— Твоей матери нельзя рожать, младенец на твоих руках останется. Готова нянчиться? — спросила бабушка Алину. — Свою жизнь положить на чужого ребенка?
— Не чужого, это будет мой брат или сестра.
— Какая разница! — Тамара Петровна встала, прошлась по комнате. — И этот Виктор... Что мы о нем знаем? Голодранец, должник! Небось, специально к ней подкатил, жилье нужно, прописка московская!
— Бабушка, он не похож не афериста..
— Откуда ты знаешь, похож не похож? Может, специально уговорил на ЭКО! Теперь точно не выгонишь, он же отец ребенка!
За стеной послышался шум воды, это мать в душ пошла. Тамара Петровна прислушалась, понизила голос:
— Алина, поговори с ней. Убеди избавиться, пока не поздно. Ты же умная девочка, образованная. Объясни ей риски.
— Бабушка, она взрослый человек. Сама решение приняла.
— Взрослый! — фыркнула Тамара Петровна. — Ведет себя как девчонка! Влюбилась, видите ли! В ее возрасте!
Алина встала, подошла к окну. Виктор все еще стоял во дворе, только достал телефон, с кем-то разговаривал. Жестикулировал. Потом сел на лавочку, голову в руки уронил.
— Бабушка, а ты любила дедушку?
— При чем тут это? — Тамара Петровна удивилась.
— Просто ответь.
— Конечно, любила.
— А если бы он появился в твоей жизни сейчас, в твои годы? Ты бы отказалась от чувств из-за возраста?
— Не сравнивай! Я-то не собираюсь рожать!
— А если бы могла? Если бы был шанс?
Тамара Петровна молчала. Потом тихо сказала:
— Иди спать. Завтра поговорим.
***
Утром Алину разбудил запах блинов. Она вышла на кухню. Там уже сидел Виктор, видимо пришел совсем рано, перед ним высокая стопка блинов. Ольга стояла у плиты, в фартуке, румяная. Напевала что-то.
— Доброе утро, Алиночка! — обернулась она. — Садись, блинчики горяченькие!
— Мам, тебе же на работу пора
— Отгул взяла. Мы с Витей в ЗАГС идем, заявление подавать.
Алина чуть чаем не подавилась.
— Вы что, жениться собрались? Прямо вот так сразу?
— А что такого? — Ольга села напротив. — Мы любим друг друга, ребенок будет. Почему не пожениться?
— Мам, может, не надо торопиться?
— Алин, — Виктор откашлялся. — Я понимаю твои сомнения, но я твою маму не брошу, что бы ни случилось.
— Даже если ребенок больной родится?
— Алина! — Ольга побледнела.
— Нет, пусть ответит! А то на словах все д’Артаньяны, а как до дела дойдет, так в кусты...
— Даже если больной, — уверенно сказал Виктор. — Любой ребенок — это счастье. У меня дочка есть Катя. Когда родилась, врачи сказали, у нее порок сердца. Жена хотела отказаться, но я не дал. Сделали операцию. Сейчас здоровая девка, в институте учится.
— А жена где?
— Не стало ее несколько лет назад. Онкология.
Из коридора донесся стук палочки Тамары Петровны. Она вошла в кухню, окинула всех холодным взглядом.
— Доброе утро, Тамара Петровна, — поднялся Виктор. — Присаживайтесь, блины горячие.
— Спасибо, я не голодна, — она прошла к плите, налила воды из чайника. — Ольга, я договорилась с Климовой. Она ждет тебя сегодня.
— Мама, я же сказала, не буду я эту людоедскую процедуру делать!
— Просто сходи на консультацию, послушай, что скажет специалист о рисках, осложнениях. А потом решишь.
— Я уже решила.
Тамара Петровна опустилась на стул, и вдруг ...как-то сразу постарела. Она посмотрела на дочь, та держалась за живот, как будто защищая ребенка. Тамара Петровна вздохнула тяжело.
— Тогда сходи ради меня. Пожалуйста, Оля, мне нужно услышать мнение врача, чтобы понимать, к чему готовиться.
Ольга переглянулась с Виктором. Тот кивнул:
— Сходи. Информация лишней не будет.
— Хорошо, — вздохнула Ольга. — Схожу. Но это ничего не изменит.
***
Скоро они сидели в кабинете Климовой: Ольга, Тамара Петровна и Алина. Виктора бабушка не пустила, мужчинам тут не место, сказала.
Доктор Климова оказалась сухощавой пожилой женщиной, седые волосы в пучок, очки на цепочке, белоснежный халат.
— Ольга Константиновна, — она смотрела в карту. — Три попытки ЭКО, последняя удачная. Сопутствующие заболевания гипертония, диабет второго типа, варикоз. Правильно?
— Да.
