— Опять Сергея дома нет? Что за муж такой, даже встретить тещу не может.
Валентина Дмитриевна стояла в прихожей, снимая темно-синее пальто с меховым воротником. Движения резкие, недовольные. Ирина молча взяла пальто, повесила в шкаф рядом с детскими курточками.
— Он на работе, мам. До восьми задерживается на объекте.
— На работе! — фыркнула мать, поправляя седые волосы. — В мое время мужчины домой к ужину приходили. Семью уважали.
Ирина подняла с пола тяжелые сумки с продуктами, которые мать привезла. Из детской комнаты доносился смех — Максим с Лизой что-то увлеченно собирали из конструктора.
На кухне Валентина Дмитриевна остановилась у раковины, покачала головой. В мойке стояли две кружки из-под утреннего кофе и тарелка от завтрака.
— И посуду за собой не моет! Ирочка, ты что, прислуга ему? Мужчина должен помогать по хозяйству.
Ирина начала разбирать сумки, доставая молоко и хлеб. Щеки горели, но она молчала. За семь лет брака научилась не спорить с матерью в первые полчаса визита.
— Кружки мы вместе пили кофе. А тарелку он помыл бы сам, если б я не успела.
— Конечно, ты всегда его оправдываешь, — вздохнула Валентина Дмитриевна. — А что в итоге? Он совсем распустился.
В кухню заглянул Максим — худенький семилетний мальчик с вихром темных волос. Подошел к холодильнику, достал сок.
— Максимка! — лицо бабушки сразу посветлело. — Иди сюда, внучек.
Мальчик послушно подошел. Валентина Дмитриевна погладила его по голове, заглянула в глаза.
— Ты будешь другим, правда? Будешь маме помогать, не как некоторые. Ты же у нас умный мальчик.
Максим кивнул, не очень понимая, что имеется в виду. Ирина сжала губы, продолжая раскладывать продукты.
В половине восьмого щелкнул замок. Сергей вошел в прихожую, стряхивая с куртки капли дождя. Ирина выглянула из кухни, улыбнулась мужу. Он подошел, поцеловал ее в щеку. От него пахло цементной пылью и потом.
— Как дела? — спросил тихо.
— Мама приехала, — также тихо ответила Ирина.
Сергей кивнул, лицо стало настороженным. Он разулся, прошел на кухню. Валентина Дмитриевна сидела за столом, помешивая чай. Взглянула на него и холодно кивнула.
— А, явился. Где пропадал до восьми вечера? Семья ужинать ждет.
— Добрый вечер, Валентина Дмитриевна, — сказал Сергей, садясь за стол. — Задержка была на объекте. Фундамент заливали, нельзя было бросить.
— Фундамент, — повторила она с иронией. — Детей не видит целый день, а фундамент важнее.
В этот момент в кухню влетела пятилетняя Лиза с растрепанными косичками. Бросилась к отцу, обняла за ноги.
— Папочка! Ты пришел! А мы с Максимом дом строили!
Сергей подхватил дочку на руки, улыбнулся первый раз за день. Но Валентина Дмитриевна покачала головой.
— Детей не видит целый день.
За ужином Максим рассказывал про школу. Получил четверку по физкультуре, учитель хвалил за подтягивания.
— Молодец, — сказал Сергей, нарезая колбасу. — Может, в секцию борьбы запишемся? Там тебя научат настоящей силе.
Мальчик оживился, но Валентина Дмитриевна вмешалась:
— Какой борьбой? Сам спортом не занимался никогда. Лучше б английским озаботился, чем глупостями.
Максим растерянно посмотрел на отца, потом на бабушку. Сергей положил нож на тарелку, кусок колбасы застрял в горле.
— Английский тоже важен, — быстро сказала Ирина, видя, как муж напрягся. — А спорт для здоровья полезен. Правда, Максим?
Мальчик неуверенно кивнул, но азарт в глазах погас.
На следующий день Сергей возился в ванной с протекающим краном. Гаечный ключ соскальзывал с мокрых рук, из-под раковины сочилась вода. Он снял рубашку, подложил под колени полотенце.
— Не так делаешь! — Валентина Дмитриевна заглянула в ванную, скрестила руки на груди. — Надо мастера вызывать, а не самодеятельностью заниматься. Потом затопишь соседей снизу.
Сергей сжал губы, продолжая работать. В дверях появилась Лиза, смотрела с любопытством.
— Папа, а ты умеешь чинить? — спросила неуверенно.
