Когда появились первые учительницы среди татар? Вопрос немного странный и сложный одновременно. Конечно, детей учили всегда. Мектебы и медресе при мечетях тоже были со времен татарских ханств однозначно. Но там были религиозные наставники (мударрис, хальфа, остазбика) и лишь в XIX веке в дело народного образования подключаются мугалли́м (учитель) и мугаллима́ (учительница). Именно они взяли на себя обязательства по преподаванию светских дисциплин в татарских школах. Но и тут с женским полом было все не так просто. Про становлении мугаллимы как отдельной, очень яркой социально-профессиональной группы, я и собираюсь поведать вам.
Татарские женские школы на рубеже XIX- XX вв.
Обучение подрастающего поколения всегда было одним из главных приоритетов в татарской традиционной культуре. Религиозные знания, а так же навыки чтения и письма, дети получали в конфессиональных начальных школах (мектебе), работавших при каждой мечети. Однако до конца XIX в. татарские мектебе посещали только мальчики. Татарские девочки ограничивались уроками остазбики (супруги приходского имама), которые она давала у себя дома.
В отличие от широких слоев населения, дочери татарских дворян и чиновников обучались и в русских учебных заведениях. Именно по их инициативе в 1870-е гг. возникли попытки организации женских русско-татарских школ. Однако в Казани несколько таких школ проработали лишь короткое время. Они закрылись из-за малочисленности учениц, желающих обучатся в светской школе оказалось немного.
Но в свете быстро менявшихся условий жизни эпохи модерна становилось очевидным, что такого рода конфессиональные, гендерные ограничения крайне не выгодны всему татарскому обществу. Русско-татарские школы в определенной степени побудили к переформатированию традиционного женского обучения при мечетях.
Например, в 1872 г. иркутский купец Загидулла Шафигуллин организовал в родной деревне Акзегитово (Цивильский уезд Казанской губернии) женский мектеб, чуть позднее предприниматель выстроил специальное здание под новое учебное заведение. В данной женской школе продолжала обучать местная остазбика (супруга муллы). Однако это стало важным шагом для дальнейшего развития женского образования.
В 1890-е гг. получает распространение новый звуковой (джадидский) метод обучения. В 1890 г. Магруй Барудия – супруга мударриса казанского джадидского медресе “Мухаммадия” Галимджана Баруди начинает давать уроки на татарском языке, применяя звуковой метод. Позднее эта инициатива была подхвачена и в других местностях. Например, в селе Болотце (Яубаш) Касимовского уезда Рязанской губернии открыла женскую школу остазбика Галимательбанат Биктимирова (Сулеймания). Она была родом из Казанского уезда и еще до замужества ее произведения были опубликованы в виде брошюр, в том числе о необходимости развития женского образования (“Тәргыйбелбанат”, 1892).
В 1897 г. открывается женская школа в селе Иж-Буби (Сарапульский уезд Вятской губернии). Она так же работала при новометодном мужском медресе братьев Буби. В дальнейшем школа в Иж-Буби была преобразована в женское медресе. На рубеже XIX-ХХ вв. в Казани организовала собственную школу Лябиба Хусаиния, одна из учениц и помощниц Магруй Барудии. Так в этот период складывалась база для подготовки татарских учительниц нового поколения.
Остазбика – вероучительница приходской школы
Необходимо обозначить некоторые характерные черты остазбики и мугаллимы.
Остазбика (или абыстай) – это всегда супруга приходского имама (как правило, являлась еще и дочерью муллы), в обязанности которой входило обучение основам ислама девочек своей махалли (прихода), уроки она давала у себя дома, получала пожертвования от родителей своих учениц, специальных разрешений на ведение преподавательской деятельности от нее не требовалось.
Мугаллима обучала чтению и письму, а так же проводила занятия по другим предметам светского характера в специально отведенном для этого помещении женской школы. Такие учебные заведения организовывались при поддержке богатых предпринимателей, которые являлись попечителями новых мектебов и медресе.
Семейный статус мугаллимы, как и социальное происхождение, не играл никакой роли в ее профессиональной жизни. Она получала фиксированное жалованье, назначенное ей попечителями женской школы. Мугаллима обучала не только девочек своего прихода, но и всех желающих. Могла работать без специального разрешения, однако у попечителей школы из-за этого возникали проблемы с надзорными органами.
