Валентина Сергеевна сидела у окна в своей пустой квартире.
Семьдесят восемь лет.
В руках — старая фотография.
Молодая женщина с тремя детьми.
Это она, тридцать пять лет назад.
Когда ещё верила, что всё наладится.
Дети давно разъехались.
Катя в Америке, профессор университета.
Серёжа в Питере, успешный бизнесмен.
Оля в Сочи, врач.
Звонят раз в месяц.
Приезжают раз в год.
У каждого своя жизнь.
А она осталась одна.
С воспоминаниями о том дне.
Когда всё могло пойти иначе.
Если бы она не решила терпеть.
Ради детей.
Март восемьдесят восьмого года.
Холодный, слякотный, серый.
Валентине сорок три года.
Утро началось как обычно.
Готовила завтрак на пятерых.
Муж Николай читал газету.
Старшая дочь Катя собиралась в школу.
— Мам, ты придёшь на концерт?
— Какой концерт, доченька?
— К восьмому марта! Я же пою и танцую!
— Катюш, Оля приболела. Не с кем оставить.
Младшей Оле восемь лет.
Простыла, температурила.
— Жалко. Я так готовилась!
— Папа придёт, правда, Коля?
Николай поднял глаза от газеты.
— Что? А, да, конечно. Во сколько?
— В три часа дня, пап.
— Постараюсь вырваться с работы.
Серёжа, четырнадцатилетний подросток, фыркнул.
— Папа на школьный концерт? Не смешите!
— Серёжа! — одёрнула Валентина.
— А что? Он даже на родительские собрания не ходит!
— Работа у папы сложная.
— Ага, такая сложная, что домой поздно приходит.
Николай отложил газету.
— Сергей, не груби матери.
— Я не гружу. Просто правду говорю.
— Марш в школу!
Сын ушёл, хлопнув дверью.
Подростковый возраст.
Всё подмечает, всё видит.
Катя поцеловала мать.
— Мам, не расстраивайся. Папа придёт, да, пап?
— Приду, солнышко. Обязательно.
Дети ушли в школу.
Николай на работу.
Валентина осталась с больной Олей.
Мерила температуру, давала чай с малиной.
Читала сказки.
День прошёл в заботах.
В пять вечера вернулась Катя.
Сияющая, взволнованная.
— Мам, мам! У меня всё получилось! Я так спела!
— Молодец, доченька!
— И станцевала! Все хлопали!
— Папа пришёл?
— Да! Сидел в третьем ряду! Я ему махала!
— Хорошо. Один был?
— Нет, с какой-то тётей.
Валентина замерла.
— С какой тётей?
— Не знаю. Красивая такая, в белой шубе.
— Может, чья-то мама?
— Наверное. Они рядом сидели. Папа ей что-то рассказывал, она смеялась.
— Понятно. Иди переодевайся.
Катя убежала.
Валентина села на кухне.
С какой-то женщиной.
На школьном концерте.
Может, действительно случайно встретились?
Коллега с ребёнком?
Но почему-то сердце сжалось.
— Мам, смотри! — Катя вбежала на кухню. — Нам видеокассету дали! Концерт записали!
— Давай посмотрим.
Включили видеомагнитофон.
На экране — актовый зал школы.
Сцена, дети выступают.
Камера иногда показывала зрителей.
И вот — третий ряд.
Николай.
Рядом молодая женщина.
Блондинка, красивая, ухоженная.
В дорогой белой шубе.
Они сидели очень близко.
Николай что-то шептал ей на ухо.
Она улыбалась.
Потом он положил руку ей на колено.
Так естественно, привычно.
Как будто делал это сотни раз.
Валентина перемотала плёнку.
Смотрела снова.
И снова.
Николай и незнакомка.
На концерте дочери.
Ведут себя как пара.
— Мам, ты чего? — спросила Катя.
— Ничего, доченька. Устала просто.
— Ты плачешь?
— Нет, что ты. Глаза слезятся от экрана.
Вечером вернулся Серёжа.
