Неделю готовилась, чтобы отметить начало учебного года со своими детьми. А
1 сентября открыла холодильник пусто. Только записка от свекрови «Спасибо за
угощение». Все забрала для детей моей дочери, а твои обойдутся огрызками.
После этого я устроила ей такой праздник, что она до сих пор заикается.
Неделю готовилась, чтобы отметить начало учебного года, со своими детьми. Марина Федотова, стояла в отделе деликатесов, внимательно изучая ценники. В корзине уже лежали три упаковки красной икры, копченый лосось, и французские сыры.
«Завтра 26 августа, а значит время покупать все самое лучшее для
праздничного стола. Мама, а точно нужно столько всего?» Спросила 14-летняя
Лиза, заглядывая в переполненную тележку. «Конечно, дочка. 1 сентября
бывает раз в году. Хочу, чтобы запомнилось». Десятилетний Артем, тем
временем, считал упаковки с пирожными.
Тут уже 18 штук. Мы что, всю школу звать будем? Марина засмеялась. Дети не
понимали, насколько важен для нее этот день. После развода с первым мужем,
она три года растила их одна, работая на двух работах. Теперь, когда вышла
замуж за Владимира, и переехала в просторную квартиру, могла позволить себе
настоящий праздник.
«Берем еще креветки», — решительно сказала она, направляясь к холодильнику
с морепродуктами. В кассе пробивали чек полчаса. 27 тысяч рублей. Марина не
моргнула глазом, расплачиваясь картой. Владимир хорошо зарабатывал, а она
сама получила повышение в рекламном агентстве. Деньги есть, значит дети
получат лучший праздник. Дома началась активная подготовка.
Марина составила подробный план, какие салаты готовить, как украсить стол,
что приготовить горячего. Лиза помогала записывать рецепты, а Артем рисовал
меню красивыми буквами. «А папа Володи будет?» — спросил мальчик, выводя
завитушки на букве «М». «Конечно будет. Он же теперь твой папа тоже».
Владимир появился вечером, устал и после работы.
Увидев кухню, заставленную пакетами с продуктами, только покачал головой.
«Марин, ты не перегибаешь? Дети же не гости, а наши родные. Именно поэтому
хочу сделать особенный день», — ответила она, раскладывая икру в
холодильник. Вторник прошел в поисках идеальной скатерти и посуды.
Марина объездила три торговых центра, прежде чем нашла белоснежный
комплект с золотой каймой. Дома начала готовить заливное из креветок, блюдо
требовало времени. «Мам, может простой оливье сделаем?» — предложила
Лиза, наблюдая за сложными манипуляциями с желатином. «Оливье на день
рождения дедушки сделаем. А сейчас будет все по-взрослому».
Среда принесла первые проблемы. Марина приехала к любимому детскому
магазину Сластёна, где всегда покупала торты на праздники, и увидела
табличку «Закрыто», «Накопремонт», до 10 сентября. «Как закрыто?» –
растерянно спросила она охранника. Трубы прорвало вчера. Ремонт минимум
на две недели. Это был удар.
Сластёна, славилась лучшими детскими тортами в городе. Марина специально
планировала заказать там двухъярусный торт, с фигуоками школьников. Теперь
придётся искать альтернативу. Следующие два часа, она объезжала
кондитерские. Везде либо некачественные торты из полуфабрикатов, либо
заказы, только на следующую неделю.
В пятой по счету кондитерской согласились сделать торт, но за двойную цену и
без гарантии украшений. Хорошо, согласилась Марина, понимая, что выбора
нет. Вечером позвонила свекровь, Валентина Петровна. Женщина жила в
пригороде с дочерью от первого брака и внучками-двойняшками. Маринуся,
слышала, готовишься к первому сентября. Может помочь чем?
Марина насторожилась. Свекровь никогда не предлагала помощь просто так.
Обычно за этим следовали претензии, или попытки переделать все по-своему.
«Спасибо, Валентина Петровна, я справляюсь». «Да не скромничай». «Я тут
подумала, может цветы для учителей куплю. У меня связи есть, дешевле
достану». Марина колебалась.
С одной стороны, экономия никогда не мешала. С другой свекровь имела
привычку экономить не там, где нужно. А какие цветы? Хоризонтемы красивые
или астры? Сезон как раз. Хорошо, согласилась Марина после паузы. Но только
красивые букеты, не жалейте. Конечно, конечно, все будет на высшем уровне.
После разговора осталось неприятное ощущение, но Марина прогнала его.
Цветы не еда, испортить их сложно. Четверг выдался напряженным. Марина
готовила сложный салат, с перепелиными яйцами. Когда Артем прибежал села
улица в слезах. Мама, Петька Сидоров сказал, что у них тоже большой праздник
будет, и у них торт больше.
«А нам какое дело до Сидоровых?» — спокойно ответила Марина, не отрываясь
от нарезки яиц. «У нас свой праздник». Но он хвастался. Сказал, что их торт из
настоящего крема. И наш из настоящего. Лиза поддержала брата мам. «А
может, правда, не стоит так тратиться?» Одноклассники спросят, зачем такие
деньги на еду тратим.
Марина отложила нож и посмотрела на детей. «Слушайте меня внимательно. Я
работала три года без отпуска. Чтобы вы ни в чем не нуждались, теперь у нас
есть возможность сделать красивый праздник, и мы его сделаем. Не для
Сидоровых, не для одноклассников, а для себя». Дети притихли. Они знали
историю матери, знали, через что прошла семья.
«Извини, мам», — тихо сказала Лиза. «Все нормально, дочка. Просто
запомните, никто не имеет права указывать нам, как тратить наши деньги».
Пятница началась с приятной новости, кондитер позвонил, и сообщил, что торт
получился еще лучше, чем планировалось. А вот дальше день пошел
наперекосяк. Около обеда в дверь позвонили.
Марина открыла, и увидела Валентину Петровну, с огромной сумкой в руках.
«Валентина Петровна? Вы что-то забыли?» «Да нет, Маринуся». Володенька
ключи дал, сказал, помоги жене с подготовкой. Сердце Марины ёкнуло.
«Ключи?» Владимир дал матери ключи, не предупредив. «А Володя где?» «На
работе, конечно. Я думаю, давай вместе готовить будем».
Веселее же. Свекровь прошла в кухню, не дожидаясь приглашения, и начала
осматривать холодильник. Ох, сколько всего! Икорка. Рыбка красивая. А это что
за сыр такой? Французский? Дорогущий небось. Валентина Петровна, правда,
не нужно помогать. Я уже почти все приготовила. Что ты говоришь? Одной
справляться тяжело.
