— Верка, ты не представляешь, какой я нашёл вариант! — Сергей влетел в комнату, размахивая листком бумаги. — Трёшка в центре, с ремонтом, по смешной цене!
Вера оторвалась от ноутбука и подняла бровь. Её светлые волосы были собраны в небрежный пучок, а в уголках глаз затаилась усталость — день в издательстве выдался напряжённым.
— И в чём подвох? — спросила она, откладывая рабочие материалы. — За такие деньги в центре только чулан можно снять.
Сергей замялся, теребя уголок листа. В свои тридцать два он всё ещё выглядел как студент: взъерошенные русые волосы, открытый взгляд, мешковатый свитер, который ему связала мать.
— Ну, понимаешь... — он сделал паузу, — после свадьбы мамуля будет жить с нами.
Вера замерла, переваривая услышанное. Они встречались уже два года, и свадьба планировалась через три месяца, но ни о каком совместном проживании с матерью Сергея речи не шло.
— Это шутка? — её голос звучал тихо, но в нём чувствовался металл.
— Маму нельзя оставлять одну, — Сергей присел на край стола. — Ты же знаешь, у неё давление, да и вообще... Она всю жизнь ради меня положила на алтарь, я не могу её бросить.
Вера медленно закрыла ноутбук, чувствуя, как внутри разрастается ледяной ком.
— Сергей, мы с тобой обсуждали, что после свадьбы снимем квартиру. Только ты и я. А твоя мама останется в своей квартире, где она прекрасно жила последние тридцать лет.
— Но ей там одиноко! — воскликнул Сергей. — И вообще, я думал, ты обрадуешься. Мама отличная хозяйка, она будет готовить, убирать... А ты сможешь спокойно работать и не отвлекаться на домашние дела.
Вера поднялась и подошла к окну. За стеклом моросил типичный для петербургского октября дождь. Капли стекали по стеклу, как слёзы, которые она сдерживала.
— А ты не подумал спросить меня, прежде чем решать такие вопросы?
— Верунь, ну что тут думать? — он развёл руками. — Это же выгодно всем!
— Всем? — она повернулась к нему. — Или тебе и твоей маме?...
Зинаида Петровна Кравцова была женщиной крепкой, как антоновское яблоко. В свои шестьдесят два она сохранила стать и энергию сорокалетней. Когда она входила в комнату, казалось, что даже воздух расступается перед ней. Короткая стрижка с аккуратной сединой, прямая спина, внимательный взгляд — всё в ней говорило о железном характере, выкованном непростой жизнью.
— Серёженька, ты где? — позвала она, входя в квартиру сына.
— Мам, мы на кухне! — отозвался Сергей.
Вера сидела за столом, механически помешивая чай. Она всё ещё пыталась осмыслить вчерашний разговор, закончившийся их первой серьёзной ссорой.
— Здравствуйте, Зинаида Петровна, — Вера попыталась улыбнуться.
— Здравствуй, Верочка, — свекровь устроилась за столом и достала из сумки контейнер. — Я тут пирожков напекла, с капустой, как ты любишь, Серёжа.
— Мам, ты лучшая! — Сергей тут же схватил пирожок.
— Вера, а ты что не берёшь? — Зинаида Петровна пододвинула контейнер к будущей невестке.
— Спасибо, я не голодна.
— Верочка с работы пришла уставшая, — вступился Сергей. — У них там аврал в издательстве.
— Ох уж эта работа, — покачала головой Зинаида Петровна. — В моё время женщина должна была успевать и работать, и хозяйство вести. А сейчас всё наоборот — карьеру строят, а дома шаром покати.
Вера сжала челюсти. Она знала, что Зинаида Петровна не со зла — просто другое поколение, другие взгляды. Но сейчас каждое слово царапало душу.
— Мам, я Вере рассказал про квартиру, — Сергей говорил с набитым ртом. — Про то, что мы втроём будем жить.
— И что Верочка сказала? — Зинаида Петровна посмотрела на Веру, и в её взгляде читалось явное беспокойство.
— Мы ещё обсуждаем, — уклончиво ответила Вера.