— Мам, что на ужин?
— Котлеты с пюре.
— Опять котлеты?
— Серёж, не начинай.
— А где папа?
— На работе задерживается.
— Ага, как всегда.
Сын сел делать уроки.
Валентина готовила ужин.
Руки дрожали.
В голове — картинка с видео.
Рука мужа на колене чужой женщины.
В девять вечера пришёл Николай.
Весёлый, оживлённый.
Пахло женскими духами.
Дорогими, французскими.
— Привет! Как Оленька?
— Лучше. Температура спала.
— Хорошо. А Катя как выступила?
— Отлично. Ты же видел.
— Да, молодец дочка! Талант!
— Коля, можно поговорить?
— Давай за ужином.
— Дети пусть поедят отдельно.
Отправила детей в комнату.
Села напротив мужа.
— Как концерт?
— Хороший. Дети старались.
— Ты один был?
Николай напрягся.
— А что?
— Катя сказала, ты с женщиной сидел.
— А, это Лена. Из соседнего отдела.
— У неё ребёнок в школе учится?
— Да, сын. В параллельном классе.
— Как зовут?
— Кого?
— Сына её.
— Эм... Не помню. Миша вроде.
— Миша в каком классе?
— Не знаю точно.
— Коля, не ври.
— Я не вру!
— Я видео смотрела. Ты её за колено держал.
Молчание.
Долгое, тяжёлое молчание.
— Валя, ты придумываешь.
— Нет. Я видела. Катя кассету принесла.
Николай встал.
Прошёлся по кухне.
— Это ничего не значит.
— Что значит?
— Мы просто... общаемся.
— Общаетесь? И давно?
— Несколько месяцев.
— Несколько месяцев у тебя роман?
— Это не роман!
— А что?
— Дружба.
— Коля, мне сорок три года. Я не дура.
— Я не говорил, что ты дура.
— Но считаешь. Раз врёшь так нагло.
— Валя, послушай...
— Нет, это ты послушай. У нас трое детей.
— Знаю.
— Катя — выпускной класс. Серёжа — трудный возраст. Оля — маленькая.
— Знаю всё это!
— И ты завёл любовницу?
— Не называй её так!
— А как называть? Подруга?
— Да, подруга.
— Которой ты руку на колено кладёшь?
— Валя, я запутался.
— В чём запутался? У тебя семья!
— Знаю! Но понимаешь... Лена другая.
— Чем другая?
— Молодая, весёлая, лёгкая.
— А я старая и тяжёлая?
— Я не это имел в виду!
— А что?
— С ней я чувствую себя живым!
— А со мной мёртвым?
— Валя, не передёргивай!
— Коля, что ты от меня хочешь?
— Ничего. Просто пойми меня.
— Понять что? Что ты влюбился в другую?
— Может быть.
— И что теперь?
— Не знаю.
— Уходишь к ней?
— Нет! У меня семья!
— Которую ты предаёшь.
— Я никого не предаю!
— Нет? А что ты делаешь?
— Валя, давай не будем ссориться. Дети услышат.
— Дети... Всегда дети.
— Они важнее всего!
— Тогда прекрати встречаться с Леной.
— Хорошо.
— Обещаешь?
— Обещаю.
Но Валентина видела в его глазах.
Не прекратит.
Не сможет.
Влюбился.
В молодую, красивую, весёлую.
А она — жена.
Мать троих детей.
Которая должна терпеть.
Ради семьи.
Прошла неделя.
Николай старался.
Приходил вовремя.
Дарил цветы.
Играл с Олей.
Помогал Серёже с физикой.
Хвалил Катю.
Идеальный отец.
Но Валентина видела.
Он думает о другой.
Смотрит в телефон.
Улыбается сообщениям.
Уходит звонить на балкон.
Однажды подслушала.
— Да, милая... Я тоже скучаю... Скоро увидимся... Потерпи немного...
Милая.
Он её никогда так не называл.
Даже в молодости.
Вечером спросила:
— Ты встречаешься с ней?