Я сейчас быстренько салатик сделаю, мясо замариную. Свекровь начала
доставать продукты, не слушая возражений. Марина стояла и смотрела, как
чужие руки хозяйничают в ее холодильнике. А где же цветы? Спохватилась она.
Ах, цветы! Валентина Петровна хлопнула ладонью по лбу. Забыла в машине.
Володенька потом привезет.
Но вы же на автобусе приехали. Нет, что ты. Сосед подбросил. Очень удобно.
Что-то в тоне свекрови заставило Марину насторожиться еще больше. Но
женщина уже увлеченно копалась в шкафчиках, доставая кастрюли. Валентина
Петровна, честное слово, справлюсь сама. Маринуся, ты что? Семья должна
друг другу помогать.
Тем более, у меня опыт большой. Я уже трех внучек подняла, знаю, что детям
нравится. И тут Марина поняла, отказаться не получится. Свекровь настроена
решительно, ключи у нее есть. А муж почему-то дал согласие на это вторжение.
Ладно, сдалась она. Но готовим по моему плану. Конечно, конечно. Я только
немножко помогу».
Остаток дня превратился в кошмар. Валентина Петровна переделывала все
по-своему, критиковала выбор продуктов, и постоянно сравнивала с тем, как
готовят для своих внучек. «Это слишком остро для детей», — заявила она,
пробуя салат. «Мои дети любят поострее. Всякие специи вредны для желудка.
Давай разбавим майонезом».
«Валентина Петровна, пожалуйста». Но свекровь уже лила майонез, превращая
изысканный салат в обычную мешанину. К вечеру Марина чувствовала себя
чужой в собственном доме. Половина блюд была переделана, холодильник
превратился в хаос. А на кухне воцарился запах простых домашних блюд,
вместо праздничных деликатесов. «Но вот, красота какая!»
«Довольно», — сказала Валентина Петровна, оглядывая свою работу. «Теперь
дети точно будут довольны. А то эти ваши французские штучки. Дети простую
еду любят». Марина молчала, сжав зубы. «Говорить что-то было бесполезно
день уже испорчен. Ладно, я домой поеду. Завтра рано утром приду, последние
штрихи доделаем». «Завтра?» — перепугалась Марина.
«Конечно. Нельзя же тебе одну с таким объемом работы оставлять». Валентина
Петровна собрала сумку и направилась к выходу. У двери обернулась кстати,
«Святы я все-таки завтра куплю. Сегодня не успела». Дверь хлопнула, оставив
Марину одну с разгромленной кухней и испорченными планами. Она опустилась на стул и посмотрела на результаты дня.
От праздничного стола остались только дорогие продукты, превращенные в
обычную домашнюю еду. Хуже всего было то, что завтра свекровь придет
снова. И судя по всему, планировала участвовать в празднике наравне с
семьей. «Мама, что случилось?» — в кухню заглянула Лиза. «Ничего, дочка.
Просто бабушка Валя решила помочь». «А почему ты грустная?»
Марина заставила себя улыбнуться, устала немного. Завтра все будет хорошо.
Но внутри росло нехорошее предчувствие. Слишком активно вмешивалась
свекровь. Слишком настойчиво помогала. А цветы, которые так и не появились,
добавляли тревоги. Поздно вечером пришел Владимир. Увидев недовольное
лицо жены, сразу понял, в чем дело. «Мама приходила?» «Приходила».
«С ключами, которые ты ей дал. Марин, она просто хотела помочь». «Помочь?»
«Она переделала половину блюд. Может, к лучшему? Дети же не гурманы».
Марина посмотрела на мужа долгим взглядом. Он не понимал.
Не понимал, что этот праздник значил для нее. Что каждое блюдо было
выбрано с любовью. Что она хотела показать детям, теперь у них другая жизнь,
лучшая жизнь. Ладно, устала, сказала она. Завтра разберемся. Но тревога не
уходила. Что-то подсказывало, что завтра будет еще хуже. Суббота, 31 августа.
До 1 сентября оставался один день. Марина встала в 6 утра, планируя
закончить приготовление, до прихода свекрови. Но едва она спустилась на
кухню, как раздался звонок в дверь. «Уже иду, уже иду!» Донеслось из-за двери
голос Валентины Петровны. Свекровь пришла с еще большими планами, и еще
большим желанием все переделать.
День превратился в борьбу за каждое блюдо, за каждый продукт. А вечером,
когда Марина наконец-то осталась одна, и осмотрела холодильник, поняла
завтра будет что подать на стол. Немного не то что планировала, но праздник
состоится. Она и не догадывалась, какой сюрприз готовит ей утро первого
сентября.
А 1 сентября открыла холодильник пусто, только записка от свекрови «Спасибо
за угощение! Все забрала для детей моей дочери, а твои обойдутся огрызками».
Марина стояла перед открытым холодильником и не верила глазам. Пустые
полки смотрели на нее издевательски. Не было ни икры, ни лосося, ни
французских сыров.
Исчезла заливная из креветок, которая она готовила два дня. Даже домашние
заготовки, которые делала специально для праздничного стола, пропали.
Только в самом углу валялась засохшая корочка хлеба и пластиковый контейнер
с остатками вчерашнего борща. Записка была приклеена скотчем к внутренней
стенке холодильника.
Почерк Валентины Петровны, крупный, размашистый, самодовольный. Каждая
буква словно кричала о торжестве. Марина перечитала записку еще раз, не веря
происходящему. «Огрызками? Своих детей кормить огрызками? Мама, завтрак
готов?» Донеслось из спальни. Лиза собиралась в школу. «Да, дочка,
минуточку».
— автоматически ответила Марина, продолжая смотреть в пустое нутро
холодильника. Часы на плите, показывали семь утра. Через полчаса дети
должны завтракать, а через два часа — прийти домой, на праздничный обед.
Обед, который должен был запомниться им на всю жизнь. Первым порывом
было заплакать. Рухнули планы, потрачены деньги, разбиты мечты о красивом
празднике.
Но слезы не пришли. Вместо них, внутри разгоралось что-то холодное и злое.
Марина медленно закрыла холодильник, и повернулась к окну. На улице
светило сентябрьское солнце. Дети шли в школу с цветами. Родители
фотографировали первоклассников. Обычное утро первого сентября. Кроме ее
дома. — Мам, а где мой новый пенал? — крикнул Артем из прихожей.