— Конечно, конечно, — закивала свекровь. — Это серьёзное решение. Но ты не волнуйся, я не буду мешать. Буду как мышка.
Вера сомневалась в этом. Зинаида Петровна, при всех её положительных качествах, никогда не была «мышкой». Она была генералом, который мастерски командовал своим единственным солдатом — сыном.
— Мам, расскажи Вере про квартиру подробнее, — предложил Сергей.
— Видишь ли, Верочка, — начала Зинаида Петровна, — эта квартира принадлежала моей подруге Клавдии. Она уезжает к дочери в Канаду, насовсем. Продаёт за бесценок, только своим. Три комнаты, кухня просторная, санузел раздельный. И главное — метро рядом!
— Звучит прекрасно, — согласилась Вера. — Но я думала, что мы с Сергеем начнём семейную жизнь вдвоём.
— Ой, да какие ваши годы! — отмахнулась Зинаида Петровна. — Успеете ещё наедине пожить. А так я помогу вам обустроиться, с бытом, с хозяйством. Серёже моя еда привычнее.
Вера заметила, как Сергей закивал, словно китайский болванчик.
— И к тому же, — продолжала свекровь, — я уже немолода. Мало ли что случится. А так вы всегда рядом будете.
— Мам, ну что ты такое говоришь! — всполошился Сергей. — Ты у меня ещё всех переживёшь!
Зинаида Петровна снисходительно улыбнулась и положила руку на плечо сына.
— Дай-то Бог, сынок. Но возраст есть возраст.
Вера молча наблюдала за этой сценой. Зинаида Петровна искусно играла на чувстве вины сына. Проблема была в том, что Сергей даже не осознавал, что им манипулируют.
— Серёж, нам нужно серьёзно поговорить, — Вера поймала жениха в коридоре, когда Зинаида Петровна ушла на кухню мыть посуду.
— О чём, Верунь? — он выглядел искренне непонимающим.
— О нашем будущем. Я не готова жить втроём. Это наша семья — твоя и моя.
Сергей нахмурился.
— Мама — это часть меня, часть нашей семьи.
— Я понимаю, но есть границы. Мы можем помогать твоей маме, навещать её, приглашать на обеды. Но жить вместе...
— Значит, ты не принимаешь важную часть моей жизни, — Сергей скрестил руки на груди. В его голосе появились обиженные нотки.
— Я принимаю, — Вера старалась говорить спокойно. — Но хочу, чтобы наша семья развивалась самостоятельно. Без... влияния со стороны.
— Ты называешь заботу моей мамы «влиянием со стороны»? — он покачал головой. — Знаешь, я думал, ты будешь рада. Мама столько может тебе дать, научить...
— Я не нуждаюсь в том, чтобы меня учили быть женой, — отрезала Вера. — Я хочу, чтобы мы сами построили свои отношения, свой быт, свои традиции.
В коридоре появилась Зинаида Петровна, вытирая руки полотенцем.
— Дети, всё в порядке? — спросила она с беспокойством в голосе.
— Да, мам, всё хорошо, — быстро ответил Сергей. — Верочка просто устала.
— Конечно, устала, — закивала Зинаида Петровна. — Я уже ухожу, не буду мешать. Завтра принесу вам супчик, Серёжа любит с фрикадельками.
Вера почувствовала, что её терпение на исходе.
— Зинаида Петровна, спасибо, но не стоит. Я сама приготовлю ужин.
— Ну что ты, тебе же некогда с твоей работой, — свекровь похлопала её по плечу. — А я чем ещё заниматься буду на пенсии?
Когда за Зинаидой Петровной закрылась дверь, Вера повернулась к Сергею.
— Ты видишь, что происходит?
— Вижу. Моя мама проявляет заботу, а ты почему-то против.
Вера глубоко вздохнула.
— Серёж, это не забота. Это контроль.
— Ты преувеличиваешь, — отмахнулся он. — Мама просто хочет помочь.
— Но я не просила о помощи!
— А я просил! — вдруг повысил голос Сергей. — Я просил, потому что мне нужна её помощь!
Вера отступила на шаг, пораженная этой вспышкой.
