— Десять тысяч рублей! — голос Зинаиды Петровны разнесся по квартире, как удар хлыста. — Не делай вид, что не понимаешь!
Наташа замерла у плиты, сжимая в руке деревянную лопатку. Масло на сковороде зашипело, забрызгав фартук.
— Зинаида Петровна, о чём вы?
— О деньгах моих! — свекровь тряхнула потрёпанным кошельком, будто уликой на суде. — Вчера были, сегодня нет. А ты последняя, кто мог их взять.
Наташа выключила газ. Солнечный свет из окна падал на кухонную плитку, высвечивая трещины и потёртости. Эта кухня помнила ещё советские времена, как и сама Зинаида Петровна в своём застиранном халате с выцветшими цветами.
— Я не брала ваших денег, — голос Наташи звучал ровно, хотя внутри всё клокотало. — Может, вы их куда-то положили и забыли?
— В семьдесят два года я ещё в своём уме, чтобы помнить, куда кладу деньги! — Зинаида Петровна опустилась на табурет, кошелёк в её руках дрожал. — Я всю жизнь копейки считала, каждый рубль откладывала. Думаешь, не вижу, как ты на мои сбережения смотришь?
В коридоре хлопнула входная дверь.
— Явился наконец, — пробормотала Зинаида Петровна.
Сергей, сын Зинаиды Петровны и муж Наташи, вошёл на кухню, на ходу стягивая шарф. На улице октябрь выдался промозглым, с ветром, загоняющим стылый воздух под одежду.
— Мам, Наташ, что случилось? — он посмотрел на застывшую у плиты жену, на нахохлившуюся мать.
— У твоей матери деньги пропали, — Наташа произнесла это ровным голосом, но Сергей знал жену достаточно, чтобы услышать в её интонации приближающуюся бурю. — И она считает, что их взяла я.
Сергей устало провёл рукой по лицу. Эта трёхкомнатная квартира на окраине Нижнего Новгорода, доставшаяся от родителей Зинаиды Петровны, стала их общим домом четыре месяца назад. Переезд был вынужденным — квартиру в центре, которую они с Наташей снимали три года, внезапно продали, а Зинаида Петровна, недавно перенёсшая инсульт, нуждалась в постоянном присмотре.
— Мам, давай разберёмся, — Сергей снял куртку и повесил её на спинку стула. — Сколько денег пропало?
— Десять тысяч, — Зинаида Петровна поджала губы. — Точно десять. Вчера пересчитывала, на лекарства откладывала.
Наташа отвернулась к окну. Там, за мутным стеклом, серели панельные многоэтажки района Автозаводский. Она всегда мечтала жить в центре города, среди старинных домов с лепниной, рядом с набережной Волги. А сейчас глядела на серые коробки, на качели во дворе, изъеденные ржавчиной.
— Зинаида Петровна, может, вы положили деньги в другое место? — снова попыталась Наташа. — Давайте вместе поищем.
— Я тридцать лет деньги в одно и то же место кладу, — отрезала свекровь. — В кошелёк, а кошелёк под подушку. Серёжа, ты же знаешь.
Сергей кивнул. Он действительно знал эту привычку матери — не доверять банкам, хранить наличные дома.
— Давайте поищем вместе, — предложил он. — Может, выпали где-то.
Зинаида Петровна поднялась с табурета.
— Ищите, ищите. Только помните — я точно знаю, сколько там было и куда я их положила.
Она вышла из кухни, шаркая тапочками по коридору. Наташа и Сергей остались одни.
— Наташ, — тихо начал Сергей.
— Даже не начинай, — оборвала его Наташа. — Я ничего не брала. Никогда в жизни чужого не брала и не возьму.
— Я знаю, — он подошёл, обнял её за плечи. — Просто мама после инсульта... сама понимаешь. Может действительно положила куда-то и забыла.
— А может, и не забыла, — Наташа отстранилась. — Может, просто решила проверить, что я за невестка такая.
