— Валерия Ивановна, а что это значит? — Елена держала в руках смятый лист бумаги, который только что нашла в сумке свекрови.
— Что именно тебя интересует? — холодно ответила женщина, не поднимая глаз от телевизора.
— Вот это. — Елена развернула листок. — "График проживания. Январь-март у сына. Апрель-июнь у дочери. Июль-сентябрь у сына. Октябрь-декабрь у дочери". Это что, план на будущее?
Валерия Ивановна наконец посмотрела на невестку. В ее взгляде не было ни капли смущения или неловкости.
— А что тут непонятного? Я уже немолодая, мне нужна забота детей. Решила, что буду жить то у вас, то у Светланы. По полгода.
Елена почувствовала, как земля уходит из-под ног. Они с мужем Сергеем прожили в браке пятнадцать лет, и все это время свекровь жила отдельно в своей двухкомнатной квартире. Приезжала в гости на праздники, иногда помогала с внуками. Но чтобы переехать к ним насовсем...
— Валерия Ивановна, но у вас же есть своя квартира, — осторожно сказала Елена. — Вы всегда говорили, что цените независимость.
— Ценила, пока была молодая. А сейчас мне семьдесят два года. Одной страшно. Вдруг что-то случится? Кто поможет?
— Но вы же здоровы, активны...
— Пока здорова! — резко перебила свекровь. — А завтра? Нет, я решила. Буду жить с детьми по очереди. Так честно — и вам, и Светлане достанется поровну.
"Достанется поровну" — как будто речь шла о каком-то грузе, который нужно распределить между детьми. Елена представила, как объяснит эту новость мужу, и похолодела.
Сергей пришел с работы в хорошем настроении. Он работал мастером на заводе "Электромаш", получал неплохие деньги — семьдесят тысяч рублей в месяц. Елена трудилась воспитателем в детском саду, ее зарплата была скромнее — тридцать пять тысяч. У них было двое детей: четырнадцатилетний Артем и одиннадцатилетняя Настя.
— Сережа, нам нужно поговорить, — сказала Елена, когда муж переоделся и сел ужинать.
— О чем? — он откусил кусок котлеты.
— О твоей маме. Она решила переехать к нам. На полгода.
Сергей поперхнулся.
— Как это переехать? Куда?
— К нам. А потом к Светлане на полгода. И так по кругу.
— Она что, квартиру продает?
— Нет, квартиру оставляет. Просто считает, что должна жить с детьми. Для безопасности.
Сергей помолчал, обдумывая новость.
— А где она будет спать? У нас только три комнаты — наша спальня, детская для Артема и комната Насти.
— Она планирует поселиться в Настиной комнате. А Настя будет спать в детской с братом.
— То есть наша одиннадцатилетняя дочь должна переехать к четырнадцатилетнему сыну, чтобы бабушка могла жить в ее комнате? — медленно произнес Сергей.
— Именно так твоя мама это и видит.
— А ты что думаешь?
Елена вздохнула. Она думала много чего, но сказать мужу правду было сложно. Что его мама — властная эгоистичная женщина, привыкшая, чтобы все крутилось вокруг нее. Что полгода жизни с ней превратят их семью в ад. Что дети не заслуживают такого стресса.
— Думаю, что это сложно, — дипломатично ответила она. — Наша квартира не очень большая для пяти человек.
— Мама! — В кухню ворвалась Настя, за ней следом пришел Артем. — Бабушка сказала, что я должна освободить свою комнату! Она что, к нам переезжает?
— Настенька, — начала Елена, — бабушка будет жить с нами несколько месяцев...
— А где я буду спать? — возмутилась девочка.
— В детской, с братом.
— Мам, — вмешался Артем, — у меня в комнате компьютер, я делаю уроки, встречаюсь с друзьями по скайпу. А Настька постоянно включает свою музыку. Как мы будем в одной комнате жить?
— Дети, это временно...
— Сколько временно? — спросила Настя.
— Полгода.
— Полгода?! — ахнули дети хором.
Вечером Елена попыталась поговорить со свекровью по-честному.
— Валерия Ивановна, понимаете, у нас небольшая квартира. Детям будет тесно в одной комнате.
— Ничего, потерпят, — отмахнулась та. — В мое время по десять человек в одной комнате жили, и ничего. А сейчас дети избалованы.
— Но у них переходный возраст, им нужно личное пространство...
— Личное пространство! — фыркнула свекровь. — Они должны уважать старших. Я — бабушка, мне положено лучшее место в доме.
— А ваша квартира? Может, лучше оставаться там, а мы будем чаще приезжать, помогать?