«На комоде лежит!» — откликнулась она, стараясь, чтобы голос звучал
нормально. Нужно было думать быстро. Дети не должны узнать о случившемся.
По крайней мере, пока она не разберется с ситуацией. Марина открыла
шкафчик и достала банку растворимого кофе, пачку печенья и немного колбасы
из морозилки, единственное, что осталось от продуктовых запасов.
«Дети, завтрак на столе!» Позвала она, быстро нарезая колбасу и намазывая
масло на хлеб. Лиза и Артем прибежали, нарядные и праздничные. Новая
форма, белые рубашки, торжественные лица. «Мам, а где праздничные
бутерброды?» Удивился Артем. «Вчера же готовила красивые. Съедим дома,
после школы».
«А сейчас быстро завтракайте, опоздаете». Лиза внимательно посмотрела на
мать «У тебя странное лицо. Что-то случилось?» «Ничего не случилось. Просто
рано встала, устала немного. Дети поели и побежали собираться».
Марина проводила их до двери, обняла, поцеловала, пожелала удачи в новом
учебном году. И только когда за ними закрылась дверь, позволила себе
вернуться на кухню и осмыслить масштаб катастрофы. Валентина Петровна
вынесла из холодильника продуктов на 30 тысяч рублей.
Все, что покупалось неделю, что готовилось с любовью, что должно было стать
основой семейного праздника. И еще оставила записку с издевательством.
Марина достала телефон и набрала номер мужа. Алло, Володя? Привет,
дорогая. Как дела? Дети в школу ушли? Ушли. Володя, мне нужно тебе кое-что
сказать. Слушаю.
«Твоя мать забрала из холодильника все продукты для праздничного обеда. Все
до единого. Пауза. Потом неуверенный смех, как это все. Марин, не может быть.
Мама не стала бы. Володя, в холодильнике пусто. Совсем. Она оставила
записку. Какую записку?» Марина прочитала текст записки дословно. В трубке
снова повисла тишина.
«Володя, ты меня слышишь?» «Слышу». «Но это какое-то недоразумение.
Может, ты неправильно поняла?» «Неправильно поняла?» Голос Марины стал
холодным. «Володя, твоя мать украла еду для моих детей и оставила записку,
где называет их способными довольствоваться огрызками. Не украла, а, может,
решила перенести к себе? У них же тоже первое сентябре».
перенести?» Марина не поверила услышанному. «Володя, ты понимаешь, что
говоришь? Она взяла продукты, которые я покупала для наших детей, и унесла
своим внучкам. Марин, не кипятись, я с мамой поговорю, все выясню. Не
кипятись, у меня через два часа должны прийти дети с праздника, а кормить их
нечем. Но что значит нечем? Что-то же есть».
Макароны свари, котлеты пожарь. Марина почувствовала, как внутри что-то
обрывается. Муж не понимал. Совсем не понимал. Макароны, медленно
повторила она. На праздник первого сентября. После недели подготовки, и
тридцати тысяч потраченных рублей. Марин, ну не драматизируй. Дети поймут.
Главное ведь не еда, а внимание. Правильно, Володя.
Дети поймут. И я понимаю. Она отключила телефон, не дождавшись ответа.
Руки дрожали от злости и разочарования. Муж встал на сторону матери. Даже
не попытавшись разобраться. Нужно было действовать. Времени оставалось
мало. Марина быстро оделась, и выбежала на улицу. Первым делом в
ближайший супермаркет. Авось что-то еще можно купить.
Но магазин встретил ее почти пустыми полками. Первое сентября – не самый
популярный день для закупок продуктов. Поэтому завоз сделали минимальный.
В отделе деликатесов осталось только несколько банок консервированных
крабовых палочек и дешевая красная рыба сомнительного качества. «Девушка,
у вас есть красная икра?» – спросила Марина продавщицу.
Была вчера, все разобрали. Может, завтра завезут. А хороший сыр. Только
российские плавленые. Цены на то немногое, что осталось, были задраны в
полтора раза. Праздничная накрутка. Марина набрала в корзину все, что могло
хоть отдаленно напоминать праздничную еду. Крабовые палочки, полукопченую
колбасу, плавленый сыр и банку консервированных ананасов.
На кассе, пробили 2000 рублей, за продукты, которые в обычный день, стоили
800. Следующий магазин. Результат тот же полупустые полки, и завышенные
цены. В третьем вообще закончились все мясные деликатесы. Извините,
обратилась Марина к охраннику. У вас других магазинов сети нет поблизости?
Есть, но там ситуация такая же.
1 сентября, понимаете. Люди продукты не покупают в такой день. К половине
десятого Марина объехала пять магазинов и потратила 7 тысяч рублей на
продукты, которые в лучшем случае тянули на обычный семейный ужин.
Никакой праздничности, никакого торжества.
Возвращаясь домой, она встретила соседку Людмилу Сергеевну, пенсионерку
из соседней квартиры. «Мариночка, здравствуй!» – поздоровалась пожилая
женщина. «Что такая грустная? Дети-то в школу пошли!» «Здравствуйте,
Людмила Сергеевна!» «Пошли, конечно! А что с пакетами? Магазины
объезжаешь!»
Марина хотела отделаться общими словами, но что-то в добром взгляде
соседки заставило ее открыться. «Да вот, свекровь все продукты для
праздничного обеда забрала, своим внучкам отнесла». «Как забрала?» «Не
поняла, Людмила Сергеевна, полностью опустошила холодильник и записку
оставила, что мои дети обойдутся огрызками».
Лицо соседки изменилось, ты что говоришь? Так не делают. Я сама в шоке. А
муж что? Говорит, не драматизируй. Макароны свари. Людмила Сергеевна,
покачала седой головой, ох, девочка. А дети когда домой придут? Через
полчаса. Слушай, давай к себе заходи. У меня вчера племянник приезжал,
наготовила много.
Салат оливье есть, котлеты домашние, пирожки. Марина почувствовала, как к
горлу подступает комок Людмила Сергеевна. «Спасибо, но не могу. Не ваша эта
забота. Какая не моя. Дети есть дети. И потом, мне одной столько не съесть.
Правда, спасибо огромное, но справлюсь сама. Знаю я, как ты справишься. Из
последних сил выбиваешься».
Пожилая женщина взяла Марину за руку. «Пойдем, не упрямся. Хоть салатик
возьми для детей». В квартире соседки действительно пахло домашней едой.
