Осенний вечер в Москве – это не романтичная акварель, а скорее грязноватый коллаж из луж, отражающих неоновые вывески, и бесконечного потока машин, ползущих куда-то в сырую мглу. Антон Александрович Соколов, сорока лет от роду, успешный врач - кардиолог частной клиники “Эскулап”, смотрел на этот коллаж из окна своего кабинета с единственным желанием – чтобы он поскорее закончился.
День был долгим, сложным и откровенно неудачным. С утра не договорился с упрямым пациентом насчет стентирования, потом жена, Марина, звонила каждые сорок минут, под конец ещё и администратор подложила свинью, записав на приём “очень важного человека”, который оказался важным хамом, уверенным, что его деньги дают ему право на немедленное обслуживание вне графика.
Антон потянулся, с наслаждением хрустнув позвонками. Тело ныло приятной усталостью. Единственной светлой точкой в этом дне был тот самый “очень важный человек”, который, разозлившись на нежелание врача прописывать ему сразу все известные медицине препараты, сгоряча отказался от услуг клиники. Что ж, и на том спасибо.
– Домой, – прошептал он сам себе, гася свет в кабинете, – только домой.
Паркинг клиники был почти пуст. Тёмно-синий внедорожник доктора Соколова , всегда безупречно чистый, сегодня с унылым видом покрылся тонкой плёнкой городской пыли, смешанной с каплями дождя. “Завтра надо помыть”, – механически подумал Антон, нажимая на брелок. Замки щёлкнули с привычным, успокаивающим звуком.
Мужчина забрался в салон, устало шлёпнулся на водительское сиденье и на секунду прикрыл глаза, наслаждаясь тишиной и одиночеством. Антон уловил запах своего собственного, привычного парфюма. Марина подарила на прошлый Новый год. Говорила, что этот запах делает его “не просто врачом, а этаким доктором Хаусом, только менее злым”. Соколов усмехнулся про себя. Менее злым? Сегодня он чувствовал себя достаточно злым.
Антон завёл двигатель. Тёплый воздух из дефлекторов начал медленно отогревать пространство. Он потянулся к кнопке музыки, но передумал. Тишина была лучше.
Нужно было заехать в магазин. Марина с утра просила купить что - нибудь к ужину, “только не свою стандартную ветчину и сыр”. Подумав, Антон решил, что стандартная ветчина и сыр – это как раз то, что нужно его измученным нервам. Простота. Предсказуемость. Никаких сюрпризов.
Супермаркет по пути был ярким и бездушным, как и полагается современному храму потребления. Соколов быстро набрал корзину: ветчина, сыр, бутылка хорошего красного – для себя, сок, какая-то булочка с маком, которая выглядела утешительно. Очередь на кассе двигалась с тоскливой медлительностью. Антон ловил себя на том, что мысленно уже дома, в тёплом халате, с бокалом вина перед телевизором.
Вернувшись на парковку, он машинально кинул пакет с покупками на пассажирское сиденье, завёл машину и тронулся с места. В голове уже прокручивал план вечера: душ, ужин, полчаса новостей, сон. В эту секунду, Соколов посмотрел в зеркало и сердце замерло. На заднем сиденье, прижавшись к стеклу, сидела… девушка. Незнакомая. Молодая.
Мозг, привыкший к экстренным ситуациям, на долю секунды отказался верить. Галлюцинация? Переутомление? Он резко, почти инстинктивно, ударил по тормозам, съехав на обочину. Машину дёрнуло.
– Что за чёрт? – выдохнул Соколов, оборачиваясь.
Девушка не исчезла. Она сидела, вжавшись в угол, закутавшись в какое - то тёмное, не то пальто, не то плащ. Из - под него виднелись джинсы и потрёпанные кеды. Её глаза, огромные, испуганные, словно у загнанного зверька, смотрели на него не мигая..
Первой реакцией был гнев. Горячий, праведный гнев человека, у которого без спроса взяли его личное пространство, его крепость на колёсах.
– Ты кто такая? – голос доктора Соколова прозвучал хрипло и гораздо громче, чем он планировал, – что ты здесь делаешь? Как ты сюда залезла?
Девушка молчала, только сильнее вжалась в сиденье. Её пальцы судорожно сжали край своего покрывала.
– Я спрашиваю! – Антон уже почти кричал, адреналин затуманивал разум, – немедленно объясни, или я… я вызову полицию!
Доктор Соколов потянулся к телефону в кармане куртки. Это движение, кажется, вывело её из ступора:
– Нет!!! – её голос был тихим, прерывистым, словно ей не хватало воздуха, – пожалуйста, не надо. Я… я выйду. Просто дайте мне выйти.
Она потянулась к ручке двери, но её движения были неуклюжими, неуверенными. Антон вдруг заметил, что она не просто закутана в плед. Она… очень полная. Нет. Не полная.