— Нет. Я решила, и точка. Завтра начну перевозить вещи.
На следующий день началась "переезд". Валерия Ивановна притащила три огромных чемодана, коробки с посудой, комнатные цветы, телевизор, радиоприемник и кучу других вещей.
— Куда это все ставить? — растерянно спросила Елена, глядя на горы барахла в прихожей.
— В мою комнату. Настя пусть заберет свои игрушки, а я расставлю как надо.
Бедная Настя со слезами на глазах собирала свои вещи. Комната, которую они с мужем обустраивали для дочери с любовью — светлые обои с бабочками, письменный стол у окна, шкаф для одежды, полочки для книг — превращалась в склад старушечьих пожитков.
— Мам, а когда бабушка уедет? — шепотом спросила девочка.
— Через полгода, солнышко.
— А потом опять приедет?
— Через полгода, да.
— То есть моя комната уже не моя?
Елена обняла дочь, не зная, что ответить. По сути, так и получалось.
Первую неделю еще можно было терпеть. Валерия Ивановна обустраивалась, изучала новые условия жизни. Но потом начался настоящий кошмар.
Свекровь вставала в шесть утра и сразу включала радиоприемник на полную громкость. "Новости должны знать все", — объясняла она, когда Елена просила сделать потише. В семь утра она шла на кухню готовить завтрак — по своему разумению. Овсяная каша на воде, черный хлеб, чай без сахара.
— Дети должны есть здоровую пищу, — заявила она, когда Артем попросил привычные бутерброды с колбасой.
— Валерия Ивановна, но они не любят овсянку...
— А я не любила в детстве лук, но мама заставляла есть. И правильно делала. Избалованные дети растут слабыми.
Дети начали завтракать в школьной столовой, чтобы не есть бабушкину "здоровую пищу".
Но самое страшное началось вечером. Валерия Ивановна считала себя главой семьи и имела мнение по каждому вопросу.
— Артем, почему уроки не сделал? — спрашивала она внука.
— Сделал, бабушка.
— А математика? Я видела, учебник не открывал.
— У меня по математике нет домашнего задания сегодня.
— Как это нет? Математику надо учить каждый день! Садись, сейчас будем решать примеры.
— Бабушка, я устал, завтра контрольная по истории, мне нужно готовиться...
— История подождет! Математика важнее!
Елена пыталась вмешаться:
— Валерия Ивановна, может, пусть Артем сам планирует свои уроки? Он уже взрослый...
— Взрослый? В четырнадцать лет? Да он еще ребенок! Без контроля расслабится.
С Настей было еще хуже. Свекровь считала, что девочка должна помогать по хозяйству.
— Настя, иди посуду мыть!
— Но я еще не поужинала...
— Сначала работа, потом еда. Женщина должна быть хозяйственной.
— У меня домашнее задание...
— Уроки дома делать не обязательно. А вот посуда сама себя мыть не будет.
Через месяц дети стали избегать дом. Артем записался в спортивную секцию и приходил только к ужину. Настя целыми днями пропадала у подружки.
— Мам, а можно я буду ночевать у Вики? — просила дочь.
— Настя, это твой дом...
— Нет, мам. Это бабушкин дом. А мой дом — у Вики.
Елена сердце разрывалось. Дети бежали из собственного дома, лишь бы не сталкиваться с деспотичной бабушкой.
Но хуже всего приходилось самой Елене. Валерия Ивановна считала себя вправе контролировать каждый ее шаг.
— Ленечка, — говорила она, когда невестка приходила с работы, — я видела, ты суп неправильно варишь. Лук нужно сначала обжаривать, потом морковь добавлять.
— Я всегда так варю, всем нравится...
— А я считаю, что неправильно. Завтра покажу, как надо.
— Валерия Ивановна, но это же мой способ...
— Неправильный способ. В этом доме будет порядок.
"В этом доме". Как будто это ее дом, а не их с Сергеем.
Свекровь переставила мебель на кухне "для удобства", выбросила половину Елениных кастрюль ("слишком много посуды, только место занимает"), заменила порошок для стирки на свой ("твой плохо отстирывает") и даже купила новые полотенца ("эти старые, некрасивые").
— Валерия Ивановна, — взмолилась Елена, — это наш дом. Мы живем здесь пятнадцать лет. Неужели нельзя оставить все как было?
— Можно, но неправильно. Я опытнее, знаю, как лучше.
Сергей пытался лавировать между женой и матерью, но чаще вставал на сторону последней.