— Умею, солнышко, — ответил Сергей, но голос прозвучал не очень убедительно.
— А бабушка говорит, надо дядю-мастера позвать.
Сергей замер с ключом в руках. Валентина Дмитриевна удовлетворенно хмыкнула и ушла на кухню.
Через несколько дней Ирина с матерью возвращались из магазина. На лестничной площадке их встретила тетя Галя, соседка с четвертого этажа — полная женщина в цветастом халате.
— Как дела у молодых? — поинтересовалась она, явно настроенная на долгую беседу.
— Да что там дела... — вздохнула Валентина Дмитриевна, ставя сумку на пол. — Ирина одна все тянет. Зять — так себе помощник. То опоздает, то что-то не так сделает.
Тетя Галя сочувственно покачала головой.
— А мне казалось, хороший мужик. Тихий такой.
— Тихий-то тихий, но пользы мало. Вот и кран в ванной починить нормально не может. Всю ванную водой залил.
Ирина стояла рядом, чувствуя, как краснеют щеки. Сердце быстро билось от стыда и злости.
— Мам, при чем тут соседи? Это наши семейные дела.
Валентина Дмитриевна удивленно посмотрела на дочь.
— Я же правду говорю. Тете Гале что, врать?
— Понятно, понятно, — поспешно кивнула соседка, видя напряжение. — Ну я побегу, в магазин еще успеть надо.
Когда тетя Галя скрылась за поворотом лестницы, Ирина прислонилась к стене. Руки дрожали от смущения.
— Зачем ты при всех его обсуждаешь?
— Да что ты такая чувствительная? — отмахнулась мать. — Люди спрашивают, я отвечаю честно.
В четверг Ирина встретилась с подругой Леной в кафе рядом с работой. Они заказали кофе, сели у окна. Лена спросила про семью — как обычно, по-дружески.
— Мама часто приезжает, помогает с детьми, — ответила Ирина, мешая сахар в чашке. — Правда, иногда... критикует Сергея при ребятах.
— Как критикует? — нахмурилась Лена.
— Ну, говорит, что он безответственный, неумелый. При детях это все.
— А дети как реагируют?
Ирина замолчала, уставилась в окно. За стеклом сновали люди, спешили по своим делам. А у нее дела становились все сложнее.
— Максим стал дерзить отцу. Повторяет бабушкины слова. Говорит, что папа ничего не умеет.
— Ира, это же ужас, — Лена наклонилась через стол. — Ребенок теряет уважение к отцу. Это надо останавливать.
— Я понимаю. Но как? Мама думает, что помогает. Хочет, чтобы Сергей стал лучше.
— А он становится лучше от ее критики?
Ирина покачала головой. Кофе остывал в чашке, нетронутый.
Дома вечером Максим сидел за письменным столом, корпел над математикой. Примеры не давались, цифры расплывались перед глазами. Сергей подвинул стул ближе, взглянул на задачу.
— Давай разберем. Тут нужно сначала умножить, а потом...
— У меня не получается! — Максим отбросил ручку, покраснел от злости. — Бабушка говорит, ты сам в школе плохо учился! Как ты мне поможешь?
Сергей отодвинулся от стола, словно получил пощечину. Руки опустились на колени.
— Делай сам тогда.
— Что случилось? — Ирина заглянула в комнату, видя напряжение между мужем и сыном.
— Папа не может объяснить нормально, — пожаловался Максим, не поднимая глаз от тетради. — Бабушка правду говорила.
Ирина посмотрела на мужа. Сергей уже вставал, лицо каменное.
На следующий день в детской Лиза играла с куклами, рассаживая их за игрушечным столиком. Голос у нее был серьезный, взрослый.
— Этот папа плохой, — говорила она за куклу-маму. — Он не умеет работать. Давай найдем другого папу, хорошего.
Ирина замерла в дверях, слушая игру дочери. Сердце заколотилось.
— Лиза, кто тебе такое сказал?
Девочка подняла на мать ясные глаза, будто удивилась странному вопросу.
— Бабушка говорит, что наш папа ленивый. А ленивых никто не любит.
Лиза вернулась к игре, переставляя кукол, словно ничего особенного не произошло. Ирина стояла, не в силах сдвинуться с места.
За ужином Сергей молчал, ковыряя вилкой макароны. Дети болтали о школе, но он не участвовал в разговоре, отвечал односложно.
— Почему такой мрачный? — спросила Ирина.
Сергей поднял глаза, посмотрел на детей, потом на жену.
— Устал от того, что твоя мать меня никчемным считает. И детям это внушает.