На столе стояли судочки с оливье, тарелка котлет, блюда с пирожками. «Все
забирай», — решительно сказала Людмила Сергеевна, доставая пакеты.
«Мне все равно много». «Людмила Сергеевна, я не могу принять это просто так». А кто говорит просто так? Потом рассчитаешься. Или что-нибудь вкусненькое приготовишь. Пока соседка раскладывала еду по контейнерам, Марина рассказала всю историю с подготовкой к празднику. Людмила Сергеевна слушала, качая головой и цокая языком. Тридцать тысяч продуктов. И все забрала. Да что же это такое? А еще записку оставила издевательскую.
«Покажи записку». Марина достала телефон, где сфотографировала
издевательское послание свекрови. «Твои обойдутся огрызками», — прочитала
Людмила Сергеевна. «Да как же так можно?» «Про детей и родных». «Вот и я не
понимаю». «А ты знаешь что?» Внезапно оживилась соседка. «А давай ей
устроим праздничек, по заслугам». «Как это?» «А вот увидишь».
«У меня есть одна идея. Ты случайно не знаешь, где эта твоя свекровь живет?»
«Знаю». «А что?» «Записывай адрес. И номер телефона тоже». Людмила
Сергеевна достала блокнот и ручку. Глаза ее блестели озорно. «Людмила
Сергеевна, что вы задумали?» «Увидишь, девочка, справедливость должна
восторжествовать».
Марина записала адрес и телефон свекрови, не до конца понимая, что задумала
соседка. Но в ее словах была какая-то уверенность, которая передалась и
Марине. «А сейчас беги домой, детей встречай. Вечером зайдешь, расскажешь,
как дела». Дома Марина быстро накрыла стол. Получилось скромно, но вполне
съедобно.
Оливье от соседки, котлеты, пирожки и то, что удалось купить в магазинах. Не
густо, но дети не останутся голодными. В час дня раздался звонок в дверь. Лиза
и Артем вернулись из школы, радостные и возбужденные. «Мама, мы пришли!»
– закричал Артем, влетая в прихожую. «Где наш праздничный стол?»
Спросила Лиза, заглядывая в кухню. «Вот он», — Марина указала на накрытый
стол. Дети притихли. Это было не то, что они ожидали после недели
приготовлений. «Мам, а где икра?» Осторожно спросил Артем. «Где
французские сыры?» Добавила Лиза. Марина села рядом с детьми и взяла их за
руки дети, случилась неприятность.
Бабушка Валя, забрала все продукты для своих внучек. Как забрала? Не поняла
Лиза. Из холодильника. Все, что я готовила для вас. А нам ничего не оставила?
Тихо спросил Артем. Оставила записку, что вы обойдетесь огрызками. Дети
переглянулись. На лицах Лизы, появилось выражение взрослого возмущения.
Это не честно, твердо сказала она.
«Мам, а что мы теперь будем делать?» — спросил Артем. Марина посмотрела
на своих детей умных, хороших, которые не заслуживали такого отношения от
бабушки. «Знаете что, дети, мы покажем бабушке Вале, что такое настоящий
праздник». «Как?» — заинтересовались ребята. «Пока секрет. А сейчас давайте
кушать то, что есть, и планировать».
Обед прошел тихо, но Марина видела, как дети пытаются не показать
разочарования. Они понимали, что мать готовилась к этому дню, потратила
много денег и сил, а все планы рухнули. После обеда, когда дети ушли к
друзьям, Марина села за компьютер и начала разрабатывать план. Валентина
Петровна думала, что может безнаказанно издеваться над ее семьей?
Что может отнимать еду у детей и оставлять издевательские записки? Сейчас
она узнает, каково это получить по заслугам. Марина открыла телефонную книгу
и начала звонить. Первый звонок в службу доставки цветов. Алло, можно
заказать доставку траурного венка? Конечно. На какое время? На завтра, к
девяти утра. Адрес?
Марина продиктовала адрес свекрови. «А что написать на ленте?» От
благодарных детей Марины хорошо, записали. «С вас три тысячи рублей».
Второй звонок в фирму по уборке квартир. «Здравствуйте, можно заказать
генеральную уборку после Большого горя?» «Конечно». «Когда удобно?»
«Завтра утром. Примерно в 9.30». «Адрес?»
Марина снова продиктовала адрес Валентины Петровны. «А что именно
убирать?» «Все. После большого семейного несчастья. Квартира в ужасном
состоянии. Понятно. Бригада будет. 3000 за полную уборку. Третий звонок в
ритуальную службу. Здравствуйте, нужна помощь в организации поминок.
Конечно, поможем».
Что именно требуется? Завтра к 10 утра нужно привести поминальный обед на
10 человек. Адрес? Записывайте. Четвертый звонок в храм. Батюшка, нужно
заказать сорокауст по усопшей. Как звали покойную? Валентина. Когда
служить? Завтра, если можно. Конечно. А родственники знают? Сообщим
обязательно.
Пятый звонок в больницу, где работала дочь свекрови. «Алло, можно
главврачу?» «Слушаю. Это по поводу Натальи Владимировны Герасимовой,
вашего хирурга. У нее случилось большое семейное горе, завтра не сможет
работать». «Что случилось?» «Мать скончалась внезапно. Она сейчас в шоке,
даже говорить толком не может». «Понятно. Передам ей соболезнования».
К вечеру план был готов. Завтра с утра Валентина Петровна получит ровно то,
что заслужила. Марина позвонила мужу Володе. Твоя мать завтра будет очень
занята. Чем занята? Узнаешь. Кстати, детей завтра ведут в хороший ресторан,
отмечать 1 сентября. Настоящий праздник. Марин, что ты задумала?
Справедливость, Володя. Обычную справедливость.
Вечером дети вернулись домой. Марина обняла их завтра, у нас будет самый
лучший праздник 1 сентября. А что мы будем делать? Спросила Лиза. Пойдем в
ресторан. Закажем все, что захотите. А бабушка Валя? У бабушки Вали завтра
будет свой праздник. Очень особенный. Дети не стали расспрашивать дальше,
но Марина видела в их глазах, искорки любопытства.
Ночью она долго не могла уснуть, продумывая завтрашний день. Валентина
Петровна решила поиграть с чужой семьей, посмотрим, как ей понравится, когда
играть будут с ней. А в соседней квартире Людмила Сергеевна тоже строила
планы. Она уже звонила племяннику, который работал на телевидении, и
договаривалась об одной интересной съемке. «Завтра будет очень интересный
день».