— Тебе тридцать два года, Серёж. Ты взрослый мужчина. Почему тебе нужна мамина забота, как ребёнку?
— Потому что я так хочу! — он развёл руками. — Что в этом плохого? Мама всегда была рядом, всегда поддерживала меня. Почему я должен от этого отказываться?
— Потому что ты создаёшь свою семью! — Вера почувствовала, как дрожит голос. — Семью со мной!
— И что, я должен выбирать между мамой и тобой? — Сергей смотрел на неё с вызовом.
Вера покачала головой.
— Нет. Ты должен повзрослеть и понять разницу между сыновней любовью и зависимостью.
В кафе было шумно. Вера крутила в руках чашку с остывшим капучино, пока её подруга Наташа возмущенно размахивала руками.
— Ты представляешь, он так и сказал — «после свадьбы мамуля будет жить с нами»? И это не обсуждалось?
— Именно, — кивнула Вера. — Для него это как само собой разумеющееся.
— И что ты думаешь делать? — Наташа подалась вперёд.
— Не знаю, — честно призналась Вера. — С одной стороны, я люблю Сергея. С другой — я не готова жить с его мамой под одной крышей.
— А она сама-то что думает? — поинтересовалась Наташа. — Может, ей тоже не хочется с вами жить?
Вера задумалась. Она никогда не рассматривала ситуацию с этой стороны.
— Не знаю. Она всегда производила впечатление женщины, которая любит свою независимость.
— Вот! — Наташа подняла палец. — Может, она просто соглашается, потому что Серёжа настаивает?
— Сомневаюсь, — покачала головой Вера. — Она постоянно звонит ему, приносит еду, даже рубашки ему гладит, представляешь?
— Боже, — Наташа закатила глаза. — Классический случай. Мужчина, не отрезавший пуповину.
— Я люблю его, — тихо сказала Вера. — Но не могу представить нашу жизнь втроём.
— Тогда поговори с ней, — предложила Наташа. — Напрямую, без Сергея. Возможно, вы найдёте общий язык.
Эта мысль не приходила Вере в голову. Действительно, почему бы не поговорить с Зинаидой Петровной начистоту?
Квартира Зинаиды Петровны напоминала музей советской эпохи: сервант с хрусталём, ковёр на стене, старый телевизор в углу. Но было в ней и что-то уютное, домашнее — запах свежей выпечки, горшки с геранью на подоконниках, аккуратно расставленные книги.
— Проходи, Верочка, — Зинаида Петровна провела её на кухню. — Чай будешь? Я как раз пирог испекла.
— Спасибо, — Вера села за стол, собираясь с мыслями.
— Серёжа не с тобой? — спросила свекровь, расставляя чашки.
— Нет, я хотела поговорить с вами наедине.
Зинаида Петровна на мгновение замерла, а потом кивнула.
— Ясно. Что-то случилось?
— Я хотела обсудить наше будущее проживание, — начала Вера. — Сергей говорит, что после свадьбы мы будем жить втроём.
Зинаида Петровна села напротив и внимательно посмотрела на неё.
— И тебя это беспокоит?
— Да, — честно ответила Вера. — Я думала, что мы с Сергеем начнём нашу семейную жизнь вдвоём.
— Понимаю, — Зинаида Петровна вздохнула. — Если честно, я тоже не в восторге от этой идеи.
Вера удивлённо подняла брови.
— Правда?
— Конечно, — свекровь разлила чай. — Я привыкла жить одна, у меня свой уклад, свои привычки. Да и вам, молодым, ни к чему старуха под боком.
— Тогда почему... — Вера замялась.
— Почему я согласилась? — Зинаида Петровна грустно улыбнулась. — Потому что Серёжа настаивал. Ты же знаешь, какой он... заботливый.
Последнее слово она произнесла с особой интонацией, которая заставила Веру задуматься.
— Зинаида Петровна, можно спросить... Сергей всегда был таким... привязанным к вам?
Свекровь отвела взгляд, глядя в окно, за которым моросил дождь.
— Понимаешь, Вера, Серёжа рос без отца. Муж ушёл, когда сыну было четыре года. Мы остались вдвоём против целого мира.
