Прошёл год. Год тяжёлого, но благодарного труда, который превратил пекарню «Золотой колос» из простого наследства в процветающее дело, ставшее душой всего квартала. Марина научилась быть не просто дочерью своего отца, но и хозяйкой. Твёрдой, но справедливой. Ольга, казалось, смирилась со своей ролью. Она была исполнительной, деятельной и настолько вникла во все процессы, что Марина начала доверять ей почти как себе. Тревога, когда-то холодной иглой коловшая сердце, уступила место осторожной надежде. Возможно, дядя Гриша был прав. Возможно, труд и правда облагораживают душу.
Пекарня росла. Появились новые клиенты, заказы на праздничные торты расписывались на месяц вперёд. Марина поняла, что пора двигаться дальше. Расширяться. Она давно присматривала соседнее пустующее помещение, мечтая открыть там небольшое уютное кафе, где можно было бы сидеть с чашечкой кофе и свежим круассаном, глядя на суету улицы.
Однажды вечером, когда последние покупатели разошлись, и в зале пахло остывающей сдобой и кофе, Марина подошла к сестре, которая с увлечением перебирала накладные.
— Оля, я хочу с тобой поговорить, — начала она, чувствуя, как от волнения слегка перехватывает дыхание. — Серьёзно поговорить. О нашем будущем. Ольга подняла на неё глаза, в которых мелькнул знакомый расчётливый огонёк, тут же, впрочем, спрятанный за маской участия.
— Конечно, Мариша. Что-то случилось?
— Наоборот. Всё слишком хорошо, — улыбнулась Марина. — Так хорошо, что я хочу сделать следующий шаг. Я хочу выкупить соседнее помещение и открыть там кафе. Чтобы у нас была своя кофейня при пекарне.
Глаза Ольги загорелись неподдельным интересом. — Кафе? Это же… это же прекрасно! Мы станем ещё популярнее! Удвоим выручку!
— Вот именно. «Мы», — подчеркнула Марина. — Оля, за этот год ты стала для меня незаменимым человеком. Ты знаешь это дело изнутри не хуже меня. И я больше не хочу, чтобы ты была просто наёмным работником. Я хочу предложить тебе стать партнёром.
Она сделала паузу, давая сестре осознать услышанное. — Оля, если ты хочешь быть настоящей частью этого бизнеса — давай официально обсудим партнёрство. В равных долях. Но ты должна понимать: партнёр — это не только красивые слова и делёж прибыли. Это труд, это огромная ответственность. И это вложения. Нам понадобятся серьёзные деньги на ремонт, оборудование, мебель. Я готова вложить все свои сбережения и взять кредит. И я жду от тебя того же.
Марина смотрела на сестру, и её сердце трепетало от надежды. Вот он, момент истины. Момент, когда они смогут наконец стать настоящей семьёй, объединённой общим делом.
Но улыбка медленно сползала с лица Ольги. Маска участия треснула, и из-под неё проглянуло холодное недоумение, а затем и откровенное раздражение.
— Вложения? — переспросила она, и её голос стал жёстким. — То есть, ты хочешь, чтобы я отдала тебе свои деньги? Деньги моего мужа?
— Не мне, а в наше общее дело, — мягко поправила Марина, хотя внутри у неё всё похолодело. — Чтобы сделать его ещё лучше.
— Постой, постой, я не понимаю, — Ольга встала, нервно заходила по залу. — Я год пахала на тебя, как проклятая! Я мыла полы, стояла за кассой, месила тесто! Я отдала этому месту всю себя! А теперь, когда дело пошло в гору, ты хочешь, чтобы я ещё и заплатила за это? Заплатила за то, что и так принадлежит мне по праву?!
— По какому праву, Оля? — тихо спросила Марина, чувствуя, как рушится её последняя надежда.
— По праву крови! — выкрикнула Ольга.