— С кем?
— С Леной.
— Нет.
— Коля, не ври.
— Мы работаем вместе. Пересекаемся.
— И звонишь ей.
— По работе!
— "Милая" — это по работе?
Он покраснел.
— Ты подслушивала?
— Случайно услышала.
— Валя, что ты от меня хочешь?
— Правды.
— Правда в том, что я люблю семью!
— Но и её тоже?
— Не знаю. Может быть.
— Коля, так нельзя.
— Знаю! Но ничего не могу с собой поделать!
— Тогда уходи.
— Что?
— Уходи к ней. Не мучай меня.
— А дети?
— Переживут.
— Нет! Я не брошу детей!
— Но и с ней не расстанешься?
— Валя, дай мне время.
— Сколько?
— Не знаю. Пока дети не вырастут.
— Пока дети не вырастут?! Оле восемь лет!
— Я знаю.
— Десять лет ты будешь встречаться с любовницей?
— Не называй её так!
— А я десять лет буду терпеть?
— Ради детей.
— Всё ради детей?
— Да! Они не виноваты!
Валентина села.
Устало потёрла виски.
Он прав.
Дети не виноваты.
Но и она не виновата.
Что муж влюбился в другую.
— Хорошо, — сказала тихо. — Я подумаю.
Думала всю ночь.
Взвешивала за и против.
Уйти — остаться одной с тремя детьми.
Без денег, без жилья.
Квартира служебная, от завода Николая.
Остаться — терпеть измену.
Жить с человеком, который любит другую.
Что хуже?
К утру решила.
Остаться.
Ради детей.
Пусть у них будет полная семья.
Пусть будет отец.
Пусть не знают правды.
А она потерпит.
Так началась её вторая жизнь.
Жизнь-ложь.
Николай делал вид, что всё хорошо.
По выходным водил детей в цирк, театр.
Покупал подарки.
Помогал с уроками.
Но два-три вечера в неделю "задерживался".
Возвращался счастливый.
От него пахло чужими духами.
На воротнике — следы помады.
В карманах — билеты в кино на два лица.
Валентина молчала.
Стирала рубашки.
Готовила ужины.
Улыбалась.
При детях.
А ночами плакала в подушку.
Тихо, чтобы никто не слышал.
Прошёл год.
Катя поступила в институт.
Серёжа увлёкся спортом.
Оля пошла в музыкальную школу.
Дети росли.
А Валентина старела.
В сорок четыре выглядела на пятьдесят.
Седые волосы.
Потухшие глаза.
Вечная усталость.
Однажды Катя спросила:
— Мам, ты чего такая грустная?
— Не грустная, просто задумалась.
— О чём?
— О жизни.
— Мам, у вас с папой всё хорошо?
— Конечно, доченька.
— Просто вы какие-то... холодные друг к другу.
— Нам уже не двадцать лет.
— И что? Любовь с возрастом проходит?
— Не проходит. Трансформируется.
— Во что?
— В привычку.
— Грустно.
— Да. Грустно.
Прошло ещё два года.
И случилось страшное.
Коллега Николая, Виктор, пришёл домой.
— Валентина Сергеевна, поздравляю!
— С чем?
— Как с чем? С прибавлением!
— Каким прибавлением?
— Николай же отцом стал!
Мир рухнул.
— Что?
— Лена родила! Мальчик! Артёмчик!
Артём.
Николай всегда мечтал о сыне Артёме.
— Вы... вы ошибаетесь.
— Да что вы! Сам видел! К ним в роддом заезжал!
Виктор ушёл.
Валентина осталась стоять в прихожей.
У мужа ребёнок.
От другой женщины.
Вечером Николай пришёл как ни в чём не бывало.
— Привет! Что на ужин?
— Коля, нам нужно поговорить.
— О чём?
— Виктор приходил.
Николай побледнел.
— И?
— Поздравлял. С сыном.
Молчание.
— Это правда?
— Да.
— У тебя есть ребёнок от Лены?
— Да.
— Мальчик?
