Доктор, проводивший обход, смотрел на Алексея приветливо.
— Ну что, Алексей Владимирович, пора выписываться. Вы достаточно для этого окрепли, довольно резво ходите по коридору, и я не вижу больше смысла занимать вам эту палату. Остальное дома. Думаю, найти медсестру, чтобы ставила капельницы и разрабатывала руку, для вас не проблема? К обеду завтрашнего дня я подготовлю выписку и зайду попрощаться. Позвоните родственникам, обрадуйте. Пусть готовятся вас забирать.
Врач кивнул на телефон, лежавший на тумбочке Алексея, и ушел. Алексей уставился на телефон, как кролик на удава. Кому звонить? Марго?
Жена приходила каждый день. Леша терпел ее визиты, сцепив зубы. Она прикидывалась заботливой, щебетала про реабилитацию после инсульта, что она прочитала в интернете, что поможет. А сама даже телефон отказывалась принести.
— Ой, Лёша, зачем тебе сейчас эти звонки? Начнут названивать с комбината, ты будешь нервничать. Никаких дел, ты должен восстанавливаться.
Марго улыбалась, но за улыбкой жены Лёша видел хищный оскал, оскал её дядьки.
Телефон Алексею принесла Ольга Петровна. Пришла домой к Маргарите за расчетом и стащила телефон. Она навещала иногда бывшего работодателя, и только ее визитом Леша был искренне рад.
Это же надо такому случиться — он богатый человек, владелец комбината, со множеством знакомств и связей, оказался абсолютно один. Ему, конечно, звонили, желали выздоровления, но в голосах знакомых Алеша слышал равнодушие. А та, которую считал своей семьей, своей опорой и поддержкой, оказалась врагом. И только неприметная домработница, имени которой не помнил, в доме не замечал, сейчас помогала.
Он смотрел на телефон и думал, кому звонить. А телефон ожил, на экране высветилась фамилия. Да такая фамилия, которую знал весь город, а теперь и многие в стране. Крупный чиновник, перебравшийся года два тому назад в Москву, мелькал на экранах телевизора и упорно карабкался вверх по лестнице власти. А когда-то он жил тут и даже вел кое-какие дела с Алексеем. Организовал для Коврова крупный госзаказ, после которого Леша стал значительно богаче. И не только Леша.
— Здравствуйте, Сергей Ильич, — поднял трубку Алексей. Разговаривал он уже более-менее нормально, только медленно.
— Ты что мычишь, Алексей? Что, правда, что ли, инсульт? А я думал, брешут. — Голос в трубке раскатистый, командный. — Но соображаешь-то ты нормально? Раз соображаешь, слушай сюда. Попал ты, Алексей, как кур в ощип. Всплыли документы про известный нам госзаказ. Ну, ты понял... Я не знаю, как и почему они вообще существовали. Почему ты не подчистил концы, не уничтожил бумаги? Документы попали не в те руки и делу дан ход. Ты сядешь, Алексей!
— Как же так? Почему? Я ведь не один, не сам...
— Вот сейчас очень внимательно следи за речью. Да, я продвигал этот заказ для твоего комбината, но это всё! Моя фамилия не должна фигурировать в деле. Алексей, ты же понимаешь, что топить меня тебе невыгодно, да и не по зубам. Возьмёшь всё на себя, а я постараюсь, чтобы срок был минимальный. Выйдешь еще раньше. В конце концов, это твоя вина. Ты не должен был допускать утечки информации. Не понимаю, как эти документы могли попасть в прокуратуру, но это твоя головная боль. И вот еще что. Тебе светит статья о растрате государственных средств. Возможна конфискация имущества. За тобой пока не придут, у тебя есть время. Перепиши всё на человека, которому доверяешь. На жену, например. Комбинат, недвижимость, всё перепиши на неё. А я позабочусь, чтобы родственников не трогали. Выйдешь и заживёшь, как раньше. Но это только в том случае, если в деле не будет фигурировать моя фамилия. Надеюсь, ты меня понял?
В трубке короткие гудки. Телефон выпал из рук Алексея. Сердце вновь забилось часто-часто, в глазах помутнело. Мужчина нажал на кнопку вызова медперсонала. Прибежавшая медсестра застала начинавшуюся истерику. Пациент хохотал, как безумный, и повторял:
— Перепиши на жену! На жену переписать. Ха-ха-ха, на жену!
