— Лидочка, а где солонка? — Раиса Петровна покровительственно улыбнулась гостям.
— У неё всё всегда не на местах.
Лида молча подала соль. За столом сидели коллеги - день рождения Марии Васильевны. В своей, Лидиной, двухкомнатной квартире.
— Игорёк, дорогой, передай маме хлебушек, — свекровь никогда не просила ничего у невестки напрямую.
Лида стояла у плиты, помешивала подливу. В кастрюльном отражении видела, как Раиса Петровна царственно осматривает стол. Ищет изъян.
Два года назад свекровь появилась здесь с двумя чемоданами.
— Мамочке нужно восстановиться после инсульта, — объяснял тогда Игорь. — Ну месяц, максимум два.
Месяц превратился в годы. Раиса Петровна заняла большую комнату, развесила свои занавески, расставила статуэтки. Лида с мужем ютились в спальне размером с кладовку.
— А что это за салатик? — свекровь наконец добралась до маминого оливье.
Сердце у Лиды ёкнуло. Единственное блюдо, которое получалось идеально. Мама научила в детстве, передав все секреты: особую заправку с горчицей, правильные пропорции, любовь к процессу.
— По маминому рецепту, — тихо ответила Лида.
Раиса Петровна отправила в рот полную ложку, задумчиво прожевала, наморщила нос:
— Фу, есть это невозможно. Лидка, ну когда ты научишься готовить как человек?
Воздух в комнате сгустился. Мария Васильевна уткнулась в салфетку, соседи вдруг засуетились с тарелками. Игорь виновато посмотрел на жену:
— Мам, ну зачем так...
— А что такого? Правду говорю. Моя покойная свекровь всегда учила: если не умеешь — не берись.
Что-то лопнуло внутри у Лиды. Словно натянутая струна, которую дёргали пятнадцать лет подряд.
Она медленно поставила половник и обернулась. Голос прозвучал удивительно спокойно:
— Ну так встань и катись отсюда.
Свекровь поперхнулась чаем:
— Что ты сказала?!
— Я сказала: встань и катись. Из моей квартиры.
Игорь вскочил, стул опрокинулся:
— Лида! Ты что творишь?! Извинись сейчас же!
— Не извинюсь.
Лида подошла к шкафу, достала папку с документами:
— Вот, полюбуйтесь. Свидетельство о собственности. Видите чьё имя? Моё.
Раиса Петровна побагровела:
— Игорь! Ты слышишь, как со мной разговаривают?!
— Слышу. И знаете что? Мне нравится.
Эти слова удивили саму Лиду. Пятнадцать лет копила их в себе, а теперь произносила легко, словно освобождаясь от тяжёлого камня на груди.
— Лида, немедленно прекрати! — Игорь метался между женой и матерью.
— Это же моя мать!
— А это моя квартира. Хочешь защищать мамочку — вали вместе с ней.
— Мы муж и жена! Семнадцать лет!
— Были муж и жена. Теперь вы просто двое нахлебников в моём доме.
Гости испарились за три минуты. Мария Васильевна бормотала извинения, собирая подарки, соседи вдруг вспомнили про срочные дела. Через пять минут квартира опустела.
Раиса Петровна металась по комнатам:
— Я никуда не поеду! Это издевательство! У меня больное сердце!
— У вас три дня, — невозмутимо произнесла Лида, собирая грязную посуду.
— Лид, ну давай спокойно поговорим... — Игорь попытался взять её за руку.
Лида отдёрнула руку:
— Поговорили уже. Три дня на сборы.
— А куда мы пойдём? У мамы нет своего жилья!
— Съёмное есть. Гостиницы есть. Подруги, наконец.
— Лид, это же моя мать!
— А я, получается, кто? Прислуга?
Игорь растерянно молчал. Впервые за годы брака не нашёл что ответить.
— Вот именно, — кивнула Лида. — Три дня.
На кухне она слышала их приглушённые голоса: свекровь всхлипывала, требовала от сына решительных действий, Игорь что-то бубнил про временные трудности, обещал всё уладить.
На третий день они всё ещё были дома.
— Слесарь приедет в два, — сообщила Лида за завтраком.
Игорь уронил ложку:
— Ты серьёзно?
— Вполне. Ваши вещи сложу у подъезда аккуратно, не волнуйтесь.
— Игорёк, она же меня на улицу выгоняет! — завопила свекровь.
— Не на улицу. К подъезду. А дальше — как хотите.