С появлением специальных женских мектебов изменилась и роль остазбики. Во-первых, для обучения девочек община могла пригласить дополнительную учительницу-мугаллиму, за остазбикой оставалось лишь право вероучения. Во-вторых, после утраты статуса супруги муллы (например, после его смерти или развода), бывшая остазбика могла продолжать свою педагогическую деятельность, как в школе своего прихода, так и в другом женском мектебе.
Например, такую трансформацию мы видим на примере Мухлисы Буби, сестры братьев Буби. Дочь муллы с. Иж-Буби была выдана замуж за муллу из Мензелинского уезда, но брак оказался неудачным.
После развода она вернулась в родное село, в дом родителей. Мухлиса-ханум посвятила себя педагогической работе в женском медресе. В 1912 г. Мухлиса Буби уехала в Троицк. Там она работала мугаллимой в женской школе Яушевых, с 1915 г. стала заведующей нового дарелмугаллимата (татарской учительской семинарии).
По-другому сложилась судьба Магруй Музаффарии, супруги казанского муллы Ходжиахмета-хазрата Музаффарова. Сразу после замужества молодая остазбика начала обучать девочек своего прихода у себя дома, но в 1893 г. её супруга лишили указа и он был отстранен от должности имама Сенной мечети. Семья лишилась основного источника дохода. Однако в 1901 г. Магруй Музаффарию пригласили в качестве вероучительницы в новую русско-татарскую женскую школу. В этом учебном заведении Магруй-ханум работала долгие годы.
Эта русско-татарская женская школа была организована в Казани спустя почти тридцать лет, со времен первых попыток открытия аналогичных школ. Попечительницей учебного заведения стала вдова статского советника Хадича Ахмерова. Русско-татарская школа завоевала доверие широких слоев мусульманского населения во многом благодаря авторитету остазбики Магруй Музаффарии и просуществовала вплоть до 1918 г. Кстати, сын Магруй-абыстай стал в советское время композитором и звали его Мансур Музаффаров.
Как уже было сказано выше, в первое время в женских школах преподавали остазбика, но с распространением звукового метода обучения не все из них справлялись с новыми учебными задачами. Поэтому попечители-реформаторы приглашали в свои мектебе учительниц, прошедших обучение в новометодных женских школах.
Роль дочерей имамов в развитии женского образования
Как социальная группа, татарские мугаллима окончательно сформировались к началу 1910-х гг. Например, в татарской литературе первые образы мугаллима появляются только с 1913 г.
В качестве промежуточной социальной группы между остазбика и мугаллима можно отметить женщин из семей религиозных служителей, получивших домашнее образование и ставших самостоятельными вероучительницами в силу различных семейных обстоятельств. В эту группу входят и Мухлиса Буби (1869 г.р.), и Магруй Музаффария (1873 г.р.), и Лябиба Хусаиния (1880 г.р.).
Лябиба-ханум родилась в семье сельского имама, но была замужем за казанским приказчиком. В школе Лябибы Хусаинии в 1900-е гг. работала Фахира-ханум, тоже происходившая из семьи деревенского муллы. Она была разведена и имела взрослую дочь, а впоследствии уехала из Казани, учительствовала сначала в Нижнем Новгороде, затем в одной из деревень Закамья. Происхождение из семей духовенства «оправдывало» в глазах традиционного мусульманского общества самостоятельную педагогическую работу этих женщин. Например, в 1901 г. в женской школе с.Торбаево Касимовского уезда работала учительницей 26-летняя вдова из Казанского уезда – Сагадат Сулейманова. Она приходилась родной сестрой Галимательбанат Сулеймании (Биктимировой), являвшейся остазбикой в селе Болотце.
Самостоятельная деятельность этих женщин в сфере народного образования была определенным вызовом обществу. Так, по воспоминаниям учениц школы Лябиби Хусаинии, она была зависима от общественного мнения. Некоторые консервативные силы обвиняли ее в том, что в ее школе развращают учениц, настраивают их против ислама и семьи. Поэтому во избежание лишних разговоров, для поддержания положительного имиджа своего учебного заведения, Лябиба-ханум всегда старалась соответствовать социальным ожиданиям широких масс.
Например, в 1890-1900-е гг. носила традиционную одежду (на улице покрывалась чапаном), не посещала татарский театр и вечера, долго не фотографировалась. Между тем, по словам учениц, Лябиба-ханум интересовалась новшествами своего времени, ей были интересны и театр, и фотографирование. А когда в 1910-х гг. выход татарской женщины на улицу с чапаном на голове большинством населения считалось признаком её культурной отсталости, она уже оставила этот предмет гардероба.
Продолжение следует...