Напуганная медсестра побежала за успокоительным. После укола Алексей обмяк.
— Ну что же вы, Алексей Владимирович, — выговаривала ему медсестра, —доктор же сказал вам не волноваться. Никаких стрессовых ситуаций. Что вы так разнервничались?
— Моя жизнь, вся моя жизнь — это стрессовая ситуация. Мне конец, — вяло произнес мужчина.
Он уже видел, как за спиной медсестры в палату ходит Борис Сорокин.
— Я был у твоего врача. Он сказал мне, что тебя завтра выписывают. Во сколько нам с Риткой тебя забрать?
Медсестра вышла, прикрыла за собой дверь. После укола Леше стало всё как-то безразлично. И Борис Сорокин не так страшен.
— Забрать? В лес повезёте?
— Ты чего, Лёха, ополоумел? — Борис поменялся в лице. — Чего лепишь-то, какой лес?
— Как, какой? Турхановский? Яму вырыли уже со своей племяшкой? Зароете и всё! Нет тела, нет дела. Что, думаешь, я не понимаю?
— Вон ты как заговорил! — скрипнул зубами бывший главарь группировки. — Ты, Лёха, совсем кукухой поплыл.
Борис приближался к кровати и показалось друг Лёше, что он уронит он сейчас его, не совсем здорового человека, на кровать и придушит голыми руками. По крайней мере, такое выражение лица было у Сорокина.
— Обед! Обед!
Бесформенная женщина заглянула в палату, рядом с ней тележка с кастрюлями. Обычные пациенты подходят к тележке с тарелками, а для пациентов вип-палаты работница столовой занесла обед на подносе. Вошла бочком, тряся складочками заплывшего тела, а из-под халата выглядывало яркое платье.
Она спасла Алексея своим появлением. Борис пробормотал что-то, вроде того, что они встретят Лешу завтра и испарился.
Алексей смотрел на работницу столовой и не верил своим глазам. Он будто окунулся в прошлое. Наташка так же вваливалась в кабинет с подносом в руках, а на ней обязательно яркое платье. Женщина была очень похожа на Наташку.
«Сто лет» он бывшую жену не вспоминал, а сейчас вдруг понял — вот кто поможет, вот кто никогда не предаст!
Когда они виделись в последний раз, Наташка выглядела нормальной. Плохо выглядела, в плане внешности, постарела сильно, но соображала нормально. Она говорила, что молодая жена с ним из-за денег, и она была права. А ещё она говорила, что ненавидит его. Но эти слова Лёша мог не брать в расчёт. Они сказаны со злости.
Наташка не умеет ненавидеть, она может только любить. Она всё простит и примет. Поможет восстановиться после инсульта, спрячет от Марго и кровожадного Бориса.
Они не знают адрес бывшей жены, и у неё он может схорониться на время восстановления. На Наташку можно переписать комбинат, всю недвижимость. Да всё можно переписать. Она не обманет и будет ждать, если придётся «сесть».
А «сесть», видимо, придётся. Сергей Ильич такими вещами шутить не будет. И про то, что деньги с госзаказа они попилили пополам с Сергеем Ильичем, Леша будет молчать.
— Ну, вы что застыли-то? Кушать будете, или как? Освобождайте тумбочку, я поднос поставлю.
Работница столовой смотрела по-доброму, совсем как бывшая жена.
— Нет, я не голоден. А вам спасибо! Скажите, доктор еще не ушел? Он в ординаторской?
Алексей поковырял по коридору. Дошел до ординаторской, постучал.
— Извините, — просунул в дверь голову, — а можно мне выписку сегодня? Мне срочно нужно уехать.
— Это больница, тут так не работает, — нахмурился врач. — Выписка будет готова только завтра, в обед. Если уж так срочно, поезжайте. Я скажу медсестре, чтобы подготовила лист назначений, а за выпиской завтра пришлите кого-нибудь. Не забывайте, капельницы еще две недели. Это все будет написано в листе назначений.
— Хорошо, спасибо.
Алексей знал, кому он будет звонить. Единственной женщине, кто сейчас ему помогает. Вернулся в палату, набрал.