Наташа работала в библиотеке-филиале №6 Автозаводского района. После окончания филологического факультета она мечтала о работе в издательстве, но реальность оказалась прозаичнее — вакансий не было, а жить на что-то надо. Библиотека стала временным пристанищем, которое затянулось на пять лет. Платили мало, но работа была спокойной, а книги Наташа любила с детства.
— Может, тебе всё-таки поговорить с мужем? — Вера Михайловна, заведующая библиотекой, смотрела на Наташу поверх очков. Шестидесятилетняя женщина с короткой стрижкой и острым взглядом, она обладала удивительной способностью видеть людей насквозь. — Третий день ходишь сама не своя.
Наташа расставляла книги на полке, пытаясь сосредоточиться на названиях.
— Да всё нормально, Вера Михайловна. Просто не высыпаюсь.
— Знаю я это «нормально», — Вера Михайловна покачала головой. — У самой свекровь была — царствие ей небесное. Двадцать лет вместе прожили, так и не поладили до конца.
Наташа вздохнула. После обвинения в краже отношения с Зинаидой Петровной превратились в холодную войну. Они почти не разговаривали, только по необходимости. Наташа готовила еду, убирала квартиру, стирала — всё как раньше, но теперь каждое действие сопровождалось напряжённым молчанием и косыми взглядами свекрови.
— У нас всё сложно, — наконец сказала Наташа. — Живём вместе, а как будто в разных мирах. И Серёжа посередине мечется.
— А он-то что думает?
— Серёжа? — Наташа грустно улыбнулась. — Он как всегда хочет, чтобы все были счастливы и никто не ссорился. Только так не бывает.
Вера Михайловна хмыкнула.
— Не бывает, это точно. Но и тянуть такую лямку нельзя. Или разбираться придётся, или терпеть до конца жизни.
На следующий день, возвращаясь с работы, Наташа решила зайти в магазин. У Зинаиды Петровны заканчивались лекарства, а пенсия должна была прийти только через неделю. Несмотря на натянутые отношения, бросить пожилую женщину без необходимых таблеток Наташа не могла.
В аптеке было пусто. Молодая фармацевт лениво листала журнал, поднимая взгляд только когда звякал колокольчик на двери.
— Мне валидол, корвалол и... — Наташа достала из сумки бумажку, куда выписала названия лекарств из рецептов свекрови. — Вот эти ещё.
Пока фармацевт собирала заказ, Наташа рассматривала витрину. Цены на лекарства выросли с прошлого месяца. Она мысленно подсчитала, сколько придётся отдать — почти три тысячи рублей. Немалая сумма для их семейного бюджета.
Дома Наташу встретила тишина. Сергей ещё не вернулся с работы, а Зинаида Петровна, видимо, дремала в своей комнате. Наташа разобрала покупки, поставила чайник и только собралась переодеться, как из комнаты свекрови послышались странные звуки.
— Зинаида Петровна? — Наташа постучала в дверь. — Вы в порядке?
Ответа не последовало, но звуки продолжались — какое-то шуршание, потом глухой стук. Наташа приоткрыла дверь.
Зинаида Петровна сидела на полу возле кровати. Вокруг неё были разбросаны вещи из прикроватной тумбочки — старые фотографии, письма, квитанции. Лицо пожилой женщины было красным, дыхание тяжёлым.
— Господи! — Наташа бросилась к ней. — Что случилось? Вам плохо?
— Упала, — выдавила Зинаида Петровна. — Кружится всё.
Наташа помогла свекрови подняться и сесть на кровать, быстро измерила давление электронным тонометром. 170 на 100 — слишком высокое.
— Сейчас таблетку дам, — Наташа метнулась на кухню за водой и лекарством.
Когда она вернулась, Зинаида Петровна уже лежала, прикрыв глаза ладонью.
— Вот, выпейте, — Наташа протянула таблетку и стакан. — Я только что из аптеки, лекарства ваши купила.
Зинаида Петровна приподнялась, проглотила таблетку и снова откинулась на подушку.
— Думала, в тумбочке деньги нашла, — неожиданно произнесла она. — Всё перерыла.
Наташа начала собирать разбросанные вещи.
— Я купила лекарства, не беспокойтесь. До пенсии продержимся.
