Марина с любовью оглядела свой маленький, но идеально ухоженный сад. Каждый куст розы, каждая грядка с пряными травами были посажены её руками. Этот крошечный участок земли, доставшийся ей от бабушки вместе со стареньким дачным домиком, был её отдушиной, её местом силы. Здесь, вдали от городской суеты, она отдыхала душой от своей напряжённой работы медсестрой в реанимации. Каждые выходные, с весны до поздней осени, они с мужем, Виктором, и их пятилетним сыном проводили здесь.
Муж, правда, её увлечения не разделял. Он считал дачу «бесполезной тратой времени и денег». «Лучше бы на море съездили», — ворчал он, когда она покупала новые саженцы или удобрения. Но, видя, с какой радостью она возится в саду, и с каким аппетитом потом уплетает выращенные ею же овощи, он уступал.
Проблема, как это часто бывает, пришла со стороны его родственников. Старшая сестра Виктора, Лидия, и её муж, Николай, жили в большо-ом, но старом частном доме, который постоянно требовал ремонта. У них было двое детей-подростков, вечно требующих денег на новые гаджеты и модную одежду. Лидия работала в небольшой фирме на скромной зарплате, а её муж перебивался случайными заработками. Жили они, мягко говоря, небогато, но при этом обладали непоколебимой уверенностью в том, что все вокруг им должны. Особенно — её младший, более успешный брат Виктор.
Звонок, нарушивший их тихое дачное утро, был как раз от неё. Виктор включил громкую связь.
— Витюша, привет, — защебетала в трубку Лидия. — Как вы там, на своей фазенде? Не надоело в земле ковыряться?
— Привет, Лид. Нормально, — сдержанно ответил он. — Что-то случилось?
— Случилось, Витенька, случилось! Радость у нас. Наш Сёмочка, представляешь, в университет поступил! На бюджет!
— О, поздравляю! — искренне обрадовался Виктор. — Сёма молодец, умный парень.
— Умный-то умный, — вздохнула Лидия. — Только университет в другом городе. А это значит, ему там жить где-то надо, что-то есть. Общежитие ему не подходит, ты же знаешь, какой он у нас домашний, тепличный. Ему нужны условия, чтобы учиться, а не с тараканами воевать. Так что мы решили ремонт сделать дома, комнату ему обустроим.
Марина, слушавшая этот разговор, напряглась. Она уже догадывалась, к чему клонит золовка.
— В общем, — после драматической паузы продолжила Лидия. — Мы тут на семейном совете всё обсудили. И нашли выход.
Она снова помолчала, нагнетая интригу.
— Мы решили, что на лето отправим к вам своих детей. И корми их получше, не обеднеешь, если купишь продукты подороже. Ты же знаешь, дети у меня растущие, аппетит хороший. Так что ты уж постарайся. Мясо каждый день, фрукты, соки свежевыжатые. Деткам у вас понравится, на даче воздух свежий, природа. И от города недалеко. Они у вас поживут, окрепнут перед учёбой. А мы с Колей как раз ремонт в доме закончим.
Виктор опешил от такой наглости.
— Лида, ты в своём уме? — спросил он. — Куда мы их поселим? У нас одна спальня и крошечная гостиная.
— Ну, вы с Мариной можете и в гостиной на диванчике поспать, — не моргнув глазом, заявила та. — А детям спальню уступите. Что вам, жалко, что ли, для родных племянников?
Она произнесла это с такой уверенностью, будто не просила об одолжении, а отдавала приказ. Будто они с Мариной были не семьёй, а обслуживающим персоналом, обязанным обеспечить её детям бесплатный летний пансион с полным содержанием.
— Лида, но это… это же огромные расходы, — попытался возразить Виктор.
— Ну, извини, брат, — отрезала та. — Раз уж ты у нас такой успешный, а мы бедные, то будь добр, помогай. Семья на то и семья. В общем, в следующие выходные ждите. Привезём вам наших птенчиков.
И она повесила трубку, не дав ему опомниться.
Виктор сидел на веранде, оглушённый. Он посмотрел на жену с виноватой, беспомощной улыбкой.
— Марин, ну ты же знаешь Лиду…
— Знаю, — кивнула она. Её лицо было спокойным, но в глазах горел холодный, стальной огонёк. — Я знаю твою сестру. И именно поэтому твои племянники не будут жить в моём доме.
