Виктория была довольна тем, как начался их с мужем и дочерью отпуск. Ничего не говоря свекрам, молодая семья уехала во Владивосток к ее подруге детства.
- Ну вот, – радостно проговорила Виктория, – идеальное начало отпуска. Никаких дел, никаких обязательств. Только мы, Лиза и этот прекрасный город.
- Абсолютно с тобой согласен. Я даже телефон на беззвучный переключил. Надоело, что он все время вибрирует, - Виктор кивнул жене с полным ртом. - И родители не достают.
Перед отъездом супруги договорились не сообщать Надежде Васильевне и Николаю Иванович о своей поездке.
И было это не из-за нелюбви, а из-за гиперопеки свекров, которая порой доводила их до белого каления.
Стоило им куда-то выехать, как звонки начинали сыпаться каждые пятнадцать минут: "Доехали?", "Не попали в аварию?", "Погода у вас не испортилась?", "Пообедали уже?", "А к тете Вале зайти не хотите, мы сказали, что вы в город поехали?"
Их постоянный контроль не давал Виктору и Виктории расслабиться ни на минуту.
На этот раз, ничего не сказав свекрам, семья запланировала прогулки, музеи, кафе, вечера за долгими разговорами с подругой.
Никаких спонтанных визитов к малознакомой родне. Как назло, во Владивостоке, как выяснилось из прошлых разговоров, жил троюродный брат Надежды Васильевны Тимофей.
Виктор видел его раз в жизни, лет в пять, и помнил лишь смутный образ высокого дяди с усами.
Виктория же и вовсе не была с ним знакома. Супруги предвидели, что Надежда Васильевна может начать настаивать на том, чтобы они навестили родню, поэтому и промолчали о своей поездке.
Идиллию гуляющей по мостовой семьи нарушил противный вибрирующий звук, издаваемый телефоном Виктора.
— Ну вот, началось. Это папа, — проворчал мужчина и нехотя ответил.
Виктория слышала спокойные, обезличенные фразы мужа: "Все нормально", "Отдыхаем", "Все хорошо, спасибо". Потом повисла пауза, и его голос изменился, став натянутым.
— Да, мы во Владивостоке, поехали всей семьей к подруге Вики. Да, на несколько дней.
Виктория закатила глаза, предчувствуя недоброе. Звонок закончился, Виктор присел за стол с мрачным лицом.
— Ну, я сказал. Сказал, где мы.
— И что? – спросила Виктория.
— Ничего. Спросил, как дела, я брякнул. Сказал "ну, хорошо отдохнуть" и положил трубку. Но ты же знаешь, что будет дальше.
Они отлично оба это знали. Не прошло и пяти минут, как телефон Виктора снова завибрировал.
На этот раз на экране высветилось имя "Мама". Виктор вздохнул и нажал на громкую связь.
— Алло, сыночек! – послышался пронзительный, полный ложного удивления голос Надежды Васильевны. – Папа только что звонил, говорит, вы во Владивостоке. Как так вышло? Почему не предупредили? Почему втихаря уехали?
— Мама, привет, – устало начал Виктор. – Мы спонтанно решили. Отдых, в общем.
— Какой спонтанно! Там же мой брат, твой дядя Тимофей, живет! Ты должен его навестить! Он тебя ни разу в сознательном возрасте не видел! Это же родной человек!
Виктор заранее приготовился к этому разговору. Он ответил матери мягко, но твердо.
— Мам, у нас свои планы. Мы приехали к друзьям, и у нас все расписано. Ни к каким родственникам мы ходить не собираемся. Мы даже не предупредили, что будем в городе, именно потому, чтобы никого не беспокоить.
— Какое беспокойство?! – возразила Надежда Васильевна. – Он будет безумно рад! Я ему сейчас позвоню и все устрою!
— Мама, нет, не нужно! – голос Виктора потерял мягкость и стал ровным и холодным. – Мы никуда не пойдем и никому звонить не нужно! Это окончательное решение. Передавай привет папе.
Он повесил трубку, не дав матери возможности возразить. В квартире повисла тяжелая тишина.
