Кухня утопала в лучах осеннего солнца. Я медленно размешивала сахар в чашке с чаем, наблюдая, как крупинки растворяются, исчезая в янтарной жидкости. За окном ветер срывал последние листья с яблонь в саду, кружил их в воздухе и бережно опускал на землю. Когда-то я посадила эти деревья сама, едва переехав в этот дом – свой первый и долгожданный собственный дом.
Скрипнула входная дверь. Я не повернула головы, продолжая смотреть в окно. Шаги – тяжелые, уверенные – приближались к кухне. Михаил вошел, громко хлопнув дверью, отчего задребезжала посуда в шкафу.
– Почему ты не отвечаешь на звонки? – бросил он вместо приветствия.
Я отпила глоток чая, все еще не глядя на него.
– Телефон разрядился.
– Не ври, – Михаил подошел ближе, нависая надо мной. От него пахло табаком и перегаром. – Ты специально игнорируешь меня. Три дня! Я звонил, писал...
– Мне нужно было подумать, – ответила я спокойно.
– О чем еще думать? – он с раздражением отодвинул стул и сел напротив. – Что я иногда выпиваю с друзьями? Так это нормально для мужика. Не понимаю, что тебя не устраивает.
Я наконец повернулась к нему и внимательно посмотрела. Красные глаза, щетина на щеках, мятая рубашка. Мой муж, с которым мы прожили семь лет. Человек, за которого я когда-то выходила замуж с трепетом и надеждой.
– Меня не устраивает, что ты пропиваешь наши деньги, – сказала я ровным голосом. – Меня не устраивает, что ты приходишь домой пьяный и устраиваешь скандалы. Меня не устраивает, что ты уже полгода не работаешь, но при этом находишь деньги на выпивку.
– Началось, – Михаил закатил глаза. – Думал, ты успокоилась за эти дни. А ты опять за свое.
– Я действительно успокоилась, – кивнула я. – И многое обдумала.
На столе лежала папка с документами. Я подвинула ее к себе и достала несколько бумаг.
– Что это? – нахмурился Михаил.
– Выписка с нашего счета. Смотри, – я положила перед ним листы. – За последние полгода ты снял почти двести тысяч. При этом не заплатил ни за коммунальные услуги, ни за кредит за машину, который я вынуждена была погашать из своей зарплаты.
– Ты следишь за мной? – лицо мужа исказилось от злости. – Считаешь мои деньги?
– Наши деньги, – поправила я. – И да, я имею право знать, куда они исчезают, особенно когда приходится занимать у подруг, чтобы заплатить за электричество.
Михаил вскочил со стула, задев чашку. Чай разлился по столу, капли падали на пол.
– Ты всегда была жадной! Считаешь каждую копейку! Я имею право отдыхать, встречаться с друзьями!
– Конечно, имеешь, – согласилась я, промокая разлитый чай салфеткой. – Но не за мой счет.
– Что ты несешь? – он схватил меня за руку, сжимая до боли. – Мы семья! У нас общий бюджет!
Я высвободила руку и отошла к окну. Небо затягивали тучи, предвещая дождь. Как символично.
– Миша, я устала, – произнесла я тихо. – Устала от постоянных обещаний, что ты найдешь работу. Устала от твоих пьяных выходок. Устала оправдываться перед соседями за шум по ночам. Я больше так не могу.
– И что ты предлагаешь? – он скрестил руки на груди, глядя на меня с вызовом.
– Нам нужно расстаться.
Михаил рассмеялся, но в его смехе не было веселья:
– Серьезно? И куда я, по-твоему, должен пойти?
– Можешь вернуться к матери. Или к друзьям, с которыми так любишь проводить время.
– Ты в своем уме? – он снова приблизился ко мне. – Это наш общий дом! Я никуда не уйду!
В его глазах плескалась ярость. Раньше это пугало меня, заставляло отступать, искать компромиссы. Но не сегодня.
– Я купила этот дом до свадьбы, собирайте вещи и на выход, – сказала я спокойно. – У тебя есть время до вечера.
Михаил застыл, словно не веря своим ушам. Потом его лицо исказилось от гнева:
– Ты не можешь меня выгнать! Я твой муж!
– Могу. Дом оформлен на меня, ты даже не участвовал в его покупке. Юридически у тебя нет на него никаких прав.