— По ГК РФ в первую очередь наследуют дети, супруг и родители; племянники призываются только при отсутствии наследников первой очереди и по праву представления, так что без завещания у тебя не было прав на пекарню, — спокойно ответила Марина.»
— Я здесь работала, я вкладывала свой труд! А труд, между прочим, тоже капитал! И поважнее твоих денег! Кричала Ольга.
— Так я и предлагаю тебе оценить твой труд и стать полноправной хозяйкой. Но для этого нужно рискнуть, вложиться…
— Нет! — отрезала Ольга. — Я не буду вкладывать ни копейки! Знаешь почему? Потому что я не хочу, чтобы деньги испортили наши отношения! — она произнесла эту фразу с такой фальшивой заботой в голосе, что Марине стало дурно. — Ты — мозг, ты — талант. А я буду рядом, твоей опорой. Мне не нужны доли и официальные бумаги. Мне нужно, чтобы ты знала, что я всегда подставлю плечо. Просто так. По-сестрински.
Она подошла и обняла Марину за плечи. Но её объятия были холодными, как змеиные кольца. Марина стояла неподвижно, чувствуя, как от сердца откололся ещё один кусок льда. Она всё поняла. Ольга хотела власти, хотела прибыли, но не хотела ни малейшей ответственности и риска. Она хотела быть серым кардиналом, наслаждаться плодами чужого труда, не поставив на кон ничего своего.
— Хорошо, Оля, — отстранившись, тихо сказала Марина. — Я тебя поняла. Забудем этот разговор.
Но она знала, что Ольга его не забудет. Отказ от партнёрства стал для неё оскорблением. И теперь, когда она досконально изучила весь механизм изнутри, у неё в голове созревал другой, куда более коварный план.
Предательство подкралось незаметно, на мягких кошачьих лапах. Ольга стала ещё более любезной, ещё более услужливой. Она взяла на себя общение с поставщиками, чаще задерживалась в бухгалтерии, якобы помогая Светлане Аркадьевне, пожилому и очень доверчивому бухгалтеру.
— Мариночка, не отвлекайся на эту рутину, — щебетала она. — Ты творец, ты должна придумывать новые рецепты! А я возьму на себя всю эту скучную бумажную волокиту.
Марина, поглощённая идеей расширения, которую она решила осуществлять в одиночку, была даже рада такой помощи. Она не замечала, как Ольга подолгу запирается со Светланой Аркадьевной в кабинете, как льстиво хвалит её профессионализм и жалуется на «неблагодарность» Марины.
— Вы такой специалист, Светлана Аркадьевна! — говорила она вкрадчивым голосом. — А Марина вас совсем не ценит. Платит копейки. А ведь на вас всё держится! Была бы моя воля, я бы вам вдвое зарплату подняла и сделала бы финансовым директором.
Она так же обрабатывала и двух молодых, амбициозных пекарей, Пашу и Кирилла, которых Марина сама вырастила из неопытных учеников. — Ребята, вы гении! — восхищалась Ольга, пробуя их новые кексы. — А Марина держит вас в тени, заставляет печь одно и то же по рецептам своего отца. Вам же творить надо! С вашим талантом можно свою кондитерскую империю построить!
Марина начала замечать странности. Светлана Аркадьевна стала избегать её взгляда, отвечала односложно. Пекари в цеху замолкали, когда она входила, и что-то прятали под столом. Марина списывала это на усталость, на напряжение перед грядущими переменами. Она не могла, не хотела верить в худшее.
Первый удар прозвучал в понедельник. Утром на столе лежало заявление об увольнении от Светланы Аркадьевны. Без объяснения причин. Марина была в шоке. Она позвонила бухгалтеру, но та не взяла трубку. Ольга сочувственно качала головой.
— Какая неблагодарность! Ты столько для неё сделала… Не переживай, Мариша, я пока сама поведу бухгалтерию. Я всё знаю, я справлюсь.
