Ира поставила салатник на стол и отступила на шаг. Всё готово. Борщ, котлеты, картошка с укропом, оливье. Обычный воскресный ужин для всей семьи.
— Петь, зови всех к столу! — крикнула она мужу.
Валентина Степановна первой появилась в столовой.
Семьдесят девять лет, а ходит так, будто на парад идёт. Села на своё место во главе стола и сразу начала осматривать блюда.
— Опять борщ недосоленный, — проворчала она, даже не попробовав. — И вилки не те положила. Где хрустальные салатники?
— Мам, да ладно тебе, — Петя занял место рядом. — Всё нормально.
— Нормально? — Валентина Степановна подняла бровь. — Это у неё нормально. А я привыкла по-человечески.
Подтянулись дети с внуками. Маленький Дима сразу потянулся к котлетам, но бабушка одёргула его:
— Подожди! Сначала молитва, потом еда. Вот не учит мать элементарному.
Ира сжала губы. Сколько лет одно и то же. Каждое воскресенье свекровь находила повод для критики. То суп холодный, то мясо жёсткое, то внуков плохо воспитывает.
— Мам, может, поедим спокойно? — тихо попросила дочка Ани.
— А что такого я сказала? — развела руками Валентина Степановна. — Или правду говорить нельзя?
Ира разлила борщ по тарелкам. Руки дрожали от злости, но она молчала. Ради детей. Ради мира в семье.
— Сметаны мало положила, — продолжала свекровь. — И зелень какая-то жухлая. Я бы на твоём месте стыдилась такое на стол подавать.
— Валентина Степановна, — Ира наконец не выдержала, — я старалась. Всё свежее купила.
— Старалась? — фыркнула свекровь. — Это старание? Да я в твоём возрасте такие ужины готовила, что пальчики оближешь! А ты... простые котлеты и те пересушила.
Внук Максим заёрзал на стуле. Он терпеть не мог, когда бабушка ругала маму. Дочка Аня опустила глаза в тарелку.
— Мам, хватит уже, — буркнул Петя.
— Что хватит? — вскинулась Валентина Степановна. — Я что, не имею права высказать своё мнение? В своём доме?
— В своём доме? — глаза Иры наполнились слезами. — Это наш дом. Наша семья.
— Ну да, ваша. А я тут лишняя, да? — свекровь театрально всхлипнула. — Сорок лет сына растила, а теперь мне рот затыкают.
За столом воцарилась тишина. Дети молча жевали котлеты. Петя смотрел в тарелку. А Ира чувствовала, как внутри всё кипит от обиды и бессилия.
На следующий день Ира встретилась с подругой Леной в кафе рядом с работой. Заказали кофе и сели у окна.
— Опять твоя свекровь? — спросила Лена, увидев расстроенное лицо подруги.
— Вчера при всех детях устроила разнос, — Ира размешивала сахар в чашке. — Говорит, что я готовить не умею, стол сервировать не могу, внуков неправильно воспитываю.
— Лен, ну сколько можно терпеть? — возмутилась подруга. — Тебе уже пятьдесят семь лет! Когда наконец отстоишь себя?
— А что я могу сделать? Петя её защищает. Говорит, старая уже, больная.
— Больная? — фыркнула Лена. — Она здоровее нас с тобой! Просто привыкла всех строить.
Ира отпила кофе и задумалась. А ведь правда — сколько лет она молчит, терпит, оправдывается. И что получила взамен? Презрение и постоянные упрёки.
— Знаешь что, — сказала она медленно, — больше не буду молчать.
— Вот это правильно! — обрадовалась Лена. — Пора показать характер.
Дома Ира весь вечер обдумывала план. Не скандалить, не кричать — это не её метод. Но и не позволять себя унижать.
Воскресенье пришло быстро. Семья опять собралась за столом. Ира приготовила плов и салат. Аккуратно расставила тарелки, разложила приборы.
Валентина Степановна села на своё место и тут же начала:
— Плов какой-то бледный получился. И почему рис рассыпчатый? Нормальный плов должен быть вязким.
— Валентина Степановна, — спокойно сказала Ира, — раз вам не нравится моя готовка, может быть, вы сами возьмётесь за дело?
За столом повисла тишина. Петя поперхнулся водой. Дети уставились на маму широко раскрытыми глазами.
— Что? — не поняла свекровь.
— Я предлагаю вам готовить воскресные ужины, — Ира говорила тихо, но твёрдо. — Вы же лучше меня знаете, что и как надо делать.