— На какие деньги купила? — Зинаида Петровна приоткрыла глаза.
— На свои, — просто ответила Наташа. — У меня зарплата была на прошлой неделе.
Зинаида Петровна замолчала, наблюдая, как невестка аккуратно складывает фотографии и бумаги обратно в тумбочку.
— Вот это, — она указала на старый снимок, — Серёжа в первом классе. А рядом с ним Витя, муж мой. За полгода до аварии снято.
Наташа взяла фотографию. С неё смотрел маленький Серёжа, удивительно похожий на себя нынешнего — те же серьёзные глаза, тот же разрез губ. Рядом стоял мужчина, которого Наташа никогда не видела — высокий, широкоплечий, с открытым лицом и доброй улыбкой.
— Серёжа на вас похож, — сказала Наташа, возвращая фотографию.
— Нет, — Зинаида Петровна покачала головой. — На отца он похож. Характером особенно. Витя тоже всё пытался всем угодить, всех примирить. Золотой был человек.
Она замолчала, рассматривая снимок, а потом неожиданно произнесла:
— Я ведь тебя сразу невзлюбила. Как Серёжа привёл, так и невзлюбила.
Наташа застыла с бумагами в руках.
— За что?
— А кто ж его знает, — Зинаида Петровна пожала плечами. — Может, боялась, что уведёшь его далеко. Он ведь у меня один остался. После Вити никого ближе нет.
— Я никуда его не увожу, — тихо ответила Наташа. — Мы вот, наоборот, к вам переехали.
— Вынужденно, — отрезала Зинаида Петровна. — Если б не инсульт мой, жили бы в центре, как хотели.
Наташа хотела возразить, но в этот момент входная дверь хлопнула, и в квартиру вошёл Сергей.
— Мам? Наташ? — позвал он из коридора.
— Мы здесь, — отозвалась Наташа. — У Зинаиды Петровны давление подскочило, я дала лекарство.
Сергей появился в дверях, встревоженный.
— Вызвать скорую?
— Не надо, — Зинаида Петровна махнула рукой. — Таблетку выпила, сейчас полегче стало.
Сергей перевёл взгляд на разбросанные вещи, которые Наташа не успела убрать.
— Что случилось?
— Зинаида Петровна искала деньги, — ответила Наташа, избегая встречаться взглядом со свекровью. — Не нашла.
Вечером, когда Зинаида Петровна уснула, Сергей и Наташа остались на кухне вдвоём. За окном лил дождь, капли барабанили по стеклу, создавая уютный фоновый шум.
— Как думаешь, что с деньгами? — спросил Сергей, помешивая чай.
Наташа пожала плечами.
— Не знаю. Может, действительно потеряла, а может, и не было их вовсе.
— В каком смысле — не было?
— В прямом, — Наташа отпила из чашки. — После инсульта у людей бывают проблемы с памятью, с восприятием. Может, ей кажется, что деньги были, а на самом деле она их давно потратила.
Сергей задумчиво смотрел в окно.
— Мама всегда была очень... бережливой. Каждую копейку считала, всё записывала. И память у неё всегда была отличная.
— До инсульта, — мягко напомнила Наташа.
— Да, но... — Сергей замялся. — Врачи говорили, что восстановление идёт хорошо. Когнитивные функции почти не пострадали.
Наташа поставила чашку на стол.
— Серёж, ты же не думаешь, что я взяла эти деньги?
Сергей быстро взглянул на неё.
— Нет! Конечно, нет. Я просто пытаюсь понять, что произошло.
— Ты знаешь, — Наташа смотрела ему прямо в глаза, — твоя мама сегодня сказала, что невзлюбила меня с первой встречи.
Сергей нахмурился.
— Она просто расстроена из-за денег, не бери в голову.
— Нет, она была абсолютно искренна, — Наташа покачала головой. — И знаешь, что самое интересное? Я почувствовала облегчение. Наконец-то прозвучало то, что висело в воздухе все эти годы.
— Наташ...
— Она боится, что я заберу тебя у неё, — продолжила Наташа. — А я боюсь, что никогда не стану для неё своей. И мы обе правы в своих страхах.