— Риски вам озвучивали в клинике ЭКО?
— Конечно. Сто раз озвучивали.
— И вы все равно решились?
— Да, решилась! Что поделать, если хочется ребеночка!
Климова сняла очки, потерла переносицу.
— Я буду откровенна. В вашем возрасте и с сопутствующими заболеваниями риски очень высокие. У вас есть дочь, которой вы нужны. Подумайте о ней.
— Я думаю, — тихо сказала Ольга. — Но я также думаю о ребенке, который уже живет во мне. Он не виноват, что его мать старая и больная.
— Никто не говорит о вине. Но медицинские показания для прерывания у вас есть. И сроки еще позволяют.
Тамара Петровна наклонилась вперед.
— Доктор, скажите честно, каковы шансы, что все пройдет благополучно?
— Не так мало, на самом деле. Но даже если роды пройдут успешно, восстановление будет тяжелым. Так что взвесьте все... подумайте...
— Раз шансы есть, то и рожать буду, — упрямо сказала Ольга.
Вышли они из клиники молча. У входа ждал Виктор с букетом ромашек.
— Для моей невесты, — улыбнулся он.
Тамара Петровна фыркнула и пошла к метро. Алина догнала ее.
— Бабушка, подожди!
— Что? — Тамара Петровна обернулась, лицо усталое, постаревшее за один день лет на десять.
— Не уходи так, мама расстроится.
— А меня кто-нибудь спросил, расстроюсь я или нет? Когда она тайком ЭКО делала? Когда замуж за первого встречного собралась?
— Он не первый встречный, они почти год встречаются.
— Почти год! — Тамара Петровна всплеснула руками. — Я с дедом твоим несколько лет встречалась до свадьбы! И родителей его знала, а он моих! А этот кто? Откуда?
Они спустились в метро. В вагоне было душно, пахло потом и дешевым парфюмом. Тамара Петровна держалась за поручень, покачивалась.
— Бабушка, тебе плохо?
— Нормально. Просто думаю, доживу ли до того момента, когда Ольгина глупость проявится во всей красе. Когда этот Виктор сбежит от криков младенца и больничных счетов. Когда твоя мать поймет, что в ее годы вставать по ночам к ребенку — это не то же самое, что в молодости.
***
Виктор фактически переехал к ним, спал на раскладушке в комнате Ольги. Тамара Петровна демонстративно их игнорировала, ела в своей комнате, выходила только в туалет и ванную.
В пятницу позвонила Климова, пришли результаты скрининга. Ольга побледнела, потом сказала спасибо и повесила трубку.
— Что? — Алина вскочила.
— У ребенка может быть синдрома Дауна...
Виктор тут же обнял ее, прижал к себе.
— Что бы там медицина ни показала, мы справимся. Не мы первые, не мы последние.
Тамара Петровна, которая стояла в дверях, отозвалась:
— Довольна? Родишь инвалида, будешь всю жизнь мучиться! И его замучаешь!
— Мама, это только риск! Может, все нормально будет!
— А если нет? Что тогда?
Ольга выпрямилась как струна.
— Тогда буду растить особенного ребенка. И что с того? Виктор прав, не я первая, не я последняя. Любить меньше не буду!
***
На следующий день был назначен амниоцентез. Виктор отпросился с работы, поехал с Ольгой. Алина осталась дома, бабушку одну оставлять боялась.
Ольга вернулась бледная, но спокойная.
— Результаты будут позже, — сказала она.
Прошли самые длинные дни в жизни Алины. Мать почти не ела, похудела. Виктор тоже осунулся, он работал как проклятый, брал любые заказы. Вечерами сидел рядом с Ольгой, держал за руку. Может, и неплохим отцом он будет, как размышляла Алина...
И вот звонок. Ольга взяла трубку дрожащей рукой, слушала. Лицо менялось от страха к недоверию, потом к радости.
— Спасибо! Спасибо вам огромное! — выпалила она, бросила трубку, расплакалась как ребенок. — Все хорошо! Здоровый ребенок! Мальчик! Мальчишка будет!
Виктор подхватил ее на руки, закружил по комнате, как пушинку. Алина тоже заплакала, от облегчения, что ли. Даже Тамара Петровна, стоявшая в дверях как истукан, на секунду улыбнулась. Но тут же снова стала серьезной, как на похоронах.
— Это только один анализ. Впереди еще куча времени, кто знает, что случится.
Но на семейном совете, который собрала через день, Тамара Петровна сдалась:
— Я против этой беременности, против этого брака.
Она помолчала, обвела взглядом всех собравшихся: Ольгу с Виктором, Алину. Потом тяжело вздохнула.