Она была беременна и срок уже достаточно большой.
Гнев моментально прошёл, сменившись полнейшей, абсолютной растерянностью. В его машине сидит незнакомая беременная девушка и чего - то дико боится. Его? Или чего - то ещё?
– Постойте, – уже гораздо спокойнее сказал Антон, – не выходите. Объясните, что происходит. Вы… откуда Вы здесь очутились?
Незнакомка перевела взгляд на водителя автомобиля, в котором она сидела уже битый час. Сначала возле клиники, потом – когда мужчина был в магазине. Глаза были не просто испуганные – в них читался животный, панический ужас.
– Я… я спряталась, пока Вы были в клинике. Дверь была не заперта. Я думала, Вы уедете куда - то далеко, а я выйду на первой остановке… Но вы поехали не туда… в магазин… и я испугалась вылезать…
Девушка говорила быстро, путано, задыхаясь.
– Вы из клиники? – Антон начал медленно соображать, – Вы пациент?
– Нет… то есть да… вроде… – она замолчала, снова выглянув в окно, будто проверяя, не идёт ли за ней кто - то.
– Вам плохо? Вам нужна медицинская помощь? – в нём заговорил врач.
–Нет. То есть не совсем, – девушка глубоко вздохнула, пытаясь взять себя в руки, – мне просто некуда идти.
Они сидели в полной тишине несколько минут. Дворники монотонно шуршали по стеклу, сметая накрапывающий дождь. Антон смотрел на неё, а она – в свои колени. Соколов видел, как вздрагивают её плечи.
“Отлично, – саркастически заметил про себя внутренний голос, – поздравляю, Антон. В твоей машине беременная беглянка с панической атакой. Вечер точно удался”.
– Ладно, – доктор Соколов сдался, чувствуя, как все планы на спокойный вечер рушатся с оглушительным треском, – давайте по порядку. Как Вас зовут?
– Лиза, – прошептала она.
– Лиза. Хорошо. Я Антон. Антон Александрович, – мужчина представился автоматически, по привычке, – Лиза, Вы сказали, Вам некуда идти. Это что значит?
– Это значит, что если я выйду отсюда, меня найдут. Или я замёрзну. Я не знаю.
– Кто найдёт? – у Соколова снова защемило под ложечкой. История пахла серьёзными проблемами.
Елизавета покачала головой, и по её щеке скатилась слеза. Она заплакала тихо, безнадёжно, по - детски всхлипывая и вытирая лицо рукавом своего потрёпанного пальто.
Антон чувствовал себя абсолютно беспомощным. Он мог рассказать о строении миокарда, о побочных эффектах статинов, но как быть с плачущей беременной девушкой в своей машине – понятия не имел.
– Лиза, послушайте, – он говорил мягко, каким говорил с напуганными пациентами перед операцией, – я не могуВвас отсюда просто выгнать. Это понятно? Но я не могу и возить Вас бесконечно по Москве. Давайте решим, что делать. Вызвать скорую? Социальную службу? Полицию?
– Нет! – её крик был искренним и мгновенным, — только не полицию! Он везде найдёт! Он всех купит!
– Кто “он”?
– Семён, – это имя она произнесла с таким отвращением и страхом, что Антону стало холодно, – мой… Это отец ребёнка.
И тут она снова начала оглядываться по сторонам, а затем вся сжалась.
– Он здесь? – прошептала Лиза, и её голос дрожал, – Вы его не видели? Высокий, в чёрной куртке, на чёрном внедорожнике?
Антон посмотрел вокруг. Парковка у супермаркета была полна машин, но никаких подозрительных высоких мужчин в чёрном не наблюдалось:
– Никого нет, Лиза. Успокойтесь. Глубоко вдохните. Вам нельзя так нервничать.
Соколов говорил это на автопилоте, но слова, видимо, подействовали. Лиза попыталась сделать несколько глубоких вдохов:
– Мне некуда идти, – снова сказала девушка, уже просто констатируя факт, – у меня нет денег. Никого нет из близких. Я сирота.
“Вот блин, – подумал Антон, – вот жесть полнейшая.
Мужчина посмотрел на бледное, испуганное лицо, на большие глаза, на руки, инстинктивно обнимающие живот. Посмотрел на пакет с ветчиной и сыром, который лежал на соседнем сиденье. Посмотрел на дождь за окном, на часы. Марина, наверное, уже волнуется.
И принял самое спонтанное, самое глупое и самое человечное решение в своей жизни.
– Ладно, – тяжело вздохнул доктор Соколов, – значит, так. Сейчас я отвезу Вас к себе домой. Вы сможете согреться, поесть, прийти в себя. А там… а там видно будет. Договорились?
Лиза посмотрела на мужчину с немым вопросом, с недоверием, смешанным с последней искоркой надежды.
– Домой? К Вам? А ваша жена?