Сергей протянул руку через стол и сжал ладонь жены.
— Я люблю вас обеих. И не собираюсь никого выбирать.
— В этом вся проблема, — тихо ответила Наташа. — Рано или поздно выбирать придётся.
Следующие несколько дней прошли в напряжённом ожидании. Деньги так и не нашлись, а Зинаида Петровна, хоть и перестала напрямую обвинять Наташу, временами бросала на неё такие взгляды, что всё становилось ясно без слов.
В пятницу вечером, когда Наташа вернулась с работы, квартира встретила её непривычной тишиной. Обычно Зинаида Петровна смотрела телевизор — новости или старые советские фильмы, но сейчас было тихо.
— Зинаида Петровна? — позвала Наташа, разуваясь в прихожей.
Тишина.
Сердце Наташи ёкнуло. После инсульта свекровь старались не оставлять одну надолго. Сергей должен был прийти с работы и побыть с матерью, пока Наташа в библиотеке.
Она быстро прошла по квартире. В гостиной и на кухне пусто. Дверь в комнату Зинаиды Петровны была приоткрыта. Наташа заглянула внутрь и с облегчением увидела свекровь, дремлющую в кресле с книгой на коленях.
Стараясь не шуметь, Наташа прикрыла дверь и направилась на кухню. Поставила чайник, достала продукты для ужина. Мысли крутились вокруг утреннего разговора с Верой Михайловной.
— Знаешь, девонька, — сказала тогда заведующая, — я на твоём месте поискала бы другое жильё. Нельзя так жить — как на пороховой бочке.
— Куда мы переедем? — возразила Наташа. — Серёжа один работает, у меня зарплата крошечная. Снимать квартиру сейчас — это половину дохода отдавать.
— А что ты теряешь? Нервы, силы, может, и семью скоро.
Наташа не ответила, но слова запали в душу. Действительно, что она теряет? Отношения с мужем, которые всегда были тёплыми и близкими, в последнее время стали натянутыми. Сергей метался между женой и матерью, стараясь угодить обеим и в итоге не радуя никого.
Наташа заглянула в холодильник — полупустой, как и их семейная жизнь в последнее время. Надо было сходить в магазин, но сил уже не оставалось.
Входная дверь хлопнула, и в квартиру вошёл Сергей.
— Привет, — он поцеловал Наташу в щёку. — Как день прошёл?
— Нормально, — Наташа пожала плечами. — А ты где был? Твоя мама одна дома.
— Я заходил два часа назад, — Сергей снял куртку. — Она сказала, что хочет почитать и поспать, а мне нужно было встретиться с клиентом. Всего на час отлучился.
Сергей работал юристом в небольшой фирме, иногда брал частные консультации. Дополнительный заработок был кстати — на одну зарплату прожить втроём было бы сложно.
— Клиент доволен? — спросила Наташа, нарезая овощи для салата.
— Вполне, — Сергей улыбнулся. — Даже премию выписал за оперативность.
Он достал из кармана конверт и положил на стол.
— Пятнадцать тысяч. Можем купить тот комод, о котором ты говорила.
Наташа подняла взгляд от разделочной доски.
— Правда?
— Конечно, — Сергей обнял её сзади. — Ты столько всего делаешь для нас с мамой. Заслужила.
Наташа прислонилась к нему, закрыв глаза. Такие моменты близости стали редкостью в последнее время.
— Мы поговорим с мамой, — тихо сказал Сергей ей на ухо. — Я знаю, что вам тяжело вместе. Но мы справимся, ладно?
Наташа кивнула, не открывая глаз. Хотелось верить, что всё наладится.
Утром Наташа проснулась от звуков на кухне. Часы показывали семь — слишком рано для субботы. Сергей мирно спал рядом, значит, на кухне была Зинаида Петровна.
Наташа тихонько встала, накинула халат и вышла из спальни. На кухне горел свет, Зинаида Петровна сидела за столом, перебирая какие-то бумаги.
— Доброе утро, — сказала Наташа, входя на кухню. — Вы рано проснулись.
