— Так это что получается, Лариса Петровна решила за нас, где нам жить и как деньги тратить?! — голос Марины дрожал от едва сдерживаемого гнева, когда она ворвалась в гостиную, где Дмитрий мирно смотрел вечерние новости.
Он вздрогнул от неожиданности, поставил чашку с чаем на журнальный столик и недоуменно посмотрел на жену. Марина стояла в дверном проеме, её лицо пылало от возмущения, а в руках она сжимала какие-то документы.
— Марин, ты о чём? Что случилось? — спросил он осторожно, уже предчувствуя, что разговор будет непростым.
— О чём?! — Марина шагнула ближе, размахивая бумагами. — О том, что твоя мамочка только что позвонила нотариусу и отменила дарственную на квартиру! Ту самую, которую обещала нам оформить к нашей годовщине! И знаешь почему? Потому что я, видите ли, не достойна жить в её драгоценной недвижимости!
Дмитрий побледнел. Он медленно поднялся с дивана, пытаясь осмыслить услышанное.
— Подожди, как отменила? Она же обещала... Мы же договорились... — он запнулся, увидев во взгляде Марины смесь боли и ярости.
— Договорились?! — Марина горько рассмеялась. — Ты договорился! С ней! А меня никто не спросил! И вот теперь выясняется, что всё это время она проверяла, достойна ли я быть женой её сыночка! И решила, что нет!
Она бросила документы на стол. Это были копии переписки с нотариусом, которые каким-то чудом попали к ней в руки. Дмитрий взял листы дрожащими руками, пробежал глазами по строчкам. Действительно, там чёрным по белому было написано об отзыве предварительного согласия на дарение квартиры.
— Но... но почему? Что произошло? — растерянно пробормотал он, всё ещё не веря своим глазам.
Марина скрестила руки на груди, её голос стал ледяным.
— А ты не знаешь? Серьёзно? Может, вспомнишь, как вчера твоя мамочка заходила к нам «на чаёк»? Как она час расспрашивала меня о наших финансах? Как возмущалась, что я купила новое платье к корпоративу? Как намекала, что я транжирка и не умею распоряжаться деньгами?
Дмитрий опустился обратно на диван, схватившись за голову. Вчерашний визит матери действительно был напряжённым. Лариса Петровна, как обычно, критиковала всё подряд: и как Марина готовит, и как убирается, и как одевается. Но он, как всегда, списал это на особенности материнского характера.
— Марин, ну мама просто беспокоится о нас... Она не со зла... — начал он неуверенно, но жена перебила его.
— Не со зла?! Дима, твоя мать три года делает из моей жизни кошмар! Три года я терплю её придирки, оскорбления, попытки контролировать каждый наш шаг! И всё это время ты твердил: потерпи, она привыкнет, она примет тебя! И вот результат её «принятия»!
Марина села в кресло напротив мужа. Её плечи поникли, гнев начал сменяться усталостью и разочарованием.
— Знаешь, что она мне сказала сегодня по телефону? — продолжила она тихо. — Что я недостойна её сына. Что я простая продавщица, которая позарилась на их семейное благополучие. Что если бы не я, ты бы давно женился на дочери её подруги, той самой Виктории с двумя высшими образованиями.
Дмитрий вскинул голову, в его глазах мелькнуло возмущение.
— Она так сказала? Прямо так?
— Именно так. Слово в слово. И добавила, что квартира — это семейное наследство, и она не позволит какой-то выскочке им распоряжаться.
В комнате повисла тишина. Дмитрий сидел, уставившись в пол, а Марина смотрела на него, ожидая реакции. Наконец он поднял голову.
— Я поговорю с ней. Обязательно поговорю. Это... это недопустимо.
— Поговоришь? — Марина усмехнулась. — Как ты говорил все эти три года? «Мама, не надо так с Мариной», «Мама, она хорошая», «Мама, дай ей шанс»? И что изменилось? Ничего! Потому что ты никогда не ставил её на место по-настоящему!
— Что ты хочешь, чтобы я сделал? Поссорился с родной матерью? — в голосе Дмитрия появились нотки раздражения.
