Ключи холодили ладонь. Зинаида перебирала их пальцами, словно четки, пока нотариус монотонно зачитывал последние формальности. Рядом Борис теребил край папки с документами, его колено нервно подрагивало под столом.
— Вот и все, — нотариус протянул им папку. — Квартира официально ваша. Поздравляю с покупкой.
Зинаида выдохнула. Они долго копили на первый взнос. Откладывали каждую копейку, отказывали себе в поездках, развлечениях. И вот он — момент, когда можно сказать: у нас есть свой дом.
— Зин, ты плачешь? — Борис обнял ее за плечи уже на улице. Его голос дрожал от волнения.
— Это от радости, — Зинаида вытерла глаза. — Просто не верится. Наша квартира, Боря. Наша!
Борис притянул ее к себе. Зинаида уткнулась лицом в его плечо, вдыхая знакомый запах его одеколона. Сердце колотилось так сильно, что казалось, весь мир вокруг пульсирует в такт.
— Десять лет ипотеки впереди, — Борис погладил ее по волосам. — Справимся?
— Мы же вместе, — Зинаида подняла на него глаза. — Значит, справимся с чем угодно.
Первый вечер в новой квартире прошел невероятно. Пустые комнаты гулко отзывались на каждый шаг. Зинаида стояла посреди гостиной, раскинув руки, словно пытаясь обнять все пространство разом. Борис принес из машины последнюю коробку с вещами.
— Представляешь, здесь будет диван, — Зинаида водила рукой, рисуя в воздухе будущую обстановку. — А там телевизор. И обязательно большой ковер, мягкий такой.
— А на кухне твоя любимая кофемашина, — добавил Борис, обнимая ее сзади.
Зинаида откинулась на его грудь. В окна лился вечерний свет, окрашивая пустые стены в теплый золотистый оттенок. Где-то за стеной послышался детский смех — соседи.
Годы текли размеренно. Зинаида научилась различать все звуки своего дома: скрип паркета в коридоре, гудение холодильника по ночам, шум воды в трубах. Каждый уголок хранил воспоминания. Вот царапина на косяке — Борис заносил новый шкаф. А это пятно на обоях в спальне — разлили кофе, когда завтракали в постели в первую годовщину новоселья.
По выходным квартира наполнялась голосами друзей. Зинаида готовила свое фирменное жаркое. Смех, разговоры до полуночи, споры о политике и футболе. А потом тишина. Благословенная тишина собственного дома, когда можно ходить босиком, петь в душе, танцевать на кухне под любимую песню.
— Зин, смотри! — Борис махал телефоном. — Последний платеж!
Десять лет пролетели как один день. Зинаида взяла телефон дрожащими руками. Квитанция об оплате. Последняя из ста двадцати.
— Мы сделали это, — прошептала она, прижимая телефон к груди. — Боря, мы выплатили ипотеку!
Борис закружил ее по комнате. Зинаида смеялась, запрокинув голову. Кружилась мебель, стены, окна. Все это — их. Полностью и окончательно их.
Вечером накрыли праздничный стол. Свечи, лучший сервиз, который доставали только по особым случаям. Борис поднял бокал.
— За нас, Зин. За то, что мы справились. И за будущее.
— За будущее, — Зинаида чокнулась с ним.
— Знаешь, о чем я думаю? — Борис взял ее за руку. — Может, пора и о детях подумать? Квартира наша, стабильность есть.
Зинаида сжала его пальцы. Столько лет откладывали этот разговор. Все ждали подходящего момента. И вот он настал.
— Давай подумаем, — она улыбнулась. — У нас теперь есть время.
Прошло несколько спокойных месяцев. Зинаида уже присматривала, какую комнату можно будет переделать в детскую, когда Борис ошарашил ее новостью.
— Мой брат решил открыть свой бизнес, — сказал он за ужином.
Зинаида застыла с вилкой на полпути ко рту. Младший брат Бориса, Игорь. Вечный человек-праздник, человек-катастрофа.
— Игорь? И бизнес? — в ее голосе сквозил неприкрытый скепсис.
— Да, представь себе. Нашел партнеров, определился с нишей. Говорит, будет заниматься логистикой.
Зинаида отложила вилку. Вспомнила все предыдущие затеи Игоря. Курсы английского, которые он бросил через месяц. Работа в турфирме — продержался два месяца. Попытка стать фотографом — купил дорогую камеру и забросил через полгода.
— Боря, твой брат... — она подбирала слова. — Он же не способен довести до конца ни одно дело.
— В этот раз все серьезно, — Борис нахмурился. — Он изменился, повзрослел.
Зинаида покачала головой. Внутри поднималась тревога, липкая, неприятная. Она слишком хорошо знала Игоря.
— Когда он накосячит, не приходи плакаться ко мне, — бросила она, поднимаясь из-за стола.
Борис молчал, сжав челюсти. Зинаида видела, как пульсирует жилка у него на виске — верный признак сдерживаемого гнева.
Несколько месяцев спустя воскресный ужин у свекрови был в разгаре. Зинаида машинально ковыряла салат, слушая восторженные речи.
— А говорили, у Игорька ничего не получится, — свекровь многозначительно посмотрела на Зинаиду. — Сомневались в нем. А он вон какое дело развернул!
Зинаида резко подняла глаза на Бориса. Тот отводил взгляд, усиленно разглядывая узор на скатерти. Значит, проболтался. Рассказал матери об их разговоре.
— Я рада за Игоря, — процедила Зинаида сквозь зубы.
— Рада? — свекровь фыркнула. — Да ты с самого начала твердила, что у него ничего не выйдет. Борька мне все рассказал.
Внутри у Зинаиды все сжалось от обиды. Борис предал ее доверие, вынес их личный разговор на суд своей матери. Она молча доела ужин, отвечая односложно на вопросы. Домой ехали в тишине.
— Зачем ты рассказал ей? — спросила Зинаида, едва закрылась дверь квартиры.
— Она моя мать, — огрызнулся Борис. — Имею право делиться с ней.
— Делиться можно своими мыслями, а не моими словами!
С того дня трещина между ними начала расти. Борис то и дело поддевал ее — помнишь, как ты ошибалась насчет Игоря? А помнишь, как говорила, что у него ничего не получится?
А потом все рухнуло. Одним сентябрьским утром Борис вернулся домой бледный как полотно.
— Партнер Игоря сбежал, — выдавил он. — Забрал все деньги со счетов. Игорь должен больше десяти миллионов.
Зинаида прикусила язык. Так и хотелось сказать — я же предупреждала. Но она молчала, глядя, как Борис мечется по комнате.
— Полиция ищет его, но пока безрезультатно. Игорь в панике, не знает, что делать. Кредиторы требуют возврата денег.
Две недели дом превратился в филиал ада. Борис не спал ночами, названивал юристам, ездил с Игорем по инстанциям. Зинаида старалась поддержать, готовила, создавала видимость нормальной жизни. Пока не грянул гром.
— Нужно продать квартиру, — сказал Борис.
Зинаида замерла. В ушах зазвенело. Показалось, что ослышалась.
— Что? — переспросила она севшим голосом.
— Квартиру. Нужно продать и помочь Игорю расплатиться с долгами.
— Я десять лет платила по ипотеке! — голос Зинаиды сорвался на крик. — А ты просишь продать квартиру ради брата?
— Это мой брат! Моя семья! — Борис тоже повысил голос.
— А я? — Зинаида встала, опираясь на стол. Ноги дрожали. — Я тебе кто? Не семья?
— Не драматизируй! Мы снимем жилье, потом купим новое!
— Потом? — Зинаида истерически рассмеялась. — Когда потом? Через десять лет? Через двадцать?
Борис подошел к ней, попытался взять за руки. Зинаида отшатнулась.
— Не прикасайся ко мне! Ты хочешь разрушить нашу жизнь ради брата, который сам виноват в своих проблемах!
— Он не виноват! Его обманули!
