Звонок раздался в половине седьмого утра. Я лежала в постели, наслаждаясь последними минутами сна перед рабочим днём, когда резкая трель телефона разрушила покой.
Андрей потянулся к прикроватной тумбочке:
— Алло? Мам, что случилось?
Я закрыла глаза, уже зная, что утро испорчено. Звонки свекрови в неурочное время означали только одно — очередную семейную драму, в которой мужу предстояло выбирать между матерью и женой.
— Конечно, мам. Сейчас приедем. Не волнуйся.
— Что случилось? — спросила я, когда он положил трубку.
— У мамы прорвало трубу в ванной. Соседей затапливает. Нужно срочно ехать.
— Сейчас? У меня через час важная презентация.
— Лена, это чрезвычайная ситуация. Мама одна, не справится.
— А слесарь? Управляющая компания?
— Мама говорит, никто не отвечает на звонки.
Знакомая история. Валентина Петровна умела создавать ощущение катастрофы из любой бытовой неприятности. А сын безоговорочно верил каждому её слову.
— Андрей, у меня действительно важный день. Презентация для крупного клиента.
— А у мамы затопление! Что важнее — твоя работа или семейная беда?
— Не семейная беда, а бытовая проблема. Для решения которой существуют специальные службы.
— Ты бессердечная. Это моя мать!
— А я что, чужая? Тоже твоя семья.
— Семья — это родные люди. А работа подождёт.
Фраза ударила больнее пощёчины. Получалось, что после четырёх лет брака я так и не стала для него родным человеком. Мама была семьёй, а я — просто женой.
Андрей уже натягивал джинсы, собираясь на помощь матери. Меня даже не спросил — поеду ли вместе с ним.
— Иди к маме, — сказала я тихо. — Как обычно.
— Что значит "как обычно"?
— То и значит. В любой непонятной ситуации выбираешь её.
— Не начинай снова эту тему.
— Какую тему? О том, что я в нашей семье на втором месте?
— Лена, не устраивай сцен. Мне некогда.
Андрей ушёл, хлопнув дверью. Я осталась одна с горьким осознанием собственного положения в этом браке.
Четыре года одной и той же истории. Любой каприз свекрови становился поводом бросить жену и мчаться на помощь маме. День рождения, годовщина свадьбы, важные рабочие события — ничто не могло конкурировать с материнскими потребностями.
В прошлом году Валентина Петровна заболела гриппом как раз в день моей защиты диплома MBA. Андрей поехал к ней вместо того, чтобы поддержать меня на важном событии.
— Мама больна, а диплом никуда не денется, — объяснял он тогда.
— Защита диплома случается раз в жизни, — возражала я.
— А мама у меня одна. И она нуждается во мне.
— А я, получается, не нуждаюсь?
— Ты взрослая, самостоятельная. Справишься без меня.
На презентацию я опоздала на полчаса. Пока добиралась на общественном транспорте — машину взял муж для поездки к маме.
Коллеги сочувственно кивали, когда я объясняла причину опоздания:
— Семейные обстоятельства. Извините.
— Ничего страшного. Бывает.
— У свекрови прорвало трубу. Муж поехал помочь.
— А вы почему не с ним?
— У меня презентация. Работа важна.
— Конечно важна. Не все же мужья понимают женские приоритеты.
Последняя фраза задела за живое. Получалось, что проблема не в конкретном муже, а в мужском менталитете вообще?
Презентация прошла хорошо, клиент остался доволен. Но радость от успеха омрачалась обидой на мужа, который даже не поинтересовался результатами.
Домой Андрей вернулся поздно вечером, усталый и раздражённый.
— Ну как дела у мамы? — спросила я.
— Труба действительно лопнула. Вода везде. Соседи скандалят.
— Слесаря вызвали?
— Конечно. Но пока он приехал, полдня прошло.
— А что говорила управляющая компания утром?
— Какая управляющая компания? Мама никому не звонила.
— Как не звонила? Ты же сказал, что никто не отвечает.
— Я сказал, что мама так сказала.
— То есть она даже не пыталась решить проблему сама?
— Зачем, если есть сын? Я же мужчина, должен помогать матери.
— А жене помогать не должен?
— В чём тебе помочь? У тебя всё нормально.
— Нормально? Я опоздала на важную презентацию!
— Но же прошла успешно? Значит, справилась без меня.
Логика Андрея поражала своей извращённостью. Маме помочь — святая обязанность, жене — необязательно, она справится сама.
— Андрей, а если бы у меня был такой же потоп? Ты бы тоже прибежал?
