— Лен, ты хоть понимаешь, что натворила? Это же не твоя собственность! — голос матери, звенящий от напряжения, заполнил всю кухню.
Елена аккуратно поставила чашку на стол, стараясь не показывать, как сильно дрожат руки. Тридцать два года, а всё ещё боялась материнского гнева, как в детстве.
— Мам, я просто сделала ремонт. В квартире было невозможно жить — сырость, плесень, провода торчат.
— Ремонт? — Валентина Сергеевна скривилась, будто откусила лимон. — Ты называешь это ремонтом? Ты всё переделала! Ты зачем квартиру испортила? В ней твоей сестре ещё жить, неблагодарная!
Прежде чем вы погрузитесь в эту историю, хочу сказать: с сентября все мои истории будут выходить в Телеграме и ВК, подписывайтесь, чтобы не потеряться:
Телеграм-канал: https://t.me/+A25oiSNlp_oxMGFi
Группа ВК: https://vk.com/quietstories
Елена глубоко вздохнула, мысленно считая до десяти. Старая квартира бабушки на окраине Волгограда, доставшаяся ей после ухода старушки, стала яблоком раздора в семье. По завещанию недвижимость отходила младшей внучке Кристине, которая уже пять лет жила в Германии. Но до её возвращения было решено, что Елена может пожить там, пока не наладит свою жизнь после развода.
— Мама, ты видела, в каком она была состоянии? — Елена пыталась говорить спокойно. — Тридцать лет никто ничего не делал. Полы проваливались, обои отваливались кусками. Я просто хотела сделать нормальное жильё.
— Нормальное? — Валентина Сергеевна взмахнула руками. — Ты снесла стены! Убрала антресоли! Выкинула бабушкин сервант! Это был раритет!
— Это был хлам, — тихо, но твёрдо произнесла Елена.
Мать задохнулась от возмущения, её круглое лицо побагровело.
— Кристина вернётся и не узнает квартиру! Ты о сестре подумала? А ведь она специально для тебя согласилась, чтобы ты там пожила! А ты... — она покачала головой, — неблагодарная.
Елена вернулась в бабушкину квартиру поздно вечером. Разговор с матерью истощил все силы. Открыв дверь, она на мгновение замерла, вдыхая запах свежей краски и дерева. За последние полгода она вложила в ремонт все свои сбережения и каждую свободную минуту.
Сняв пальто, она прошла в гостиную, провела рукой по новым светлым стенам. Раньше здесь стояла массивная стенка, забитая посудой, которой никто никогда не пользовался. Теперь пространство дышало. Стены цвета топлёного молока, минималистичная мебель, которую она покупала на распродажах и блошиных рынках, светлый ламинат вместо скрипучего рассохшегося паркета.
Елена включила настольную лампу и опустилась в кресло. В этой квартире прошло её детство — летние каникулы у бабушки, запах пирогов, тихое бормотание телевизора, пока бабуля вязала в кресле. А потом наступили годы запустения, когда бабушка уже не могла ухаживать за жильём, а родители были слишком заняты своими делами.
Телефон завибрировал. Сообщение от Кристины: «Мама звонила. Говорит, ты там всё перекроила. Фотки скинешь?»
Елена поморщилась. Конечно, мать сразу позвонила младшей дочери. Любимице, отличнице, удачно вышедшей замуж за немца и уехавшей в Европу. Кристине всегда доставалось лучшее — внимание, похвала, подарки. Даже бабушкина квартира.
Она открыла галерею и отправила сестре несколько фотографий «до» и «после». Пусть сама решает, что лучше — плесень на потолке или новая побелка, проваливающийся пол или качественный ламинат.
Ответ пришёл через десять минут: «Ничего себе! Ты серьёзно одна всё это сделала? Я даже не узнала квартиру».
Елена закусила губу. Теперь и от сестры достанется.
«Выглядит потрясающе! Никогда бы не подумала, что из бабушкиного склада можно такое сотворить».