— Я хочу, чтобы ты защитил свою семью! Свою жену! — Марина встала, подошла к окну. — Или для тебя семья — это только твоя мама?
Дмитрий тоже поднялся, подошёл к жене, попытался обнять её за плечи, но она отстранилась.
— Марин, ну не надо так... Давай спокойно всё обсудим. Квартира — это, конечно, важно, но не настолько, чтобы из-за неё ссориться.
— Не настолько важно? — Марина резко развернулась к нему. — Дима, мы три года снимаем эту конуру за бешеные деньги! Откладываем каждую копейку на первоначальный взнос по ипотеке! А твоя мать всё это время обещала нам квартиру! Мы строили планы, мечтали о детях! И теперь выясняется, что это была просто морковка перед носом осла!
— Не говори так о моей матери! — вспылил Дмитрий.
— А ты не смей обесценивать мои чувства! — парировала Марина. — Твоя мать унижает меня, а ты делаешь вид, что ничего не происходит! Сколько можно?!
Она прошла мимо него в спальню. Дмитрий услышал, как хлопнули дверцы шкафа, зашуршали пакеты. Он поспешил за ней и замер в дверях. Марина доставала с верхней полки чемодан.
— Ты что делаешь? — спросил он упавшим голосом.
— Собираю вещи. Поеду к родителям на несколько дней. Мне нужно подумать.
— Марин, ну не надо... Давай поговорим...
— О чём говорить, Дима? — она повернулась к нему, и он увидел в её глазах слёзы. — О том, как твоя мать в очередной раз растоптала мою мечту? О том, как ты в очередной раз не смог меня защитить? Или о том, что я три года живу в иллюзии, что ты когда-нибудь выберешь меня, а не её?
Дмитрий молчал. Он не знал, что ответить. В глубине души он понимал, что Марина права. Он действительно никогда не мог по-настоящему противостоять матери. Лариса Петровна растила его одна после смерти отца, вложила в него всю свою жизнь, и теперь считала, что имеет право контролировать каждый его шаг.
— Я поговорю с ней, — повторил он тихо. — Обещаю, на этот раз будет по-другому.
Марина покачала головой.
— Знаешь, сколько раз я это слышала? И каждый раз всё заканчивалось одинаково. Ты приходил от неё и говорил: «Мама расстроена, давай не будем её огорчать». А про мою расстроенность ты думал?
Она продолжила складывать вещи. Дмитрий стоял в дверях, чувствуя себя совершенно беспомощным. Он любил жену, но и мать была ему дорога. Разрываться между ними становилось всё невыносимее.
Телефон Дмитрия зазвонил. На экране высветилось «Мама». Он посмотрел на Марину, потом на телефон, не решаясь ответить.
— Давай, отвечай, — сказала Марина язвительно. — Не заставляй свою мамочку ждать.
Дмитрий нажал на кнопку ответа.
— Алло, мам...
— Димочка, ты дома? — голос Ларисы Петровны звучал обычно, словно ничего не произошло. — Я тут пирожков напекла, твоих любимых, с капустой. Сейчас приеду, привезу.
— Мам, сейчас не очень удобно...
— Что значит неудобно? — в голосе матери появились стальные нотки. — Твоя жена опять недовольна? Ну так пусть потерпит. Я к сыну еду, а не к ней.
Дмитрий взглянул на Марину. Она стояла с чемоданом в руке, смотрела на него выжидающе. Это был момент истины. Момент выбора.
— Мам, — начал он, стараясь говорить твёрдо, — мы нужно серьёзно поговорить. О квартире. О дарственной. И о Марине.
— А что Марина? — голос Ларисы Петровны стал ледяным. — Нажаловалась тебе? Ну так я же говорила, что она манипуляторша. Настраивает тебя против родной матери!
— Мама, Марина — моя жена. И если ты не можешь это принять...
— Что? — перебила его мать. — Что ты сделаешь? Откажешься от матери, которая тебя вырастила, ради этой...