А в среду не вышли на работу Паша и Кирилл. Их телефоны были отключены. В цеху остались только дядя Гриша и две его помощницы. Объём работы был колоссальный. Дядя Гриша, кряхтя, встал к печи, но было ясно, что долго он в таком темпе не протянет.
Именно в этот день, стоя у окна и с тревогой глядя на улицу в ожидании чуда, Марина увидела то, что заставило её мир расколоться на тысячи осколков. Прямо через дорогу, в помещении бывшего цветочного магазина, кипела работа. Рабочие вешали новую вывеску. Огромными, кричащими алыми буквами на ней было написано: «Пекарня Ольги».
У Марины потемнело в глазах. Она прижалась лбом к холодному стеклу. Вот оно что. Вот куда ушли все её сотрудники. Вот чем занималась её «верная помощница» за её спиной.
Входная дверь новой пекарни открылась, и на порог вышла Ольга. Она была в элегантном деловом костюме, с выражением триумфа на лице. Рядом с ней стояла Светлана Аркадьевна и угодливо улыбалась. Из глубины помещения выглядывали знакомые лица Паши и Кирилла.
Ольга увидела Марину в окне. Их взгляды встретились. И Ольга… улыбнулась. Широко, победно, не скрывая своего торжества. И помахала ей рукой.
В этот момент Марина почувствовала не гнев. Она почувствовала острую, пронзающую боль, какую чувствует человек, которому вонзили нож в спину. И нож этот вонзил самый близкий, самый родной человек.
Не помня себя, она выбежала из пекарни, пересекла дорогу и остановилась прямо перед Ольгой. — Как… ты… могла? — прошептала она пересохшими губами.
— А что такое, сестрёнка? — Ольга смерила её высокомерным взглядом. — Конкуренции испугалась? Не нужно бояться, это двигатель прогресса. Это просто бизнес, ничего личного.
— Бизнес? — голос Марины зазвенел от подступающих слёз и ярости. — Ты переманила моих людей! Ты украла моих пекарей, моего бухгалтера! Людей, которым я доверяла!
— Никто никого не крал, — фыркнула Ольга. — Люди сами делают свой выбор. Я просто предложила им лучшие условия и перспективы. В отличие от тебя, я ценю хороших специалистов. А ты застряла в прошлом, со своими отцовскими рецептами и своей копеечной экономией.
Из дверей «Пекарни Ольги» вдруг потянуло знакомым до боли ароматом. Это был запах фирменных булочек с корицей, рецепт которых придумал отец Марины. Рецепт, который знала только она, дядя Гриша… и Ольга.
— Ты… ты украла рецепты! — закричала Марина.
— Полно тебе, какие там секреты? — рассмеялась Ольга. — Мука, сахар, корица. Всё есть в открытом доступе. А слоган… «Сделано с душой» … Ну, извини, он мне просто понравился. Считай это комплиментом твоему таланту.
Она повернулась к своим новым сотрудникам. — Ну что, команда, за работу! У нас завтра открытие! Мы должны доказать всем, кто здесь лучшая пекарня в городе!
Она вошла внутрь, и дверь за ней захлопнулась, отрезая Марину от её новой, блестящей жизни. Марина осталась стоять посреди тротуара, оглушённая, раздавленная. Мимо проходили люди, ехали машины, а она ничего не видела и не слышала. В её ушах звучал только смех Ольги и запах корицы. Запах, который всегда был символом дома и уюта, а теперь стал запахом предательства.
Первые недели после открытия «Пекарни Ольги» были для Марины сущим адом. Ольга сделала то, чего и следовало ожидать: она демпинговала. Цены на всю выпечку у неё были на двадцать, а то и тридцать процентов ниже. Она завалила весь район яркими рекламными листовками, где красовались знакомые булочки, ватрушки и пирожные. «Те же булочки, но дешевле!» — гласил наглый слоган.