— Но… как же так? — растерялся он. — Она же обидится! Вся родня…
— Мне всё равно, кто обидится, — твёрдо сказала Марина. — Этот дом — моя территория. И я не позволю превратить её в бесплатный пионерский лагерь для твоих родственников, которые не имеют ни капли уважения ни к нам, ни к нашему труду.
Она встала.
— Ты, — она посмотрела ему прямо в глаза, — сейчас же позвонишь своей сестре. И скажешь ей, что мы, конечно, очень рады за Сёму. И в качестве подарка на поступление готовы оплатить ему половину стоимости аренды комнаты на первый год. Но жить в нашем доме ни он, ни его сестра не будут. Никогда.
— Но, Марин… — начал было он.
— Это не обсуждается, Виктор, — прервала она его. — Это моё решение. И если ты сейчас не поддержишь свою жену, свою семью, а пойдёшь на поводу у своей сестры, то я не уверена, что наша семья вообще будет существовать.
Она говорила тихо, но в её голосе была такая сила, что он понял — она не шутит. Он смотрел на свою жену, на эту тихую, скромную женщину, которая вдруг превратилась в несгибаемого генерала, защищающего свою крепость, и в нём боролись два чувства: страх перед сестрой и зарождающееся уважение к жене.
Он взял телефон. Руки его дрожали. Он долго смотрел на номер сестры, а потом набрал его.
— Лида, привет, это снова я, — сказал он, и голос его был на удивление твёрдым. — Я по поводу детей. Так вот, мы с Мариной посоветовались. И решили…
Марина стояла рядом и слушала, как её муж, возможно, впервые в жизни, говорит своей сестре «нет». Она не знала, чем закончится этот разговор, и какой скандал их ждёт. Но она знала одно: в этот самый момент, на этой старой, скрипучей веранде, рождалась их настоящая, независимая семья. И за это стоило побороться.
Телефонный разговор с сестрой выбил Виктора из колеи. Он сидел на веранде, оглушённый, и смотрел в одну точку. Марина подошла и молча села рядом, положив ему руку на плечо. Она не стала говорить «я же тебе говорила». Она просто была рядом.
— Что будем делать? — наконец спросил он, и в его голосе была растерянность.
— Ничего, — твёрдо ответила она. — Мы ничего не будем делать. Мы уже всё сказали.
Но она знала, что Лидия так просто не отступится. Она не могла смириться с поражением. Она была уверена в своей правоте и в том, что её «непутёвый» младший брат и его «простушка-жена» просто не понимают своего счастья.
И она начала действовать. На следующий день к ним на дачу без предупреждения нагрянула их двоюродная тётя из Рязани, которую они не видели уже лет пять. Она вошла во двор с видом миротворца, посланного с важной миссией.
— Здравствуйте, дорогие! — заворковала она с порога. — А я вот решила вас проведать! Лидочка так переживает, так убивается! Говорит, вы её совсем забыли, обидели!
Она уселась на веранде и начала долгий, утомительный монолог о важности семейных уз, о том, что «родных людей обижать нельзя», и что «молодые должны прислушиваться к советам старших». Марина и Виктор молча пили чай, переглядываясь.
— Вы поймите, — сокрушалась тётя, — Лида же вам как лучше хочет! У неё дети, ей тяжело. А у вас — и дом, и дача, и достаток. Ну что вам стоит помочь родным людям? Отправить племянников на лето на свежий воздух? Это же святое дело!
— Тётя Маша, — не выдержал Виктор. — Дело не в том, что нам жалко. Дело в том, как это было преподнесено. Нас не попросили. Нам приказали. Нас поставили перед фактом, не интересуясь нашим мнением и нашими планами.
— Ой, да какая разница! — отмахнулась тётя. — Главное — результат! Дети будут накормлены, здоровы, а Лидочка сможет спокойно ремонт доделать. Все будут довольны!
— Мы не будем довольны, — отрезала Марина. — Потому что наш дом — это наш дом. И мы не хотим, чтобы он превращался в проходной двор и бесплатный пансионат.
Тётя посмотрела на неё с нескрываемым осуждением, поняв, кто является главным источником сопротивления. Она уехала через час, недовольная и оскорблённая, чтобы доложить Лидии о провале своей миссии.
После этого визита Виктор изменился. Он стал молчаливым и задумчивым. Он понял, что сестра не просто хочет пристроить детей на лето. Она хочет контролировать его жизнь, как делала это всегда. Она не могла смириться с тем, что он вырос, что у него появилась своя семья, своё мнение.