— Конечно.
— А если одновременно у меня и у мамы?
— Как это одновременно?
— Гипотетически. К кому поехал бы в первую очередь?
— Не знаю. Наверное, к маме. Она же пожилая, ей сложнее справиться.
— Понятно.
— Что понятно?
— То, что я всегда буду на втором месте.
— Лена, не говори глупости. Ты моя жена.
— А мама — святое. Это ты мне уже четыре года объясняешь.
— Мама действительно святое. Она меня родила, вырастила, всю жизнь посвятила.
— А что я делаю? Просто так рядом живу?
Разговор зашёл в тупик. Андрей не понимал моих претензий, считал их капризами избалованной жены. Я видела в его глазах искреннее недоумение — как можно сравнивать святую материнскую любовь с обычными супружескими обязанностями.
Ночью не спала, прокручивая в голове сцены из совместной жизни. Воспоминания складывались в удручающую картину четырёхлетнего унижения.
День нашей свадьбы. Валентина Петровна демонстративно плакала во время церемонии, изображая горе по поводу потери сына. Андрей весь вечер утешал её вместо того, чтобы танцевать с молодой женой.
Медовый месяц в Греции. Свекровь звонила каждый день, жаловалась на одиночество. Муж проводил половину отпуска за телефонными разговорами с мамой, успокаивая её переживания.
Первый год брака. Валентина Петровна заболела очередной простудой в канун Нового года. Андрей настоял на том, чтобы встречать праздник у неё дома, ухаживая за больной матерью. Романтический вечер для двоих превратился в дежурство у постели свекрови.
Второй год. Я легла в больницу с аппендицитом. В день операции Андрей опоздал на три часа — помогал маме выбирать новый телевизор. Объяснил это тем, что операция уже закончилась, а мама нуждалась в его присутствии именно сейчас.
Каждый случай по отдельности выглядел как мелкая неприятность, которую можно пережить и простить. Но вместе они складывались в систему приоритетов, где жена навсегда оставалась на втором месте.
Валентина Петровна умело использовала материнскую власть. Болезни, бытовые проблемы, эмоциональные кризисы — всё становилось поводом для немедленного вызова сына. А он безропотно подчинялся, считая это проявлением сыновней любви.
Мои друзья давно заметили странности нашего брака. Подруга Катя не раз говорила прямо:
— Лена, ты замужем не за мужчиной, а за маменькиным сынком. Это разные вещи.
— Андрей любящий сын. В этом нет ничего плохого.
— Любящий сын — да. Но не за счёт жены. Семейная иерархия должна быть правильной.
— Какой правильной?
— Сначала супруг, потом родители. Иначе брак превращается в фарс.
Тогда мне казались её слова слишком категоричными. Теперь понимала — Катя была права.
Утром Андрей уехал на работу, не попрощавшись. Витал в облаках после вчерашнего подвига по спасению материнской квартиры от потопа. Чувствовал себя героем, выполнившим сыновний долг.
Я сидела за кухонным столом с чашкой остывшего кофе и пыталась понять, что делать дальше. Четыре года терпения не принесли никаких результатов. Муж не взрослел, не менял приоритеты, не учился выстраивать границы с матерью.
Разговоры не помогали — он не слышал претензий, считая их необоснованными. Ультиматумы не работали — выбирал маму и удивлялся моему недовольству. Попытки адаптироваться к ситуации приводили только к накоплению обид.
Телефон зазвонил ровно в девять утра. Номер Валентины Петровны высветился на экране. Наверное, хотела поблагодарить за то, что отпустила сына на помощь. Или пожаловаться на новые проблемы.
Сбросила вызов, не желая выслушивать очередные материнские стенания. Но через минуту телефон зазвонил снова. И снова. И снова.
Взяла трубку на пятый звонок:
— Слушаю.
— Лена, это Валентина Петровна. Мне нужно поговорить с тобой.
— О чём?
— О вчерашней ситуации. Андрей рассказал, что ты недовольна.
— Андрей правильно рассказал.
— Не понимаю твоего недовольства. Я действительно нуждалась в помощи.
— Валентина Петровна, для решения бытовых проблем существуют слесари.
— Слесарь пришёл только к обеду. А что делать до обеда?
— То же самое, что делают миллионы других людей в подобных ситуациях.
— Лена, у меня есть сын. Зачем мне мучиться, когда он может помочь?
— Потому что у вашего сына есть жена, которая тоже нуждается в поддержке.
— Ты взрослая женщина. Можешь справиться с презентацией без мужа.