И это сработало. Часть клиентов, особенно те, для кого цена была решающим фактором, переметнулась к Ольге. Очередь у «Золотого колоса» поредела. Выручка упала почти вдвое. Марина с болью смотрела, как люди, ещё вчера улыбавшиеся ей, теперь сворачивают через дорогу, к её сестре.
В пекарне повисла гнетущая атмосфера. Лена ходила с заплаканными глазами. Две помощницы дяди Гриши, пожилые женщины, работали из последних сил, но они не могли заменить двух молодых и сильных пекарей. Дядя Гриша, видя отчаяние Марины, старался держаться бодро, но и он осунулся и постарел за эти дни.
— Ничего, Мариночка, прорвёмся, — говорил он, вытирая муку с морщинистого лба. — Народ не дурак. Он языком правду найдёт. Дешёвка — она и есть дешёвка. Долго на ней не проедешь.
Однажды вечером, когда Марина сидела над счетами и понимала, что едва сводит концы с концами, к ней подошла Лена. — Марина Викторовна, — тихо сказала она, теребя край фартука. — Может, нам тоже… цены снизить? Ну, хотя бы немного. Чтобы людей вернуть.
Марина подняла на неё усталые глаза. — Если мы снизим цены, Леночка, нам придётся экономить. Покупать муку похуже, масло заменить маргарином, вместо настоящей ванили сыпать ванилин. И тогда мы станем такими же, как она. Мы потеряем то единственное, что у нас осталось, — наше имя. Имя, которое мой отец создавал десятилетиями. Нет. Мы не будем воевать её оружием. Мы будем воевать своим.
Она встала и решительно посмотрела на свой маленький, но верный коллектив. — Мы не будем снижать цены. Мы будем повышать ценность!
С этого дня в «Золотом колосе» началась новая жизнь. Марина достала с антресолей старую, потёртую тетрадь отца. В ней были не только рецепты, но и его мысли, идеи, которые он не успел воплотить. И Марина решила дать им жизнь.
Первым делом она ввела в ассортимент несколько новых десертов по его забытым рецептам. Это были невероятные «Медовые соты» с орехами, воздушный «Птичий поцелуй» и шоколадный торт «Чёрный бархат». Они были сложнее в изготовлении и дороже, но их вкус был божественным.
Затем она организовала доставку. Теперь свежую выпечку можно было заказать по телефону или через интернет, и её привозили ещё тёплой прямо домой или в офис.
Но главной её идеей стали субботние мастер-классы для детей. Каждую субботу пекарня наполнялась детским смехом. Марина, дядя Гриша и Лена учили малышей лепить из теста забавных зверушек, украшать печенье глазурью. Дети были в восторге, а их родители, ожидая своих чад, пили кофе, покупали выпечку и видели своими глазами, из каких качественных продуктов здесь всё готовится. Они видели чистоту, любовь к своему делу и ту самую душу, о которой писала в рекламе Ольга, но которой в её пекарне и не пахло.
Постепенно люди стали возвращаться. Сначала поодиночке, с виноватым видом. — Знаете, Марина, попробовал я у вашей сестры… Не то. Хлеб какой-то… резиновый. А от круассанов изжога, — признался один из старых клиентов. — Пирожные красивые, а на вкус — сплошной маргарин, — жаловалась другая.
Сарафанное радио заработало в полную силу. История о предательстве сестры облетела весь район, вызывая у людей сочувствие к Марине и презрение к Ольге. Люди шли к Марине не только за хлебом, но, и чтобы поддержать её.
Тем временем в «Пекарне Ольги» дела шли всё хуже. Экономия на всём давала свои горькие плоды. Дешёвые ингредиенты не могли дать хорошего вкуса. Паша и Кирилл, лишённые контроля старого мастера, начали откровенно халтурить. Их «творчество» выливалось в нелепые торты с химическими красителями, которые никто не покупал. Светлана Аркадьевна, оказавшись финансовым директором, запуталась в отчётности и наделала кучу ошибок.