Она перечитала сообщение дважды, не веря своим глазам. Затем пришло ещё одно: «Спасибо тебе! Мама говорила, что там всё было хорошо, просто требовалась лёгкая уборка. Я и не представляла, насколько всё запущено».
Елена улыбнулась. Хоть кто-то оценил её старания...
Следующие несколько недель прошли в напряжении. Мать не разговаривала с ней, отец звонил тайком, чтобы узнать, как дела. Кристина регулярно писала, расспрашивая о деталях ремонта, просила совета, какие ещё изменения можно внести.
В одну из суббот, когда Елена красила оконные рамы на кухне, в дверь позвонили. На пороге стоял Николай Петрович, сосед бабушки, живший этажом выше.
— Леночка, здравствуй! — старик улыбнулся, поправляя очки. — Извини за беспокойство, но у меня труба потекла, а сантехник только к вечеру обещал прийти. Можно у тебя тазик какой-нибудь одолжить?
— Конечно, Николай Петрович, проходите! — Елена пропустила соседа в квартиру.
Старик остановился в прихожей, оглядываясь с нескрываемым удивлением.
— Батюшки-светы! Что ты тут устроила? — он покачал головой. — Это же совсем другая квартира!
Елена напряглась, готовясь к новой порции критики.
— Как светло стало! И просторно! — Николай Петрович прошёл в гостиную, с интересом осматриваясь. — А помнишь, тут раньше такие тяжёлые шторы висели? Дышать было нечем. Анна Михайловна, царствие ей небесное, всё собиралась поменять, да так и не собралась.
— Вы... вам нравится? — неуверенно спросила Елена.
— Ещё бы! — старик подошёл к окну. — И вид теперь какой открывается. А то раньше из-за этих штор света белого не видно было. Молодец, девонька! Анна Михайловна бы одобрила.
— Вы так думаете? — тихо спросила Елена.
— Уверен! — Николай Петрович сел на диван, погладил обивку. — Она сама часто говорила, что надо бы всё переделать, да сил уже не было. А ты выполнила её желание. Она бы обрадовалась.
Елена почувствовала, как к горлу подкатывает ком. Ещё никто, кроме сестры, не похвалил её за проделанную работу.
— Спасибо, Николай Петрович, — она улыбнулась. — Сейчас принесу вам тазик.
Когда сосед ушёл, Елена долго стояла у окна, глядя на двор. Может быть, она и правда сделала то, что хотела бы бабушка?
— Ты даже не представляешь, что она там натворила! — голос Валентины Сергеевны разносился по всей кухне. — Антресоли снесла, стенку выбросила, обои содрала!
Елена замерла в коридоре родительского дома, прислушиваясь. Она пришла на воскресный обед, надеясь на примирение, но, судя по всему, мать всё ещё кипела от негодования.
— Валя, ну что ты кипятишься? — голос отца звучал устало. — Девочка сделала ремонт, и что такого? Квартира стала лучше.
— Лучше? — возмутилась мать. — Она испортила всё, что можно! А бабушкин сервант? Он же сто лет в обед!
— Вот именно, — спокойно ответил отец. — Старьё, которое только место занимало.
— Это не тебе решать! Квартира принадлежит Кристине, а не Ленке! Она не имела права что-то менять без разрешения!
— Кристина сама сказала, что всё отлично получилось, — отец вздохнул. — Ты мне сама показывала её сообщения.
— Она просто не хочет обидеть сестру! — фыркнула Валентина Сергеевна. — Она всегда была доброй девочкой, в отличие от некоторых.
Елена прикрыла глаза. Всё как всегда. Что бы она ни делала, мать всегда найдёт, к чему придраться. Сделай она косметический ремонт, Валентина Сергеевна сказала бы, что этого недостаточно. Оставь всё как есть — обвинила бы в безразличии к бабушкиному наследству.
— Валя, прекрати уже, — голос отца стал твёрже. — Лена развелась, осталась без жилья, а мы даже не предложили ей пожить у нас. Хорошо хоть Кристина разрешила ей пожить в бабушкиной квартире. А что она там сделала ремонт — так это только плюс. Цена квартиры выросла.