— Мама! — Дмитрий повысил голос. — Хватит! Хватит оскорблять Марину! Она моя жена, мать моих будущих детей!
— Каких детей? — Лариса Петровна рассмеялась. — Ты думаешь, она родит тебе детей? Она думает только о деньгах и квартирах! Вот увидишь, как только получит, что хочет, сразу разведётся и оставит тебя ни с чем!
Марина, слышавшая разговор, потому что Дмитрий не убрал телефон от уха, покачала головой и пошла к выходу. Дмитрий бросился за ней.
— Мам, я перезвоню, — бросил он в трубку и отключился.
— Марина, подожди!
Она остановилась у двери, не оборачиваясь.
— Я всё слышала, Дима. Каждое слово. И знаешь что? Твоя мать никогда не изменится. И ты тоже. Вы с ней одно целое, а я тут лишняя.
— Это не так...
— Это именно так. — Она повернулась к нему. — И знаешь, что самое обидное? Я действительно любила тебя. Не квартиру, не деньги, не статус. Тебя. Но твоя мать убеждена, что я охотница за наследством. И ты, в глубине души, ей веришь.
— Я не верю!
— Тогда почему ты никогда не защищаешь меня по-настоящему? Почему всегда находишь ей оправдания? «Она одинокая», «Она переживает», «Она желает нам добра». А то, что она разрушает наш брак — это неважно?
Дмитрий молчал. Он действительно не знал, что ответить. Марина устало покачала головой.
— Я поживу у родителей. Тебе нужно решить, Дима. Либо ты муж, глава семьи, способный защитить свою жену. Либо ты навсегда останешься маменькиным сыночком. Но быть и тем, и другим одновременно не получится.
Она открыла дверь и вышла. Дмитрий остался стоять в прихожей, чувствуя, как его мир рушится. Телефон снова зазвонил — мама. Он не ответил.
Вечером Дмитрий сидел в пустой квартире, размышляя о произошедшем. Марина не отвечала на звонки. Мать названивала каждые полчаса, но он не мог заставить себя поговорить с ней. Он понимал, что находится на развилке, и от его решения зависит вся дальнейшая жизнь.
На следующее утро он поехал к матери. Лариса Петровна открыла дверь с радостной улыбкой.
— Димочка! Наконец-то! Я так волновалась! Проходи, я завтрак приготовила.
— Мам, нам нужно поговорить, — сказал он, не двигаясь с места.
— Конечно, поговорим. За завтраком. Я твои любимые сырники сделала.
— Нет, мам. Поговорим сейчас. О квартире и о Марине.
Улыбка сползла с лица Ларисы Петровны.
— Опять Марина? Димочка, сколько можно? Я же объяснила — она нам не подходит. Найдёшь себе достойную девушку, вот ей и подарю квартиру.
— Марина — моя жена, мам. Единственная. И если ты не можешь это принять, то...
— То что? — Лариса Петровна сложила руки на груди. — Ты отречёшься от матери?
— Я хочу, чтобы ты извинилась перед Мариной. И оформила дарственную, как обещала.
Мать рассмеялась.
— Извинилась? Перед этой выскочкой? Никогда! И квартиру она не получит. Это наша семейная недвижимость, доставшаяся от твоей бабушки. Я не позволю какой-то продавщице ей распоряжаться!
— Тогда прощай, мам.
Дмитрий развернулся и пошёл к лифту. Лариса Петровна выскочила на лестничную площадку.
— Дима! Стой! Ты не посмеешь! Я тебя вырастила! Я тебе всю жизнь отдала!
Он остановился, обернулся.
— Именно поэтому ты должна желать мне счастья, мам. А не разрушать мою семью. Подумай об этом.
Он зашёл в лифт, оставив мать стоять на площадке с открытым ртом.
Дмитрий приехал к родителям Марины. Тесть открыл дверь, окинул его оценивающим взглядом.
— Марина у нас, — сказал он сухо. — Но не уверен, что хочет тебя видеть.
— Пожалуйста, позвольте мне с ней поговорить.
Тесть помолчал, потом отошёл в сторону.