— Но вижу, вас не переубедить. Вы взрослые люди, решение приняли. Поэтому ставлю условия. Первое, рожать, Ольга, будешь по контракту, в лучшем роддоме. Я оплачу. Второе, Виктор оформляет брачный договор. Если уйдет в первые три года, не претендует ни на что. Третье, если со мной что случится до родов, квартира и дача остаются Алине. Согласны?
— Мама! — Ольга покраснела. — Как ты можешь!
— Я подпишу любые бумаги, — спокойно сказал Виктор. — Мне от вас только одно нужно, чтобы Оля была счастлива.
***
Октябрь выдался теплым, золотым. Алина сидела в коридоре роддома, рядом был Виктор, который совсем поседел за эти месяцы. На его пальце обручальное кольцо блестело, новенькое, они с Ольгой месяц назад расписались. С другой стороны сидела Тамара Петровна, нервно щелкая пальцами.
Ольге назначали кесарево, Климова настояла. И вот теперь они ждали окончания операции.
Наконец дверь открылась, вышел врач.
— Поздравляю! Мальчик, три двести.
— А Ольга? — выдохнула Тамара Петровна.
— Все хорошо, сейчас в палату переведем.
Виктор закрыл лицо руками, плечи его затряслись.
Через неделю Ольгу выписали. Михаил, так назвали мальчика, оказался спокойным ребенком. Спал подолгу, ел хорошо.
Виктор оказался прекрасным отцом, и пеленки менял, и ночами вставал. Работу на время забросил, какая работа, когда дома такое счастье.
Тамара Петровна официально с дочерью не разговаривала, хоть и жили они на одной площади. Но тайком через Алину передавала деньги на памперсы, смесь, одежду.
А через полгода случилось то, чего все боялись: Виктор исчез.
Ольга проснулась утром, а его нет. Сбежал по-тихому, ни слова не сказав... Только записка на столе: «Прости. Я слишком слаб для вас. Коллекторы нашли. Грозят не только мне, но и вам тоже, узнали про ребенка. Не могу подставить вас».
Ольга не плакала. Молча покормила Мишку, уложила спать. Потом присела к окну как неживая.
— Знала, — тихо сказала она Алине. — Сердцем чуяла. Слишком уж хорошо все было, слишком гладко. Так не бывает, правда?
Тамара Петровна вышла из своей комнаты.
— Я же говорила! Предупреждала! Но нет, вы же умнее всех!
— Мама, пожалуйста, не сейчас, — Ольга даже не обернулась.
— А когда? Когда ты опомнишься? У тебя грудной ребенок на руках! Без отца! Что теперь делать будешь?
— Растить сына.
— На какие деньги?
— Работать буду.
— С грудным младенцем? Кто тебя возьмет?
Ольга наконец повернулась. Лицо было спокойное, только глаза красные.
— Мама, я не жалею. Слышишь? Ни о чем не жалею. У меня есть Миша. Это стоило всего, и денег, и здоровья, и даже Виктора. Он дал мне самое главное — сына. За это я ему благодарна.
Алина смотрела на них. Мать держала младенца на руках, бабушка стояла в дверях. Между ними была пропасть, через которую никак не удавалось перекинуть мост.
***
Прошел год. Алина держала Мишу, пока Ольга готовила ужин. Мальчик подрос, окреп. Глаза у него были Виктора, улыбка — Ольги. За это время мать перебралась на съемную квартиру, нашла работу, которая позволяла жить более-менее нормально. Да и Алина ей помогала, она искренне привязалась к брату.
Раздался звонок в дверь, и Алина пошла открывать. На пороге стояла Тамара Петровна с пакетами.
— Продукты принесла, — сказала она
Делала она это регулярно, но чаще передавала через Алину. С Ольгой Тамара Петровна так и не разговаривала.
— Гордая она, — сказала Ольга, когда мать ушла. — Я вся в нее пошла. И Мишка, наверное, таким вырастет, упрямым, гордым. Но любящим.
— Мам, может, позвать ее? Помириться? — предложила Алина.
— Нет, Алина. Мы обе свой выбор сделали, она выбрала принципы, я сына. И обе правы по-своему, но вместе нам уже не быть. Слишком больно, слишком много сказано.
Миша заплакал, Ольга взяла его на руки, прижала к себе.
— Тише, мой хороший. Мама здесь. Мама всегда будет рядом.
За окном темнело. Где-то там, в городе, жил Виктор. Или уехал. Или случилось с ним что. Ольга не искала его. Зачем? У нее есть сын, есть Алина. Любимые дети — разве этого мало, чтобы быть счастливой?
А любовь? Любовь никуда не делась. Просто теперь вся она принадлежит маленькому Мише, которому никогда не узнать, какой ценой он появился на свет, какую семью разрушил. И какую создал. 🔔делитесь своими историями 👈🏼(нажать на синие буквы), поддержите канал лайком 👍🏼 или подпиской ✍️