Воздух на кладбище выл от энергии только что совершённого ритуала. Молодой, сильный и полный ненависти Волан-де-Морт поднял палочку, его алое змеиное око сверкнуло торжеством. Целая толпа Пожирателей Смерти замкнула кольцо вокруг Гарри и бездыханного тела Седрика.
— Круциатус! — взревел Тёмный Лорд.
Агония, острая и всепоглощающая, сковала Гарри. Он извивался на холодной земле, кусая губы до крови, чтобы не закричать. Не дать ему этого удовольствия.
— Очень слабо, — насмешливо прошипел Волан-де-Морт, прерывая заклинание. — Ты плачешь о нём? О мясе? О том, кто был для тебя лишь лишним ртом? Смотрите все! Как благородно страдает герой!
Гарри поднялся на колени, сжимая свою палочку из остролиста так, что костяшка побелела. Глаза его были полы не болью, а яростью. Яростью за Седрика. За родителей. За всех, кого отнял у него этот монстр.
— Импедимента! — выкрикнул кто-то из Пожирателей, но Гарри, движимый чистейшим инстинктом самосохранения, отбил заклинание щитом, едва успев подумать о нём.
— Нет! — голос Волан-де-Морта прозвучал резко, как удар хлыста. — Он мой!
Тёмный Лорд медленно пошёл вперёд, наслаждаясь моментом.
— Ты научился немногому. Но я научу тебя сейчас. Научу настоящей мощи. Мы сразимся, как когда-то твой отец и я. Старая добрая дуэль. Поклонись, Гарри. Поклонись смерти.
Гарри не двинулся с места. Его взгляд был прикован к блестящим чёрным глазам убийцы.
— Я сказал, поклонись! — взревел Волан-де-Морт, и снова Круциатус ударил по Гарри, заставляя его скрючиться.
Но на этот раз что-то было иначе. Где-то в глубине, сквозь боль, Гарри почувствовал... тепло. Тот самый след древней магии, что спас его когда-то от Квиррелла. Любовь, которую подарила ему мать, проснулась, восставая против чёрной магии. Он поднял голову. Его шрам горел адским огнём, но теперь это была не просто боль — это была связь.
— НЕТ! — закричал Гарри, и из кончика его палочки вырвался не Щит, а ослепительно-золотой поток энергии. Он столкнулся с зелёным смертоносным светом Авада Кедавра, который послал ему в след Волан-де-Морт.
Золотой и зелёный лучи встретились ровно посередине, как много лет назад в Большом зале. Сверкнули золотые искры. Зашипела зелёная молния. Между палочками-близнецами засверкал и заплясал Золотой Сеть.
— Кто помог тебе, мальчишка? — прошипел изумлённый Волан-де-Морт, чувствуя незнакомую, древнюю силу.
И в этот самый миг воздух на кладбище раздвоился.
С одной стороны, с громким хлопком, будто разорвалась сама ткань реальности, возник высокий седой старик в длинных бардовых одеяниях. Его голубые глаза, обычно полые доброты, пылали холодным гневом, которого не видел никто и никогда. Альбус Дамблдор появился не как спаситель, а как гроза.
— Отойди от моего ученика, Том, — прозвучал его голос, тихий, но отчётливый, как удар колокола, разносящийся по всему кладбищу.
С другой стороны, с яростным криком: «Гарри!», появилась Минерва Макгонагалл. Её волосы выбились из строгого пучка, глаза из под очков метали молнии. Она не стала ждать. Её палочка описала в воздухе сложную дугу, и трое ближайших Пожирателей Смерти взлетели в воздух, словно тряпичные куклы, и с грохотом шлёпнулись о мраморную плиту склепа Том Риддла-старшего.
Наступила секунда ошеломлённой тишины. Её разорвал леденящий душу смех Волан-де-Морта.
— Альбус! Какое своевременное появление! Пришёл на похороны двух своих любимчиков?
— Похороны, — парировал Дамблдор, мягко ступая вперёд, его палочка была направлена прямо на Тёмного Лорда, — сегодня будут. Но только не наших.
И кладбище взорвалось хаосом.
Дамблдор двинул палочкой, и статуи на склепах ожили, соскочили с постаментов и ринулись в бой, сметая Пожирателей мощными каменными ударами. Макгонагалл трансфигурировала землю под ногами у другой группы в жидкую трясину, и они начали погружаться с криками ужаса.
Волан-де-Морт, свирепея, послал в Дамблдора луч зеленого света, но директор парировал его, превратив в рой сверкающих бабочек, которые рассыпались в ночи.
— Гарри, Кубок! — крикнула профессор Макгонагалл, отбиваясь сразу от двух Пожирателей. — Бери его и уходи!
Гарри, всё ещё дрожа, оглянулся. Кубок Огня лежал в траве рядом с телом Седрика. Оставить его? НИ ЗА ЧТО.
— Вингардиум Левиоса! — хрипло скомандовал он, указывая палочкой на тело друга. Седрик плавно поднялся в воздух.
Волан-де-Морт, увидев это, взревел от ярости и послал в Гарри очередное убийственное заклятие, но Дамблдор ловко перехватил его, направив луч в небо.
— УМРИ, как твой отец! — завопил Тёмный Лорд, целясь в спину Гарри, который уже тянулся к Кубку.
Но Гарри обернулся. Не для защиты. Для атаки. Вся его боль, весь гнев, вся любовь к погибшему другу вырвалась наружу одним-единственным, интуитивным заклинанием, о котором он даже не думал:
— Экспеллиармус!
Красная молния ударила не в Волан-де-Морта, а в руку Питера Петтигрю, который сжимал кинжал, готовясь броситься на Гарри. Кинжал и палочка вылетели из рук Предателя. Но этого было достаточно. На долю секунды Тёмный Лорд отвлёкся.
Этой секунды хватило.
Гарри схватил ручку Кубка Огня одной рукой, а другой ухватился за парящее в воздухе тело Седрика.
— ДЕРЖИСЬ! — крикнул ему чей-то голос. Это была профессор Макгонагалл. Она ринулась к нему, отбрасывая заклинания направо и налево, прикрывая его отход.
Их глаза встретились. В её взгляде был не просто долг учителя. Была ярость волчицы, защищающей своего детёныша.
Волан-де-Морт, понимая, что добыча уходит, издал нечеловеческий cry ярости и выпустил в них сдвоенный удар — Авада Кедавра и Круциатуса.
Но было поздно.
Крючок за пупок дёрнул Гарри с невероятной силой. Мир заплясал, завертелся, превратился в калейдоскоп. Последнее, что он увидел перед тем, как провалиться в небытие, было лицо Дамблдора — спокойное и неумолимое, с палочкой, из которой бился ослепительный фонтан пламени, — и искажённое ненависти лицо Волан-де-Морта, залитое светом этого пламени.
Они не просто сбежали. Они отбили атаку. Они забрали своего. Они показали Тёмному Лорду, что он снова просчитался.
И у него появился новый, старый и самый опасный враг — Альбус Дамблдор, который больше не будет держаться в тени.