Ольга не умела управлять людьми. Она только кричала, штрафовала и унижала. В коллективе начались ссоры и интриги. Через два месяца, не выдержав её тирании, уволились Паша и Кирилл. За ними потянулись и другие. Ольга нанимала новых людей, случайных, без опыта, которые работали ещё хуже. Долги перед поставщиками росли как снежный ком. Муж, который поначалу поддерживал её «бизнес-проект», видя убытки, перестал давать деньги и устраивал ежедневные скандалы.
Марина наблюдала за агонией дела сестры без злорадства. Ей было скорее горько. Она видела, как красивая вывеска потускнела, витрины стали грязными, а в зале почти всегда было пусто. Иногда она видела в окне Ольгу — измотанную, злую, с потухшим взглядом. Зависть оказалась плохим строительным материалом. Фундамент, заложенный на предательстве, не мог долго держать стены.
Прошло ровно полгода с момента открытия «Пекарни Ольги». Однажды утром Марина увидела, что на двери пекарни-конкурентки висит большой амбарный замок. А через несколько дней яркую вывеску сняли, и на грязном стекле появилось лаконичное объявление: «Сдаётся в аренду».
В тот день, идя с работы, Марина остановилась у этого окна. Она посмотрела на своё отражение в пыльном стекле. Она видела уставшую, но сильную женщину, которая не сломалась, не опустилась до мести, а просто продолжала честно делать своё дело. Она выиграла эту войну, не выстрелив ни разу.
— Зависть — плохой партнёр, — тихо сказала она сама себе, скорее с грустью, чем с торжеством.
Она развернулась и пошла дальше, в свою пекарню. Открыв дверь, она с головой окунулась в родной, тёплый аромат свежего хлеба, ванили и корицы. Запах, который больше никогда не будет для неё запахом предательства. Это был запах её дома. Запах её победы. В зале было полно людей, они смеялись, болтали, выбирали пирожные. Дядя Гриша, улыбаясь во весь рот, показывал что-то маленькому мальчику. Лена счастливо махала ей рукой от кассы. Это была её семья. Настоящая. Та, которую не купишь ни за какие деньги и не убьёшь никакой завистью.
Судьба распорядилась, по справедливости. Ольга, потеряв огромную сумму денег мужа, оказалась на грани развода. Ей пришлось продать свою машину и дорогие украшения, чтобы расплатиться с самыми настойчивыми кредиторами. Она больше не появлялась в их районе, и до Марины доходили лишь слухи о том, что она устроилась работать простым менеджером в какую-то заштатную фирму. Светлана Аркадьевна пыталась устроиться на работу в другие места, но дурная слава бежала впереди неё. Паша и Кирилл, поняв, что их «гениальность» никому не нужна, уехали в другой город в поисках лучшей доли. А Марина… Марина выкупила то самое соседнее помещение. Она не стала торопиться, но уже знала, что скоро здесь откроется лучшее в городе кафе-кондитерская «Золотой колос». И управлять им она позовёт Лену, которая за это время стала ей не просто работницей, а настоящим другом и правой рукой.
Иногда, глядя на проходящих мимо людей, Марина думала, что жизнь — удивительная штука. Она забирает у тебя что-то, чтобы дать взамен нечто гораздо более ценное. Она забрала у неё сестру, но подарила настоящую семью. Она преподала ей жестокий урок, но сделала её мудрее и сильнее. И теперь Марина точно знала, что главный ингредиент в любом деле, будь то выпечка хлеба или построение жизни, — это честность. Перед другими, и прежде всего, перед самим собой.
От автора:
Наверное, в каждой семье есть своя «Ольга». Человек, который улыбается тебе в лицо, а за спиной точит нож. И самое страшное, когда ты до последнего отказываешься в это верить, потому что кровь — не водица. Но иногда, чтобы спасти себя и своё дело, приходится ампутировать даже самые близкие, но отравленные части своей жизни.