— Да.
— Артём?
— Да.
Валентина села.
Ноги не держали.
— Что теперь?
— Ничего. Живём как жили.
— Как жили? У тебя другая семья!
— У меня одна семья. Вы.
— А они?
— Я помогаю деньгами.
— Из нашего бюджета?
— Из моей зарплаты.
— Которая идёт на нашу семью!
— Валя, не драматизируй.
— Не драматизирую? У тебя внебрачный ребёнок!
— Тише! Дети услышат!
— Опять дети...
— Да, дети! Подумай о них!
— Я двенадцать лет только о них и думаю!
— Вот и думай дальше!
— А о себе когда думать?
— Когда они вырастут.
— Коля, я не могу так.
— Сможешь. Ради детей.
И она смогла.
Ещё восемь лет.
Восемь лет ада.
Николай почти не скрывался.
Половину времени проводил у Лены.
Играл с маленьким Артёмом.
Водил его в садик.
Учил кататься на велосипеде.
Всё то, что когда-то делал со своими детьми.
Только с большей нежностью.
С большей любовью.
Валентина видела фотографии.
Случайно нашла в его портфеле.
Счастливая семья.
Молодая красивая женщина.
Улыбающийся мужчина.
Маленький мальчик.
Идеальная картинка.
Которой у неё никогда не было.
Дети выросли.
Катя вышла замуж, уехала в Америку.
Серёжа открыл бизнес в Питере.
Оля поступила в медицинский в Сочи.
Все разъехались.
Остались вдвоём.
Два чужих человека.
В одной квартире.
— Может, разведёмся? — спросила как-то.
— Зачем? — удивился Николай.
— Ты же любишь Лену.
— Уже нет.
— Почему?
— Она вышла замуж.
— За кого?
— За какого-то бизнесмена. Богатого.
— А ты?
— А что я? Старый инженер.
— И Артём?
— Усыновлён. Новым мужем.
— Тебе больно?
— Очень.
— Теперь ты знаешь, что я чувствовала двадцать лет.
Николай опустил голову.
— Прости меня.
— За что? За потерянную жизнь?
— Я любил тебя. По-своему.
— По-своему — это как?
— Как мать моих детей.
— Но не как женщину?
— Валя...
— Всё, Коля. Поздно.
Прожили ещё пять лет.
Как соседи.
Вежливо, холодно, отстранённо.
Потом у Николая случился инфаркт.
Скорая не успела.
На похоронах была Лена.
С пятнадцатилетним Артёмом.
Красивая, ухоженная, в дорогой шубе.
Как тогда, на концерте.
— Валентина Сергеевна, примите соболезнования.
— Спасибо.
— Я... я виновата перед вами.
— Нет. Каждый сам выбирает свою судьбу.
— Вы святая женщина.
— Нет. Просто глупая.
— Почему?
— Потому что потратила жизнь на ожидание. Что он вернётся. Душой вернётся. Не вернулся.
Теперь Валентина Сергеевна сидела одна.
В пустой квартире.
С фотографиями.
Дети звонили редко.
— Мам, как ты?
— Нормально.
— Нужно что-нибудь?
— Нет, спасибо.
У них своя жизнь.
Семьи, дети, заботы.
А она прожила чужую жизнь.
Ради них.
И теперь не знает — правильно ли поступила.
Может, надо было уйти тогда?
После концерта?
Начать новую жизнь?
Найти человека, который полюбит её?
Но она выбрала терпеть.
Ради детей.
Которые выросли и забыли о её жертве.
Валентина Сергеевна взяла фотографию.
Порвала.
Мелко-мелко.
Выбросила в мусор.
Хватит жить прошлым.
Осталось немного.
Пусть хоть эти годы будут без лжи.
Без воспоминаний о предательстве.
Без сожалений.
Хотя нет.
Одно сожаление останется.
Что не ушла тогда.
Тридцать пять лет назад.
Когда дочка показала видео с концерта.
Где папа сидел с чужой тётей.
И держал её за руку.