Раиса Петровна схватилась за сердце:
— У меня давление подскочило!
— Аптека рядом. Купите корвалол.
Игорь попытался встать между ними:
— Лида, это жестоко...
— Жестоко — это семнадцать лет терпеть хамство в собственном доме.
К обеду их вещи аккуратными стопками стояли возле подъезда. Новенький замок блестел на двери. Соседи любопытствовали, но вопросов не задавали — слишком часто слышали скандалы из этой квартиры.
Вечером они вернулись — Игорь с работы, свекровь из поликлиники. Ключ не подошёл. Раиса Петровна принялась названивать в домофон, требовать объяснений. Лида не отвечала.
Через два часа они исчезли вместе с чемоданами.
Полгода Лида жила одна. Квартира казалась огромной — можно было ходить босиком, оставлять чашку на столе, включать музыку когда хочется. В большой комнате поставила мамин письменный стол, повесила семейные фотографии.
Тот самый салат больше не готовила. Рецепт словно растворился вместе с болью.
Игорь звонил первый месяц — умолял встретиться, поговорить. Лида сбрасывала вызовы. Потом он затих.
А в субботу пришел на работу. Лида работала в небольшой строительной фирме, вела документооборот. Увидела его в коридоре — постаревший, осунувшийся, в мятой рубашке.
— Можно поговорить?
Она молча кивнула, проводила в переговорную.
— Лид, давай все забудем и начнем заново, — он сел напротив, потер усталые глаза.
— Мама согласилась снимать отдельно. Мы что-нибудь найдем.
— И?
— Вернешься домой. Будем жить как нормальная семья.
Лида внимательно рассматривала его лицо. Когда он стал таким чужим? Знакомые морщинки, родинка на щеке, а ощущение — смотрит на незнакомца.
— Лид, ну скажи хоть что-то...
— А зачем?
— Как зачем? Семнадцать лет брака!
— Да, семнадцать лет я была удобной. Стирала, готовила, терпела хамство. А где был ты, когда твоя мать меня унижала?
Игорь покраснел:
— Я же не хотел ссор...
— Не хотел ссор с мамой. А со мной можно было. Я же никуда не денусь, да?
— Но ведь делась, как видишь.
Он еще минут десять говорил про ошибки, второй шанс, общие планы. Лида слушала вполуха. За окном переговорной зеленели молодые липы — поздняя весна выдалась теплой.
— Мама очень изменилась, — закончил он.
— Поняла свои ошибки.
— А ты понял свои?
Игорь растерянно замолчал.
— Вот и ответ, — встала Лида. — Удачи вам.
— Но мы же любили друг друга!
Лида остановилась у двери:
— Нет, Игорь. Ты любил удобство. А я боялась остаться одна.
Вечером она гуляла в сквере возле дома. Любимая бабушкина скамейка под липами. На соседней сидела молодая мама с плачущим малышом.
— Может, помочь? — предложила Лида.
— Спасибо, колики замучили совсем.
Лида рассказала про бабушкины способы — теплая пеленочка на животик, особый массаж, травяной чай для мамы. Женщина благодарно слушала.
— А у вас дети есть? — спросила напоследок.
— Не получилось, — ответила Лида без привычной горечи.
Возвращаясь домой, думала: могло бы и получиться. В другой жизни, с другим человеком. Но та жизнь осталась позади — вместе со страхом что-то менять.
Поднимаясь по лестнице, доставала ключи — новенькие, блестящие. Свои ключи от своей двери. От своей жизни.
В почтовом ящике лежало письмо от риэлтора — предложение продать квартиру. Дорого очень, центр все-таки. Лида усмехнулась и порвала бумагу.
Не продаст. Здесь её корни, бабушкины фотографии на стенах, мамин письменный стол. Здесь она научилась говорить
«нет».
А утром, заваривая кофе на одну персону, Лида поймала себя на мысли: когда последний раз чувствовала себя так легко? Наверное, в детстве. До замужества, до постоянного напряжения, до страха сделать что-то не так.
Теперь могла делать что хотела. И это было... освобождением.
*** Всю жизнь она пыталась соответствовать чужим ожиданиям. Сначала родителям, потом первому мужу, а теперь и свекрови.
Но когда муж обвинил её в неуважении к его семье, она решила — с неё хватит.
Узнайте, как один разговор изменил всю её жизнь, ЧИТАЙТЕ 👇🏽: