Вероника до сих пор не понимала, как такой мужчина мог до тридцати лет оставаться холостяком. Артём был из тех, на которых оглядываются на улице: высокий, с умными серыми глазами и той самой уверенностью в движениях, которая говорит о внутренней силе. Руководитель отдела логистики в крупной компании, квартира в центре города, машина не старше трёх лет.
— Просто не встречал подходящую, — пожал он плечами, когда она деликатно поинтересовалась. — А теперь встретил.
Сказал это так просто, будто рассказывал о погоде, но в глазах мелькнуло что-то тёплое и решительное одновременно. Вероника почувствовала, как сердце сделало лишний удар.
Они встретились в книжном магазине — оба тянулись к одному и тому же детективу на верхней полке. Артём оказался выше и достал книгу первым, но тут же протянул её ей с улыбкой. Завязался разговор о литературе, потом о кино, потом они незаметно для себя просидели в кафе до самого закрытия.
Через полгода, когда отношения стали серьёзными, Артём пригласил её на ужин к себе домой — познакомиться с семьёй.
— Только предупреждаю, мы живём втроём, — сказал он, открывая дверь ключом. — Мама, сестра и её дочка. После смерти отца так сложилось.
В прихожей их встретила полная женщина лет пятидесяти с аккуратной укладкой и острым взглядом.
— Мама, это Вероника, — представил Артём. — А это Ирина Павловна.
— Очень приятно, — протянула рука Ирина Павловна, но улыбка не коснулась глаз. — Надеюсь, мой сын сделал правильный выбор. Он у нас мужчина воспитанный, приучен заботиться о семье. Надеюсь, так всё и останется.
Вероника почувствовала, как напряглись плечи. В этих словах слышалось явное предупреждение.
— Я тоже не из легкомысленных, — спокойно ответила она. — У меня хорошая должность, стабильная зарплата и собственная квартира.
— Это замечательно, — кивнула Ирина Павловна, но тон остался холодным. — Надеюсь, мы поладим.
За столом сидела девушка лет двадцати четырёх с большими грустными глазами — сестра Артёма Кристина. Рядом на детском стульчике устроилась трёхлетняя София, сосредоточенно размазывавшая кашу по тарелке.
— София, ешь аккуратно, — мягко сказала Кристина, но девочка только сильнее размахнула ложкой.
— Дай я покормлю, — поднялся Артём и ловко перехватил детскую ложку. — Ну-ка, Софочка, давай съедим за маму, за бабушку...
Вероника наблюдала, как он терпеливо кормит племянницу, и что-то тёплое разлилось в груди. Но одновременно она заметила, как внимательно следит за этой сценой Ирина Павловна — словно проверяет что-то.
После ужина, когда они остались вдвоём на кухне, Артём рассказал историю сестры.
— Она встречалась с женатым мужчиной. Два года он обещал развестись, а когда Кристина забеременела, просто исчез. Потом выяснилось, что денег у него никаких нет — всё принадлежит жене. София получает алименты, но смешные — пятнадцать тысяч.
— А Кристина не работает?
— Пробовала, но мама считает, что с маленьким ребёнком это невозможно. Да и опыта у неё никакого, институт кое-как закончила. — Артём потёр переносицу усталым жестом. — В общем, я их содержу. После смерти отца просто не было выбора.
Вероника молчала, переваривая услышанное. Теперь многое становилось понятно — и настороженность Ирины Павловны, и грустные глаза Кристины, и то, почему такой завидный жених до сих пор был один.
— Ты понимаешь, что это не навсегда? — тихо спросила она.
Артём посмотрел на неё долгим взглядом.
— Понимаю. И хочу, чтобы у нас с тобой была своя семья. Настоящая. Но не знаю, как это изменить, не чувствуя себя при этом полным ублюдком.
Она взяла его за руку.
— Помогать родным — это нормально. Но жить для них, забыв о себе, — нет.
Перед свадьбой они говорили об этом ещё несколько раз. Артём признался, что давно чувствует: ситуация ненормальная, но чувство вины не давало ему действовать.
— Когда отец умер, мне было двадцать два, — рассказывал он, глядя в окно. — Мама плакала каждый день, Кристина училась в институте. Я просто взял на себя все расходы и как-то привык. А потом появилась София...
— Ты хороший человек, — сказала Вероника. — Но ты не обязан всю жизнь расплачиваться за то, что взрослые люди не могут о себе позаботиться.
Они договорились: после свадьбы их семья будет приоритетом, а помощь родственникам — в разумных пределах и только при обоюдном желании.
Свадьба прошла скромно, но тепло. Ирина Павловна улыбалась натянуто, Кристина была задумчива, зато София весь вечер танцевала в пышном розовом платьице.
Артём переехал к Веронике. Первый месяц они наслаждались тишиной собственного дома, утренним кофе вдвоём и тем, что можно планировать выходные, не оглядываясь ни на кого.
А потом позвонила Ирина Павловна.
— Артём, приезжай. Нужно серьёзно поговорить.
Они приехали вместе. Ирина Павловна встретила их в чёрном платье — видимо, хотела подчеркнуть торжественность момента.
— Я приняла решение, — объявила она, даже не предложив снять куртки. — Продаю нашу квартиру. Кристине нужно устраивать личную жизнь, а со мной в одной квартире это сложно.
— Хорошая идея, — кивнул Артём. — С переездом помогу.
Лицо Ирины Павловны дрогнуло.
— Дело в том, что на две нормальные квартиры денег не хватит. Я рассчитывала, что ты возьмёшь ипотеку...
В комнате повисла тишина. София играла в углу с куклами, Кристина нервно теребила край кофты.
— Мам, — медленно сказал Артём, — а то, что у меня теперь жена и мы планируем детей, тебя не смущает?
— Ты не на улице живёшь! — вспыхнула Ирина Павловна. — И потом, ты мужчина, сам себе заработаешь! А мы с Кристиной что делать будем?
— То же самое, что миллионы других людей — жить по средствам.
— Артём! — голос матери дрожал от возмущения. — Я не могу поверить, что ты так изменился! После смерти отца ты обещал, что будешь нам помогать!
— Обещал помогать, а не содержать всю жизнь. — Артём поднялся с дивана. — Я уже сказал, чем могу помочь. Если этого мало — извините.
— Это всё она! — Ирина Павловна ткнула пальцем в сторону Вероники. — Она тебя против родной семьи настраивает!
Вероника встала и молча направилась к выходу. Она не собиралась участвовать в семейной драме и тем более оправдываться.
— Мам, всё, — сказал Артём и пошёл за женой.
Дверь хлопнула за ними под крики Ирины Павловны о неблагодарности и предательстве.
Следующие несколько недель прошли в тишине. Артём выглядел усталым, но решительным. Иногда он покупал продукты и лекарства для матери, оставляя пакеты у двери — звонить он перестал.
А потом началась мелкая война.
— Алло, это Вероника? — голос Ирины Павловны звенел от негодования. — Что за издевательство?
— Добрый вечер. О чём вы?
— Я просила купить Софии хорошие ботинки! Хорошие! А вы что привезли?
Вероника вспомнила симпатичные розовые ботиночки, которые они с Артёмом выбирали полчаса в детском магазине.
— Ботинки отличные, удобные. Моя подруга такие же покупала своим детям.
— В этом и проблема! — взвизгнула Ирина Павловна. — Моя внучка не должна ходить в том же, что носят все подряд! Я присылала ссылку на нужную модель!
Вероника вспомнила ссылку — ботинки за двадцать тысяч рублей.
— Ирина Павловна, трёхлетнему ребёнку не нужна обувь за двадцать тысяч. Если хотите такую — покупайте сами.
— Да как ты смеешь...
— Деньги наши, решаем мы. Всего доброго.
Вероника положила трубку и покачала головой. Артём, услышав разговор, молча обнял её.
— Знаешь, что самое печальное? — сказала она. — Твоя мать могла бы работать, у неё есть опыт. Кристина тоже могла бы найти хоть что-то. Но им проще висеть на тебе.
— Я это понял, — тихо ответил Артём. — Только понял слишком поздно.
Три месяца они жили в блаженной тишине. Ирина Павловна не звонила, не писала, не просила о помощи. Артём расцветал на глазах — стал больше смеяться, строить планы, говорить о будущем.
А потом они узнали, что ждут ребёнка.
— Мальчик или девочка — неважно, — сказал Артём, держа в руках результат УЗИ. — Главное, чтобы был здоровый. И чтобы рос в нормальной семье.
— Будет, — улыбнулась Вероника. — Обещаю.
Но тишина оказалась обманчивой.
Звонок раздался поздним вечером, когда они смотрели фильм.
— Артём, сынок! — в трубке рыдала Ирина Павловна. — Помоги! Спаси нас!
— Мам, что случилось? Говори толком.
— Приезжай... не могу по телефону... Кристина... деньги...
Артём побледнел.
— Мам, адрес пришли. Сейчас будем.
Вероника посмотрела на свой округлившийся живот. До родов оставалось два месяца, нервничать было противопоказано. Но бросить мужа она не могла.
— Поехали, — сказала она.
Ирина Павловна встретила их в халате, с заплаканными глазами. Квартира была маленькой, убогой, с облупившимися обоями и скрипучим полом.
— Где Кристина? — спросил Артём.
— В спальне. Не выходит уже третий день.
В углу, на продавленном диване, сидела София и листала книжку с картинками. Девочка выглядела испуганной.
— Мам, рассказывай толком, что произошло.
Ирина Павловна тяжело опустилась на стул и всхлипнула.
— У Кристины был жених. Хороший, состоятельный. Дело шло к свадьбе. А он... он предложил продать её квартиру и вложить деньги в бизнес. Сказал, что заработает в два раза больше, и они смогут купить что-то просторное.
— И она согласилась? — недоверчиво спросил Артём.
— Он был очень убедительный! Показывал какие-то документы, рассказывал про инвестиции... Кристина была влюблена, я думала, это серьёзно.
— Где он теперь?
— Исчез, — прошептала Ирина Павловна. — Вместе с деньгами. Телефон не отвечает, адрес оказался фальшивым.
Вероника почувствовала, как внутри всё похолодело. Кристина потеряла единственное жильё — то, что должно было обеспечить ей и дочери будущее.
— Мам, как ты могла это допустить? — Артём провёл рукой по лицу. — Как можно быть настолько наивной?
— Я не знала! Кристина сказала, что они временно поживут у меня, пока делают ремонт в новой квартире. А когда я узнала правду, было уже поздно.
— В полицию обращались?
— Да, но там сказали, что деньги она отдала добровольно. Вряд ли что-то найдут.
В спальне послышался шорох, и появилась Кристина — бледная, с потухшими глазами, в мятой пижаме.
— Привет, Артём, — сказала она тихо и посмотрела на Веронику. — Ты беременна?
— Да, — ответила Вероника.
Ирина Павловна резко подняла голову и впервые внимательно посмотрела на невестку. Её взгляд остановился на округлившемся животе.
— Беременна, — повторила она медленно. — Только этого нам не хватало. Ну почему все беды на нас сразу сыпятся?
В комнате повисла мёртвая тишина. София подняла глаза от книжки, Кристина зажмурилась, Артём замер.
А Вероника почувствовала, как что-то окончательно обрывается внутри. Она медленно поднялась с кресла и молча направилась к выходу.
— Вероника, стой, — окликнул её Артём.
Она обернулась. На его лице она увидела то, что искала все эти месяцы — окончательное понимание. Он больше не мучился выбором между долгом и любовью. Выбор был сделан.
— Всё, мам, — сказал он, не отводя взгляда от жены. — Твоих проблем это касаться не будет. Ни моего ребёнка, ни моей жены, ни меня.
— Артём! Ты не можешь нас бросить!
— Не брошу. Но и жить за вас не буду. Кристина, тебе двадцать четыре года. Иди работать. Мам, тебе пятьдесят два. Тоже иди работать. А я буду заниматься своей семьёй.
Они вышли под крики Ирины Павловны о неблагодарности и предательстве. В машине Вероника молчала, а Артём крепко держал её руку.
— Извини, — сказал он наконец.
— За что?
— За то, что так долго не мог этого сделать.
Вероника улыбнулась.
— Зато сделал. Это главное.
Их сын родился холодным февральским утром — крепкий, здоровый, с серьёзными глазами, как у отца. Артём держал его на руках и плакал от счастья.
— Как назовём? — спросила Вероника.
— Тимофей, — сказал он не задумываясь. — В честь моего деда. Он был хорошим человеком.
Ирина Павловна ни разу не поинтересовалась внуком. Кристина нашла работу в супермаркете — невысокую зарплату, но хоть что-то. София пошла в детский сад.
Артём полностью прекратил материальную помощь матери и сестре. Общение свелось к редким формальным звонкам по праздникам.
Вечерами, когда Тимофей засыпал, супруги сидели на кухне, пили чай и планировали будущее.
— Не жалеешь? — спросила как-то Вероника.
Артём посмотрел на сына в коляске, потом на неё.
— О чём жалеть? О том, что наконец стал главой своей семьи, а не приложением к чужим проблемам?
Она улыбнулась и откинулась на спинку стула. За окном падал снег, в доме было тепло и тихо, а на плите булькал борщ — простое семейное счастье, за которое им пришлось бороться.
Но иногда, глядя на играющего сына, Артём задумывался: затянется ли когда-нибудь рана от разрыва с теми, кто дал ему жизнь? И правильный ли выбор он сделал? Время покажет.