— А вы не можете справиться с прорванной трубой без сына?
Вопрос поставил свекровь в тупик. Действительно, логика её рассуждений хромала на обе ноги.
— Лена, я не отнимаю у тебя мужа, — продолжила Валентина Петровна другим тоном. — Просто иногда нуждаюсь в сыне.
— Иногда? Вы нуждаетесь в нём постоянно.
— Что значит постоянно?
— Каждые выходные, каждый праздник, любая мелкая проблема — повод вызвать Андрея.
— А разве это плохо? Сын должен помогать матери.
— Сын должен жить собственной жизнью. Иметь семью, приоритеты, планы.
— Его семья — это я. А ты просто жена.
Фраза прозвучала как приговор. Валентина Петровна наконец озвучила то, что четыре года подразумевалось. Настоящая семья сына — это мать, а жена — временное дополнение.
— Понятно, — сказала я спокойно. — Спасибо за откровенность.
— За какую откровенность?
— За то, что объяснили моё место в этой семье.
— Какое место? О чём ты говоришь?
— О том, что я просто жена. А семья — это вы с Андреем.
— Ну да, в принципе так и есть.
После разговора со свекровью окончательно прояснилась ситуация. Это был не брак, а имитация брака. Женитьба без изменения семейной иерархии, где мать оставалась главной женщиной в жизни сына.
Валентина Петровна не скрывала своего отношения ко мне. Я была нежелательным элементом, который нужно терпеть, но не принимать всерьёз. Сын принадлежал ей, а я могла довольствоваться тем, что осталось после удовлетворения материнских потребностей.
Андрей не видел проблемы в такой расстановке сил. Для него было естественным совмещать роли сына и мужа без установления приоритетов. А когда интересы матери и жены конфликтовали, выбор всегда был предрешён.
Чувство унижения накатывало волнами. Четыре года я пыталась завоевать место в семье, которая изначально не собиралась меня принимать. Боролась за внимание мужа с женщиной, для которой эта борьба была вопросом жизни и смерти.
Валентина Петровна воспитала сына как эмоциональную опору своей старости. Он был не просто ребёнком, а проектом длиною в жизнь. Инвестицией в будущее, которую нельзя отдавать чужой женщине.
А я наивно полагала, что любовь и терпение изменят ситуацию. Что муж повзрослеет, научится расставлять приоритеты, поймёт необходимость защищать свою семью. Четыре года ожидания принесли только разочарование и растраченные нервы.
К вечеру приняла окончательное решение. Больше не собиралась участвовать в этом унизительном спектакле, где играла роль декорации при главной паре мать-сын.
Достала из шкафа большую сумку и начала складывать самые необходимые вещи. Одежда, документы, косметика, несколько дорогих сердцу мелочей. Всё остальное могло остаться — не хотелось превращать уход в торговлю имуществом.
Движения были спокойными и размеренными. Никакой истерики, никакой драмы. Просто молчаливое собирание вещей женщины, которая поняла бесперспективность своего положения.
В ящике письменного стола лежали наши свадебные фотографии. Счастливые лица, влюблённые взгляды, надежды на совместное будущее. Четыре года назад казалось, что впереди долгая жизнь в любви и взаимопонимании.
Теперь эти снимки выглядели как документы чужой жизни. Люди на фотографиях больше не существовали — осталась уставшая женщина и маменькин сынок, неспособный создать настоящую семью.
Последним в сумку отправился обручальный браслет — подарок мужа на вторую годовщину свадьбы. Красивая вещь, но она символизировала отношения, которые так и не стали браком в полном смысле слова.
Телефон снова зазвонил. Андрей возвращался с работы и, видимо, хотел предупредить о своём приезде. Или узнать, что приготовлено на ужин. В последнее время наши разговоры сводились к бытовым мелочам — обсуждения чувств остались в прошлом.
Не стала отвечать. Все важные слова уже были сказаны за эти четыре года. Претензии высказаны, границы обозначены, выбор предложен. Андрей сделал свой выбор много раз подряд, и каждый раз это была мать.
На кухонном столе оставила записку из трёх слов: "Выбрал маму. Опять." Больше объяснений не требовалось — муж должен был понять смысл без дополнительных разъяснений.
Ключи от квартиры положила рядом с запиской. Символично и окончательно. Возврата быть не должно — слишком много раз я уступала, прощала, давала новые шансы.
Как отреагировал муж на уход жены, что предпринял для её возвращения и смог ли изменить отношения с матерью — читайте во второй части.