Максим поднял голову от тарелки, внимательно посмотрел на отца.
— А бабушка говорит правду про тебя?
Вопрос прозвучал спокойно, по-детски прямо. Но в нем не было и тени сомнения в правоте бабушки.
Сергей встал из-за стола, салфетка упала на пол.
— Вот видишь? Даже сын в это поверил.
В выходной день Сергей сидел в кресле, переключая каналы. Достал из холодильника бутылку пива, открыл с тихим шипением. Валентина Дмитриевна проходила мимо, бросила взгляд.
— Ну вот, еще и пиво трескает каждый день. Дожились.
Максим оторвался от рисования, посмотрел на бутылку в руках отца.
— Пап, а правда мужчины всегда пьют пиво?
— Не всегда, — тихо ответил Сергей.
Ирина услышала этот обмен репликами из кухни. Руки сжались в кулаки.
На следующий день приехал брат Ирины Андрей — высокий, спокойный мужчина, работающий в банке. За обеденным столом разговор зашел о работе.
— Андрюша много трудится, — говорила Валентина Дмитриевна, накладывая ему котлету. — Вот что значит ответственный мужчина. Семью обеспечивает, жене помогает.
Андрей неловко молчал, разрезая мясо. Сергей продолжал есть, но челюсти напряглись.
— Да, дядя Андрей хороший, — добавил Максим. — Он не на диване лежит, как папа.
Сергей резко встал из-за стола, стул отъехал назад.
— Пойду прогуляюсь.
Входная дверь хлопнула. Андрей поднял брови, посмотрел на сестру.
После отъезда брата Ирина осталась с матерью наедине на кухне. Дети ушли в комнату, телевизор гудел в гостиной. Пришло время сказать то, что накипело.
— Мам, хватит критиковать Сергея при детях. Максим перестал отца уважать.
Валентина Дмитриевна удивленно подняла брови, отложила чашку.
— Я же добра хочу! Чтобы он лучше стал, ответственнее. Разве плохо?
— Плохо, что дети слышат. Авторитет отца подрываешь.
— Какой там авторитет... — махнула рукой мать.
На следующий день Лиза подошла к Ирине, которая гладила белье. Девочка тянула маму за подол халата.
— Мама, а почему папа грустный? И почему бабушка его ругает?
Ирина выключила утюг, присела рядом с дочкой.
— Бабушка не ругает, она просто волнуется. А папа устает на работе.
— Но бабушка говорит, он плохой папа.
Ирина обняла девочку, прижала к себе. Пятилетняя Лиза пахла детским шампунем и сладостями.
— Это неправда. Папа очень хороший, он нас любит.
— Тогда почему бабушка так говорит?
Ирина не знала, что ответить. Как объяснить ребенку, что любящая бабушка может ошибаться?
За завтраком на следующее утро Максим ковырял кашу ложкой, корчил недовольные гримасы. Сергей заметил, что мальчик не ест.
— Максим, доедай. В школе много энергии понадобится.
— Не хочу эту кашу, — буркнул сын, не поднимая глаз.
— Мама старалась, готовила. Не капризничай.
Максим резко поднял голову, посмотрел на отца с вызовом.
— А бабушка сказала, ты не имеешь права мне указывать!
Тишина повисла над столом. Ирина замерла с чашкой кофе в руках. Сергей побледнел.
— Как ты смеешь так говорить с папой? — резко повернулась к сыну Ирина.
— Но бабушка...
— Никаких "но"! — голос у нее сорвался. — Папа — глава семьи, и ты будешь его уважать!
Максим удивленно замолчал, словно не понимал, за что его ругают. Лиза испуганно притихла над тарелкой.
Вечером Валентина Дмитриевна позвонила. Ирина сняла трубку, услышала возмущенный голос матери.
— Что это Максим стал такой дерзкий? Вчера нагрубил мне по телефону, когда я ему замечание сделала.
— Он повторяет твои слова про папу, — устало ответила Ирина. — Думает, что старших можно не уважать.
— При чем тут я? Я ему про Сергея говорю, а не про себя!
— Но принцип-то один, мам. Если папу можно не слушаться, то и бабушку тоже.
Долгая пауза в трубке.
— Я же хотела как лучше...
На следующий день Ирина пригласила мать на серьезный разговор. Дети были в школе, Сергей на работе. Валентина Дмитриевна пришла настороженная, сразу почувствовав неладное.
— Мам, я прошу тебя больше не критиковать Сергея при детях. Это разрушает нашу семью.
