Дома Миранальда вела себя немного отрешенно.
Весь день её не покидало чувство лёгкой, но навязчивой странности, словно она смотрела на привычный мир через лёгкую, дрожащую дымку. Яркие, незнакомые ощущения от дневного «сна наяву» будто отдавались тихим эхом в её душе, не давая покоя. В конце концов, она не выдержала и, прижавшись к маме вечером на кухне, поделилась своими переживаниями, спросила, как такое может быть.
Мама мягко улыбнулась, погладила её по голове и сказала ласковым, убаюкивающим голосом: «Доченька, успокойся, не забивай голову… Всё нормально. Во сне ведь всё может быть, самые необычные вещи».
Но в глубине своих ясных, карих глаз Миранальда хранила тихую уверенность, что мама что-то недоговаривает или просто не понимает. Эти ощущения были слишком реальными, слишком новыми и волнующими, чтобы быть просто сном. Это было похоже на то, как будто она на секунду приоткрыла дверь в какую-то другую реальность, а теперь не могла забыть увиденное.
Поздно вечером её укладывал спать папа. Его глубокий, бархатный голос, напевавший любимую колыбельную, окутал её тёплым, безопасным коконом. Мама же сегодня постелила кровать с особым старанием, превратив её в самую настоящую королевскую постель. Возвышающийся балдахин был украшен лёгкой, серебристой тканью, словно утренний туман. Шёлковые простыни холодковато и приятно ложились на кожу, а плюшевые подушки тонули под щекой, словно облачные пуфы.
Под тихий напев папы Миранальда быстро начала погружаться в объятия Морфея. Её дыхание стало ровным и едва слышным.
И тогда её сон начал творить чудеса. Комната вокруг стала мягко колебаться и переливаться. Стены растворились, превратившись в вихрящиеся спирали далёких галактик, усыпанных мириадами сияющих бриллиантов-звёзд. Потолок исчез, уступив место бескрайнему лазурному небу, где парили изумрудные острова с водопадами из прозрачно голубых бурлящих потоков. В воздухе порхали золотые бабочки, неся на своих крошечных спинках крошечные хрустальные фонарики, отбрасывающие на стены таинственные танцующие блики.
По полу, словно жидкий свет, заструилась радуга, издавая нежную, мелодичную вибрацию. А со всех сторон, одновременно отовсюду и ниоткуда, лилась тихая, неземная музыка, похожая на перезвон стеклянных колокольчиков и шёпот ветра в струнах арфы. Световые мелодии, похожие на ощутимыелучи, мягко скользили по её спящему телу, окутывая его нежным сиянием лунного света, что проникал сквозь кружевные занавески.
И вот она уже стояла не в комнате, а на своей сказочной поляне, залитой тёплым, медовым светом никогда не заходящего здесь солнца. Поляна кипела и бурлила жизнью. Часть фантазиков — шустрый Ру, переливчатая Раш, пушистый Ош, звонкий Ди, задумчивый Рам, тихий Мир и изящная Ли — с визгом играли в «Море волнуется раз», замирая в самых причудливых позах. Другие с азартом кричали «Лес! Болото! Озеро!», прыгая по воображаемым объектам.
Но с ними не было самого любознательного — Фантазика-Ра.
«Странно, — подумала Миранальда, — где же он? Обычно он в самой гуще веселья».
Фантазики с радостными возгласами окружили её, но на вопрос «Где Ра?» лишь недоумённо переглянулись. Ру и Раш развели ручонками, пожимая плечиками. И только тихоня Ли вспомнила:
— Я видела, как он пошёл в сторону ручья. Выглядел задумчивым.
— Ну ладно, продолжайте играть, — сказала Миранальда, — я схожу, поищу его.
Она свернула на тропинку, ведущую к звонкому ручью. Стоило отойти от шумной поляны, как в лесу воцарилась глубокая, насыщенная тишина, нарушаемая лишь шелестом листьев. Воздух был напоён свежим, чистым запахом озона, словно после только что прошедшего дождя, с примесью аромата хвои, влажного мха и цветущих ночных фиалок.
Но самое удивительное было не это. Каждая травинка, каждый листочек, каждая капля росы излучала свою собственную, едва уловимую цветную мелодию. Изумрудные аккорды папоротников переплетались с золотистыми трелями солнечных зайчиков на листьях и серебристыми переливами паутинок. Весь лес был похож на гигантский, живой и дышащий оркестр, создающий чарующий, гармоничный ансамбль.
Миранальда шла, затаив дыхание, боясь спугнуть эту волшебную музыку. И вот сквозь общий зеленоватый хорал стал пробиваться новый звук — чистый, звонкий, голубой, как небо, звук ноты «фа». Он становился всё отчётливее, превращаясь в мелодичный, непрерывный перезвон — это звучал ручей.
Вскоре тропинка вывела её к самому ключу. Вода в нём была кристально чистой и ледяной, она весело журчала, переливаясь по гладким, отполированным за века разноцветным камушкам. И на небольшом бугорке, у самой воды, сидел он — Фантазик-Ра. Он подпирал голову ручками и смотрел в бескрайнее, бирюзовое небо своего мира, и на его обычно весёлом личике лежала тень глубокой задумчивости.
Миранальда тихонько подошла и присела рядом.
— Здравствуй, Ра, — сказала она тихо, чтобы не спугнуть его мысли. — О чём ты так задумался? О чём мечтаешь?
Ра медленно повернул к ней голову. Его большие, выразительные глаза светились не привычным озорством, а каким-то глубоким, почти взрослым пониманием. Он загадочно улыбнулся, и в этой улыбке Миранальда без слов прочла всё. Его волновали те же самые вопросы, что и её. Вопросы о границах миров, о природе реальности и снах, о том, что же такое правда, а что — фантазия. Они молча сидели у ручья, и это молчание было красноречивее любых слов. Двое самых любознательных существ в мироздании нашли друг в друге родственную душу.
автор Сергей Кузьмин