После этого, я устроила ей такой праздник, что она до сих пор заикается. Утро 2
сентября началось в 8 утра с телефонного звонка Марине. Девочка, это
Людмила Сергеевна. У меня для тебя новости. Какие новости? Помнишь, я
вчера говорила про справедливость? Так вот, я вчера вечером звонила своему
племяннику Мишу.
Он на телевидении работает, в программе про семейные скандалы. Рассказала
ему про твою ситуацию. Марина села на кровати, и что? А то, что они сегодня
едут снимать сюжет. Про бабушку, которая крадет еду у внуков. Миша говорит,
зрители такие истории обожают. Людмила Сергеевна, вы что наделали?
Правильное дело наделала.
Пусть вся страна знает, какие бывают свекрови. К 10 утра приедут съемочная
группа прямо к ней домой. Марина поняла, что ситуация выходит из-под
контроля. Она планировала локальную месть, а получается общественное
разоблачение. А откуда они адрес знают, я дала. Ты же мне вчера говорила. В 9
утра зазвонил телефон Валентины Петровны.
Женщина спала крепко после вчерашних торжеств с внучками, где она
выставила все продукты, украденные у Марины. «Алло», — сонным голосом
ответила она. «Валентина Петровна Чумакова?» «Да, я слушаю». «Соболезнуем
вашей утрате. Траурный венок доставляем». «Какой венок? Какую утрату?» «От
благодарных детей Марины». «Где принять?»
Валентина Петровна, резко проснулась, какие дети Марины. Какой венок? Я
жива. Извините, но заказ оформлен. Венок большой, траурные. Адрес
правильный? Нет. Никого не умирало. Отменяйте. Извините, но венок уже
изготовлен. Оплата при получении. Через 10 минут в дверь позвонили.
Валентина Петровна открыла и увидела двух мужчин с огромным траурным
венком. «Вам венок от детей Марины». «Какой венок?» «Я живая», — закричала
женщина. «Мы просто доставляем». «Где поставить?» «Никуда не ставить,
уносите обратно». «А кто оплатит работу?» «Никто, я ничего не заказывала».
Мужчины переглянулись и ушли, оставив венок у двери. Валентина Петровна в
панике затащила его в квартиру, чтобы соседи не видели. В 9.30 снова звонок в
дверь. На этот раз пришла бригада уборщиц. «Здравствуйте, мы по генеральной
уборке после горя». «Какого горя?» Валентина Петровна выглядела
растерянной.
«Ну как же, семейное несчастье случилось. Нужно все отмыть, привести в
порядок». Никакого несчастья не было. Девушка, которая заказывала, говорила,
что квартира в ужасном состоянии, после большого горя. «Какая девушка?» «Не
знаем, по телефону заказывала». «Сказала, адрес дала, деньги при окончании
работы заплатят. Я никого не вызывала. Уходите».
Уборщицы удивленно посмотрели на чистую квартиру и ушли, пообещав
выставить счет за вызов. В 10 утра к подъезду подъехала машина телеканала
«Семейные драмы». Оператор и корреспондент поднялись на этаж Валентины
Петровны. «Валентина Петровна Чумакова?» — спросила молодая
журналистка. «Да, а что? Мы из телепрограммы «Семейные тайны».
Хотели бы снять сюжет про вашу ситуацию? Какую ситуацию? Про то, как вы
забрали праздничную еду у внуков, и оставили записку, что они обойдутся
огрызками. Валентина Петровна побледнела, кто вам сказал. У нас есть
информация, что вы вынесли из холодильника невестки, продукты, на 30 тысяч
рублей, накануне 1 сентября. Это... это неправда.
«А записку вы писали?» Журналистка достала телефон с фотографией записки.
Валентина Петровна узнала свой почерк и окончательно растерялась, откуда у
вас это. «Можем ли мы зайти? Хотели бы записать ваши комментарии?» «Нет,
никого не пущу. Уходите». Она захлопнула дверь, но журналисты не ушли.
Начали звонить в другие квартиры, опрашивать соседей.
В половине одиннадцатого позвонили из больницы дочери Валентины
Петровны, Наталья Владимировна. «Примите соболезнования. Нам сообщили о
смерти вашей матери». «Какой смерти?» «Не поняла Наталья». «Мама жива».
«Как жива?» «Нам звонили, сказали, что скончалась внезапно, вы в шоке». «Кто
звонил?» «Не представились».
«Сказали, что вы сегодня работать не сможете из-за горя». Наталья бросила
трубку, и тут же позвонила матери мама, что происходит. «Мне в больницу
звонят, соболезнуют». «Наташенька», — голос Валентины Петровны дрожал, —
«тут какой-то кошмар». «Венки привозят, уборщиц присылают, телевизионщики
пришли». «Какие телевизионщики?» «Про какую-то семейную драму снимать
хотят».
«Мама, что ты натворила?» «Я ничего. Просто у Маринки продукты взяла для
девочек». «Какие продукты?» «Ну в холодильнике лежали, думала лишние».
«Мама, ты украла еду у детей?» «Не украла, а взяла. Они же не бедные».
«Господи, мама, что же ты делаешь?» «Сейчас еду к тебе».
В 11 утра, пришли из ритуальной службы, с поминальным обедом, поминки
заказывали на 10 человек. Валентина Петровна, уже ничему не удивлялась,
никого я не хоронила. Все же выздоровы. Странно. Заказ точно на этот адрес.
30 тысяч рублей, запоминальный стол. 30 тысяч? Женщина схватилась за
сердце. Ну да, полный комплект.
Кутья, блины, салаты, горячее. Уносите все. Я ничего не заказывала. А кто
оплатит? Продукты уже готовы, повара работали всю ночь. К этому времени во
дворе собралась толпа соседей. Телевизионщики опрашивали жильцов дома.
Венок стоял у подъезда. Сотрудники ритуальной службы выясняли, кто будет
платить за поминки.
В квартире Валентины Петровны зазвонил домашний телефон. Женщина
подняла трубку дрожащими руками. «Алло, Валентина Петровна, это отец
Михаил из храма Святой Троицы. Вы заказывали сорока уст по усопшей
Валентине? Какой усопшей? Я же Валентина. А кто тогда умер?» «Никто не
умер», — закричала женщина. «Все живы».