Зинаида Петровна подняла взгляд. Её лицо было бледным, губы сжаты в тонкую линию.
— Где деньги, Наташа?
Наташа застыла в дверях.
— Какие деньги?
— Серёжины, — Зинаида Петровна указала на пустой конверт, лежащий на столе. — Те, что ему вчера за консультацию заплатили.
Наташа медленно подошла к столу. Конверт был разорван сбоку, внутри пусто.
— Я их не брала, — тихо сказала она. — Серёжа вчера положил конверт сюда, на стол. Там было пятнадцать тысяч.
— Значит, опять пропали деньги, — Зинаида Петровна поджала губы. — И опять никто не виноват.
— Что происходит? — в дверях появился заспанный Сергей.
Зинаида Петровна молча указала на пустой конверт. Сергей подошёл, взял его в руки, заглянул внутрь.
— Ничего не понимаю, — пробормотал он. — Я точно положил деньги в конверт. Пятнадцать тысяч наличными.
— И где они теперь? — спросила Зинаида Петровна, глядя на Наташу.
— Я не брала, — твёрдо сказала Наташа. — Ни ваши десять тысяч, ни эти пятнадцать.
— А кто тогда? — Зинаида Петровна развела руками. — Призраки? Домовые?
Сергей устало опустился на стул.
— Давайте поищем. Может, я машинально переложил деньги куда-то.
Следующий час они провели, перерывая квартиру — проверили все карманы, шкафы, тумбочки. Денег нигде не было.
— Не понимаю, — в третий раз повторил Сергей, садясь на диван в гостиной. — Как сквозь землю провалились.
Зинаида Петровна стояла у окна, глядя на улицу. Наташа молча листала книгу, лежавшую на журнальном столике — старый детектив с потрёпанной обложкой.
— А может, их и не было? — вдруг спросила она, поднимая взгляд от книги.
— В смысле? — Сергей нахмурился.
— Может, ты только думаешь, что получил премию? — Наташа закрыла книгу. — Как Зинаида Петровна думала, что у неё были десять тысяч.
— Наташа, я в своём уме, — Сергей покачал головой. — Клиент дал мне конверт с деньгами, я их пересчитал, принёс домой и положил на стол.
— А я их не брала, — Наташа встала. — И получается, либо кто-то из вас лжёт, либо в нашей квартире происходит что-то странное.
Зинаида Петровна резко повернулась от окна.
— Ты на что намекаешь?
— Ни на что, — Наташа пожала плечами. — Просто констатирую факт.
Сергей потёр виски.
— Так, давайте успокоимся. Может, я действительно куда-то переложил деньги и забыл. Или...
Он замолчал, не договорив.
— Или что? — спросила Наташа.
— Не знаю, — Сергей покачал головой. — Надо ещё раз всё проверить.
К вечеру деньги так и не нашлись. Атмосфера в квартире стала настолько тяжёлой, что Наташа предпочла уйти на прогулку, чтобы не находиться рядом с Зинаидой Петровной, которая теперь смотрела на неё с нескрываемым подозрением.
Она бродила по району, рассматривая однотипные многоэтажки, детские площадки, скамейки с сидящими на них пожилыми людьми. Автозаводский район не отличался красотой или разнообразием, но сейчас Наташа была рада просто оказаться вне дома.
Когда она вернулась, стемнело. В квартире было тихо. Сергей сидел на кухне один, перед ним стояла чашка с остывшим чаем.
— Где мама? — спросила Наташа, снимая куртку.
— Легла спать, — Сергей не поднимал глаз. — Наташ, нам надо поговорить.
Она села напротив, чувствуя, как внутри всё сжимается.
— О чём?
— О деньгах, — Сергей наконец посмотрел на неё. — Я нашёл их.
Наташа подняла брови.
— Правда? Где?
— В твоей сумке, — голос Сергея звучал глухо, будто он говорил сквозь вату. — В боковом кармане.
Наташа застыла, ощущая, как холод разливается по телу.
— Что? Этого не может быть. Я не брала деньги.
— Тем не менее, они там, — Сергей достал из кармана сложенные купюры. — Все двадцать пять тысяч — мамины десять и мои пятнадцать.
