Семен Михайлович Буденный был живой легендой, иконой революционной мощи, человеком-символом. Его имя гремело, как сабельный удар, его усы, знаменитые, пышные, стали народным достоянием. Говорили, что один его ус был нацелен на врагов, а второй — в сердце дам. О нем слагали песни, анекдоты и мифы. Но за этим монументальным образом скрывалась жизнь, полная страсти, трагедий и тайн, которые не разгаданы до сих пор.
Его путь начался на Дону, куда его дед, вольноотпущенный крестьянин, приехал в поисках лучшей доли. Здесь, в станице Платовская, Семен рос «иногородним», но сильным, ловким, лучшим наездником в округе. Он мечтал о своем конезаводе, а в двадцать лет женился на первой красавице-казачке, Надежде. Но мечтам о тихом счастье не суждено было сбыться. Полгода спустя его забрали в армию, в кавалерию. На прощание мать дала ему цветок бессмертника — на счастье. И пожелание сбылось: за всю долгую боевую жизнь его ни разу не ранило.
Он вернулся с войны героем, полным георгиевским кавалером, но мечта о конезаводе рухнула вместе со старым миром. Жизнь сама определила его в большевики. «Я решил, что лучше быть маршалом в Красной армии, чем офицером в белой», — шутил он потом. И не прогадал. Его слава во время Гражданской войны стала сказочной.
Всю войну рядом с ним была Надежда Ивановна, его боевая подруга. Но в московском доме на Грановского, среди деликатесов и дорогого вина, их мир дал трещину.
Не было детей, были упреки и, как шептались, романы на стороне. Их жизнь стала похожа на жизнь кошки с собакой.
А потом случилась та ночь. Возвращаясь в темноте, Буденный увидел во дворе подозрительных людей. На всякий случай он снял с предохранителя пистолет. Дома, переодеваясь, он положил оружие на стол. В этот момент в дом ворвалась Надежда с друзьями. Веселая, возбужденная, она подбежала к столу, шутя приставила пистолет к виску. Буденный крикнул, что тот заряжен. «Я боевая, умею обращаться…», — засмеялась она в ответ. Раздался выстрел.
Официальная версия — несчастный случай. Но шептались и о другом. Писатель Булгаков записал в дневнике, что Буденный убил жену, чтобы та не рассказала о его жестокостях или чтобы освободить путь новой пассии. Весь город судачил: «Командарм Буденный застрелил жену!». Самый страшный разговор ждал его у Сталина. «Это правда?» — спросил вождь. Буденный начал оправдываться: «Мы ведь с Надеждой двадцать лет прожили…». Сталин холодно прервал его: «Ладно, Семен. Иди. И на будущее будь аккуратнее со своими женщинами».
Возможно, именно чувство вины заставило его дать поручение будущей третьей жене ухаживать за могилой Надежды.
Горевать он не стал. Вскоре Москва увидела его с новой, ослепительной спутницей — Ольгой Степановной, оперной певицей, младше его на двадцать два года. Она была его полной противоположностью: элегантная, утонченная брюнетка с цыганским шармом и глазами цвета ночи. Казалось, это была большая любовь. Он, влиятельный маршал, исполнял все ее желания: консерватория, аспирантура, сцена Большого театра. Он просил лишь одного — ребенка. Но она отмахивалась: «Ну не портить же мне из-за этого фигуру?».
Счастья не вышло и здесь. Ходили слухи о ее романах и расточительной роскоши. А потом наступил 1937 год.
В это время Буденный постоянно был в разъездах. «Молодая жена в Москве одна, и у нее бурный роман с тенором из Большого театра... Папа был в курсе, но ничего не предпринимал. Может, из гордости, может, от любви…», — вспоминала его дочь. Ольга вела светскую жизнь, блистала в посольствах — и на этом погорела. Ее арестовали по обвинению в шпионаже.
Буденный, вернувшись, пошел к Сталину. «У тебя жена плохая», — строго сказал вождь. «А уж это дело не политическое, а семейное», — осмелился возразить маршал. Но это не помогло. Следствие вынудило Ольгу давать показания против самого мужа, убедив, что он тоже арестован и во всем признался. Она написала донос: «Будённый вёл тайную преступную деятельность против Сталина и Ворошилова».
И тут — очередная загадка. Маршал остался на свободе. Но и не сделал ничего, чтобы спасти женщину, с которой прожил тринадцать лет. Почему? Страх? Предательство? Ответа нет. Ольгу сломали допросы, довели до умопомешательства и дали восемь лет лагерей, которые растянулись на одиннадцать.