Она сделала паузу, собираясь с мыслями.
— Я работала на двух работах, чтобы обеспечить нас. Серёжа часто оставался один дома, ждал меня. Может, я слишком компенсировала своё отсутствие чрезмерной заботой, когда была рядом... Не знаю. Просто хотела, чтобы он не чувствовал себя брошенным, как я.
Вера молчала, слушая.
— Со временем эта связь стала... слишком тесной, — продолжила Зинаида Петровна. — Я понимала, что это неправильно, но не знала, как это исправить. А потом стало поздно.
— Никогда не поздно установить здоровые границы, — тихо сказала Вера.
— Может быть, — Зинаида Петровна пожала плечами. — Но Серёжа так привык, что я рядом, что я решаю его проблемы. Он боится самостоятельности.
— А вы не боитесь, что он никогда не научится жить своей жизнью?
Зинаида Петровна посмотрела на неё долгим взглядом.
— Боюсь. Именно поэтому я так обрадовалась, когда он встретил тебя. Впервые за долгое время он думал о ком-то, кроме меня.
Она взяла Веру за руку.
— Я надеялась, что ты поможешь ему стать мужчиной, а не вечным мальчиком. Но, видимо, даже любовь не способна перебороть то, что закладывалось годами.
— Что нам делать? — спросила Вера.
— Не знаю, — честно ответила свекровь. — Но жить втроём — не выход. Это только усугубит ситуацию.
Когда Вера вернулась домой, Сергей уже ждал её с новостями.
— Верунь, ты представляешь, Клавдия согласилась подождать с продажей квартиры до нашей свадьбы! — он выглядел воодушевлённым. — Мы сможем сразу после свадьбы переехать!
Вера молча прошла в комнату и села на диван.
— Серёж, я разговаривала с твоей мамой.
— О чём? — он насторожился.
— О нашем совместном проживании. Знаешь, она тоже не в восторге от этой идеи.
Сергей нахмурился.
— Ерунда. Мама всегда говорила, что хочет быть ближе к нам.
— Она говорила так, потому что ты этого хотел, — мягко сказала Вера. — На самом деле она ценит свою независимость не меньше, чем я — нашу.
— Ты что-то путаешь, — Сергей начал нервно ходить по комнате. — Мама нуждается во мне. Она всегда нуждалась во мне.
— Нет, Серёж. Это ты нуждаешься в ней. И всегда нуждался.
Он остановился, глядя на неё с обидой.
— Я просто хочу, чтобы моя семья была вместе. Что в этом плохого?
— Ничего, если бы речь шла о настоящей заботе, — Вера вздохнула. — Но тебе не нужна мама рядом, чтобы заботиться о ней. Тебе нужна мама рядом, чтобы она заботилась о тебе.
— Неправда! — вспыхнул Сергей. — Я взрослый человек, я могу о себе позаботиться!
— Правда? — Вера подняла бровь. — Кто готовит тебе еду? Кто стирает твои вещи? Кто звонит тебе каждое утро, чтобы ты не проспал?
— Это просто забота! — возразил он.
— Нет, Серёж. Это зависимость. Ты не умеешь жить без мамы.
Он опустился в кресло, сгорбившись.
— И что с того? Мне хорошо так. Нам всем будет хорошо.
— Мне — нет, — твёрдо сказала Вера. — И твоей маме — тоже. Мы говорили об этом.
— Она так сказала? — он поднял на неё глаза, полные недоверия.
— Да. Она хочет, чтобы ты повзрослел, Серёж. Чтобы ты научился жить своей жизнью.
Он покачал головой.
— Вы сговорились. Вы обе хотите от меня избавиться.
— Никто не хочет от тебя избавиться! — Вера почувствовала, как внутри закипает раздражение. — Мы хотим, чтобы ты был счастлив, но на своих условиях, а не на маминых!
— А может, мои условия совпадают с мамиными? Ты об этом не подумала?
Вера встала и подошла к окну. За стеклом темнело, зажигались фонари.