— Все, надеюсь, она отстанет, – констатировал мужчина.
Они попытались вернуться к прерванному завтраку, но атмосфера была уже безнадежно испорчена.
Примерно через сорок минут телефон Виктора снова завибрировал. На этот раз звонил неизвестный номер.
Мужчина посмотрел на жену с немым вопросом в глазах. Та лишь отрицательно покачала головой.
— Не бери.
— Надо взять, а то вдруг мама с другого номера и скажет, что я специально трубку не взял.
Он ответил. В трубке послышался незнакомый хрипловатый мужской голос, полный смущения и натужной сердечности.
— Алло? Виктор? Это твой дядя Тимофей. Сестра мне номер дала… Надежда...
— Здравствуйте, – сухо ответил Виктор.
— Ну, я слышал, ты в нашем городе! Это же как! Давай заезжай в гости! Жена как раз пироги с капустой напекла, самогонка домашняя найдется! Милости просим!
Виктор поморщился. Сама идея сидеть за столом с незнакомым человеком, пусть и родственником, и пить самогонку вызвала у него ужас.
— Спасибо за приглашение, Тимофей, но, к сожалению, мы не сможем. У нас очень плотный график, все расписано по часам. Мы приехали к друзьям.
— Да ну, какие дела! – не унимался дядя. – Выдели часок! Я тебе адрес скину! Мы на окраине, но автобус прямо от вокзала ходит! Сестра обидится страшно, если ты не заедешь!
Этот последний аргумент, должно быть, показался Тимофею решающим. Но для Виктора он был именно тем, что окончательно похоронило возможность визита.
— Решение не приезжать – это мое и моей жены, – твердо сказал Виктор. – У нас совсем другие планы на эти дни. Извините, но не получится. Хорошего вам дня.
Он положил трубку. Почти сразу пришло сообщение с адресом. Виктор молча показал экран Виктории, затем стер сообщение и отложил телефон.
— Все, – сказал он. – Цепочка запущена. Теперь мама будет обижаться.
Так и произошло. Весь остаток дня телефон молчал. Но это была зловещая, взрывоопасная тишина.
Они гуляли по набережной, ужинали в милом ресторанчике, но напряжение не отпускало.
Супруги ждали развязки. Она наступила вечером следующего дня. Виктору позвонил Николай Иванович. Его голос был сух и официален.
— Сын, ты что там творишь? Мать плачет и говорит, что ты ее родного брата за человека не считаешь. Неужели нельзя было час времени найти, проявить уважение?
Виктор устало потер переносицу. Он отошел в сторону, чтобы Виктория, рассматривавшая сувениры в лавке, не слышала этот разговор.
— Папа, привет. Я ничего не творю. Я отдыхаю с женой. Я не обязан бегать по всем родственникам в незнакомом городе только потому, что так захотелось маме. Дядя Тимофей – абсолютно чужой мне человек. Я вежливо отказал ему. Мама сама создала эту ситуацию, нарушив наши планы и дав мой номер без спроса.
— Ну, она же хотела как лучше! – взорвался Николай Иванович. – Для семьи! Родственные связи – это самое важное! А вы приехали и сделали вид, что не родня!
— Вас в этом городе и нет, папа! – вышел из себя Виктор. – Есть дядя, которого я не видел двадцать пять лет! Мы не делали вид, мы просто живем своей жизнью. И я имею на это право. Мама имеет право обижаться, это ее выбор. А мой выбор – не поддаваться на манипуляции.
На том конце провода повисла тяжелая пауза.
— Ты стал очень черствым, сын, – с горечью произнес Николай Иванович. – Совсем забыл о семейных связях.
— Я не забыл. Я просто по-другому их понимаю. Удовлетворение ваших капризов - это не семейные связи. Дядя Тимофей, с которым я не общался, чужой для меня человек. Я не стану тратить на встречу с ним свое время. Всего хорошего.
Он закончил разговор и глубоко вздохнул. Возвращаясь к Виктории, мужчина постарался сделать свое лицо спокойным, но она поняла все без слов.
— Свекор звонил? – тихо спросила она.
— Да. Мама в обиде. Я очень "черствый" и "забыл о семейном долге".
— Ты не черствый, – твердо сказала Виктория, беря его под руку. – Ты взрослый мужчина, который защищает границы нашей маленькой семьи, и я горжусь тобой.
Супруги молча прошлись еще немного по городу, каждый думая о своем.
— Знаешь, – сказала Виктория, останавливаясь у вида на залив, – я, конечно, понимаю, что для них это важно. Возможно, в их картине мира это выглядит как страшное неуважение.
— Я тоже понимаю, – кивнул Виктор. – Но их картина мира не должна портить нашу жизнь. Они не могут через обиду управлять нами. Я готов на многое ради родителей, но не готов жертвовать нашим комфортом и нашими планами ради визита к незнакомому человеку.
Они договорились больше не поднимать эту тему в оставшиеся дни отпуска. Супруги гуляли, смеялись, открывали для себя город.
Телефон Виктора молчал. Молчание было тяжелым, но оно было лучше бесконечных звонков и упреков.
В последний вечер, упаковывая чемоданы, Виктор все же отправил матери короткое сообщение: "Мама, мы завтра уезжаем. Отдых был хорошим. Целуем. Витя, Вика и Лиза".
Ответа не последовало. Они вернулись домой. Прошла неделя. Надежда Васильевна не звонила.
В первое воскресенье раздался звонок в дверь. На пороге стояли Николай Иванович и Надежда Васильевна.
С каменными лицами они прошли в квартиру. Вика предложила им чай с тортиком.
Разговор за столом был натянутый. Говорили о погоде, о новостях, о работе. И вот Надежда Васильевна, не выдержав, с надрывом произнесла:
— Так и не собрался повидать родного дядю? Он же ждал...
— Мама, мы этот вопрос уже обсуждали, – спокойно, но твердо ответил Виктор. – Я принял решение, и оно не изменилось.
— А на мои чувства тебе наплевать? – голос женщины задрожал. – Я всем рассказывала, какой у меня сын, а он… он даже заехать не смог! Мне перед братом стыдно!
— Надежда Васильевна, – мягко вступила в разговор Виктория. – Витя не хотел обижать вас. Он хотел спокойно отдохнуть. Вы сами создали эту ситуацию, когда, узнав о нашей поездке, сразу же стали давить на нас, вместо того чтобы просто пожелать хорошего отдыха. Вы не спросили о наших планах, вы сразу начали командовать.
Надежда Васильевна посмотрела на невестку с широко раскрытыми от обиды глазами.
— Я – командую? Я желаю вам добра! Хочу, чтобы семья была дружной!
— Дружная семья – это не та, где все беспрекословно выполняют указания старших, – сказал Виктор. – Это та, где уважают выбор друг друга. Я вас люблю, но у меня своя жизнь.
В комнате повисла тишина. Николай Иванович посмотрел на стол. Надежда Васильевна достала платок и стала всхлипывать.
Через несколько минут свекровь вытерла слезы и тихо, без прежнего надрыва, сказала:
— Просто мы по-другому любим. Для нас семья – это всегда быть рядом, помогать, участвовать...
— Мы участвуем, мама, – сказал Виктор. – Но по-своему. Давай ты не будешь мне, взрослому человеку, раздавать команды.
— Сын, ты, наверное, прав. Мы, старики, иногда слишком усердствуем. Надь, давай не будем больше лезть, — вздохнул мужчина.
— Нет, так нельзя. Можно и вовсе родных потерять...
— Мама, сколько ты дядя Тимофея не видела? Десять? Двадцать лет? Хочешь увидеться, съезди к нему, — предложил матери Виктор.
— Да ты что?! Мне больше шестидесяти лет, куда мне ездить? — усмехнулась женщина. — Вы же по пути были... могли бы и заехать...
Виктору так и не удалось убедить мать в том, что он не обязан навещать всю родню, которая есть на белом свете.
Надежда Васильевна искренне считала, что сын и невестка сделали все назло ей потому, что решили "побунтовать".