– Плевать мне на юридическую сторону! – он ударил кулаком по столу. – Мы женаты семь лет! Я вложил в этот дом силы, ремонт делал!
– Ремонт? – я не сдержала горькой усмешки. – Ты покрасил одну стену в гостиной и забросил, потому что тебе надоело. Все остальное делала я сама или нанимала людей на свои деньги.
Михаил метался по кухне, как раненый зверь. Я знала этот взгляд – сейчас он начнет крушить все вокруг. Но почему-то страха не было. Только усталость и решимость.
– Если ты не уйдешь добровольно, я вызову полицию, – сказала я, доставая телефон. – Соседи подтвердят, что ты регулярно устраиваешь дебоши. У меня есть видео с камер наблюдения, как ты приходишь пьяный и угрожаешь мне.
– Ты все подстроила! – выкрикнул он. – Специально записывала, готовилась!
– Я просто защищала себя, – ответила я. – Камеры установили после того, как ты разбил зеркало в прихожей и едва не попал осколком мне в лицо.
Он замолчал, тяжело дыша. Потом вдруг сменил тактику:
– Любимая, – его голос стал мягче. – Давай поговорим спокойно. Я понимаю, ты устала, нервничаешь. Я обещаю исправиться. Завтра же пойду искать работу, брошу пить.
Я покачала головой:
– Ты обещал это месяц назад. И три месяца назад. И полгода назад. Хватит, Миша. Я больше не верю.
– Ты не можешь так со мной поступить! – его лицо снова исказилось. – Куда я пойду? У меня ничего нет!
– А должно быть? Тебе тридцать пять лет, здоровый мужчина. Почему ты считаешь, что кто-то должен обеспечивать тебя? Сначала мать, теперь я.
– Да пошла ты! – он резко развернулся и вышел из кухни.
Я услышала, как он поднимается по лестнице, громко топая. Потом раздался грохот – видимо, что-то уронил в спальне. Я не двинулась с места, продолжая смотреть в окно. Первые капли дождя застучали по стеклу.
Через полчаса Михаил спустился вниз с большой спортивной сумкой.
– Довольна? – бросил он, остановившись в дверях кухни. – Выгнала мужа на улицу.
– Ты сам сделал этот выбор, – ответила я, не поворачиваясь. – Когда решил, что можешь жить за мой счет и не уважать меня.
– Я любил тебя, – в его голосе звучала обида. – А ты оказалась бездушной стервой.
Эти слова должны были ранить, но я почувствовала только облегчение. Будто тяжелый рюкзак сняла с плеч после долгого изнурительного похода.
– Если это любовь, то мне такая не нужна, – сказала я тихо.
Входная дверь хлопнула. Я подошла к окну и увидела, как Михаил идет по дорожке к калитке, сгорбившись под тяжестью сумки и начинающимся дождем. На мгновение в сердце кольнула жалость. Но я отогнала это чувство. Слишком долго жалость удерживала меня в токсичных отношениях.
Вечером позвонила свекровь. Я знала, что этот звонок неизбежен, и не стала игнорировать.
– Что ты наделала? – голос Ирины Васильевны дрожал от возмущения. – Как ты могла выгнать Мишеньку из дома?
– Здравствуйте, Ирина Васильевна, – ответила я спокойно. – Я не выгоняла его. Я предложила ему уйти, и он согласился.
– Не лги мне! – повысила голос свекровь. – Он рассказал, как ты угрожала ему полицией! Как ты могла так поступить с человеком, который тебя любит?
– Любит? – я невольно усмехнулась. – Странная у него любовь. Пропивать мои деньги, оскорблять меня, угрожать.
– Все мужчины иногда выпивают! – воскликнула свекровь. – Нужно просто понять и простить! А не выбрасывать родного человека на улицу!
– Ирина Васильевна, – я старалась говорить мягко, понимая, что передо мной мать, защищающая своего ребенка. – Дело не в том, что он иногда выпивает. А в том, что он не работает, живет за мой счет и не уважает меня. Я долго терпела, надеялась, что он изменится. Но стало только хуже.
– Он обязательно найдет работу! Просто сейчас тяжелые времена, кризис.
– У других мужчин тоже кризис, но они находят способы обеспечивать свои семьи, а не пропивают последние деньги.