Тогда зачем сорока уз заказывали? Я не заказывала. Священник удивленно
помолчал странно. Вчера звонили, просили служить сегодня. Даже деньги
перевели на церковный счет. Какие деньги? Пять тысяч рублей за службу. У
Валентины Петровна закружилась голова. Кто-то не только издевается над ней,
но и тратит на это серьезные деньги. В дверь снова позвонили.
На этот раз, пришла Наталия с мужем, и двумя дочками-близнецами. «Мама,
что здесь происходит?» Спросила дочь, увидев венок в прихожей. «Наташенька,
меня кто-то хочет убить!» Разрыдалась Валентина Петровна. «Какой убить?
Объясни толком!» Утром венок привезли траурные, потом уборщицы приходили,
потом телевизионщики, потом поминки привезли.
А причина? Валентина Петровна замялась, да вроде из-за Маринки. Что из-за
Маринки? Ну, я у нее продукты взяла для девочек на праздник. Сколько
продуктов? — строго спросил зять. Ну там. Немного было. Мама, сколько?
Тысяч на тридцать, наверное. На тридцать тысяч? Наталья опустилась на стул.
Мама, ты что, совсем ум потеряла?
— Да не кричи ты! Они же богатые! При чем тут богатые? Ты украла еду у
детей! Не украла, а взяла! И девочкам нашим отдала! — Мама, — тихо сказал
зять, — а записку ты зачем оставила? Какую записку? Про огрызки. Валентина Петровна совсем растерялась. Значит, все знают про записку. В этот момент в
квартире зазвонил телефон.
На этот раз звонил Владимир мама, что там у тебя творится. Марина говорит,
что ты завтра будешь очень занята. Володенька, заплакала мать, меня кто-то
убить хочет. Как убить? Венки шлют, поминки заказывают, в больницу звонят,
что я умерла. Владимир помолчал мама, а ты точно все продукты у Марины
взяла? Не все, а большую часть.
И записку про огрызки оставила. Ну, может, что-то такое написала. «Мама, ты
понимаешь, что натворила? Володенька, защити меня. Я же твоя мать. А Лиза с
Артемом кто? Они тебе не внуки?» «Внуки, но...» «Никаких «но». Ты украла еду
у моих детей в день их праздника. Володенька, не кричи на мать. Буду кричать».
«Ты опозорила всю семью». Владимир отключился, а Валентина Петровна
металась по квартире, не зная, что делать. Тем временем на улице
телевизионщики уже сняли несколько интервью с соседями. Выяснилось, что
Валентина Петровна уже не первый раз занимала чужие вещи и продукты, не
возвращая их.
«Она у меня борщ из холодильника взяла на прошлой неделе», — рассказывала
соседка из соседней квартиры. «Сказала, попробовать хочет, так и не вернула.
А у нас торт ко дню рождения внучки пропал», — добавляла другая. «Думали,
кот утащил, оказывается». К часу дня во дворе собралось человек пятьдесят
любопытных.
Кто-то снимал происходящее на телефон, кто-то обсуждал ситуацию. Валентина
Петровна выглянула в окно, и ужаснулась. Вся округа следила за ее домом. —
Наташ, — обратилась она к дочери, — что мне делать? Звонить Марине, и
извиняться. А если она не простит? Мама, ты украла продукты на 30 тысяч у
детей в праздничный день. Какое прощение?
Но я же не со зла. А зачем тогда записку оставила? Валентина Петровна
поняла, что отговорок больше нет. Нужно звонить и каяться. Марина в это время
сидела с детьми в ресторане «Гранд». Заказали все самое лучшее черную икру,
семгу, фуагра, дорогие сыры. Дети были в восторге. «Мам, это лучше всех
домашних праздников».
— сказал Артем, намазывая икру на блин. И правда, согласилась Лиза. А
бабушка Валя знает, где мы. Бабушка Валя сейчас очень занята, — загадочно
ответила Марина. В два часа дня ей позвонила Людмила Сергеевна девочка.
«Ты не поверишь, что тут творится». Племянник звонил, говорит, такого
материала у них еще не было. Вся съемочная группа в восторге.
А что она делает? Дома сидит, плачет. Дочь с зятем приехали, скандалят. А во
дворе полгорода собралось. Людмила Сергеевна, не перегнули мы палку. Какую
палку? Она у детей еду украла. Пусть знает, каково это. В половине третьего
Марине позвонил неизвестный номер «Алло, мама Марина?» Послышался
дрожащий, заикающийся голос.
«Слушаю». «Это Вова Валентина Петровна». Марина удивилась. Свекровь
всегда говорила четко и уверенно, а тут явно с трудом выговаривает слова.
«Слушаю вас». Я хохохотела из-за звенится. «За что именно?» «За
пропропродукты». Я не хохохотела вас обебебидить. «Валентина Петровна, вы
записку помните?» «Какую записку?» «Про огрызки».
Долгая пауза. Потом всхлип попомню. И что вы хотите сейчас?
Пропропрощение. Я все как окомпенсирую. Каким образом? Диди деньги верну.
С пропропроцентами. Марина поняла, что план сработал лучше, чем ожидалось.
Свекровь не просто испугалась, она сломалась. Валентина Петровна, где
деньги возьмете? Пропропродам дачу, если на на надо.
Не надо дачу продавать. 45 тысяч рублей, до завтра, на мою карту. За
продукты, плюс моральный ущерб. Ха-ха-хорошо. Все бу-бу будет. И еще одно
условие. Ка-ка-какая. Ключи от нашей квартиры выбросите. И никогда больше
без разрешения не приходите. Выву выброшу. Никогда не при-при-приду. Тогда
договорились.
Марина отключила телефон, и посмотрела на детей, ну что, заказываем
десерт? А что с бабушкой Валей? Спросила Лиза. Бабушка Валя поняла, что
была не права. Вечером Владимир пришел домой мрачный. Марина встретила
его спокойно, ну что, съездил к маме. Съездил. Марин, что ты наделала?
Восстановила справедливость. Она в истерике.
Заикается. Говорит, что ты ее убить хочешь. Я ее не трогала пальцем. Но венки,
поминки, телевидение. А записка про огрызки? Тридцать тысяч украденных
продуктов? Владимир сел на диван Марин, она же пожилая женщина, которая
украла еду у детей в праздничный день. И еще издевалась. Но такая месть!
Какая месть, Володя?
