Кремлёвского дворца и произошла развязка этой оперы. К зданию подошёл настоящий Сталин с редкими сопровождающими, слегка опоздав. А основная масса охраны уже стояла с Геловани.
— Кого вы сопровождали? — строго спросил Сталин.
— Товарища Сталина! — бодро отрапортовал самый находчивый.
— Товарища Сталина? — изумился Верховный. — Извольте тогда ответить, кто же перед вами?
— Перед нами... перед нами... — заморгал служака, — вы, товарищ Сталин!
— Сколько же в Кремле товарищей Сталиных? Ничего отличить не можете, охраннички липовые.
И хлопнул дверью так, что штукатурка посыпалась.
Во дворце его уже ждало Политбюро во главе с... Геловани. Хохот готов был раскатиться по анфиладам, но Берия, заметив тучи в глазах вождя, мгновенно переориентировался. "Святой Лаврентий" учуял возможность подставить неудобного свидетеля.
— А вы, Красиков, почему опростоволосились? — напал он на одного из охранников. — Столько раз дежурили у квартиры вождя, а понеслись за Геловани? Неужели сходство столь идентично?
Берия намекал на оспенное лицо Сталина. Напрашивался ответ, что в сумерках различия сглаживаются. Но Красиков интуитивно понял ловушку.
— Почему же нет различия, Лаврентий Павлович? — ответил он. — У товарища Сталина осанка и манеры природные, выработанные годами. В них пластичность и собранность, воля и убедительность. У товарища Геловани они только намечаются, театрализованные. Спутать лица никак нельзя. Я не спутал, а лишь присоединился к большинству.
— Что-о-о? — побагровел Сталин. — Вы, будучи уверены, что товарищ Сталин оставлен без охраны, кинулись к ошибающемуся большинству?
— Так точно. Ошибающееся большинство перетянуло меня на свою сторону.
— Ошибочным оказался выбор. Преступным. — Прищурился Сталин. — Хорошо хоть не оправдываетесь. Впредь перед принятием решения соображайте. Думайте. На вашем пути всякое может встретиться: и ошибающееся большинство, и устойчивое меньшинство. Учитесь правильно ориентироваться в ситуации.
Вот такой неожиданный поворот.
Империя двойников
После провала началась тотальная переподготовка. Вместо фотографий охранников стали обучать по документальным фильмам. Додумались даже подобрать двойников для каждого члена Политбюро из числа офицеров службы.
Но эта затея быстро провалилась. Молодые офицеры, вжившись в роли, начали копировать не только положительные черты "оригиналов", но и их смешные привычки. Один "сталин" и один "молотов" около учебного поста принялись обсуждать проблемы ООН:
— Нэ правильно ведёт сэбя этот Трюгвэ Ли, — возмущался псевдо-Сталин. — До сих пор нэ принимает Китайскую Народную Рэспублику в Объединённую Нацию.
— Ты, как всегда, прав, Коба! — соглашался ложный Молотов.
Такие сценки разыгрывались перед сослуживцами, но информация вскоре дошла до начальства. Мыслимое ли дело, ведь если сегодня переодетые двойники обсуждают политику, а что, если завтра им взбредёт в голову решать бытовые вопросы членов Политбюро?
"Новоявленных вождей" быстро разжаловали и так "мягко" побеседовали, что те больше никого не копировали.
А настоящие двойники продолжали жить своей тайной жизнью. Евсей Лубицкий дотянул до 1981 года, получая персональную пенсию в обмен на молчание. Феликс Дадаев дожил до 2008-го, согласившись на интервью лишь в преклонном возрасте. До последних дней он повторял: "Не могу рассказывать" — инстинкт самосохранения оказался сильнее любопытства журналистов.
Самая горькая ирония ждала Михаила Геловани. После смерти Сталина началась десталинизация. Из всех фильмов, где актёр играл вождя, вырезали все кадры. Геловани исчез с экранов, словно его никогда не существовало. Актёр, создавший самый убедительный образ диктатора, стал жертвой борьбы с культом личности.
Кто настоящий?
История с двойником показала главную опасность системы. Когда копий становится больше оригиналов, общество теряет способность различать подлинное и поддельное. Сталинский эксперимент 1940-х стал пророчеством нашего времени.
В эпоху дипфейков и информационных войн вопрос "ничего не отличить" звучит актуальнее, чем когда-либо. Мы живём в мире, где искусственный интеллект создаёт неотличимые от реальности видео, где политики выступают с речами, которых никогда не произносили, где границы между оригиналом и копией стираются окончательно.
Урок, который Сталин преподал своей охране, касается каждого из нас, ведь в критический момент важно думать самостоятельно, а не идти за ошибающимся большинством. Даже если это большинство кажется авторитетным и убедительным.
PS: По моему мнению, не так уж сильно Геловани был и похож на товарища Сталина.