— Серёжа, это какая-то ошибка, — Наташа почувствовала, как горло перехватывает. — Я не клала их туда. Кто-то подбросил.
Сергей смотрел на неё пустым взглядом.
— Кто, Наташ? Кто мог подбросить? В квартире только мы трое.
— Твоя мать, — Наташа произнесла это почти шёпотом. — Она с самого начала хотела нас поссорить.
Сергей откинулся на спинку стула, покачал головой.
— Мама еле ходит после инсульта. Думаешь, она рылась в твоих вещах?
— А ты думаешь, что я воровка? — Наташа вскочила со стула. — Что я украла деньги у собственного мужа и свекрови? Зачем мне это?
— Не знаю, — Сергей потёр лицо ладонями. — Ничего не понимаю.
Наташа стояла, опираясь о кухонный стол, чувствуя, как внутри поднимается волна отчаяния и гнева.
— Ты поверил ей, а не мне. Вот что самое страшное.
— Я ничему не верю, — Сергей покачал головой. — Просто констатирую факт: деньги нашлись в твоей сумке.
— И ты не задаёшься вопросом, как они там оказались?
— Задаюсь, — Сергей посмотрел ей в глаза. — Но единственный логичный ответ мне не нравится.
В коридоре послышались шаркающие шаги. В дверях кухни появилась Зинаида Петровна в ночной рубашке и накинутом поверх неё старом халате.
— Нашлись деньги? — спросила она, переводя взгляд с сына на невестку.
— Да, мам, — Сергей поднялся. — Всё в порядке, иди спать.
— Где они были? — Зинаида Петровна не двигалась с места.
Сергей замялся, но Наташа опередила его:
— В моей сумке. Кто-то положил их туда, пока меня не было дома.
Зинаида Петровна хмыкнула.
— Конечно, кто-то положил. Сами они туда запрыгнули.
— Мам, пожалуйста, — Сергей шагнул к матери. — Давай не сейчас.
— А когда? — Зинаида Петровна оттолкнула его руку. — Когда она всё вынесет из дома? Я сразу видела, что она не наш человек. А ты слушать не хотел.
— Зинаида Петровна, — Наташа сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. — Я не брала ваших денег. Ни сейчас, ни раньше.
— Врёшь, — отрезала свекровь. — Всё время врёшь. И Серёжу дуришь.
— Мама! — Сергей повысил голос. — Хватит!
— Нет, пусть говорит, — Наташа подняла руку. — Пусть наконец скажет всё, что думает.
Зинаида Петровна выпрямилась, насколько позволяло больное после инсульта тело.
— Думаю, что ты хотела денег лёгких. Думала, что Серёжа богатый, а у него только и есть, что эта квартира. Вот и начала потихоньку тянуть.
— Вы с ума сошли, — Наташа покачала головой. — Если бы я хотела лёгких денег, то не работала бы в библиотеке за копейки.
— Мало ли что у тебя на уме, — Зинаида Петровна поджала губы. — Я людей насквозь вижу. Сразу поняла, что добра не жди.
Наташа повернулась к Сергею.
— А ты? Ты тоже так думаешь?
Сергей стоял между женой и матерью, опустив плечи, словно на них давил непосильный груз.
— Я не знаю, что думать, — тихо сказал он. — Просто хочу, чтобы всё это прекратилось.
— Я тоже, — Наташа развернулась и вышла из кухни.
В спальне она достала из шкафа дорожную сумку и начала складывать вещи. Руки дрожали, в голове мелькали обрывки мыслей, но одно она знала точно — оставаться здесь больше нельзя.
Через несколько минут в дверях появился Сергей.
— Что ты делаешь?
— Ухожу, — Наташа продолжала складывать вещи. — Так будет лучше для всех.
— Куда ты пойдёшь на ночь глядя?
— К Вере Михайловне, — Наташа застегнула сумку. — Она давно предлагала пожить у неё, если станет совсем невмоготу.
Сергей сел на край кровати.
— Наташ, давай не будем рубить с плеча. Утро вечера мудренее.