– С женой я как - нибудь разберусь, – с какой-то отчаянной бравадой сказал Антон, заводя двигатель, – пристёгивайтесь. Поехали.
Лиза молча пристегнулась. Антон тронулся и выехал на ночную, мокрую трассу. В салоне стоял удушающий запах, надвигающейся чужой беды.
“Ну, Марина, – мысленно сказал он себе, глядя в зеркало на свою неожиданную пассажирку, – приготовься. Сюрприз будет покруче ветчины и сыра”.
Дорога домой заняла вечность. Каждый светофор, каждый затор казались Антону личным оскорблением со стороны вселенной. Он молчал, уставившись в дорогу, чувствуя на затылке взгляд своей невольной пассажирки. Он ловил себя на том, что едет как - то неестественно плавно, будто везёт хрустальную вазу, а не живого человека. Тишину в салоне нарушали лишь шуршание дворников и прерывистое дыхание Лизы.
“Отлично, Соколов, просто прекрасно, – бубнил внутренний монолог, – похитил беременную. Нет, она сама укрылась в машине. Похитил с её собственного согласия? Принудил к переселению? Боже, как это вообще называется? “Врач - кардиолог похитил беременную пациентку,” – вот это заголовок для жёлтой прессы”.
Антон Александрович рискнул мельком взглянуть в зеркало. Лиза сидела, прижавшись лбом к холодному стеклу, и смотрела на проплывающие огни. Слёз, кажется, не было. Была пустота и крайняя степень истощения. Он заметил, что пальто на ней действительно было старым, потёртым на локтях, а на сапогах – засохшие брызги грязи.
– Как вы? – спросил мужчина, сам поморщившись от дурацкости вопроса.
–Нормально, – голос её был глухим, без интонаций, – спасибо, что не выгнали.
– Да уж, – не удержался Антон от иронии, – герой-спаситель. Медаль мне тут же вручат. Только вот жена, пожалуй, свою версию героизма предложит.
Лиза встрепенулась:
– Вы правда женаты? Мне правда не надо к Вам. Вызовите такси, я куда-нибудь…
– Куда? – грубо перебил он, – В ночлежку? Или обратно к тому, кого Вы боитесь? Уж извините, но я врач. И оставить Вас в таком состоянии на улице – это противоречит… гм… профессиональной деформации. Так что сидите.
Он сказал это резче, чем хотел, но это подействовало. Она снова замолчала.
Наконец, Соколов свернул в знакомый двор. Его жилой комплекс – “Престиж-Хаус”, – стоял тёмной громадой, лишь несколько окон светились уютными жёлтыми квадратами. Его окно на девятом этаже тоже светилось. Марина дома.
Антон выключил зажигание. В салоне воцарилась абсолютная тишина:
– Ну что ж, – выдохнул врач, снимая ремень, – пошли знакомиться с семьёй. Готовьтесь, сейчас будет весело.
Антон вышел, открыл заднюю дверь. Лиза неуклюже выбралась наружу, ёжась от холодного влажного воздуха. Она выглядела такой маленькой и потерянной на фоне его большого автомобиля.
Идёмте, – он повёл её к подъезду, чувствуя себя контрабандистом, перевозящим нелегальный груз.
Лифт поднимался на девятый этаж с противным гудением. Антон ловил себя на том, что надеется: вдруг Марина уснула? Вдруг она уехала к подруге? Любая версия была лучше той, что ждала его за дверью.
Он вставил ключ в замок, повернул. Дверь открылась, и их встретил тёплый, привычный запах дома – чистое бельё, аромат ужина (пахло чем - то тушёным, грибами, кажется) и дорогие духи Марины.
– Антон, это ты? – донёсся из гостиной голос жены, – где ты пропадал? Я уже начала волноваться! В последнее время ты стал возвращаться с работы намного позднее.
– Это я, – бодро, через силу, отозвался он, помогая Лизе снять пальто. Под пальто оказался простой свитер, сильно обтягивающий большой, уже совсем заметный живот.
Марина появилась в двери между гостиной и прихожей. Она была в уютном домашнем халате, с маской для лица и с книжкой в руках. Её лицо, обычно спокойное и умиротворённое вечером, застыло в выражении полного недоумения…
– Я заехал в магазин, как ты и просила, – начал Антон с фальшивой небрежностью, ставя пакет на тумбу, – ветчина, сыр, вино… Кстати, грибы пахнут отлично.
Но Марина уже не смотрела на него. Её взгляд был прикован к Лизе. К её испуганным глазам, растрёпанным волосам, потёртым джинсам и, самое главное, к её животу. Молчание повисло тяжёлым, густым одеялом. Антону показалось, что даже часы на стене перестали тикать….
«Секретики» канала.
Интересно Ваше мнение, а лучшее поощрение лайк, подписка и поддержка канала ;)