— Ты не понимаешь! — воскликнула мать. — Там были вещи, которые имели сентиментальную ценность!
— Для кого? — спросил отец. — Для тебя? Так ты туда не заходила годами. Для Кристины? Так она сама сказала, что рада переменам. Для Лены? Так она и сделала так, как ей удобно.
Валентина Сергеевна что-то пробурчала, громко стукнув кастрюлей.
Елена сделала глубокий вдох и вошла на кухню.
— Здравствуйте! — она улыбнулась, стараясь выглядеть непринуждённо.
Отец тут же поднялся и обнял её:
— Привет, дочка! Как дела?
Мать даже не повернулась, продолжая что-то помешивать в кастрюле.
— Всё хорошо, пап. Ремонт почти закончила, осталось только ванную доделать.
— Молодец! — искренне похвалил отец. — Я всегда говорил, что у тебя золотые руки.
Валентина Сергеевна фыркнула, но промолчала.
Обед прошёл в напряжённой атмосфере. Мать обращалась к Елене только по необходимости, зато отец расспрашивал о каждой детали ремонта, искренне интересуясь.
— Слушай, а может, и мне поможешь? — вдруг спросил он. — Давно хотел нашу спальню переделать, да руки не доходят.
Елена удивлённо посмотрела на отца, затем перевела взгляд на мать. Валентина Сергеевна замерла с вилкой в руке, её лицо побледнело.
— Что за глупости ты говоришь, Виктор? — процедила она. — Наша спальня в прекрасном состоянии.
— Там обои отклеиваются уже пять лет, — спокойно возразил отец. — И потолок желтеет. Пора освежить.
— Не нужно ничего освежать! — отрезала мать. — Я не позволю превратить нашу квартиру в это... это...
— Во что, мам? — тихо спросила Елена.
— В это безликое нечто! — Валентина Сергеевна всплеснула руками. — Без истории, без памяти, без души!
Елена почувствовала, как внутри всё сжимается от несправедливости этих слов.
— Мам, я не убирала память, — она старалась говорить спокойно. — Я сохранила все фотографии, все бабушкины письма, её любимые книги. Я просто избавилась от вещей, которые уже давно никому не нужны.
— Не тебе решать, что нужно, а что нет! — Валентина Сергеевна стукнула ладонью по столу. — Ты всегда так — сначала делаешь, потом думаешь!
— Да что я такого сделала? — не выдержала Елена. — Отремонтировала разваливающуюся квартиру!
— Ты уничтожила частичку нашей семейной истории! — воскликнула мать.
— Какой истории, мам? — Елена покачала головой. — Истории заброшенности и равнодушия? Когда последний раз кто-то из нас заходил туда до смерти бабушки? Когда ты последний раз предлагала ей помощь с уборкой или ремонтом?
Валентина Сергеевна побледнела.
— Не смей меня обвинять! Я делала всё, что могла!
— Нет, мам, — Елена вздохнула. — Мы все могли сделать больше. Но теперь я хотя бы пытаюсь исправить ситуацию.
— Исправить? — мать горько усмехнулась. — Уничтожив всё, что осталось от Анны Михайловны?
— Я ничего не уничтожила, — твёрдо сказала Елена. — Я сохранила главное — её пространство, её дом. Просто сделала его пригодным для жизни.
Валентина Сергеевна поджала губы и отвернулась.
Возвращаясь домой, Елена чувствовала странную смесь опустошения и облегчения. Она наконец высказала то, что годами копилось внутри. Да, это не принесло примирения, но по крайней мере, прояснило ситуацию.
Подходя к дому, она заметила знакомую фигуру, сидящую на скамейке у подъезда. Её сердце пропустило удар. Андрей, её бывший муж, поднял голову и улыбнулся той самой улыбкой, от которой у неё всегда подкашивались колени.
— Привет, — он встал, засунув руки в карманы куртки. — Давно не виделись.
— Что ты здесь делаешь? — Елена остановилась на безопасном расстоянии.
— Хотел узнать, как ты, — он пожал плечами. — И... мне нужно забрать кое-какие вещи, если они ещё у тебя.
— У меня нет твоих вещей, — она покачала головой. — Всё, что осталось, я отдала твоей матери ещё полгода назад.
— А, точно, — он кивнул, явно не веря. — Просто подумал, может, что-то осталось. Ты же знаешь, я не особо внимательный.
Да, она знала. Как и то, что он прекрасно помнил, что забрал всё до последней запонки. Что-то другое привело его сюда.
— Андрей, если это всё, то мне пора, — она сделала шаг к подъезду.
— Подожди, — он преградил ей путь. — Я слышал, ты живёшь в бабушкиной квартире. Как там?
— Нормально, — коротко ответила она.
— Может, покажешь? — он улыбнулся. — Я же помогал тебе возить вещи к бабушке, помнишь? Интересно, как там сейчас.
Елена почувствовала, как внутри поднимается волна раздражения. Конечно, он «помогал» — один раз отвёз её на машине и стоял в стороне, пока она таскала коробки.
— Нет, Андрей. Не покажу.
Его улыбка погасла.
— Всё ещё злишься? — он вздохнул. — Лен, прошло уже полгода. Может, поговорим, как взрослые люди?
— Нам не о чем говорить, — она попыталась обойти его, но он снова встал на пути.
— Я скучаю, — тихо сказал он. — Мне не хватает тебя. Нам обоим было нелегко, мы оба совершали ошибки...
— Ошибки? — Елена невесело усмехнулась. — Ты называешь изменой ошибку?
— Лен, это был один раз, — он развёл руками. — Я был пьян, она была настойчива... Это ничего не значило.
— Для меня значило, — отрезала она. — А теперь, пожалуйста, уйди.
— Лена, — он сделал шаг ближе, — давай начнём сначала. Я изменился. Поверь мне.
— Нет, — она покачала головой. — Уходи, Андрей.
Его лицо исказилось от злости.
— Да кому ты нужна? — процедил он. — Думаешь, найдёшь кого-то лучше меня? В тридцать два, после развода, без своего жилья?
Елена почувствовала, как к глазам подступают слёзы, но сдержалась.
— Да, найду, — спокойно ответила она. — И даже если не найду, одной мне будет лучше, чем с тобой.
Она решительно обошла его и вошла в подъезд, не оборачиваясь.
Елена сидела на подоконнике, глядя на вечерний двор. После встречи с Андреем на душе было тяжело. Шесть лет брака, планы, мечты — всё рухнуло в один день, когда она вернулась домой раньше обычного и застала мужа с коллегой.
Телефон завибрировал. Сообщение от Кристины: «Привет! Как дела с ремонтом? Ванная готова?»
Елена улыбнулась и отправила фото почти готовой ванной комнаты — светлая плитка, новая сантехника, зеркало в стильной раме.
«Потрясающе! Ты настоящий мастер!» — ответила Кристина.
«Спасибо. Но мама всё ещё злится», — написала Елена.
«Не обращай внимания. Она всегда так. Помнишь, как она кричала, когда я решила учиться в Германии?»
Елена помнила. Тогда Валентина Сергеевна устроила настоящую истерику, обвиняя младшую дочь в предательстве. Но затем, когда Кристина добилась успеха, мать с гордостью рассказывала всем знакомым о своей умнице-дочери в Европе.
«А знаешь, я, возможно, скоро вернусь в Россию», — написала вдруг Кристина.
Елена замерла. Этого она не ожидала.
«Серьёзно? Почему?»
«Мы с Гансом расстались. Не срослось. И я поняла, что скучаю по дому».
Елена не знала, что ответить. Она и подумать не могла, что идеальная жизнь сестры в Европе может оказаться не такой уж идеальной.
«Мне жаль, что у вас не сложилось», — наконец написала она.
«Всё к лучшему. Кстати, насчёт квартиры — я хочу, чтобы ты осталась там жить».
Елена перечитала сообщение несколько раз, не веря своим глазам.
«Но ведь это твоя квартира. Бабушка оставила её тебе».
«Я знаю. Но мне нужно время, чтобы решить, что делать дальше. А ты уже сделала там ремонт, обжилась. К тому же, мне есть где остановиться, когда вернусь — у подруги в Москве. А потом посмотрим».
Елена не знала, что сказать. Это было неожиданно щедро со стороны сестры.
«Спасибо, Крис. Я не знаю, что сказать».
«Не благодари. Мы же сёстры. И ещё — не говори пока маме о моём возвращении. Хочу сделать сюрприз».
Следующие две недели Елена полностью погрузилась в завершение ремонта. Она доделала ванную комнату, покрасила окна на кухне, купила новые шторы в спальню. Квартира преобразилась полностью — светлая, уютная, функциональная.
В воскресенье раздался звонок в дверь. На пороге стоял отец с большой сумкой в руках.
— Пап? Что случилось? — удивилась Елена.
— Ничего особенного, — он улыбнулся. — Просто решил заглянуть. Можно?
Елена пропустила его в квартиру. Отец прошёл в гостиную, с интересом осматриваясь.
— Потрясающе! — искренне восхитился он. — Совсем другое дело!
Он опустил сумку на пол и достал оттуда инструменты.
— Я подумал, может, помогу тебе с чем-нибудь? — он улыбнулся. — Всё-таки четыре руки лучше, чем две.
Елена не могла скрыть удивления.
— А как же мама? Она знает, что ты здесь?
Отец вздохнул и сел на диван.
— Лена, я хотел с тобой поговорить, — он похлопал рукой рядом с собой, приглашая сесть. — Твоя мама... она сложный человек. Всегда такой была.
— Это мягко сказано, — Елена села рядом.
— Я знаю, что вам с Кристиной было нелегко, — он потёр переносицу. — Особенно тебе. Она всегда требовала от тебя больше, чем от сестры.
— Потому что Кристина — идеальная дочь, а я — так, недоразумение, — горько усмехнулась Елена.
— Нет, доченька, — отец покачал головой. — Дело в том, что ты очень похожа на свою мать. Тот же характер, та же сила воли, та же независимость.
Елена удивлённо посмотрела на отца.
— Я? Похожа на маму? Ты шутишь?
— Нисколько, — он улыбнулся. — Когда мы познакомились, твоя мама была такой же решительной и упрямой, как ты. Она могла горы свернуть, если ставила цель.
— Трудно представить, — пробормотала Елена.
— А потом... — отец задумался, подбирая слова, — жизнь не сложилась так, как она планировала. Карьера не задалась, амбиции пришлось отложить ради семьи. И постепенно вся эта нереализованность превратилась в горечь. А когда появились вы с сестрой, она увидела в вас возможность прожить жизнь заново.
— Через Кристину, — кивнула Елена.
— Через вас обеих, — поправил отец. — Просто Кристина всегда была послушной, делала то, что мама считала правильным. А ты... ты пошла своим путём. И это пугает её. Она видит в тебе себя — и боится, что ты совершишь те же ошибки.
Елена задумалась. Она никогда не рассматривала ситуацию с этой стороны.
— И поэтому она злится из-за ремонта? Потому что я сделала по-своему?
— Отчасти, — кивнул отец. — Но есть ещё кое-что. Эта квартира — всё, что осталось от Анны Михайловны. Твоя мама была очень привязана к своей матери, хоть и не показывала этого. И когда ты изменила квартиру, она почувствовала, будто теряет последнюю связь с ней.
— Но я не хотела ничего уничтожать, — тихо сказала Елена. — Я просто хотела сделать это место... живым.
— Я знаю, — отец взял её за руку. — И ты прекрасно справилась. Ты вдохнула в эту квартиру новую жизнь. И знаешь что? Анна Михайловна была бы в восторге.
Елена почувствовала, как к глазам подступают слёзы.
— Правда?
— Абсолютно, — уверенно кивнул отец. — Она всегда говорила, что дом должен быть светлым и просторным. Просто у неё уже не хватало сил что-то менять.
Они помолчали, каждый погружённый в свои мысли.
— А теперь, — отец хлопнул себя по коленям, — давай посмотрим, что ещё нужно доделать.
Через неделю Елена вернулась с работы и обнаружила у подъезда такси. Рядом стояла молодая женщина с чемоданом. Она обернулась, и Елена застыла на месте.
— Крис?
Сестры бросились друг к другу. Кристина выглядела измотанной, но счастливой.
— Почему ты не предупредила? Я бы встретила тебя в аэропорту! — Елена помогла сестре с багажом.
— Хотела сделать сюрприз, — улыбнулась Кристина. — И увидеть твоё лицо, когда ты меня увидишь.
Поднявшись в квартиру, Кристина медленно прошлась по комнатам, внимательно всё разглядывая.
— Невероятно, — она покачала головой. — На фотографиях впечатляло, но вживую... Это просто другой мир.
— Тебе правда нравится? — Елена всё ещё беспокоилась о реакции сестры.
— Я в восторге! — искренне ответила Кристина. — Ты создала настоящий дом.
Они просидели до поздней ночи на кухне, разговаривая обо всём на свете — о неудавшемся браке Кристины, о разводе Елены, о планах на будущее.
— Я рассказала маме, что вернулась, — между делом сообщила Кристина. — Она хочет, чтобы я остановилась у них.
— Конечно, — кивнула Елена. — Это же твоя квартира, я могу съехать в любой момент.
— Нет, — твёрдо сказала Кристина. — Я уже сказала маме, что буду жить у родителей, а квартира останется тебе.
— Но...
— Никаких «но», — прервала её сестра. — Я пока не знаю, где осяду. Может, вернусь в Германию, может, перееду в Москву. А ты вложила в эту квартиру душу. Она твоя.
На следующий день они вместе поехали к родителям. Валентина Сергеевна встретила младшую дочь со слезами и объятиями, отец светился от счастья. Семья собралась за праздничным столом.
— Я так рада, что ты вернулась, доченька, — Валентина Сергеевна положила ещё одну котлету на тарелку Кристины. — Оставайся с нами, сколько захочешь. Твоя комната всегда ждёт тебя.
— Спасибо, мам, — Кристина улыбнулась. — Но я думаю, это ненадолго. У меня есть предложение о работе в Москве.
— В Москве? — мать нахмурилась. — Но почему не здесь?
— Там больше возможностей, — пожала плечами Кристина. — К тому же, после Европы мне будет сложно привыкнуть к провинциальной жизни.
— А как же квартира бабушки? — осторожно спросила Валентина Сергеевна. — Ты же туда переедешь?
Кристина переглянулась с Еленой.
— Нет, мам. Я решила оставить её Лене.
Валентина Сергеевна замерла с вилкой в руке.
— Что значит «оставить»? Это твоя квартира!
— Мам, я всё решила, — твёрдо сказала Кристина. — Лена вложила в неё столько сил и средств. К тому же, мне она не нужна.
— Не нужна? — возмутилась мать. — Это наследство твоей бабушки! Это часть нашей семейной истории!
— Которую Лена прекрасно сохранила, — спокойно ответила Кристина. — И не только сохранила, но и вдохнула в неё новую жизнь.
— Вдохнула? — Валентина Сергеевна повысила голос. — Она уничтожила всё, что там было!
— Нет, мам, — Кристина покачала головой. — Она спасла квартиру от разрушения. И сделала это с любовью и уважением к бабушкиной памяти.
— Ты просто не видела, что она там натворила! — Валентина Сергеевна повернулась к мужу. — Виктор, скажи ей!
— Я видел, Валя, — спокойно ответил отец. — И полностью согласен с Кристиной. Лена проделала потрясающую работу.
Мать поджала губы и отвернулась.
— Всё равно это неправильно, — пробормотала она. — Анна Михайловна хотела, чтобы квартира досталась Кристине.
— Бабушка хотела, чтобы мы были счастливы, — мягко возразила Кристина. — И чтобы поддерживали друг друга. Именно это я и делаю.
Прошло три месяца. Кристина уехала в Москву, изредка звоня и рассказывая о своей новой жизни. Елена полностью обустроилась в квартире, которая теперь официально принадлежала ей — Кристина настояла на том, чтобы оформить дарственную.
Отношения с матерью оставались напряжёнными. Валентина Сергеевна так и не смирилась с решением младшей дочери отдать квартиру старшей, считая это предательством памяти бабушки. Елена перестала надеяться на примирение, приняв тот факт, что в глазах матери она всегда будет виноватой — неважно, в чём именно.
В один из вечеров, когда Елена возвращалась с работы, она встретила у подъезда Николая Петровича. Старик стоял, опираясь на трость, и кормил голубей.
— Добрый вечер, Николай Петрович! — поздоровалась она. — Как ваши дела?
— Помаленьку, Леночка, помаленьку, — улыбнулся сосед. — А у тебя как? Слышал, квартира теперь твоя законная?
— Да, сестра подарила, — кивнула Елена.
— Правильно сделала, — одобрительно кивнул старик. — Тебе она нужнее.
Они немного помолчали, глядя, как голуби клюют хлебные крошки.
— Знаешь, Анна Михайловна часто говорила о тебе, — вдруг произнёс Николай Петрович. — Говорила, что ты особенная. Сильная, как она сама в молодости.
Елена удивлённо посмотрела на соседа.
— Правда?
— Ещё бы, — старик улыбнулся. — Она всегда знала, что ты найдёшь свой путь, несмотря ни на что. И была права.
Елена почувствовала, как к глазам подступают слёзы.
— Спасибо, что рассказали, — тихо произнесла она.
— Не за что, — Николай Петрович пожал плечами. — Просто подумал, что тебе будет приятно знать.
Они попрощались, и Елена поднялась в свою квартиру. Свою — теперь уже по-настоящему. Она включила свет, бросила сумку на диван и подошла к окну. Во дворе зажигались огни, люди возвращались с работы, жизнь текла своим чередом.
Она достала телефон и открыла последнее сообщение от матери: «Я всё равно считаю, что ты поступила неправильно. Но это твоя жизнь и твои ошибки».
Елена улыбнулась и закрыла сообщение, не ответив. Больше не было нужды доказывать что-то или искать одобрения. Впервые в жизни она чувствовала себя по-настоящему свободной — от ожиданий, от сравнений, от чужих стандартов.
Раздался звонок в дверь. Елена открыла и увидела отца с коробкой в руках.
— Привет, дочка! — он улыбнулся. — Я тут разбирал кладовку и нашёл старые бабушкины фотоальбомы. Подумал, может, тебе будет интересно.
Елена пригласила отца войти. Они вместе рассматривали старые снимки, смеялись над чёрно-белыми фотографиями молодой бабушки, удивлялись, обнаруживая собственные черты в лицах давно ушедших родственников.
— Знаешь, — задумчиво произнёс отец, закрывая последний альбом, — память не в вещах. Она в нас самих.
Елена кивнула, понимая, что он прав. Настоящую память не уничтожишь ремонтом и не сохранишь в старой мебели. Она живёт в историях, которые мы рассказываем, в чертах характера, которые передаются из поколения в поколение, в любви, которая остаётся даже когда нас уже нет.
— Мама когда-нибудь это поймёт? — тихо спросила она.
Отец вздохнул и покачал головой.
— Не знаю, дочка. Может быть, со временем. А может, и нет. Но это уже не твоя забота.
Он был прав. Это больше не её забота. Теперь у неё была своя жизнь, свой дом и свобода идти собственным путём — даже если этот путь не совпадал с ожиданиями других.
Когда отец ушёл, Елена ещё долго стояла у окна, глядя на ночной город. Завтра будет новый день, новые возможности, новые решения. И всё это теперь зависело только от неё самой.