— Но я же... у меня руки болят, — растерялась Валентина Степановна.
— А критиковать руки не болят? — улыбнулась Ира. — Странно.
— Мам, что ты делаешь? — прошептал Петя.
— Справедливость восстанавливаю, — ответила Ира. — С завтрашнего воскресенья Валентина Степановна берёт кухню под свой контроль.
— Но я не помню современные рецепты! — запротестовала свекровь.
— Интернет поможет. Или кулинарные книги. У вас же столько опыта.
Внук Максим хихикнул, но тут же замолчал под бабушкиным взглядом.
— Хорошо! — выпрямилась Валентина Степановна. — Покажу вам, как надо готовить по-настоящему!
— Замечательно, — кивнула Ира. — Жду с нетерпением.
Петя покачал головой и принялся за плов. Дети переглянулись между собой. А Ира впервые за много лет почувствовала лёгкость на душе.
— Только учтите, — добавила свекровь, — никто не должен мне мешать. И продукты буду выбирать сама.
— Конечно, — согласилась Ира. — Полная свобода действий.
Остаток ужина прошёл в относительной тишине. Валентина Степановна что-то бормотала себе под нос, строя планы. Петя недовольно посматривал на жену. А дети с любопытством ждали, что же будет дальше.
Следующие воскресенье началось рано.
Валентина Степановна встала в семь утра и сразу отправилась на кухню. Стучала кастрюлями, хлопала дверцами шкафов, что-то искала в холодильнике.
— Ира! — крикнула она. — Где у тебя дуршлаг?
— В нижнем ящике слева, — ответила Ира из спальни.
— А специи где? Тут одни какие-то непонятные приправы!
— На полке над плитой.
Через час свекровь снова позвала:
— Как эта микроволновка включается? Кнопки какие-то мелкие!
Ира вышла на кухню. Валентина Степановна стояла перед современной техникой с растерянным видом.
— Сенсорная панель, — объяснила Ира. — Вот сюда нажимаете, время выставляете здесь.
— В наше время всё было проще, — проворчала свекровь. — Зачем эти излишества?
К обеду кухня превратилась в поле боя. Мука на столе, брызги масла на плите, гора грязной посуды в раковине. Валентина Степановна металась между конфорками, что-то помешивала, пробовала.
— Бабуль, можно помочь? — заглянул внук Максим.
— Не мешай! — отмахнулась она. — Вот довожу до ума борщ, и всё будет готово.
К пяти вечера семья собралась за столом. На столе стояли три блюда: борщ странного серо-коричневого цвета, котлеты величиной с кулак и картошка, которая больше напоминала кашу.
— Ну что, садитесь, — торжественно объявила Валентина Степановна. — Сейчас узнаете, что такое настоящая кухня.
Петя первым попробовал борщ и скривился.
— Мам, он какой-то солёный.
— Не солёный, а наваристый! — отрезала свекровь. — Просто вы привыкли к пресной еде.
Максим откусил котлету и еле проглотил:
— Бабуль, она внутри сырая.
— Чепуха! Просто сочная.
Дочка Аня осторожно попробовала картошку:
— Что-то она разваренная совсем.
— Это называется пюре! — возмутилась Валентина Степановна. — Раньше все так готовили.
Ира молча ела, стараясь не улыбаться. За неделю свекровь критиковала каждое её блюдо, а теперь сама не справилась с простейшими вещами.
— Мам, может, в следующий раз я помогу? — предложил Петя.
— Не надо! — рявкнула свекровь. — Справлюсь сама. Просто плита у вас неправильная.
— Плита как плита, — пожал плечами Петя.
— А специи какие-то импортные. В наше время были нормальные приправы.
Внучка Катя взяла кусочек котлеты и тихо положила обратно в тарелку. Заметила бабушка:
— Что, не нравится?
— Нет, бабуль, просто... непривычно.
— Вот именно! — ухватилась за слово Валентина Степановна. — Вас приучили к неправильной еде. А настоящая кухня требует времени, чтобы распробовать.
Но даже она сама ела без особого энтузиазма. Борщ действительно оказался пересоленным, котлеты подгорели снаружи и остались сырыми внутри, а картошка превратилась в липкую массу.
К концу ужина все сидели голодные и недовольные. Обычно после Ириной готовки дети просили добавки, а сегодня с трудом доели по половине порции.
— Ладно, — сказала наконец Валентина Степановна, — в следующий раз получится лучше. Просто нужно приспособиться к вашей кухне.