— Серёж, я не выйду за тебя, если мы будем жить втроём, — она сказала это тихо, но твёрдо.
Сергей вскочил с кресла.
— Это ультиматум?
— Это выбор. Мой выбор. Я не хочу начинать семейную жизнь с человеком, который не может отпустить мамину руку.
— Значит, ты не любишь меня, — его голос дрогнул.
— Я люблю тебя, — Вера повернулась к нему. — Но я не хочу быть твоей второй мамой. Я хочу быть твоей женой.
— Если бы ты любила, ты бы приняла меня таким, какой я есть! — выпалил он.
— Любить — не значит потакать. Иногда любить — значит говорить правду, даже если она болезненна.
Сергей схватил куртку и направился к двери.
— Я к маме. Она хотя бы меня понимает.
Дверь хлопнула, и Вера осталась одна. Она достала телефон и набрала номер.
— Зинаида Петровна? Это Вера. Мы поговорили с Сергеем. Он едет к вам...
Зинаида Петровна уже ждала сына, когда он вошёл в квартиру.
— Мам, ты не поверишь, что произошло! — начал он с порога. — Вера... Она...
— Я знаю, сынок, — Зинаида Петровна кивнула. — Вера мне звонила.
Сергей замер.
— Звонила? Зачем?
— Она беспокоится о тебе. Как и я.
Он опустился на стул, глядя на мать растерянно.
— Мам, ты правда не хочешь жить с нами?
Зинаида Петровна присела рядом и взяла его за руку.
— Сынок, я люблю тебя больше всего на свете. Но иногда любить — значит отпустить.
— Ты тоже? — он отдёрнул руку. — Вы сговорились!
— Никто не сговаривался, — спокойно ответила она. — Просто мы обе видим то, чего не хочешь видеть ты.
— И что же?
— Что ты не готов к самостоятельной жизни. Что ты боишься взять на себя ответственность.
— Неправда! — возмутился Сергей. — Я готов! Я взрослый мужчина!
— Тогда почему ты не можешь представить свою жизнь без моей постоянной поддержки? — Зинаида Петровна посмотрела ему в глаза. — Почему ты не можешь жить со своей будущей женой, как все нормальные мужчины?
Сергей молчал, не находя ответа.
— Я всегда буду рядом, — продолжила мать. — Но не в вашей квартире, не в вашей постели, не в вашей жизни. Я буду рядом — на расстоянии телефонного звонка.
— Но как же я без тебя? — в его голосе звучало отчаяние ребёнка, потерявшего опору.
— Так же, как миллионы других мужчин — со своей женой, со своими решениями, со своими ошибками.
Сергей покачал головой.
— Я не знаю, смогу ли.
— Сможешь, — уверенно сказала Зинаида Петровна. — Ты сильнее, чем думаешь. Просто я никогда не давала тебе возможности это понять.
Прошла неделя. Вера не слышала от Сергея ни слова. Она погрузилась в работу, стараясь не думать о том, что, возможно, их отношения закончились. Но глубоко внутри она знала, что поступила правильно. Лучше разойтись сейчас, чем мучиться потом.
Звонок в дверь раздался вечером пятницы. На пороге стоял Сергей, непривычно серьёзный и собранный.
— Можно войти? — спросил он.
Вера молча отступила, пропуская его в квартиру.
— Я много думал, — начал он, не снимая куртки. — О нас, о маме, о себе.
Вера ждала продолжения, не перебивая.
— Ты была права, — он посмотрел ей в глаза. — Я действительно не умею жить без мамы. И это проблема. Моя проблема.
— Я рада, что ты это понимаешь, — тихо сказала Вера.
— Я разговаривал с мамой. Долго разговаривал. Она... она тоже многое поняла. О нас, о нашей связи.
Сергей сделал паузу, собираясь с мыслями.
— Я отказался от квартиры Клавдии, — он смотрел прямо на Веру. — И сказал маме, что после свадьбы мы будем жить вдвоём. Только ты и я.
Вера молчала, не зная, верить ли этим словам.
— И что сказала Зинаида Петровна?
— Представляешь, она согласилась, — Сергей нервно усмехнулся. — Сказала, что давно пора обрезать пуповину. Её слова, не мои.