Я ничего плохого не делала. Заказала услуги, оплатила их. Люди приехали,
выполнили работу. А телевидение? Я телевидение не вызывала. Это была
правда. Телевизионщиков привлекла Людмила Сергеевна. Но ты знала? Знала
что? Что твоя мама получит по заслугам? Да. Знала. Владимир помолчал, а
дети как все восприняли?
«Дети прекрасно провели праздник в ресторане. Наелись икры и деликатесов.
Довольны. За сколько? За 20 тысяч. Но завтра твоя мама вернет 45. Откуда у
нее такие деньги? Дачу собирается продавать. Марин, ты же понимаешь, что
после этого наши отношения с мамой. Володя, а какие у нас с ней были
отношения?»
Она украла еду у твоих детей и назвала их способными довольствоваться
огрызками. Она не со зла. Тогда зачем записку оставила? Владимир не
нашелся, что ответить. «Володя», — продолжила Марина, — «я хочу, чтобы ты
понял одну вещь. Я больше не буду терпеть неуважения к себе и своим детям.
От кого бы оно ни исходило, даже от моей матери».
особенно от твоей матери. Она решила, что может безнаказанно издеваться над
нами. Ошиблась. А что, если она больше не сможет нормально говорить?
Научится. Заикание от стресса проходит. А если не пройдет, тогда будет
каждый день помнить, что произошло, когда она решила поиграть с чужой
семьей. Владимир посмотрел на жену долгим взглядом.
Он понял, что перед ним совсем другая Марина. Не та покладистая женщина,
которая раньше сглаживала конфликты и терпела выходки свекрови. «Марин, а
если мама обидится и вообще перестанет с нами общаться?» «Володя, а какое
у нас с ней общение?» «Она приходит, критикует, портит наши планы, ворует
еду». «Это общение? Но она же моя мать!»
Это дает ей право оскорблять твоих детей? Не оскорблять, а... А что? Называть
их способными довольствоваться огрызками — это не оскорбление? Владимир
понял, что спорить бесполезно. Жена была права, и он это знал. На следующий
день, на карту Марины, пришли 45 тысяч рублей. Валентина Петровна
действительно продала дачу, чтобы рассчитаться.
Через неделю, вышел сюжет на телевидении. Программа называлась
«Семейные тайны, бабушка-воровка». Показали интервью с соседями, венок у
подъезда, толпу зевак. Валентина Петровна не показали, она отказалась от
комментариев. Сюжет набрал миллион просмотров в интернете.
Правильно ей устроили. Таким бабкам место в доме престарелых. Валентина
Петровна три месяца не выходила из дома. Заикание действительно прошло
через месяц. Но уверенность в себе не вернулась никогда. С семьей сына она
больше не общались. Владимир пару раз пытался наладить отношения. Но мать
каждый раз начинала плакать при упоминании о Марине и детях.
Она меня унеунизила на всю страну, говорила она дочери. «Как я теперь людям
на глаза покажусь?» «Мама, так ты же первая начала», — пыталась урезонить
ее Наталья. «Я что плохого сделала?» «Продукты взяла. Они же не бедные. А
записка?» «Ну, может, не так выразилась. Понимание так и не пришло».
Валентина Петровна до конца жизни считала себя жертвой злой невестки.
Владимир поначалу пытался восстановить семейные связи. Но Марина была
непреклонна, твоя мать может извиниться перед детьми лично. При них
признать, что была неправа. Тогда поговорим о прощении. Она никогда на это
не пойдет. Значит, не очень сильно жалеет о случившемся.
Отношения между супругами стали более прохладными. Владимир не мог
простить жене публичного унижения матери, а Марина не могла простить мужу
то, что он изначально встал на сторону воровки. «Ты мог меня защитить», —
говорила она ему. «Но ты выбрал маму». «Я не выбирал». «Выбрал».
Когда я позвонила тебе в первое сентября, и сказала, что твоя мать украла еду
для праздника детей, ты сказал не драматизируй. Я не думал, что все так
серьезно. 30 тысяч рублей, и издевательская записка это не серьезно?
Семейная жизнь, вошла в новое русло. Марина больше не пыталась угождать
всем, не сглаживала конфликты, не терпела неуважения.
Дети это почувствовали, и стали больше ее уважать. «Мам», — сказала как-то
Лиза, — «а ты правда заказывала для бабушки Вали все эти услуги?»
«Правда». «А не жалко ее?» «Лиза, она украла вашу праздничную еду, и
написала, что вы обойдетесь огрызками. Тебе ее жалко?» «Нет», — честно
ответила дочь. «Она же про нас так плохо написала». «Вот именно».
«Помни, это никто не имеет права оскорблять тебя, и называть способной
довольствоваться объедками. Никто». Артем, который слушал разговор,
спросил мам. «А если кто-то в школе будет меня обижать, ты тоже ему устроишь
праздник?» «Сначала попробуем решить мирно. А если не получится,
посмотрим». «Хорошо», — довольно сказал мальчик.
Через полгода Владимир попытался снова поговорить с женой о примирении
Марин. «Может, хватит?» Мама поняла, что была неправа. «Где она это
сказала?» Наталья говорила. «Пусть скажет лично, при детях, и попросит у них
прощения. Ты же знаешь, что она на это не пойдет. Тогда не пойдет и
примирение». Владимир понял, что жена изменилась кардинально.
Раньше она бы уже давно предложила забыть и простить. Теперь требовала
конкретных действий и признания вины. А что, если она никогда не извинится?
Тогда никогда не увидит внуков. Ее выбор. Марин, ты же понимаешь, что
разрушаешь семейные связи? Володя, какие связи разрушила я? Я что? Украла
еду у детей?
Я написала, что они довольствуются огрызками? Нет, но месть. Что месть? Я
заказала услуги, и оплатила их. Люди подумали, что она умерла, и пришли
выразить соболезнования. В этом есть что-то плохое. Но ты специально это
организовала. Я организовала справедливость. Она хотела устроить нам
плохой день, получила плохой день сама.
Владимир понял, что переубедить жену невозможно. Более того, он начал
понимать, что она была права. Мать действительно переступила все границы.
Через год после праздника Валентины Петровны, в семье, случилось еще одно
важное событие. Лиза окончила девятый класс с отличием, и Марина решила
устроить большое торжество.
«Будет 70 человек гостей», — объявила она за месяц до выпускного. «Арендуем
банкетный зал, закажем шоу-программу». «Марин, не слишком ли дорого?» —
осторожно спросил Владимир. «А сколько стоит гордость за дочь?» «Но может,
домашний праздник?» «Домашний праздник устраивать опасно. Мало ли кто
продукты украдет», — холодно ответила Марина.