— Лен, ну что тебе стоит готовить по маминым рецептам? Может, действительно вкуснее получится.
— Сережа, речь не о рецептах! Речь о том, что твоя мама превратила наш дом в свою вотчину!
— Преувеличиваешь. Мама просто хочет помочь.
— Помочь? Она выгнала Настю из ее комнаты, заставляет Артема учить математику по ночам, выбросила мои кастрюли и переставила всю мебель! Это помощь?
— Мама пожилая, ей нужно чувствовать себя нужной...
— А мне нужно чувствовать себя хозяйкой в собственном доме!
Переломный момент наступил через два месяца. Елена пришла с работы и обнаружила, что ее любимый цветок — фиалка, которую она выращивала три года, — исчез.
— Валерия Ивановна, где моя фиалка с подоконника?
— А, эту засохшую? Выбросила. Место занимала.
— Как выбросила? — Елена побледнела. — Она же живая была!
— Живая, но некрасивая. Я свои герани поставила, они лучше смотрятся.
Елена выбежала на лестничную клетку, спустилась к мусорным бакам. Фиалка лежала в контейнере, корни обломаны, листья завяли. Она подняла растение, прижала к груди и заплакала.
Не из-за цветка. Из-за того, что в собственном доме она стала никем. Ее мнение не учитывалось, ее вещи выбрасывались, ее дети сбегали от нее самой из-за бабушкиного деспотизма.
Вечером она поставила ультиматум Сергею:
— Либо твоя мама возвращается в свою квартиру, либо из дома уйду я с детьми.
— Лен, ты не можешь быть серьезна!
— Более чем серьезна. Два месяца я терплю унижения в собственном доме. Хватит.
— Но мама старая, больная...
— Мама здоровее меня! Она носится по дому с утра до ночи, переставляет мебель, выбрасывает мои вещи! Какая она больная?
— Ей нужна забота...
— Сережа, ей не нужна забота. Ей нужна власть. Она хочет командовать, контролировать, решать за всех. И ты ей это позволяешь.
На следующий день Елена собрала детей.
— Ребята, у меня есть предложение. Поедем к бабушке Тане в деревню на выходные.
— Ура! — обрадовались дети. — А надолго?
— Пока бабушка Валера не вернется в свою квартиру.
— То есть мы не будем жить с ней? — недоверчиво спросил Артем.
— Не будем. Обещаю.
Они уехали в пятницу. Сергей остался дома с мамой. Вечером он позвонил:
— Лен, мама плачет. Говорит, что ты настроила детей против нее.
— Я никого не настраивала. Дети сами не хотят жить в доме, где их третируют.
— Но ведь она их любит!
— Любовь не дает права подавлять и унижать.
Выходные в деревне пролетели незаметно. Дети играли во дворе, помогали дедушке в огороде, читали книги. Никто их не заставлял есть овсянку или учить лишнюю математику.
— Мам, — сказала Настя перед сном, — а можно мы здесь останемся навсегда?
— Нет, солнышко. Но домой вернемся только тогда, когда там снова станет хорошо.
Через неделю Сергей сдался. Он приехал в деревню мрачный и усталый.
— Ладно, — сказал он, — мама согласилась вернуться в свою квартиру.
— Совсем?
— Совсем. Будет приезжать в гости по выходным.
— А как же ее план жить с детьми по полгода?
— Отменила. Сказала, что поняла — каждому лучше жить отдельно.
Когда они вернулись домой, Валерии Ивановны уже не было. Она забрала все свои вещи и оставила записку: "Извините, если что-то было не так. Просто хотела быть нужной".
Елена читала записку и думала о том, что свекровь не поняла главного. Быть нужной — не значит подавлять других. Любить внуков — не значит лишать их свободы. Заботиться о семье — не значит превращать дом в казарму.
Настя с радостью вернулась в свою комнату, Артем снова мог спокойно делать уроки, а Елена — готовить ужин по своим рецептам.
— Лен, — сказал Сергей за ужином, — прости. Не сразу понял, как тяжело тебе было.
— Главное, что понял, — ответила она.
А на подоконнике снова зацвела фиалка. Елена выходила ее, и теперь растение было еще пышнее и красивее, чем раньше. Как и их семейная жизнь после испытания свекровью.
Валерия Ивановна больше не заговаривала о переездах. Она поняла, что дом — это не место, где можно командовать, а место, где должны уважать друг друга. И что полгода в году — это слишком много для гостей, даже самых близких.
🌺 Спасибо, что оценили мой труд лайком и репостом. Подпишитесь на канал, чтобы видеть публикации!