— Ольга Петровна, вы можете еще мне помочь? Сможете найти машину и забрать меня из больницы, скажем, часа через два? Да-да, меня выписывают. Куда поедем? Я потом скажу.
Ровно через два часа Ольга Петровна была в отделении. Помогла Алексею собраться и спуститься к парковке. С самого края стояла криво припаркованная машина отечественного производства. Лада четырнадцатой модели была старенькая, с проржавевшими арками, а за рулем молодая красивая девушка.
— Внучка моя, Ленка, — представила девушку Ольга Петровна. — Я вам про неё говорила, она на врача учится. Водитель только из неё не очень.
— Бабушка, давай без антирекламы, — сверкнула белыми зубами Лена, — а то не повезу. Я просто за рулём ещё недавно, так что поедем медленно.
Девушка обернулась на заднее сиденье, куда с трудом втиснулся Алексей, и он невольно залюбовался. Какая же красивая девчонка! Полная противоположность Марго. Маргарита даже в двадцать лет была неестественной, со своими белоснежными волосами и ярким макияжем. Сейчас, вообще, её молодость и свежесть — заслуга салонов красоты. А у этой свежесть натуральная, всё своё. Каштановые волосы струятся по плечам, серые глаза блестят задором.
Алексей внутренне усмехнулся. Если он заметил красивую девушку, значит, не всё ещё потеряно, значит, просыпается воля к жизни. А всё потому, что, вспомнил про Наташку, вспомнил, что есть человек по-настоящему его любящий. Любящий его, Алексея Коврова, а не его деньги!
Несколькими дёрганными движениями Лена вырулила с парковки. Водитель она и правда тот еще, умудрилась два раза заглохнуть, пока доехали до больничных ворот. Но не унывает девушка, улыбается.
— Что, куда едем?
— В южную часть города.
«Так, улицу я помню, дом тоже, квартира... квартира...»
Сложно вспомнить квартиру, в которой никогда не был. Лёша нашёл её по объявлению и сделку оформил, не осмотрев недвижимость. Он, если честно, и в номере дома не был уверен.
Пришлось звонить Никонорову. Бывший работник комбината трубку взял, хотя Алексей сомневался в этом. Взял, но сразу заявил:
— А не пошли бы вы в одно известное место, Алексей Владимирович! Не буду я вам ничего говорить. Уволили меня по статье, ни за что. А вы знаете, что я с тех пор не могу нормальную работу найти? Перебиваюсь случайными заработками.
— Извини, я был неправ, — выдавил себя Алексей. — Если хочешь, можешь вернуться на комбинат.
— Что, правда? — затаил дыхание Никоноров, помолчал в трубку, раздумывая. — Ну, если так, то ладно. Когда я могу вернуться?
— Хоть завтра. Я позвоню в отдел кадров, тебя оформят. Скажешь мне адрес Натальи?
— Хорошо. Запишите или так запомните?
Ехали очень долго, и не только потому, что внучка Ольги Петровны вела машину со скоростью черепахи и часто глохла. Адрес в другом конце города. Алексей специально выбирал подальше. Вспоминал сейчас это, как прошлую жизнь.
Жизнь разделилась на три части. Сначала жизнь с Наташей, потом с Марго. Теперь новая, не сулящая ничего хорошего. И надо еще суметь выжить, а то Марго со своими дядькой живо организует ему поездку в Турхановский лес.
— Лена, вы можете приезжать ко мне и ставить капельницы? — вспомнил о назначениях врача Алексей. — Естественно, я оплачу. Считайте это за подработку.
— Капельницы? Это я могу. А ездить куда? По этому адресу, куда вас сейчас везу?
— Не знаю... я еще не знаю. Скажу чуть позже.
Прежде чем подняться в квартиру, Алексей долго смотрел на дом. Ольга Петровна подумала, что ему трудно подняться, предложила помощь.
— Нет, я сам, сам. Вы только не уезжайте сразу. Я позвоню. Возможно, меня не впустят.
Дверь Алексею открыл молодой парень. Ромка? Неужели это его сын? Почему в нем нет ничего ни от Наташки, ни от него? В детстве волосы были черными, а сейчас русые. Вообще ничего общего с ребенком, которого помнил Леша.
— Здравствуй, Рома, здравствуй, сын.
— Здорово, папаша! — съехидничал Витя, сразу узнавший Ромкиного отца, которого видел на фотографиях.