1983 год, полигон где-то под Нижним Новгородом. Три опытных образца самоходной противотанковой пушки 2С15 «Норов» выходят на испытания. Их главная особенность — не орудие и не шасси, а массивный радиолокационный прицел справа от ствола. В теории он должен был позволить машине видеть противника сквозь дождь, снег, пыль и ночь, поражая цели на дистанции до 3 км с невиданной точностью. На практике же этот локатор стал её ахиллесовой пятой — уязвимой и демаскирующей. История «Норова» — это история гениального тактического замысла, убитого собственным технологическим авантюризмом.
К середине 1970-х годов стало очевидно, что классическая противотанковая артиллерия перестаёт отвечать требованиям времени. Даже самые современные системы — буксируемая МТ-12 «Рапира» или оставшиеся в строю СУ-100 — оказывались бесполезны в условиях плохой видимости. Оптический прицел ограничивал возможности: ночь, туман, дождь или дым делали огонь по движущимся целям фактически невозможным.
Советский ответ был по-настоящему амбициозным: проект самоходной ПТ-САУ нового поколения под шифром «Норов». Она задумывалась как оружие принципиально нового типа. Во-первых, всепогодное: способное обнаруживать и поражать цели независимо от видимости. Во-вторых, автономное: машина должна была сама искать и сопровождать танки противника без привлечения внешней разведки. И, наконец, быстрое: от момента обнаружения до выстрела должны проходить минуты, тогда как у буксируемых систем это занимало десятки минут.
Конструктивно «Норов» стал примером советской школы унификации: чтобы сократить сроки и стоимость, разработчики оперлись на уже существующие решения. За основу взяли шасси САУ 2С1 «Гвоздика» — надёжную платформу с противопульным бронированием, 300-сильным дизелем и способностью преодолевать водные преграды вплавь. В качестве главного вооружения использовалась доработанная 100-мм гладкоствольная пушка на базе 2А29 «Рапира» с дульным тормозом и эжектором. Боекомплект составляли унитарные выстрелы, включавшие подкалиберные и кумулятивные снаряды, что позволяло эффективно бороться как с танками, так и с долговременными огневыми точками.
Главным техническим новшеством «Норова» стал автоматический радиолокационный приборный комплекс управления огнём (АРПКУО) 1А32, созданный в тульском ОКБ «Стрела». Фактически это был адаптированный вариант комплекса 1А31 «Рута», применявшегося на буксируемой «Рапире». Впервые в СССР самоходное противотанковое орудие получало собственный радиолокационный прицел, позволявший вести бой в условиях, где оптика становилась бесполезной.
Однако именно это решение стало источником ключевого противоречия. Радар давал серьёзные преимущества: обнаружение танка на дистанции до 3 км, автоматическое сопровождение цели до 2 км и выдачу данных для стрельбы с высокой точностью. Но он же оборачивался слабостью. Крупный кожух антенны, установленный на лбу башни, был уязвим даже для осколков. Работающий локатор демаскировал машину, превращая её в идеальную цель для РЭБ и ракет с пассивными ГСН. Наконец, сама система резко повышала сложность и стоимость проекта, превращая «Норов» в дорогую и капризную машину — для армии, привыкшей к массовым и простым решениям, это было серьёзным минусом.
Государственные испытания «Норова», начавшиеся лишь в 1983 году — с трёхлетним отставанием от графика, — сразу обозначили главную проблему: сама концепция успела устареть ещё до появления машины. Танк, задумывавшийся как ответ на вызовы 1970-х, оказался в строю тогда, когда эти вызовы уже радикально изменились.
К середине 1980-х годов на вооружении НАТО стояли M1 Abrams и Leopard 2 с многослойной комбинированной бронёй. Для 100-мм снарядов «Норова» это стало непреодолимым барьером: даже при идеальных условиях орудие не обеспечивало гарантированного поражения. Мощность, которая ещё десять лет назад считалась достаточной, оказалась безнадёжно малой. Машина, созданная как технологический прорыв, в реальности вышла на испытания уже «стариком».
В 1985 году проект «Норов» был официально закрыт. Построенные три опытных образца отправили на хранение, не дождавшись серийного будущего. Один из них долгие годы ржавел на открытой площадке, пока в 2022 году не был отреставрирован и выставлен в нижегородском Парке Победы — уже без своего характерного радарного прицела, который когда-то должен был стать главным отличием этой машины.
Идея артиллерийского радара не умерла. Сегодня её отголоски видны в системе измерения начальной скорости снаряда у новейшей «Коалиции-СВ». Но полноценного преемника у «Норова» так и не появилось. Он остался в истории как красивый, но бесполезный гибрид — машина, которая могла видеть сквозь непогоду, но не увидела собственной тактической бесперспективности.