Кухня у нас обычная, панельная — квадратов десять, максимум. Стол у окна, потерявший свой родной блеск лет пятнадцать назад, но покрытый клеёнкой с веселыми лимонами — это чтобы не так угнетающе выглядело. Вечер. Я только пришла с работы, поставила воду для макарон, перекинула блузку через стул. Устала. Хотела тишины, но куда там.
— Ир, ты не поверишь! — влетает в кухню Денис, брат моего мужа. На нём очередная модная куртка, купленная явно не на честно заработанные. — У меня идея, просто бомба!
Я закатила глаза. У него каждая вторая неделя — «бомба». Обычно заканчивается пеплом и звонками коллекторов.
— Денис, давай ты сначала расскажешь Саше, а потом уже меня грузить будешь? — я залила макароны кипятком, не поднимая глаз.
— Ну что ты, Ирин, — Денис плюхнулся на табурет, размахивая руками. — Мы же семья! А семья должна поддерживать друг друга. Я вот сейчас думаю открыть кофейню в центре. Там место просто золото, мимо люди валят толпами!
Из комнаты донёсся голос мужа:
— Ден, ты хоть садись сначала… Что там опять?
Александр вышел в трениках, с телефоном в руках. Вид у него был такой, будто он уже заранее устал спорить. У мужа вообще талант — уставать до того, как начался разговор.
— Кофейня, брат! Это же тема! Сейчас все на кофе подсели. И у меня опыт есть…
Я не выдержала и рассмеялась. Опыт. Это слово за последние пять лет стало для Дениса как мантра. Магазин гаджетов — «ценный опыт». Служба доставки роллов — «ещё более ценный опыт». Ремонт велосипедов — «неоправданно ценный опыт». Теперь вот кофе.
— Какой у тебя опыт, Денис? — я обернулась, держа половник. — В просаживании чужих денег?
Он моментально надулся, как подросток.
— Ты не веришь в меня. Никто не верит. Но я докажу!
— Денис, — Александр поднял руки, как на допросе, — спокойно. Ир, ну зачем сразу так?
Я поставила сковородку на плиту, зажгла газ и скривилась:
— Саша, ну хватит уже «спокойно». У него каждый год новый бизнес. А долги кто потом разгребает? Мы с тобой? Или твоя мама, которая потом на меня косо смотрит, что я её сыночку не помогла?
И тут, как по заказу, на кухню вошла свекровь. С пакетиком семечек в руках, в халате с цветочками. Она у нас живёт через стенку, но фактически — у нас.
— О чём шумим? — строго спросила она и села на табурет так, будто заседание открыла.
Я вздохнула. Сюжет был предсказуем, как вечерние новости.
— Да вот, мама, — Денис оживился, — хочу кофейню открыть. В центре. Место бомба! Но нужен стартовый капитал.
— Ну и что? — свекровь посмотрела на меня поверх очков. — У вас же есть. Ира работает, Саша работает. Семья должна помогать. Денис — не чужой человек.
— Конечно, не чужой, — я усмехнулась. — Только почему-то именно я должна брать кредит.
— Потому что у тебя хорошая кредитная история, — Денис хлопнул ладонью по столу. — Тебе дадут. Мы же станем партнёрами!
— Партнёрами? — я прыснула от смеха. — Ты хоть понимаешь, что такое партнёрство? Это не когда один работает, а другой тратит. Это когда оба вкладываются. Чем ты вкладываться собираешься? Своими идеями?
— Ир, ну хватит издеваться, — Саша тихо попросил, глядя виновато. — Может, он и правда на этот раз…
— На этот раз, — я резко поставила половник на стол. — На этот раз, как и на прошлый, и на позапрошлый. Ты понимаешь, что у нас ипотека ещё десять лет? Что я вкалываю, как ломовая лошадь? И теперь мне ещё влезать в кредиты ради твоего брата?
Свекровь в этот момент громко щёлкнула семечкой и сказала так, будто точку ставила:
— Неужели жалко для семьи? У всех бывает неудачи. Это был ценный опыт. А ты всё считаешь, считаешь.
— Да, считаю! — сорвалось у меня. — Потому что кто-то должен считать, раз вы все живёте мечтами. Ценный опыт у него был? Так пусть он этот опыт монетизирует сам, а не моими нервами и деньгами!