— Его предупреждали! Я предупреждала! — Зинаида дрожала от ярости. — Я говорила тебе, что так и будет! Говорила — не лезь ко мне, когда твой брат окажется по уши в проблемах! Но ты не слушал!
— Ты эгоистка! — выкрикнул Борис. — Думаешь только о себе!
Эти слова резанули. Зинаида смотрела на мужа — красное от гнева лицо, сжатые кулаки. Чужой человек. Когда он стал чужим?
— Потому что не хочу расплачиваться за чужие ошибки? Тогда да, я эгоистка, — тихо сказала она. — И горжусь этим.
— Да ты... — Борис шагнул к ней.
— Что я? — Зинаида выпрямилась. — Договаривай! Что я?
— Ты разрушаешь нашу семью!
— Нет, — Зинаида покачала головой. — Это ты ее разрушаешь. Ты выбрал брата вместо жены. Ты предал наши мечты, наши планы. Ты предал меня.
Борис отшатнулся. Они глядели друг на друга через пропасть, которая выросла между ними за считанные минуты.
— Если ты не согласишься продать квартиру... — начал Борис.
— То что? — перебила Зинаида. — Разведешься со мной? Так разводись!
Тишина. Оглушительная, звенящая тишина. Борис побледнел.
— Ты этого хочешь?
— Я хочу жить своей жизнью, — Зинаида пошла в спальню. — А не расплачиваться за ошибки твоих родственников.
Зинаида собирала вещи методично, складывала в чемодан. Борис стоял в дверях, молчал. Зинаида обошла его, покатила чемодан к выходу.
— Зина, постой...
— Нет, — она обернулась. — Ты сделал свой выбор. Теперь живи с ним.
Дверь захлопнулась. Зинаида спустилась по лестнице, вышла на улицу. Осенний воздух обжег легкие. Села в такси, назвала адрес подруги. Только в машине позволила себе заплакать.
Неделю Зинаида приходила в себя. Подруга не задавала вопросов, просто была рядом. Кормила, поила чаем, обнимала, когда накатывало. На восьмой день Зинаида пришла к юристу.
— Хочу подать на развод и раздел имущества, — сказала она.
Процесс запустился. Борис звонил, писал, пытался встретиться. Зинаида не отвечала. Свекровь присылала гневные сообщения — называла неблагодарной, жадной, бессердечной. Зинаида заблокировала и ее.
— У нас сильная позиция. Квартира куплена в браке, вы имеете право на половину.
— Я хочу выкупить его долю, — сказала Зинаида.
Адвокат удивленно поднял брови.
— Это большая сумма. Вы уверены?
— Уверена.
Зинаида обзвонила всех друзей, родственников. Взяла кредит. Родители продали дачу, отдали ей деньги. Собирала по крупицам, влезала в долги, но собрала. Сумму, достаточную для выкупа доли Бориса.
Последняя встреча в суде наступила неожиданно. Борис осунулся, постарел за эти месяцы. Смотрел на нее с надеждой — может, передумаешь? Зинаида отвернулась. Подписала бумаги твердой рукой.
— Квартира переходит в полную собственность Зинаиды Петровны, — объявил судья. — Борис Николаевич получает денежную компенсацию в размере половины рыночной стоимости.
Все. Конец. Зинаида вышла из здания суда, подставила лицо солнцу. В сумке лежали документы на квартиру — теперь только ее квартиру.
Бывшая свекровь не замедлила высказаться. Звонила с незнакомых номеров, оставляла голосовые сообщения. Называла Зинаиду разрушительницей, обвиняла в распаде семьи, в том, что Борис теперь несчастен, что Игорь до сих пор по уши в долгах.
Зинаида слушала эти послания и улыбалась. Странная, освобождающая легкость наполняла ее. Она сидела в своей квартире, в своей гостиной, пила кофе из своей любимой чашки. Никому ничего не должна. Никто не имеет права требовать от нее жертв.
Как приятно думать о себе. Заботиться только о себе. Планировать свою жизнь, не оглядываясь на чужие проблемы и ожидания. Зинаида откинулась на диван, закрыла глаза. Впервые за долгое время на душе было спокойно.