— Проходи. Она в своей комнате.
Дмитрий постучал в дверь детской комнаты Марины, которую родители сохранили для неё.
— Войдите, — раздался тихий голос.
Марина сидела на кровати, обняв подушку. Глаза были красными от слёз.
— Дима? Что ты здесь делаешь?
— Пришёл за тобой. И рассказать, что я сделал выбор.
Он сел рядом, взял её руку.
— Я был у матери. Поставил ультиматум: либо она принимает тебя и извиняется, либо мы прекращаем общение.
Марина подняла на него удивлённые глаза.
— И что она сказала?
— Она выбрала гордость. Но это её выбор. А я выбираю тебя. Свою семью.
— Но как же квартира? Мы ведь рассчитывали...
— Купим сами. Возьмём ипотеку. Да, будет трудно, но это будет наше. По-настоящему наше, без условий и манипуляций.
Марина заплакала, уткнувшись ему в плечо.
— Я боялась, что ты никогда не сможешь...
— Прости меня. Я должен был сделать это давно. Защитить тебя, нашу семью. Но лучше поздно, чем никогда, правда?
Она подняла голову, посмотрела ему в глаза.
— А твоя мама? Она же будет страдать...
— Это её выбор, Марин. Я готов помириться, но только если она примет мои условия. Примет тебя. Иначе... иначе мы будем жить своей жизнью.
Прошло две недели. Лариса Петровна пыталась дозвониться сыну, приезжала к ним домой, но Дмитрий был непреклонен: извинения перед Мариной или прекращение общения. Марина видела, как тяжело ему даётся этот конфликт, но также видела, что он действительно сделал выбор в пользу их семьи.
И вот однажды вечером раздался звонок в дверь. На пороге стояла Лариса Петровна. Она выглядела постаревшей и уставшей.
— Можно войти? — спросила она тихо.
Дмитрий взглянул на Марину. Та кивнула.
В гостиной повисла напряжённая тишина. Лариса Петровна сидела на краешке дивана, теребя платок.
— Я... я много думала, — начала она. — О том, что Дима сказал. О том, что я делаю.
Она подняла глаза на Марину.
— Прости меня. Я была неправа. Я просто... просто боялась потерять сына. Он всё, что у меня есть. И когда ты появилась, я испугалась, что он меня бросит.
— Лариса Петровна, — мягко сказала Марина, — я никогда не хотела забрать у вас сына. Я хотела стать частью семьи. Но вы не давали мне шанса.
— Знаю. И прошу прощения. Я была ослеплена страхом и ревностью. Но эти две недели без Димы... Я поняла, что теряю его именно из-за своего поведения.
Она достала из сумки конверт, положила на стол.
— Это документы на квартиру. Дарственная. На вас обоих. Как и обещала.
Дмитрий и Марина переглянулись.
— Мам, ты не должна... — начал Дмитрий.
— Должна. Это моё извинение. И моё благословение вашей семье. Только... только не бросайте меня совсем. Я буду стараться. Учиться быть хорошей свекровью.
Марина встала, подошла к Ларисе Петровне, села рядом и взяла её за руку.
— Мы не бросим. Семья не бросает. Но нам всем нужно учиться уважать границы друг друга.
Лариса Петровна кивнула, вытирая слёзы.
— Я понимаю. И я буду стараться. Обещаю.
Через месяц они въехали в подаренную квартиру. Лариса Петровна помогала с ремонтом, но не навязывала своё мнение. Она училась быть свекровью, а не второй мамой. Марина тоже шла навстречу, приглашая её на семейные ужины, советуясь в некоторых вопросах.
А ещё через год, когда Марина сообщила о беременности, Лариса Петровна плакала от счастья и пообещала быть самой лучшей бабушкой. Но главное — она пообещала не вмешиваться в воспитание, а только помогать, когда попросят.
Дмитрий смотрел на свою семью — жену, мать, будущего ребёнка — и понимал, что сделал правильный выбор. Выбор в пользу любви, а не страха. В пользу будущего, а не прошлого. И этот выбор сделал их всех счастливыми.