Тишина повисла такая, что даже чайник зашипел не к месту. Денис сидел, скривившись, будто я у него игрушку отобрала. Александр мял телефон, как школьник дневник после двойки. Свекровь смотрела так, будто я государственную измену совершила.
— Ир, — наконец сказал муж, — давай потом обсудим…
— Нет, Саша. Обсуждать нечего. Кредита не будет. И точка.
Я сняла фартук, бросила его на стул и пошла в коридор. Денис что-то пробормотал про неблагодарность, свекровь — про бессердечие. Александр пытался остановить, но я уже захлопнула за собой дверь спальни.
И вот тогда я поняла: это был не просто спор. Это был первый настоящий взрыв. Всё то, что копилось годами — вечные «поддержим брата», «не оставим Дениса», «семья должна» — вырвалось наружу. И назад дороги уже не было.
Ночь я проспала плохо. Вернее, не проспала, а пролежала, уставившись в потолок. Муж сопел рядом, как будто всё нормально: брат пришёл, попросил кредит, жена вспылила — да мало ли, подумаешь. Завтра помирятся. Ну да, конечно. Ему удобно закрывать глаза, а мне потом разгребать.
Утро началось с грохота кастрюль. Это свекровь решила «помочь» и поставить кашу. Я вышла на кухню, сонная, но уже на взводе.
— Доброе утро, — буркнула я.
— У кого оно доброе, а у кого не очень, — отозвалась свекровь, даже не повернув головы. — Вчера ты наговорила такого, что сын мой пол-ночи спать не мог.
Я прислонилась к косяку и усмехнулась:
— А ничего, что я тоже пол-ночи не спала? Только не из-за того, что Денису обидно, а потому что мне опять предлагают в долговую яму прыгнуть.
— Денис парень талантливый, — вздохнула она, помешивая кашу. — У него руки золотые, идеи светлые. Но никто не верит. Даже родной брат с женой.
— Мам, — появился в дверях Александр, зевая, — может, хватит?
Но нет, не хватит. У свекрови батарейка на упрёки вечная.
— Александр, я не понимаю, как ты можешь позволять жене разговаривать так с братом. Семья должна держаться вместе. Если каждый будет тянуть одеяло на себя — недолго и развалиться.
Я не выдержала:
— Мам, а может, наоборот: если каждый будет тянуть с нас, то мы и не выживем? У нас ипотека, у нас работа, у нас планы. А у Дениса только очередной «ценный опыт».
— Ой, опять ты со своей ипотекой, — отмахнулась она. — Живут же люди как-то.
— Да, живут. Потому что считают деньги, — я хлопнула кружкой о стол так, что чай плеснул. — А не раздают всем подряд.
Тишина повисла густая, как каша, что бурлила на плите. Муж, конечно, молчал. Он у нас всегда между молотом и наковальней: мама давит, я взрываюсь. Ему лишь бы не выбирать сторону.
Днём позвонил Денис. Голос нарочито бодрый, будто ничего вчера не было:
— Ир, привет! Я подумал, может, ты просто вчера устала, вот и психанула. Ну бывает же. Так что давай ещё раз спокойно. Мне нужно всего-то миллион. Это даже смешно для такого проекта.
— Миллион? — я чуть не выронила телефон. — Ты сам-то слышишь себя? У тебя три раза бизнес сгорел, ты даже налоги не умеешь вовремя сдавать. Миллион!
— Ты не веришь в меня, — голос его стал жалобный. — Никто не верит. Но я докажу. Вот увидишь, мы с тобой партнёры будем. Я тебе всё верну, с процентами!
Я закрыла глаза, глубоко вдохнула, но сдержаться не получилось:
— Денис, знаешь, кем мы с тобой будем? Никакими. Я тебе не банк и не дура. Всё, разговор окончен.
Он что-то крикнул про «бессердечие», про то, что «семья так не поступает», и бросил трубку.
Через полчаса приехала свекровь. Ворвалась без звонка, как шторм.
— Ну что, довольна? — набросилась она с порога. — Денис чуть не плачет, ты его унизила!