Валентина Дмитриевна отставила чашку, лицо стало обиженным.
— Я столько лет тебе помогала, переживала, хотела как лучше... А теперь я виновата?
— Не виновата, но такая помощь нам не нужна.
— Значит, так! — Мать резко встала, схватила сумку. — Я плохая мать, плохая бабушка. Всю жизнь за дочерей боролась, а теперь я мешаю.
Ирина попыталась остановить:
— Мам, не уходи так...
— Нет уж, раз моя помощь не нужна, обойдетесь сами. Позвонишь, когда поймешь, что я права была.
Входная дверь хлопнула так, что задрожали стекла в шкафу.
Вечером Сергей нашел Ирину на кухне. Она сидела за столом, подперев голову руками. Плечи дрожали.
— Что случилось?
— Поссорилась с мамой. Она обиделась, что я попросила не критиковать тебя при детях.
Сергей подошел, обнял жену за плечи.
— Спасибо, что не поддаешься на ее провокации. Иначе бы нашей семьи уже не было.
— Она думает, что помогала мне, а я неблагодарная.
— Помощь не должна разрушать то, что помогает строить.
На выходных они собирали рюкзак на кухне. Дети радостно упаковывали бутерброды в пакеты, спорили, кто понесет термос.
— Давно не были на природе всей семьей, — сказала Ирина, складывая пластиковую посуду.
Сергей кивнул, заматывая спальные мешки.
— Нужно развеяться после всех этих разборок.
Максим поднял голову от бутербродов.
— А бабушка поедет?
— Нет, только мы четверо, — ответила Ирина.
Лиза захлопала в ладоши.
— Ура! Будем одни купаться!
На поляне у реки они расстелили плед, разожгли костер. Дети носились между деревьями, собирали шишки и необычные камешки. Ирина и Сергей сидели рядом, смотрели на воду.
— Я больше не допущу, чтобы мама лезла в наши отношения, — сказала Ирина твердо. — Границы должны быть четкие. Наша семья — это мы четверо.
Сергей обнял жену, посмотрел на детей, которые строили плотину из камней.
— Будто наша жизнь только начинается.
Максим подбежал к родителям, протянул красивый плоский камень.
— Пап, смотри, какой я нашел! Научишь меня его по воде пускать?
— Конечно, сын.
Сергей встал, взял камень, показал мальчику, как правильно держать руку. Первый бросок неудачный — камень сразу утонул. Второй — проскользил по воде два раза.
— У меня получается? — радостно спросил Максим.
— Получается. Еще немного тренировки, и будешь лучше меня.
Лиза тоже потребовала научить ее. Сергей терпеливо объяснял, поправлял детские ручки. Ирина смотрела на эту картину и понимала — вот оно, настоящее. Папа с детьми у реки. Без критики, без оценок, без чужого мнения о том, как правильно воспитывать.
К вечеру, когда дети уснули в палатке, а костер догорал, Ирина смотрела на звезды. Сергей подложил под спину еще одну куртку.
— Завтра маме позвоню, — сказала она. — Извинюсь за резкость. Но скажу четко: критика Сергея при детях — табу. Хочет помогать — пожалуйста, но по-другому.
— А если откажется?
— Значит, будем видеться реже. На нейтральной территории.
Сергей кивнул, подбросил в костер сухую ветку. Искры взлетели к звездам.
— Хорошо, что у нас получилось остановиться вовремя.
К вечеру костер догорал, дети засыпали в палатке. Ирина и Сергей сидели рядом, смотрели на звезды.
— Спасибо тебе, — тихо сказала Ирина. — За терпение. Я знаю, как тебе тяжело было. Ты держался только из-за меня.
Сергей повернулся к ней, в глазах отражались угольки костра.
— Не только из-за тебя. Из-за нас. Из-за них, — он кивнул в сторону палатки, где сопели дети.
— Я боялась, что ты уйдешь. Что не выдержишь.
— Думал об этом, — честно признался он. — Особенно когда Максим начал повторять ее слова. Но потом понял — если уйду, она победит окончательно.
Ирина взяла его руку, переплела пальцы.
— Будто наша жизнь только начинается.
— Да. Только начинается.
В этот момент они почувствовали начало нового этапа в их жизни, словно повзрослели в своих же отношениях.
Друзья, так же делюсь своим Telegram-каналом, скоро он будет только для тех кто присоединился — это мой новый уголок вдохновения, еще много нового и полезного. Без воды, как вы любите. Присоединяйтесь!