Кафе называлось "Тихая гавань".
Какая ирония, думала Алёна, сжимая в руках чашку с остывшим капучино. Тихая гавань... а она тонет прямо посреди неё.
Сергей — так звали этого парня — уже минут пятнадцать рассказывал про свою работу в IT. Что-то про серверы, про апгрейды, про дедлайны. Слова летели мимо неё, как птицы за окном — быстро и бесследно.
— ...и представляешь, заказчик звонит среди ночи! — Сергей смеялся, ожидая её реакции.
Алёна кивнула.
Снова.
— Да... — выдавила она. — Неприятно, наверное.
"Скажи что-нибудь ещё, — командовал внутренний голос. — Спроси что-нибудь. Заинтересуйся. Будь нормальной!"
Но нормальной она не умела. Разучилась. Или никогда не умела?
Сергей потянулся к сахарнице, и Алёна проследила взглядом за его движением. Руки у него были обычные. Ничего особенного. Не то чтобы она ждала чего-то особенного, но...
А что она, собственно, ждала?
— А ты? — голос Сергея вернул её в реальность. — Мама говорила, ты дизайнер?
— Фриланс, — ответила Алёна коротко. — Логотипы... Баннеры...
— Круто! — он оживился. — Я как раз думал сайт свой переделать. Может, поможешь? За деньги, конечно.
Деньги. Работа. Всё сводилось к этому. Даже здесь, на свидании, которое изначально было обречено.
— Посмотрю, — кивнула она.
Пауза повисла между ними, как туман. Тяжёлый, неудобный туман.
Сергей покрутил ложечку в чашке. Раз, два, три... металл звякал о фарфор. Звук резал слух.
— Слушай, — он наклонился ближе. — А ты всегда такая... тихая?
Вопрос ударил под дых.
Такая тихая. Такая странная. Такая не как все.
— Я... — Алёна сглотнула. — Просто устала сегодня.
Ложь. Она устала не сегодня. Она устала одиннадцать лет назад, в тот день, когда её заперли в спортзале. И с тех пор так и не отдохнула.
— М-м-м, — Сергей кивнул, но в его взгляде она увидела то самое выражение.
Недоумение.
Разочарование.
Жалость.
"С тобой сложно", — подумал он. Не сказал, но подумал. Это было написано у него на лице крупными буквами.
Алёна отвела взгляд к окну. За стеклом проходили люди — парочки, компании, семьи с детьми. Все такие... живые. Громкие. Настоящие.
А она?
Она была фантомом. Призраком самой себя.
— Ой, смотри! — Сергей вдруг повернулся. — Вон та девушка в красном... знакомая какая-то.
Алёна машинально глянула туда, куда он показывал. У барной стойки стояла яркая брюнетка — действительно в красном платье, с сочными губами и звонким смехом. Она флиртовала с барменом, и тот явно был не против.
Сергей смотрел на неё.
Долго.
Слишком долго.
А потом резко вернулся к Алёне, словно спохватился.
— Извини, — он улыбнулся виновато. — Показалось.
Но было поздно. Алёна всё поняла.
Она увидела, как его взгляд скользил по другим столикам, останавливаясь на других девушках. Живых. Ярких. Тех, с которыми можно говорить без усилий, смеяться без натуги, быть рядом без ощущения, что ты общаешься со сломанной игрушкой.
— Мне пора, — сказала Алёна тихо.
— Что? — Сергей моргнул. — Но мы же только...
— Извини.
Она встала, взяла сумку. Руки почти не дрожали — прогресс.
— Алён, подожди! — он поднялся следом. — Может, я что-то не то сказал?
Не то сказал. Как будто дело было в словах.
Дело было в том, что она не умела быть той, кем хотела быть. Не умела быть лёгкой, весёлой, интересной. Не умела флиртовать и смеяться над шутками, которые не находила смешными.
Она умела только одно — молчать.
И бояться.
— Всё нормально, — она обернулась на пороге. — Просто... мы не подходим друг другу.
Честность. Хотя бы это у неё получалось.
Сергей остался сидеть за столиком, растерянно глядя ей вслед. А она шла по улице, и каждый шаг отдавался в груди тупой болью.
Не его вина. Он нормальный парень. Обычный. Такой, какой нужен обычной девушке.
А она не обычная.
Дома Алёна сразу пошла в душ.
Горячая вода смывала с неё остатки этого провального вечера — запах кафе, прикосновение чужих взглядов, ощущение собственной неполноценности.
Она стояла под струями и думала о том, что мама опять будет спрашивать:
— Ну как? Понравился?
И что она ответит?
"Мам, он искал во мне то, чего у меня нет. Живую девушку. А я — музейный экспонат. Не трогать. Только смотреть. И то издалека."
Она вышла из душа, завернулась в махровый халат и прошла на кухню. Включила чайник. Достала из шкафа пачку печенья — того самого, детского, которое покупала по привычке, хотя вкуса уже не чувствовала.
Сидя за столом с чашкой ромашкового чая, она смотрела в окно на вечерний город.
Где-то там жил Сергей. Возможно, уже рассказывал кому-то из друзей:
— Представляешь, была у меня сегодня встреча... Странная девушка. Красивая, но какая-то... не знаю... пустая что ли.
Пустая.
Точное слово.
Алёна прикрыла глаза и представила себя вазой. Красивой, изящной, но совершенно пустой внутри. Стоит на полке, никому не мешает, но и пользы никакой.
А если упадёт — разобьётся на тысячу мелких осколков.
И никто даже не заметит разницы.
Чай остыл. Алёна допила его одним глотком — холодный, горьковатый — и пошла в спальню.
Завтра будет новый день. Такой же тихий, предсказуемый, безопасный.
И она снова будет благодарна за эту тишину.
Потому что это лучше, чем пытаться быть кем-то другим.
Лучше, чем разочаровывать.
Лучше, чем надеяться.
Перед сном она, как всегда, проверила замок на двери.
Дважды.
Потом заглянула в спальню — окно заперто, шторы задернуты.
Всё под контролем.
Всё безопасно.
Она легла в постель и натянула одеяло по самый подбородок. В комнате было темно и тихо — именно так, как она любила.
"Может, мне вообще не стоит пытаться?" — подумала она перед сном.
"Может, лучше честно признать — я не для этого? Не для отношений, не для любви, не для всего этого человеческого тепла?"
Но даже думая это, она чувствовала, как что-то внутри тихо протестует.
Что-то маленькое, забитое в самый дальний угол души.
Что-то, что ещё помнило, каково это — не бояться прикосновений.
Не бояться голосов.
Не бояться быть услышанной.
Алёна перевернулась на бок и зарылась лицом в подушку.
Завтра она забудет об этом свидании. Забудет о Сергее и его скучающем взгляде. Забудет о девушке в красном и о том, как хотела быть похожей на неё.
Забудет...
Если сможет.