Я стояла в коридоре, с сумкой в руках. В сумке — документы, пара платьев, зубная щётка. Вот оно, чемоданное настроение: когда понимаешь, что легче уйти, чем слушать это снова и снова.
— Я унизила? — я глянула прямо в её глаза. — Может, хватит делать из взрослого мужика ребёнка? Ему тридцать два года! А он всё ждёт, что мама и брат с женой будут тянуть его за уши в рай.
Свекровь всплеснула руками:
— Как ты разговариваешь! В нашем доме…
— В нашем доме, — перебила я, — живём мы с Сашей. А ты, мам, постоянно решаешь за нас. И всегда — в пользу Дениса.
Муж в этот момент выскочил из комнаты, бледный:
— Ир, подожди. Куда ты?
— К себе, — ответила я сухо. — Хоть пару дней поживу у подруги. Может, ты за это время поймёшь, что у тебя семья — это не только брат с вечными идеями, но и жена.
Я надела куртку, обулась. Александр схватил меня за руку, почти шёпотом:
— Ну не уходи… Давай вечером спокойно обсудим.
— Спокойно? — я посмотрела на него и впервые за десять лет брака ощутила — у меня внутри больше нет сил. — Ты десять лет всё «спокойно». А я десять лет держу всё на себе. Хватит.
Я выдернула руку и вышла, хлопнув дверью так, что по стенам дребезжали фоторамки.
На улице был мартовский ветер, сырой и злой. Я вдохнула его полной грудью и впервые за долгое время почувствовала себя свободной. Пусть с сумкой, пусть без плана. Но свободной.
Жить у подруги оказалось и легко, и странно одновременно. Легко — потому что никто не ходит по пятам с упрёками, не требует «быть семьёй» и не шантажирует слезами. Странно — потому что вроде у тебя есть дом, муж, кухня с макаронами и клеёнкой, а ты ночуешь на раскладушке среди чужих книг и старых кружек.
Саша звонил каждый вечер. Начинал всегда одинаково:
— Ир, ну давай поговорим спокойно.
Я молчала. Иногда бросала трубку, иногда слушала. Он сбивчиво объяснял, что любит и меня, и брата, и маму, и что не может разорваться. А я только думала: «Разорваться? Так ты же даже не пытался. Ты всю жизнь сидел на заборе и ждал, куда ветер подует».
На третий день он приехал сам. Стоял у подъезда, с мятой курткой и глазами побитого пса.
— Ира, поехали домой. Без тебя там всё рухнуло.
— Там и должно рухнуть, Саша. Иначе вы никогда не поймёте.
Мы всё же поехали. В квартире — картина маслом: Денис на диване, раскинувшись, как хозяин, орёт в телефон на какого-то «поставщика», свекровь носится с подносом, уговаривает сына перекусить. Увидев меня, Денис вскинулся:
— О! Вернулась! Значит, передумала?
Я сняла куртку и спокойно ответила:
— Нет. Я пришла сказать последнее. Кредитов никаких не будет. И если вы с мамой ещё раз поднимете этот разговор — я уйду навсегда.
Свекровь вспыхнула:
— Да как ты смеешь! Это не ты решаешь, в этой семье…
Я резко повернулась к Саше:
— Вот и скажи, Саша, кто у тебя семья? Я — или они?
Тишина. Денис нервно крутил телефон, мама шипела, как самовар, а Саша стоял с опущенными руками. Я уже собиралась повернуться к двери, когда он вдруг поднял голову и тихо, но твёрдо сказал:
— Ира. Моя семья — ты.
В кухне стало так тихо, что даже холодильник затих. Свекровь вскрикнула:
— Предатель! — и выскочила в коридор. Денис захлопнул дверь комнаты. А я впервые за десять лет брака почувствовала: муж выбрал меня. Не «спокойно», не «потом обсудим», а чётко.
Я села на стул и закрыла глаза.
— Саша, ты даже не представляешь, как долго я этого ждала.
Он сел рядом, взял мою руку и сказал:
— Всё. Хватит. Денис пусть живёт, как хочет. Но мы не будем тянуть его больше.
В тот момент я поняла: иногда отказ — это не холодность, а спасение. И что в нашей семье, наконец, появился кто-то, кто умеет ставить точку.
Конец.