Вера осторожно спросила:
— И ты готов к этому? К жизни без маминой поддержки?
— Нет, — честно признался он. — Не готов. Но я хочу научиться. Ради нас.
Он сделал шаг к ней, неуверенно протягивая руку.
— Понимаешь, я всю жизнь жил с ощущением, что сам ничего не могу. Что без мамы я пропаду. Она готовила, стирала, решала мои проблемы. И я привык к этому. Привык настолько, что не представлял другой жизни.
— А сейчас? — Вера не спешила брать протянутую руку.
— Сейчас мне страшно, — признался Сергей. — Страшно так, что колени дрожат. Но я хочу попробовать. Мама сказала, что будет помогать, но не делать всё за меня. И что это должно было случиться много лет назад.
Вера смотрела на мужчину перед собой — взрослого по паспорту, но всё ещё ребёнка по сути. Могла ли она доверить ему свою жизнь, своё будущее?
— Серёж, я не хочу быть твоей второй мамой, — твёрдо сказала она. — Я хочу быть партнёром, женой. Равной.
— Я знаю, — он кивнул. — И я не прошу тебя быть моей мамой. Я прошу тебя быть рядом, пока я учусь быть мужчиной, а не маминым сыночком.
Вера наконец взяла его за руку.
— Это будет непросто.
— Знаю, — Сергей криво улыбнулся. — Я вчера попытался сам погладить рубашку. Теперь у меня на одну рубашку меньше.
Вера рассмеялась, и напряжение, висевшее в воздухе, немного рассеялось.
— Учиться никогда не поздно, — сказала она.
Прошло три месяца. Свадьбу перенесли — не отменили, а именно перенесли на полгода. Сергей настоял на этом сам, сказав, что хочет доказать и себе, и Вере, что способен измениться.
Зинаида Петровна сдержала слово — она больше не приходила без приглашения, не приносила готовую еду, не звонила по пять раз на дню. Это далось ей нелегко, Вера видела, как старушка иногда украдкой вытирает слёзы, глядя на сына. Но она держалась.
Сергей тоже менялся — медленно, со срывами, но упорно. Он научился готовить несколько простых блюд, разобрался со стиральной машиной, даже починил кран на кухне, когда тот потёк. Конечно, не всё шло гладко. Иногда он срывался, звонил матери с просьбой помочь, а потом винил себя за слабость. Но с каждым разом таких срывов становилось всё меньше.
Вера наблюдала за этими изменениями с осторожным оптимизмом. Она видела, как Сергей борется с собой, со своими привычками, со страхом самостоятельности. И это вызывало в ней уважение.
В один из вечеров, когда они ужинали в квартире Сергея (он впервые приготовил ужин полностью сам — без подсказок Веры и тайных звонков маме), он вдруг отложил вилку и серьёзно посмотрел на неё.
— Вер, я хочу тебе кое-что сказать.
Она напряглась, готовясь к очередному признанию в слабости.
— Я разговаривал с боссом. Мне предложили повышение.
— Серёжа, это же здорово! — искренне обрадовалась Вера.
— Подожди, — он поднял руку. — Раньше я бы отказался. Испугался бы ответственности, новых обязанностей. Посоветовался бы с мамой, и она бы сказала, что мне и так хорошо, зачем рисковать.
Он сделал паузу, собираясь с мыслями.
— Но сейчас я согласился. Сам. Не спрашивая ни у кого разрешения.
Вера видела, как горят его глаза — не страхом, а гордостью за себя. Возможно, впервые в жизни.
— Я горжусь тобой, — тихо сказала она.
— Правда? — он смотрел на неё как ребёнок, который впервые сделал что-то сам.
— Правда, — она накрыла его руку своей. — Но ещё больше я рада, что ты гордишься собой. Это важнее.
День свадьбы выдался ясным и тёплым. Без пышного торжества, как и хотели — только близкие друзья и родные в небольшом ресторане на окраине города.
Зинаида Петровна сидела за столом, украдкой вытирая слёзы. Но в этих слезах не было горечи — только гордость за сына, который наконец-то стал мужчиной.
