Поездка на море всегда звучит как идиллия. Август, чемоданы, солнце, предвкушение. На перроне толпа — кто-то с арбузом в сетке, кто-то с ребёнком, который уже орёт, хотя поезд ещё не тронулся. Мы – я, жена и наш маленький сын – садимся в поезд.
На улице жара такая, что асфальт, кажется, готов уйти в подполье, а чайник в руках у бабушки на платформе кипит сам по себе. Даже голуби сидят под крышей вокзала и смотрят на нас с выражением «вы чё, больные, в такую погоду ехать?».
А внутри вагона – цивилизация. Кондиционеры шпарят так бодро, будто их главная задача – заморозить пассажиров до состояния пельменей, пока они доедут до Анапы.
Днём это, конечно, приятно. Ты выходишь из раскалённого ада улицы – и тут тебе прохлада, как в рекламном ролике про шоколад с мятой. Сначала даже думаешь: «О, сервис!» Но ближе к вечеру температура в купе стала напоминать не Черное море, а Норвежский фьорд.
– Слушай, – сказал я жене, – пойду, скажу проводнице, чтоб прикрутила.
– Не надо, – строго посмотрела она. – Опять устроишь скандал.
– А что такого? Я культурно…
– Культурно у тебя не получится. Ты культурно умеешь только первые десять секунд разговора.
Она, конечно, преувеличила, но я, как послушный муж, снова завернулся в одеяло.
Ребёнок сопел, жена уже дремала, а я лежал и думал, что к утру нас найдут в купе в виде трёх замороженных туристов, которых можно сразу сдавать в ближайшую морозильную камеру.
И тут – чудо. По коридору важно шествует сам начальник поезда. В руках папка, на лице – выражение прокурора, только что выигравшего процесс. Делает вечерний обход, интересуется, всё ли у пассажиров в порядке.
– Ну как дорога? Всё устраивает? – спрашивает он.
– Почти всё, – сказал я. – Вот кондиционер бы уже выключить к ночи.
– Понял, – кивнул начальник. – Разберёмся.
И действительно, минут через десять гул стих. Я довольно усмехнулся: «Вот оно, влияние пассажира! Сила слова!» Даже жена посмотрела так, мол, ну ладно, на этот раз ты молодец.
…но радовался я недолго.
Час спустя захотелось чаю. Поезд – это же всегда стакан в подстаканнике, ритуал! Я пошёл к проводнице.
– Девушка, можно три стакана чая в третье купе?
Она прищурилась.
– Ааа… Так это вы из третьего?
– Ну… да.
– Спасибо, что нажаловались начальнику! – и понеслась. – Меня, значит, отругали, а вы герой. Не могли прямо сказать? Нет, надо же пожаловаться наверх!
Я стоял, как школьник, застуканный за беготнёй по коридору. Хотел объяснить, что никакой «жалобы» не было, просто попался момент.
– Я без задней мысли, – пробормотал я. – Просто сказал начальнику…
– А мне нельзя было сказать? – перебивает она. – Вот вам всем начальник подавай, а я что – мебель?!
И тут началось настоящее шоу. Коридор оживился. Из соседних купе начали выглядывать пассажиры.
– А шо там, кондиционер выключили? – спросил дедушка в майке-алкоголичке, почесав живот. – Я уже в носках сижу, как в банке консервной.
– Да выключили, – ответил кто-то из-за двери. – Но теперь вот спектакль начался.
– Ой, а мне нравится, – шепнула какая-то тётка. – На море едешь и сериал бесплатно смотришь.
Парень с верхней полки хмыкнул:
– Мебель тоже бывает разная. Только эта разговаривает громче телевизора.
Я пытался сгладить ситуацию:
– Ну вы поймите… Я же не хотел…
Но проводница уже набрала такой оборот, что, кажется, могла бы спорить даже с самим министром транспорта.
Вагон замер, все притворялись равнодушными, но слушали каждое слово. Для них это был «реалити-шоу», а для меня – позорное ток-шоу в прямом эфире.
Финал с привкусом мести
В итоге чай она всё-таки принесла. Правда, с таким лицом, будто налила туда не заварку, а расплавленный лёд из того самого кондиционера.
Жена, конечно, только закатила глаза:
– Я же говорила – не лезь.
– Но я же… – начал я.
– Всё. Пей чай и молчи.
Я взял стакан с чаем в руку… и, честно говоря, готов был поклясться, что на поверхности что-то подозрительно плавало.
Не то чайный лист, не то намёк на харчок. Проводница явно вложила в напиток всю душу – и, возможно, частицу себя.
Доказать это было невозможно. Но пил я тот чай очень осторожно, глядя в окно и думая, что в поезде, как и в жизни, никогда не знаешь: где тебя согреют, а где плюнут в кружку.
Вот так, друзья, мелочь вроде кондиционера может превратиться в эпопею с драмой, где ты из обычного пассажира становишься главным врагом проводницы.
Поезд едет на юг, а внутри — свои «сериалы», конфликты и трагикомедии. И, честно говоря, именно они потом вспоминаются лучше всего.