— Серёж, — Наташа остановилась и посмотрела на мужа. — Ты действительно думаешь, что я воровка?
Сергей молчал, опустив глаза.
— Вот видишь, — горько усмехнулась Наташа. — Ты сомневаешься. А этого достаточно.
Она закинула сумку на плечо и направилась к двери.
— Я позвоню завтра, скажу, куда привезти остальные вещи.
— Наташ, подожди, — Сергей вскочил. — Давай поговорим.
— Не о чем говорить, — она покачала головой. — Всё уже сказано.
В коридоре стояла Зинаида Петровна, прислонившись к стене.
— Уходишь? — спросила она, глядя на сумку.
— Да, — коротко ответила Наташа. — Теперь вы можете не беспокоиться о своих деньгах.
— А я и не беспокоюсь, — Зинаида Петровна выпрямилась. — Они нашлись.
В её глазах мелькнуло что-то, чего Наташа раньше не замечала — то ли торжество, то ли удовлетворение.
— Вы их подбросили, — вдруг поняла Наташа. — Сначала забрали, а потом подбросили мне в сумку.
Зинаида Петровна не ответила, только плотнее запахнула халат.
— Наташа, что ты говоришь, — Сергей покачал головой. — Мама еле ходит.
— Когда надо, она вполне бодрая, — Наташа не отрывала взгляда от свекрови. — Правда, Зинаида Петровна?
— Не понимаю, о чём ты, — свекровь отвернулась. — Серёжа, проводи её, а то поздно уже.
Наташа шагнула к выходу, но вдруг остановилась и повернулась к мужу.
— Знаешь, что самое обидное? Не то, что твоя мать меня ненавидит. А то, что ты позволил ей встать между нами.
Она открыла дверь и вышла, не оглядываясь.
Вера Михайловна встретила Наташу без лишних вопросов. Налила чай, постелила в гостиной на диване и только потом спросила:
— Ушла?
Наташа кивнула, обхватив чашку ладонями, словно пытаясь согреться.
— Они думают, что я воровка.
Вера Михайловна поджала губы.
— Глупости. Кто угодно, только не ты.
— Деньги нашлись в моей сумке, — Наташа смотрела в чай, не поднимая глаз. — Двадцать пять тысяч рублей.
— И ты их не брала?
— Конечно, нет! — Наташа подняла взгляд. — Я уверена, что это свекровь подстроила. Хотела нас поссорить — и добилась своего.
Вера Михайловна задумчиво постукивала пальцами по столу.
— А муж что? Поверил матери?
— Не знаю, — Наташа пожала плечами. — Он просто запутался. Всё время пытается усидеть на двух стульях — и мать не обидеть, и жену сохранить. А так не бывает.
— Не бывает, — согласилась Вера Михайловна. — Рано или поздно приходится выбирать.
— Вот он и выбрал, — Наташа отставила чашку. — Точнее, позволил выбрать за себя.
За окном шёл дождь, капли стекали по стеклу, размывая огни уличных фонарей. Наташа смотрела на них, думая о том, как странно устроена жизнь — кажется, что всё налажено, всё идёт своим чередом, а потом в один момент всё рушится из-за какой-то нелепой мелочи. Из-за денег, которые она даже не брала.
— Что будешь делать дальше? — спросила Вера Михайловна.
Наташа покачала головой.
— Не знаю. Поживу у вас немного, если можно. Потом сниму комнату.
— А с мужем?
— А что с мужем? — Наташа горько усмехнулась. — Он сделал свой выбор.
— Люди не всегда сразу понимают, что потеряли, — Вера Михайловна поднялась, собирая чашки. — Иногда до них доходит позже.
— А иногда не доходит никогда, — Наташа встала, помогая убрать со стола. — И знаете что? Может, оно и к лучшему.
Спустя неделю Сергей привёз оставшиеся вещи Наташи к Вере Михайловне. Они стояли у подъезда — он с коробками, она с ключами от квартиры.
— Ты серьёзно решила съехать? — спросил Сергей, глядя на бывшую жену.
— А ты серьёзно думал, что я вернусь? — Наташа взяла верхнюю коробку. — После всего, что произошло?