А через неделю они нанесли новый, гораздо более коварный удар. Виктору позвонил их общий дядя, мамин брат, человек очень уважаемый в их семье, к чьему мнению всегда прислушивались.
— Виктор, здравствуй, — начал он без предисловий. — У меня к тебе серьёзный разговор. Мне тут Лидия звонила. Рассказала вашу ситуацию.
Он говорил долго, рассудительно. О том, что семья — это главное. О том, что младшие должны уважать старших. О том, что Виктор, как более успешный и состоявшийся, несёт ответственность за свою менее удачливую сестру.
— Я понимаю, что её просьба была, может быть, слишком прямолинейной, — говорил дядя. — Но ты должен понять её мотивы. Она — мать, она борется за будущее своих детей. А ты… ты ведёшь себя как эгоист. Ты и твоя жена.
— Дядя Коля, но это несправедливо! — взорвался Виктор. — Мы тоже имеем право на свою жизнь! На свой отдых!
— Будет у вас ещё отдых, — отрезал дядя. — А сейчас ваш долг — помочь семье. Я поговорил с Лидой. Она готова пойти на компромисс. Она сама будет привозить продукты для детей каждую неделю. От вас требуется только кров и присмотр. Я считаю, это разумное предложение. И я, как старший в нашей семье, настаиваю, чтобы ты его принял.
Это был ультиматум. Его поставили перед выбором: либо он подчиняется воле «семьи», либо становится изгоем.
Вечером он пересказал этот разговор жене. Он был подавлен и растерян.
— Что нам делать? — спросил он. — Если я откажусь, они все от нас отвернутся. Мама, тёти, дяди…
Марина смотрела на своего мужа, на его измученное, несчастное лицо. И её сердце наполнилось не только жалостью, но и холодной, звенящей решимостью.
— Хорошо, — сказала она после долгого молчания. — Мы их примем.
— Правда? — он не поверил своим ушам.
— Да, — кивнула она. — Но на наших условиях.
На следующий день она сама позвонила Лидии.
— Лида, здравствуй. Это Марина. Мы с Виктором всё обсудили. И мы согласны, чтобы дети пожили у нас.
На том конце провода раздался торжествующий вздох.
— Но, — продолжила Марина, и её голос стал стальным, — есть несколько правил. Во-первых, вы привозите их в эту субботу и забираете ровно через две недели. Не днём позже. Во-вторых, вместе с детьми вы привозите полную медицинскую справку на каждого, включая справку об отсутствии педикулёза. В-третьих, вы оставляете нам сумму, равную десяти тысячам рублей, на непредвиденные расходы — лекарства, развлечения, испорченные вещи. И, в-четвёртых, — она сделала паузу, — вы подписываете со мной договор.
— Какой ещё договор? — опешила Лидия.
— Договор об оказании услуг по временному присмотру за несовершеннолетними детьми, — отчеканила Марина. — Я его уже составила. В нём будут прописаны все наши права и обязанности. Включая пункт о том, что за любой ущерб, нанесённый нашему имуществу, вы несёте полную материальную ответственность. Я пришлю тебе его на почту. Если вас всё устраивает — ждём вас в субботу. Если нет — разговор окончен.
Она повесила трубку, не дожидаясь ответа. Виктор смотрел на неё с восхищением и ужасом.
— Ты… ты серьёзно?
— Абсолютно, — кивнула она. — Они хотели, чтобы мы играли по их правилам? Хорошо. Теперь они будут играть по нашим.
В субботу они не приехали. Лидия позвонила вечером, злая и униженная.
— Я не буду подписывать никаких твоих дурацких бумажек! — кричала она. — И унижаться перед тобой я не собираюсь! Мы нашли другой вариант! Отправим детей к тёте Маше в деревню!
— Вот и прекрасно, — спокойно ответила Марина и повесила трубку.
Они сидели на веранде в тишине. Закат окрашивал небо в нежные, акварельные тона. Они победили. Они отстояли свой дом, свою семью. Да, они, скорее всего, навсегда испортили отношения со всей его многочисленной роднёй. Но, глядя на спокойное, умиротворённое лицо своего мужа, который впервые за долгое время улыбался по-настоящему, свободно, Марина знала, что они не прогадали. Иногда, чтобы обрести настоящую семью, нужно иметь мужество порвать с той, которая пытается тебя разрушить.