В трубке повисла тишина. Потом свекровь сменила тактику:
– Ладно, я понимаю, ты устала, нервничаешь. Но вы столько лет вместе! Неужели можно вот так все перечеркнуть?
– Можно, когда понимаешь, что дальше будет только хуже. Я дала ему много шансов, Ирина Васильевна. Слишком много.
– И что теперь? – в её голосе появились плаксивые нотки. – Он вернулся ко мне, спит на диване, как подросток. У него даже вещей толком нет!
– У него есть руки, ноги, голова на плечах. Он может найти работу, снять жилье, начать новую жизнь.
– В его возрасте? – возмутилась свекровь. – Ты просто не любишь его! Никогда не любила!
– Возможно, вы правы, – сказала я после паузы. – Может, я любила не его, а образ, который сама придумала. Человека, которым он мог бы стать. Но не стал.
Свекровь разразилась потоком упреков и обвинений. Я слушала молча, не перебивая. Когда она выдохлась, я просто сказала:
– Мне жаль, что так вышло. Но мое решение окончательное. Прощайте, Ирина Васильевна.
Я положила трубку и отключила телефон. Знала, что звонки будут продолжаться – от свекрови, от его друзей, возможно, даже от самого Михаила, когда он поймет, что я не шучу.
В доме стояла непривычная тишина. Я обошла все комнаты, открывая окна, впуская свежий воздух. Будто пыталась выветрить не только запахи, но и воспоминания, накопившиеся за эти годы.
В спальне царил разгром – Михаил, собирая вещи, разбросал все вокруг. Я начала медленно наводить порядок, складывая разбросанные вещи, меняя постельное белье. В шкафу обнаружила его старый свитер. Он пах табаком и одеколоном, который я когда-то подарила Михаилу на день рождения. Я смяла свитер и бросила в мусорное ведро. Символический жест прощания с прошлым.
Дождь за окном усилился, превращаясь в настоящий ливень. Я сделала себе чай и села в кресло у окна, наблюдая, как потоки воды стекают по стеклу, размывая очертания сада. Мысли текли плавно и спокойно, без обычной тревоги и напряжения.
Звонок в дверь раздался, когда уже стемнело. Я подошла к двери, но не спешила открывать.
– Кто там? – спросила я.
– Это я, – голос Михаила звучал глухо. – Открой, нам нужно поговорить.
Я прислонилась лбом к прохладной поверхности двери:
– Нам не о чем разговаривать, Миша. Все уже сказано.
– Пожалуйста, – в его голосе появились просительные нотки. – Я промок до нитки, замерз. Просто впусти меня погреться.
Я знала эту тактику. Сначала жалость, потом обещания, потом он останется на ночь, а потом все вернется на круги своя.
– Нет, – твердо сказала я. – Возвращайся к матери. Или вызови такси, если не хочешь идти пешком под дождем.
– Ты не можешь так со мной поступать! – он начал стучать в дверь. – Открой немедленно! Иначе я выломаю эту чертову дверь!
– Попробуй, – спокойно ответила я. – Камеры уже записывают. Если ты повредишь дверь, я вызову полицию и подам заявление о порче имущества и угрозах.
За дверью повисла тишина. Потом раздались приглушенные ругательства и звук удаляющихся шагов.
Я вернулась в кресло, чувствуя, как внутри разливается странное спокойствие. Не радость, нет. Скорее, чувство правильности происходящего. Будто я наконец-то сделала то, что должна была сделать давно.
Дождь постепенно стихал. Сквозь редеющие тучи проглядывала луна, бросая серебристые блики на мокрые листья в саду. Завтра будет новый день. Первый день моей новой жизни – без страха, без унижений, без компромиссов с собственной совестью.
Я не знала, что ждет меня впереди. Возможно, одиночество. Возможно, новые отношения – но уже на других условиях, с взаимным уважением и поддержкой. А может быть, я наконец научусь жить для себя, наслаждаясь свободой и независимостью.
Засыпая в тот вечер, я впервые за долгое время чувствовала себя по-настоящему дома – в своем доме, купленном до свадьбы на собственные деньги. В доме, где теперь я одна устанавливала правила.
🔔 Чтобы не пропустить новые рассказы, просто подпишитесь на канал 💖
Рекомендую к прочтению увлекательные рассказы моей коллеги: