Марко Соттиле, 53 года, родом из Ла-Салле в Валле-д’Аоста, был «командиром экипажа» в составе итальянского «dream team» вертолётчиков, отправленных для попытки спасения российской альпинистки Натальи Наговицыной, раненой и застрявшей с 12 августа в палатке на высоте 7 тысяч метров на пике Победа — самой высокой вершине Киргизии. Вместе с ним были второй пилот Мануэль Мунари и горный гид Микеле Кукки. Задачей команды также было вернуть тело Луки Синигальи, миланского альпиниста, погибшего от отёка мозга после того, как он задержался на спуске с вершины, чтобы оказать первую помощь Наталье.
Местные власти приняли решение прекратить все операции, объявив женщину погибшей и запретив даже эвакуацию тел. Марко Соттиле только что вернулся в Италию, где он уже 8 лет работает в службах вертолётного спасения Комо, Брешии и Варезе, после долгой карьеры полётов по всему миру и в самых трудных зонах — от Гималаев до Афганистана, от бескрайних ледников до пустынь и океанов.
— Командир, вас остановили, когда вы уже были в шаге от попытки спасения. Что вы чувствуете?
«С огромной горечью, как это и бывает в подобных случаях».
— Операция была выполнима?
«Спасение на таких высотах — это всегда на пределе. На бумаге можно делать любые расчёты и прогнозы, анализировать все метеосводки, но уверенность появляется только в тот самый момент, когда решаешь поднять вертолёт в воздух. Лишь тогда можно точно понять, позволяют ли условия. Ведь малейшее изменение ветра, температуры или давления может стать непреодолимым препятствием. Но да, условия были, чтобы попробовать. Это не была бы прогулка, но можно и нужно было пытаться. А вместо этого…»
— Как всё происходило?
«В среду в пять вечера мне позвонили, когда я был на спасработах в Бергамо. На следующее утро в семь я уже был в Мальпенсе. Дрон показал кадры, где Наталья ещё жива. Мы провели брифинг до полуночи, а в пятницу погода была идеальной для попытки».
— Но?
«Но постоянно возникали задержки: то нужен пропуск, то президентское разрешение, то снова какие-то бумаги. Мы уже были готовы вернуться в Италию в субботу, и вдруг ситуация вроде бы сдвинулась. Мы даже сделали пробный полёт до 5 тысяч метров, побывали в базовом лагере. Ждали ещё одного погодного окна. А потом пришёл окончательный запрет — без объяснений. И до сих пор я не понимаю, почему. Это было очень тяжело».
— Была ли надежда спасти женщину, пробывшую десять дней в палатке на 7 тысячах метров?
«Не знаю. Возможно, она уже была мертва. А может, ещё жива, как показывали последние кадры с дрона. Пока не окажешься там, нельзя быть уверенным ни в одном, ни в другом. Но нужно добраться, нужно попытаться. У нас здесь, к счастью, другая этика спасения человеческой жизни».
— В каком смысле?
«Мы не оставляем людей умирать. И не бросаем тела. Мы всегда пробуем. А оттуда мы вернулись с огромной горечью».
— Чем отличается спасение в Альпах от спасения на высочайших вершинах мира?
«Отличается всем. Там входишь в совершенно другое измерение, начиная с характеристик машины. До 4 тысяч метров всё одно, а после 5–6 тысяч обязательно нужен кислород. И каждый килограмм груза просчитывается с максимальной точностью — точнее, даже не килограммы, а граммы. Любая мелочь имеет значение, потому что может решить исход. Сегодня техника позволяет долетать до 8 тысяч метров — это удалось сделать на H125, именно на том вертолёте, который мы должны были использовать, если бы нам разрешили».
— Помните своё самое трудное спасение?
«Любое спасение трудно и уникально, каждое разное, даже здесь, в Италии. И, к сожалению, бывают особые ситуации. Например, ребёнок заболел в горах, стоит плохая погода, никто не может добраться. Ты чувствуешь сильное эмоциональное вовлечение, и стресс огромный. Нужно сохранять спокойствие и помнить: экипаж на борту — самое важное, нельзя рисковать чрезмерно. Тут помогает опыт. Ты должен чётко знать границу риска и никогда её не переступать».
— Ваше крещение воздухом?
«На лебёдке».
— В каком смысле?
«В том смысле, что я сам висел на лебёдке. Служил в альпийских войсках, был инструктором по скалолазанию, и во время учений в Поллене (Валле-д’Аоста) меня эвакуировали вертолётом. Я поднялся на борт на лебёдке. Вертолёты мне нравились ещё с детства, но в тот день, когда я впервые увидел кабину пилота, я сказал себе: “Окей, в жизни я хочу делать именно это”».
Это перевод статьи из La Stampa. Интервью с ассом высокогорного пилотирования который прилетел на помощь. Пишите, что вы думаете? Считаете ли вы обоснованными действия административных органов Киргизии, или вы считаете что профессиональных высокогорных спасателей добровольцев надо было допустить? Или администрация правильно поступила. Какие могли быть причины не допуска?
В Италии в альпинистском сообществе да и просто в народе сильно осуждают действия властей Киргизстана в этой ситуации.
П.С.
Когда обсуждают трагедию Натальи Наговицыной, часто звучит аргумент: «почему спасатели должны рисковать своими жизнями ради тех, кто сам пошёл в горы?»
Важно понимать две вещи.
Во-первых, такие операции всегда проводят высококлассные профессионалы, и чаще всего это сами альпинисты высшей категории, элита альпинистского сообщества. Люди, которые живут горами, ходят в горы, ищут вызовы и знают, что это за среда. Это не случайные «спасатели по долгу службы» — это свои же, альпинисты спасают альпинистов.
Во-вторых, участие в подобных миссиях никогда не принудительное. Пилот или альпинист-спасатель всегда имеет право отказаться. Те, кто летят и идут, делают это осознанно и добровольно. Причём пилоты в таких операциях — это не «универсальные спасатели», а профессионалы, привыкшие работать в экстремальных условиях высокогорья: военные лётчики, специалисты по горным вертолётным операциям.
И это мировая практика. Так происходит в Альпах, в Гималаях, в Тибете, в Киргизии — везде. Международное альпинистское сообщество всегда отзывается и объединяется, потому что в горах действует свой закон: если «кто-то в беде — мы пытаемся помочь.»
Поэтому обвинять альпинистов в том, что они «создают риск для спасателей», — значит совсем не понимать, как устроен этот мир. Здесь рискуют те, кто сам выбрал горы своей жизнью. И спасать идут такие же, как Наталья, — альпинисты, которые делают это не ради приказа, а ради солидарности и любви к горам.
Пы.пы.сы
Нужно понимать: киргизские спасатели пытались подняться.
Они использовали Ми-8, но этот вертолёт вообще не рассчитан на работу на таких высотах (7 000 м). Его рабочий потолок значительно ниже, и каждый дополнительный метр даётся этой машине с колоссальным трудом.
То, что экипаж согласился вылететь, прекрасно понимая ограниченность техники, это само по себе огромный риск. Шансов на успешный манёвр у Ми-8 практически не было. В итоге вертолёт потерпел аварийную посадку на 4600 м, и спасателей пришлось эвакуировать один пилот получил компрессионный перелом позвоночника, один спасатель вывих бедра.
Киргизские ребята сделали всё возможное с тем, что у них было.
Они пошли на огромный риск, добровольно! По сути я считаю, что киргизские спасатели совершили подвиг. Проблема не в людях, а в том, что техника и организация не соответствовали масштабу задачи.
Ребята вы сделали все что могли на грани возможностей к сожалению техника вас подвела! Надеюсь все восстановятся!
Также в попытках спасения Натальи участвовали казахская группа опытных альпинистов под руководством
Максута Жумаева (покорил 14 восьмитысячников) и российские альпинисты Баир Батуев и Александр Семенов и Акимов. Оба получили травмы при попытке спасения на Ми8. Семенов пошел с группой спасателей под руководством Акимова, поднялись до 6100 и не смогли продолжить спас- операцию из-за ухудшения погодных условий и самочувствия Акимова который не смог продолжить операцию из-за болей в спине.
Дополнение
вышло интервью с Семеновым и он сам очень уважительно отозвался о команде итальянцев, сказал что только у пилота более 3000 спас операций в высокогорье, с ними был альпинист спасатель и командир, Марко. Итальянцы сразу подписали все необходимые бумаги и сказали что абсолютно все риски принимают на себя, и координировать работы будут по обстоятельствам. Это была очень опытная команда. Семенов должен был лететь с ними. В интервью Александр подробно рассказывает как планировали совершить операцию и как должны были забрасывать спасателей. В общем горько и обидно что бюрократические проволочки оказались такими «убийственными» в прямом смысле слова.
Всех кто начинает гнобить какую то нацию отправлю в бан.