— Мамуль, ты чего? — Сергей присел рядом с ней, когда Вера отошла поговорить с подругами.
— Ничего, сынок, — она погладила его по щеке. — Просто счастлива за вас.
— Знаешь, — он взял её за руку, — раньше я думал, что не выживу без тебя. Что сам ничего не смогу.
— А сейчас? — она внимательно смотрела на него.
— А сейчас я знаю, что смогу. Но я рад, что ты рядом. Не как костыль, а как... как мама. Просто мама.
Зинаида Петровна улыбнулась сквозь слёзы.
— Я всегда буду рядом, сынок. Но теперь на правильном расстоянии.
Вечером, когда гости разошлись, Сергей и Вера остались вдвоём в своей новой квартире — маленькой, но уютной «двушке» в спальном районе.
— Не жалеешь? — спросил он, обнимая жену.
— О чём?
— Что вышла за маменькиного сынка, который только учится быть мужчиной.
Вера повернулась к нему лицом.
— Я вышла за человека, который нашёл в себе силы измениться. Это дорогого стоит.
Сергей крепче обнял её, чувствуя, как внутри разливается тепло — не детская зависимость от маминой любви, а взрослое, осознанное чувство к женщине, которая поверила в него.
— Знаешь, мама предлагала помочь с ремонтом на кухне, — сказал он вдруг.
— И что ты ответил?
— Что сам справлюсь, — он улыбнулся. — И если что-то не получится, попрошу совета, а не готового решения.
Вера кивнула. Она знала, что впереди ещё много испытаний. Что Сергей ещё не раз будет бороться с желанием позвонить маме по любому поводу. Что Зинаида Петровна ещё не раз будет бороться с желанием вмешаться, помочь, сделать всё за сына.
Но сегодня, в этот момент, они все трое сделали шаг в правильном направлении. И это было главное.
Прошёл год. Зинаида Петровна сидела на скамейке в парке, наблюдая, как молодая пара идёт по аллее, о чём-то оживлённо разговаривая. Её сын и невестка. Муж и жена. Два взрослых человека, строящих свою жизнь.
Раньше при виде сына у неё сжималось сердце от тревоги — как он там без неё, справляется ли, не голодный ли. Теперь она чувствовала только гордость и спокойствие.
— Мам, привет! — Сергей заметил её и помахал рукой. — Мы тебя ждём уже!
Она поднялась со скамейки, поправляя шарф.
— Иду-иду, не кричи на весь парк.
Сергей подхватил её под руку, а Вера шла рядом, улыбаясь.
— Как твоя поездка? — спросил Сергей. — Понравилось в санатории?
— Очень, — кивнула Зинаида Петровна. — Столько интересных людей встретила! Представляешь, там был один полковник в отставке...
Она говорила, а Сергей слушал — не из чувства долга, а с искренним интересом. Он больше не был центром её жизни, а она — его. Но они оставались семьёй — просто теперь здоровой семьёй, где каждый имел право на собственную жизнь.
Вера шла рядом, слушая их разговор и думая о том, как изменилась их жизнь за этот год. Было непросто — и ей, и Сергею, и Зинаиде Петровне. Но они справились. Не идеально, со срывами, с ошибками, но справились.
А впереди была целая жизнь — их жизнь, которую они будут строить сами, опираясь друг на друга, а не на мамины котлеты и указания.
Зинаида Петровна вдруг остановилась и посмотрела на них.
— Знаете, дети, я вам так благодарна.
— За что, мам? — удивился Сергей.
— За то, что не побоялись сказать мне правду. За то, что помогли мне отпустить тебя, — она улыбнулась. — Я думала, что забочусь о тебе, а на самом деле... душила своей заботой.
— Мам, ну что ты...
— Нет, сынок, это правда, — она покачала головой. — Но теперь всё по-другому. И знаешь, мне так нравится жить своей жизнью! Я в театральный кружок записалась, представляешь?
Они шли по парку — мать, сын и невестка. Три разные жизни, соединённые любовью, но не зависимостью. И это было правильно. Это было так, как должно быть....