Владимир понял намек и больше не возражал. Выпускной получился
роскошным. Лиза была счастлива, друзья в восторге, учителя благодарили за
организацию. «Мам», — шепнула дочь во время танца, — «спасибо за все. Ты
лучшая мама на свете. Ты это заслужила, дочка». А бабушка Валя знает о
выпускном? «Нет». И знать не будет. А папе не жалко?
Марина посмотрела на мужа, который сидел за столом, и старался выглядеть
веселым, папе, придется выбирать, что для него важнее семья, или мама. К
концу второго года после инцидента, стало ясно, что Владимир выбрал маму.
Он тайно встречался с Валентиной Петровной, передавал ей деньги,
рассказывал о жизни детей.
Марина узнала об этом случайно, найдя в кармане куртки мужа записку от
свекрови «Спасибо за деньги». «Передай Лизе, что я ее люблю. Может она
меня простит?» «Володя», — спокойно сказала Марина за ужином, — «мы
должны поговорить». «О чем?» «О твоих встречах с матерью». Владимир
покраснел какие встречи.
«Каждую среду в кафе Светлана».
деньги ей даешь, новости рассказываешь. Откуда ты знаешь? Не важно откуда.
Важно другое, ты меня обманывал. Марин, она же моя мать. А я кто? А дети?
Вы тоже семья, но... Никаких но, Володя. Либо ты с нами, либо с ней. Почему
обязательно выбирать? Потому что твоя мать украла еду у наших детей и
унизила их.
А ты продолжаешь ее поддерживать. Я не поддерживаю. Просто помогаю.
Помогать той, кто назвал твоих детей, способными довольствоваться
огрызками. Владимир замолчал. Он понимал, что жена права, но не мог бросить
больную мать. Марин, она старая, больная. Старая и больная, но гордыня не
уменьшилась. До сих пор считает себя правой. Откуда ты знаешь?»
«А что, она извинилась перед детьми?» «Нет». Вот и ответ. Через месяц
Владимир съехал от семьи. Официально не разводились, но жить вместе
больше не могли. «Мам», — спросил Артем, — «когда папа забирал вещи, это
из-за бабушки Вали?» «Очасти сын». «А папа вернется?» «Не знаю. Это его
выбор». «А мы будем его видеть?»
«Вы встречаетесь по выходным». Лиза восприняла развод родителей более
болезненно мам. «Может, простим бабушку? Папа же вернется». Лиза, папа
ушел не потому, что мы не простили бабушку. Папа ушел, потому что для него
мама важнее жены и детей. Но мы же семья. Семья — это те, кто защищает
друг друга, а не те, кто позволяет обижать близких.
«Значит, папа нас не защищал?» «Получается, так». Дочь заплакала, но Марина
не стала ее утешать пустыми обещаниями. Правда была горькой, но честной.
Владимир действительно переехал к матери. Валентина Петровна
торжествовала, сын выбрал ее. «Вот видишь, Володенька», — говорила она, —
«я же тебе говорила, что твоя жена злая».
разрушила семью из-за каких-то продуктов мам не начинай а что я я правду
говорю из-за еды семью разрушили мам ты украла 30 тысяч рублей продуктов у
детей в их праздник не украла а взяла и потом я же вернула деньги а записка
прогресс ки но может неудачно выразилась а
Владимир понял, что мать так и не осознала масштаба своего проступка. Но
уходить от нее уже не мог. Она была больна, одинока. А он чувствовал себя
виноватым за случившееся. Прошло три года. Лиза поступила в университет.
Артем перешел в восьмой класс. Марина не вышла замуж повторно, но была
счастлива. Дети выросли сильными, уверенными в себе людьми.
«Мам», — сказала как-то Лиза, — «я понимаю, почему ты не простила бабушку
Валю». «Почему?» «Потому что если бы простила, мы бы подумали, что можно
безнаказанно обижать других людей». «Правильно думаешь, дочка. А папу
жалко. Мне тоже. Но каждый делает свой выбор». Валентина Петровна умерла
на четвертый год после скандала, так и не извинившись перед внуками.
Владимир пришел на поминки, и попросил детей, простите бабушку. Она была
не права, но она умерла. «Папа», — ответила Лиза, — «мертвых мы не судим.
Но и уроки забывать не будем». «Какие уроки?» «Что никому нельзя позволять
себя вынижать. Даже родственникам». Владимир посмотрел на дочь, и увидел в
ней мать сильную, принципиальную, несгибаемую.
«А меня простите?» «Тебя есть за что прощать, пап. Ты выбрал сторону той, кто
нас унизил. Она была больная, старая, а мы были маленькие. Кого надо было
защищать в первую очередь?» Владимир не нашелся, что ответить. После
похорон матери он попросил Марину о встрече. «Может, попробуем сначала?»
«Володя, прошло четыре года. Слишком много воды утекло».
Но мы же любили друг друга. Любили. Но ты показал, что в критический момент
выберешь не меня. А если я изменился? Посмотрим. Но жить вместе больше не
будем. У нас разные представления о семейных ценностях. Они остались в
разводе, но отношения наладили. Владимир регулярно видел детей, помогал
материально, участвовал в их жизни.
«Мам», — спросил как-то Артем, уже студент, — «ты не жалеешь, что так жестко
поступила с бабушкой Валей?» «Нет, сын. Я показала ей и всем вокруг, что с
моей семьей нельзя играть. А если бы она извинилась, тогда мы бы простили».
Но она предпочла гордость раскаяния. «И правильно сделала мама», —
добавила Лиза. «Некоторые люди понимают только силу».
А папу жалко. И мне жалко. Но он сделал выбор. Как и я. Марина никогда не
сожалела о том празднике, который устроила свекрови. Валентина Петровна
получила ровно то, что заслужила. А урок, который вынесли из этой истории
дети, стоил дороже любых денег. Никто не имеет права унижать тебя и твоих
близких. Никто.
И если кто-то решит это сделать, получит сдачи. Сполна. История с первым
сентября, навсегда изменила семью Федотовых. Кто-то скажет, что Марина
была слишком жестока. Кто-то что справедливо. Но факт остается фактом,
больше никто никогда не посмел покуситься на ее семью. А дети выросли, точно
зная мама Ив защитит. Любой ценой.
И это был самый важный урок из всех возможных.