В лагере ее ненавидели все: и администрация, и зэчки, видевшие в ней предательницу, оклеветавшую народного героя. В 48-м вторую жену Буденного отправили в ссылку в Красноярский край. Из воспоминаний современниц, проживающих тогда в Енисейске: «Ольга Стефановна ходила в Енисейский театр в вечернем платье, в туфлях, тогда как енисейские жители в фуфайках. Для Михайловой-Буденной театр был главной отдушиной, ведь это было воспоминание своей прошлой, счастливой жизни». Михайлова просилась преподавать в школе французский язык. Но ей отказали. Во-первых, она не имела специального образования, а во-вторых, была ссыльная. Бывшей жене маршала пришлось работать уборщицей в школе. Директор школы вспоминала:«Убирала она чисто, мыла кабинеты, учительскую, канцелярию, кабинет директора. Она была больна по-женски, поэтому ей давали более легкую работу. Из-за болезни Ольга Стефановна даже летом ходила в ватных брюках, а также ходила в трикотажной рубашке, которая вся была заштопана. Но выглядела она всегда моложе, чем она есть на самом деле, так как делала различные маски. Какие именно маски, она держала в секрете. Жила она бедно, в подвальном помещении школы. Никогда, ни у кого ничего не брала, если только за деньги.» Бывшая ученица этой школы рассказала: «Буденная хорошо пела и играла на пианино. Как-то директор школы зашла в аудиторию (пришла раньше обычного), где она играла. Увидев директора, Ольга Стефановна упала на колени и начала просить прощения за свой поступок». После смерти Сталина Буденный написал большое письмо в Главную военную прокуратуру, где признался:«я не верю, чтобы она могла совершить преступление против советской власти.» В 1956 бывшая жена приехала в Москву одинокая, тяжело больная. Буденный, уже нашедший новое счастье, помог ей устроиться в больницу, получить квартиру. Он звал в гости, но она приходила редко, боясь причинить неудобство.
А новое счастье пришло к нему оттуда, откуда он не ждал. Про третью жену ходили слухи, что женился он чуть ли не на своей домработнице, которая «нарожала ему детей и окрутила его». Разница в возрасте у них была 34 года. Как все было на самом деле рассказала сама Мария Васильевна: «В Москву я приехала в 1936 году из Курска. Поступила учиться в стоматологический институт на Каляевской. Жила в общежитии. Была у меня в Москве родственница, Варвара Ивановна, родная сестра моего отца. Я ей, как приехала, позвонила. Она позвала к себе, точно назначила время. Мне, конечно, было известно, что её дочка, моя двоюродная сестра Ольга, вышла замуж за большого человека. За знаменитого Будённого, которого знает вся страна, и, когда шла к ним в дом, я очень беспокоилась, как там будет. Варвара Ивановна встретила меня хорошо. Я стала бывать у неё. Ольгу видела редко, она пропадала по своим делам, а Семёна Михайловича ни разу не видела. Когда в 1937 году посадили его жену, Варвара Ивановна попросила меня иногда приходить, чтобы помочь ей с хозяйством. Помогая тёте, я стала часто видеть Семёна Михайловича». Через месяц после ареста Ольги Стефановны Будённый сделал ей предложение. Однажды за обедом Буденный неожиданно спросил: «Как вы ко мне относитесь?». «Вы мой любимый герой», — честно ответила Маша. «Замуж за меня пойдете?». Девушка опешила. «Я боюсь». Он посоветовал съездить к родителям. Те, плача, благословили ее, будто на верную гибель.
Вернувшись, она дала согласие. Буденный, сам вспыхнув, признался: «Боялся спросить, вдруг откажешься...». А вечером сказал: «Оставайтесь в доме. Вы теперь тут хозяйка». Она еще долго будет звать его по имени-отчеству и на «вы», пока тот однажды не гаркнет: «Я твой муж! А Семён Михайлович на коне сидит». Уже через год в новой семье Буденного, когда ему исполнилось 55, на свет появляется долгожданный первенец — сын Сергей. Еще через год рождается дочка Ниночка. В 1944 — еще один сын, названный Михаилом в честь отца Буденного, как подарок на его 60-летие. Мария Васильевна продолжает: «Жили мы с ним душа в душу с первого дня до последнего. Ни разу не ссорились... От общества кремлевского он меня всегда прятал. Боялся потерять. Иногда он говорил: «Как ты не побоялась пойти за меня, я такой был невезучий: одна жена застрелилась, другая в тюрьму села». Мы и квартиру поменяли, чтобы ему о прошлом напоминаний не было... Он так радовался, что рождались дети. У него с теми женами дети не получались, и он думал — в нем причина».
Он, наконец, обрел то, о чем мечтал всю жизнь: домашний уют, борщи, смех детей, безусловную любовь. Он ревниво оберегал этот хрупкий мир. Ходила легенда, что когда за ним пришли, он открыл из пулемета огонь по незваным гостям и звонил Сталину: «Иосиф Виссарионович! Контрреволюция! Живым не сдамся!». Тот рассмеялся и велел оставить Буденного в покое.
Однажды на правительственном приеме к скромно сидевшей Марии подошел сам Сталин. «А я Вас не знаю», — сказал он. «Будённая…» — робко ответила она. «Вот оно что. Мы все ему по-хорошему завидуем, что у него такая дружная семья». В тот вечер муж принес ей роскошный букет — подарок от вождя.
Позднее счастье дало маршалу вторую молодость.
В шестьдесят лет он мог спуститься на руках по лестнице и до последних дней оставался прекрасным наездником. В 1973 году его сердце, бившееся для страны и для своей «мамульки», как он называл Марию в письмах с фронта, остановилось.
Он ушел, оставив после себя не только легенды о бравом командарме, но и историю о человеке, который через огонь войн и личных трагедий сумел найти простое человеческое счастье. И охранял его пулеметным огнем.