Ира кивнула:
— Конечно, Валентина Степановна. Время есть.
Но по лицам домочадцев было видно — все уже мечтали о том, чтобы мама вернулась к плите.
Третье воскресенье стало переломным. Валентина Степановна опять встала рано, но энтузиазма поубавилось. Она ходила по кухне медленно, часто останавливалась, тяжело дышала.
— Ира, помоги разделать курицу, — попросила она впервые за две недели.
— Сами справитесь, — спокойно ответила Ира. — У вас же больше опыта.
Свекровь промолчала и принялась возиться с тушкой. Руки дрожали, нож соскальзывал. К обеду она выглядела измученной.
Когда семья села за стол, Валентина Степановна подала пережаренную курицу, недоваренный рис и салат из вчерашних овощей.
— Что-то ты, мам, устала сильно, — заметил Петя.
— Ничего я не устала! — огрызнулась свекровь, но голос звучал неуверенно.
Максим попробовал курицу и скривился:
— Бабуль, она горькая какая-то.
— Это приправы! — защищалась Валентина Степановна. — Современные дети ничего не понимают во вкусах.
— Мам, может, хватит? — тихо сказала дочка Аня. — Мы привыкли к маминой готовке.
— И что? Мои блюда хуже?
Все промолчали. Даже Петя не нашёл что ответить.
После ужина Валентина Степановна долго мыла посуду. Ира проходила мимо кухни и видела, как свекровь устало опирается на раковину.
— Валентина Степановна, — зашла она, — может, я доделаю?
— Не надо, — отмахнулась свекровь. — Сама справлюсь.
Но в голосе не было прежней злости. Только усталость.
На четвёртое воскресенье Валентина Степановна встала поздно. Около одиннадцати. Пошла на кухню, постояла у плиты, открыла холодильник, закрыла.
— Ир, — позвала она негромко.
— Да?
— А что ты обычно готовила на воскресенье?
Ира удивилась. Впервые за много лет свекровь спрашивала её совета.
— Разное. Борщ, котлеты, иногда плов.
— А как ты делаешь котлеты мягкими?
— Добавляю немного молока в фарш. И лук мелко режу.
Валентина Степановна кивнула и ушла на кухню. Готовила она на этот раз тихо, без стука и грохота. Даже попросила помочь почистить картошку.
За столом было спокойно. Еда получилась съедобной, хотя и не такой вкусной, как у Иры. Дети ели молча, не жаловались.
— Вкусно, бабуль, — сказал Максим, стараясь поддержать.
— Да ладно уж, — устало отмахнулась Валентина Степановна. — Знаю, что не получается.
После этого воскресенья что-то изменилось. Свекровь перестала каждый день критиковать Ирину готовку. Иногда даже просила рецепты.
— Ир, а как ты делаешь такой вкусный салат? — спросила она однажды.
— Какой именно?
— Ну, с капустой и морковкой. У меня не получается так хрустеть.
Ира объяснила, что капусту нужно мять руками с солью. Валентина Степановна внимательно слушала, даже записывала.
Через месяц воскресные ужины снова стала готовить Ира. Валентина Степановна не протестовала. Наоборот, иногда хвалила:
— Борщ удался сегодня.
— Спасибо, — отвечала Ира без тени злорадства.
— Может, научишь внучку готовить котлеты? А то современная молодёжь ничего не умеет.
— Конечно, научу.
Петя смотрел на жену с уважением. Он понял наконец, что она не просто терпеливая хозяйка, а умная женщина, которая нашла способ решить многолетний конфликт без скандалов.
Дети тоже изменились. Максим теперь часто помогал маме на кухне, а Катя просила научить её печь пироги.
— Мам, ты молодец, — сказала дочка Аня. — Правильно поступила тогда.
Ира улыбнулась. Она не стала объяснять, что никого не хотела унизить. Просто дала свекрови возможность понять — критиковать легко, а делать трудно.
Теперь в доме было спокойно. Валентина Степановна по-прежнему высказывала своё мнение, но реже и мягче. А Ира больше не чувствовала себя виноватой во всех семейных проблемах.
Иногда они даже готовили вместе. И свекровь признавалась:
— Трудное это дело — семью кормить каждый день.
— Да, — соглашалась Ира. — Но когда все довольны, стараться приятно.
Мир в семье восстановился. И все поняли главное — уважение нужно не требовать, а заслуживать.
Друзья, ставьте лайки и подписывайтесь на мой канал- вас ждет много интересного!
Читайте также: