Я пишу это потому, что не знаю, что ещё делать. Я чувствую себя совершенно вымотанной. Я больше не могу ясно мыслить.
Я иностранная студентка. Не буду говорить ни своего имени, ни страны — мне и так небезопасно. Моя семья за тысячи километров, близких друзей у меня нет, особенно теперь. Большую часть дней я провожу на занятиях, потом в библиотеке, а после возвращаюсь в свою комнату.
В марте этого года я познакомилась с парнем в приложении для знакомств. Он сначала показался очень милым — немного настойчивым, но смешным. Я была так одинока, что мне просто хотелось поговорить хоть с кем-то. Через неделю я дала ему свой Instagram.
Это была моя ошибка.
Сначала всё было легко и безобидно. Он лайкал мои фото, постоянно писал, какая я умная и красивая. Мне это было приятно, особенно потому, что здесь завести друзей оказалось так сложно. Всё время ощущала себя чужой в этой стране. Он присылал мемы и случайные картинки — в общем, вёл себя так, как ведут себя нормальные люди в переписке.
Потом он стал просить встретиться, очень настойчиво. Но это как раз было время подготовки к промежуточным экзаменам, и я сказала, что занята, может, позже получится. Но он продолжал давить. Начал звонить через Instagram, слать «???», если я не отвечала. А потом прислал пачку нюдсов.
Я сказала ему прекратить, что он ведёт себя как ненормальный. Он ответил: «Не зли меня, сука».
Я сразу его заблокировала.
На следующий день мне стали приходить сообщения с нового аккаунта. Те же фото, тот же тон. Я заблокировала и его. Потом появился ещё один. И ещё.
Это было бесконечно. Я блокировала один, и через пару минут новый писал мне снова. Потом он начал выкладывать мои собственные фото на этих аккаунтах с подписями вроде «университетская шлю…» и «лёгкая добыча…». Некоторые мои однокурсники даже это видели, потому что он их всех отмечал. Я сходила с ума.
А потом произошло то, от чего я по-настоящему запаниковала. Я стала получать фотографии себя у автобусной остановки — снятые в тот же день. Потом фото меня в университетской библиотеке.
Я поняла, что это уже не просто игра. Я в ужасе пошла в полицию.
Офицер был спокоен, что, честно говоря, больше всего меня и раздражало. Он просмотрел мои скриншоты, имена аккаунтов, переписку в приложении. Объяснил, что это сталкинг и домогательство, сказал, что зарегистрирует жалобу. Посоветовал продолжать фиксировать всё и даже предложил подать заявление на охранный ордер.
Проблема была в том, что они не могли его идентифицировать. Одноразовые аккаунты, временные номера. Ни имени, ни адреса. Даже фото из приложения для знакомств выглядели так, будто просто скачаны из интернета. Я чувствовала себя такой глупой, едва не плакала, пока он говорил. Без чего-то конкретного им было нечего предъявить.
Он сказал звонить, если почувствую угрозу, и тогда пришлют кого-то.
Я ушла с номером дела в руках, и это казалось бумажкой против урагана.
Неделями я продолжала сохранять всё. Аккаунты, номера, логи звонков, скриншоты.
Но сообщения не прекращались. Каким-то образом он раздобыл мой новый номер. СМС вроде «милая куртка» — сразу после того, как я выходила из аудитории. Ночные звонки с разных номеров. Если я отвечала — только дыхание. Однажды — шёпот моего имени.
Я снова пошла в полицию. В этот раз я уже кричала и плакала, потому что неделями сходила с ума. Они обновили рапорт, сказали, что передадут дело в киберотдел или что-то вроде того. Пообещали патрули рядом с общежитием.
Но это не помогало мне спать.
К маю я заваливала экзамены. Я не могла сосредоточиться. Каждый вибросигнал телефона вызывал тошноту. Я перестала разговаривать с людьми. Не хотела рассказывать родителям, потому что знала: они скажут возвращаться домой, а это был университет моей мечты. Я не могла так всё разрушить.
Я чувствовала себя совершенно одинокой и при этом постоянно наблюдаемой.
К июню я сломалась.
Я съехала из общежития в маленькую квартиру подальше. Сказала отделу проживания, что это из соображений безопасности, и они ускорили процесс. Выбросила телефон и купила подержанный на онлайн-барахолке. Новая SIM-карта, новый номер.
Я удалила все аккаунты. Перестала пользоваться соцсетями. Сменила маршруты до кампуса, носила другую одежду, натягивала капюшон.
И несколько месяцев это действительно работало.
Тишина.
Ни звонков. Ни сообщений. Ни новых аккаунтов.
Я подумала… может быть, наконец я свободна.
Позавчера ночью всё закончилось.
Я проснулась от вибрации около часа ночи. На тумбочке лежал мой новый телефон, экран горел, и уже было открыто приложение «Галерея».
Там были сотни фотографий.
Все — мои.
Не селфи. Не скриншоты. Настоящие фото.
Я на автобусной остановке в наушниках. Я в магазине за продуктами. Я в прачечной, читающая книгу.
Разная одежда, разные дни. Некоторые совсем свежие — пару недель назад.
Все сделаны снаружи — из угла, из дверного проёма или через окно.
Ни одного селфи. Ни одного снимка внутри. Только я, живущая свою жизнь, словно кто-то каждый день следил за мной с камерой.
Я смотрела, пока глаза не заслезились. Грудь стала пустой, холодной.
Я не помню, как решилась, но вдруг уже стояла на ногах и швыряла телефон в стену. Экран треснул. Я засунула его в мусорный пакет и отнесла в контейнер на другой улице. Я так дрожала, что думала, ноги подкосятся.
Утром я снова пошла в полицию.
Я рассказала всё: про скрытую папку, про фотографии, про то, что выбросила телефон.
Он спросил про устройство, и я сказала, что в панике избавилась от него. Я думала, он разозлится, но он только вздохнул и сказал, что так труднее анализировать. Всё равно он составил полный отчёт, всё записал, сказал, что передаст дело в киберотдел и запросит просмотр камер наблюдения.
Он спросил про мою новую квартиру. Записал название дома, номер квартиры. Спросил про расписание — когда я обычно выхожу на занятия и возвращаюсь, чтобы патруль мог сверять время.
Он был так спокоен. Даже сказал, что не нужно винить себя за то, что разбила телефон, паника — это нормально.
Когда я уходила, он спросил, дали ли мне запасные ключи в отделе проживания. Я ответила, что да, один комплект. Он сказал, что если я хочу, чтобы патруль мог проверять квартиру, пока я на занятиях, могу оставить ключи на станции. Я так и сделала.
Я вышла и почувствовала себя чуть легче. Будто я всё же не совсем одна.
В эту ночь я заперла дверь, дважды проверила окна и оставила свет включённым. Чтобы было спокойнее, придвинула стул и подперла им ручку двери.
Я не могла уснуть. Тело вибрировало от адреналина. Но после полуночи усталость всё же одолела.
А потом я проснулась от звука.
Вибрация.
На тумбочке.
Тот же телефон.
С треснувшим экраном.
Открыта «Галерея». Та же папка. Внизу — новая фотография.
Я.
Спящая.
Снятая из угла спальни.
Я выронила его. Руки не переставали дрожать.
Я снова проверила замки. Всё идеально. Проверила окна. Заперты.
И тогда у меня похолодел живот.
Стул больше не стоял у двери.
Он снова был у стола. Точно там, где был до того, как я его передвинула.
Значит, либо я только думала, что подперла дверь… либо кто-то поставил стул обратно.
Я не понимаю, что происходит. Не знаю, схожу ли я с ума.
Раньше были только фотографии снаружи. Теперь — внутри. Моя комната.
Я позвонила в полицию. Ничего другого не пришло в голову.
Но как только я положила трубку, меня пронзила мысль: единственные, кто знает, где я живу, — это отдел проживания и офицер.
И у него есть мои запасные ключи.
Телефон снова завибрировал. Я не хотела смотреть. Я знаю, что там.
А потом начался стук. Медленный. Тяжёлый.
Голос за дверью: «Это полиция. Откройте».
Я не знаю, открывать ли дверь.