— Я не знаю, что произошло, — Сергей покачал головой. — Но я знаю, что люблю тебя.
— Этого мало, Серёж, — Наташа поставила коробку на скамейку. — Любовь без доверия — как дом без фундамента. Рано или поздно рухнет.
— Я могу снова начать тебе доверять, — Сергей сделал шаг к ней. — Дай нам шанс.
— А твоя мать? — Наташа посмотрела ему в глаза. — Она тоже даст нам шанс?
Сергей отвёл взгляд.
— Мама... она старая, больная. Ей тяжело меняться.
— Вот видишь, — Наташа грустно улыбнулась. — Ничего не изменилось. Ты всё так же разрываешься между нами.
— А как иначе? Она моя мать.
— Никак, — Наташа покачала головой. — Поэтому мы и расстаёмся.
Она взяла оставшиеся коробки и направилась к подъезду.
— Наташ, — окликнул её Сергей. — Я правда не верю, что ты взяла деньги.
Она обернулась.
— Спасибо. Но это уже не имеет значения.
Прошло три месяца. Наташа сняла маленькую комнату в коммуналке недалеко от библиотеки, подала на развод. Сергей не возражал, хотя несколько раз пытался поговорить, предлагал начать сначала.
В один из февральских дней, когда мороз щипал щёки, а небо казалось особенно синим, Наташа столкнулась с Зинаидой Петровной возле аптеки. Пожилая женщина выглядела постаревшей, осунувшейся, но держалась всё так же прямо.
— Здравствуйте, Зинаида Петровна, — Наташа кивнула, собираясь пройти мимо.
— Подожди, — свекровь схватила её за рукав. — Поговорить надо.
Они зашли в маленькое кафе напротив аптеки. Заказали чай. Зинаида Петровна долго молчала, размешивая сахар в чашке, потом подняла глаза на Наташу.
— Я их взяла, — сказала она просто. — Деньги. И свои, и Серёжины.
Наташа не выказала удивления.
— Я знала.
— Зачем, думаешь? — Зинаида Петровна отпила из чашки.
— Чтобы нас поссорить.
— Нет, — пожилая женщина покачала головой. — Чтобы проверить.
— Что проверить?
— Его, — Зинаида Петровна смотрела куда-то мимо Наташи. — Серёжу. Хотела знать, кого он выберет — меня или тебя.
Наташа горько усмехнулась.
— И узнали. Теперь довольны?
— Нет, — Зинаида Петровна покачала головой. — Он никого не выбрал. И остался один.
Они помолчали. За окном проезжали машины, спешили по своим делам люди, завывал ветер.
— Зачем вы мне это рассказываете? — спросила наконец Наташа.
— Не знаю, — Зинаида Петровна пожала плечами. — Может, чтобы ты знала правду. Может, чтобы легче стало.
— Мне? Или вам?
— Обоим, наверное.
Наташа допила чай и поднялась.
— Прощайте, Зинаида Петровна.
— Ты не вернёшься к нему? — пожилая женщина смотрела на неё снизу вверх, и в её взгляде Наташа впервые увидела что-то похожее на раскаяние.
— Нет, — твёрдо ответила Наташа. — Некоторые мосты нельзя восстановить, даже если очень хочется.
Она вышла из кафе и пошла по заснеженной улице, не оглядываясь. Ветер трепал волосы, солнце слепило глаза, а внутри, где раньше была боль, теперь ощущалась только пустота. Но где-то на краю сознания мелькнула мысль, что пустота — это тоже начало. Начало чего-то нового, пока ещё неизвестного, но, возможно, лучшего, чем то, что осталось позади.
В кармане завибрировал телефон. Наташа достала его — на экране высветилось сообщение от Веры Михайловны: «Зашла бы вечером. Есть интересное предложение по работе».
Наташа улыбнулась и набрала ответ: «Обязательно зайду». Жизнь продолжалась, несмотря ни на что. И в этой новой жизни было место только для неё самой — без оглядки на прошлое, без компромиссов с собственной совестью и без необходимости доказывать кому-то свою невиновность.