- Привет, - пробормотал Максим, стараясь не смотреть бывшей жене в глаза.
- Здравствуй, Максим, - Алина вытерла руки о фартук. На фартуке была надпись “Главная по кухне”. Подарок отца.
- Устроилась, значит? - усмехнулся Максим, - пирожки по рецептам деревенской бабки стряпаешь? А я - то думаю, куда же моя Алинка пропала?
- Как ты меня нашел? - поджав губы, спросила бывшая жена.
- Соседка подсказала. Варвара Семеновна, - кивнул куда-то в сторону Максим.
Алина закусила губу. Она совершенно не подумала, что первая сплетница Варвара Семеновна, которая часто покупает выпечку в пекарне Алины, не упустит момента рассказать об этом всем жильцами “дома интеллигентов:
- Что тебе нужно, Максим? Говори и проваливай. У меня работы невпроворот, - строго сказала Алина. Бывший муж поморщился, как от укуса. Раньше, еще до развода, Алина не позволяла себе так разговаривать.
Оказалось, “поговорить” в лексиконе бывшего мужа означало “попросить денег”. Денег, как выяснилось, требовалось немерено. История Максима была бы смешной, если бы не была так грустна.
После ухода Алины жизнь в логове Элеоноры Викторовны превратилась в фарс. Лишенная своего личного объекта для унижений, свекровь обратила весь свой нерастраченный снобизм на сына. Каждый его промах, каждое проявление “мужской слабости” (вроде разбросанных носков) теперь обсуждалось с пафосом трагедии мирового масштаба.
- Ты весь в своего отца! - кричала мать, имея в виду своего первого мужа, скромного инженера, с кем сбежала в молодости от родительского гнета и которого всю последующую жизнь презирала за эту свою слабость, - та же безынициативность, та же серость!
Максим, годами живший под каблуком, пытался протестовать. Его форма протеста была дорогой и глупой: он на последние деньги купил себе спортивную машину. Ярко-желтую. Чтобы почувствовать себя “альфой”, “хозяином жизни”, кем угодно, только не забитым мальчиком идеальной мамочки.
И вот, неделю назад, возвращаясь с очередной “тайной” встречи с замужней однокурсницей, Максим на своем желтом “символе свободы” не справился с управлением на мокрой трассе. Он въехал в хвост дорогому внедорожнику, тот, по цепной реакции, еще в несколько, а его собственный символ свободы развернуло и впечатало в ограждение.
- Итог, - мрачно подвел черту Максим, - семь пострадавших автомобилей. У меня была только “Каска”, я ее не удосужился продлить. Мамины страховщики, узнав, что за рулем была не она, развели руками. Восстанавливать свои машины люди будут через меня. Сумма… - бывший муж сглотнул, - сумма примерного ущерба восемь с половиной миллионов.
Алина присвистнула, помешивая тесто для очередного пирога:
- Впечатляюще. Ты всегда хотел выделиться. Поздравляю, преуспел.
- Аля, не надо! - Максим почти застонал, - я не знаю, что делать! У меня своих денег нет. Мама, - он горько усмехнулся, — мама сначала заявила, что не намерена платить за последствия моего инфантилизма. Она сказала, что это мой “жизненный урок”.
Алина представила эту сцену с ледяным удовольствием. Элеонора Викторовна, читающая мораль своему сыну - неудачнику среди хрусталя и бронзы. Урок, конечно, ценой в несколько миллионов.
- И что, ты пришел ко мне? - удивилась Алина, - у меня, у «деревенщины», просить пару - тройку миллионов? Максим, у меня тут мука высшего сорта - это самое дорогое, что есть в моей жизни.
- Нет! Я не за деньгами. Вернее, не совсем. Мама продает квартиру.
Алина перестала мешать. Это было ново.
- Продает? Ту самую? С фарфором и паркетом?
- Да. Говорит, что нужно покрывать мои долги, - он произнес это с такой горечью, что стало ясно: он понимает истинную причину. Не его долги были причиной. Причина была в том, что он посмел ослушаться, посмел испортить своим провалом ее идеальную биографию. И теперь она его наказывала, лишая его единственного настоящего дома, пусть и такого стерильного. Это был акт тотального презрения.
- Но этих денег не хватит! К тому же, мама говорит, что оставит себе на черный день и купит однокомнатную квартирку, в которой мне, конечно же, не будет места. Ну, а мне придется, - бывший муж смотрел в пол, - мне придется объявить себя банкротом. Или брать какие - то дикие кредиты. Аля, я не знаю как! Ты всегда была практичнее. Посоветуй что - нибудь!
В его голосе звучала настоящая паника. Паника вечного ребенка, который впервые столкнулся с реальным миром, где мама не может отменить двойку звонком директору.
Алина смотрела на него, и ей было и жалко его, и противно. Жалко того мальчика, за которого она когда - то вышла замуж. Противно - от того, что взрослый мужчина приполз к бывшей жене решать проблемы, созданные его же глупостью и маминым воспитанием.
- Мой совет, Макс, - сказала Алина мягко, выкладывая тесто в форму, - начать, наконец, взрослеть. Самому. Без мамы. Иди к хорошим юристам, оформляй банкротство, если другого выхода нет. И работай. Найди любую работу. Грузчиком, курьером. Это не стыдно. Стыдно - приползать и ныть.
Максим посмотрел на бывшую жену с немым упреком, как будто она только что предложила ему пойти грабить банки:
- Ты даже не представляешь, через что я прохожу!
- О, представляю, - улыбнулась Алина, - у меня тоже был непростой период. Помнишь? Мне говорили помалкивать и знать свое место. И я его, в итоге, нашла. Теперь твоя очередь искать свое. Без снобизма и желтых тачек, - Алина протянула ему пирожок, - возьми, на дорожку. По рецепту бабушки. Та самая, которую мама твоя называла “деревенщиной неотесанной”.
Он не взял. Развернулся и ушел, хлопнув дверью. Алина вздохнула и отдала пирожок таксе своей соседки, бутик которой был расположен рядом с мини - пекарней. Такса оценила гораздо больше.
*****
Прошел месяц. Жизнь Алины шла своим чередом. Пекарня процветала, о ней написали в городском блоге, появились очереди. Женщина наняла помощницу — веселую студентку-дизайнера, которая рисовала смешные открытки к каждому пирогу.
Однажды утром, за чашкой кофе, она листала ленту новостей. И замерла. Читая статью, Алина схватилась за сердце:
“В центре города в результате короткого замыкания сгорела элитная квартира. Владелица, известный в городе искусствовед Э.В. Зайцева, чудом успела эвакуироваться. По предварительным данным, ущерб оценивается в несколько десятков миллионов рублей. Причина — неисправная проводка.…”
Рядом был скриншот старой новости про аварию Максима. Кто-то из “доброжелателей” свел их в один пост с язвительным комментарием: “Семейство Зайцевых явно не в ладах с удачей. Или с кармой?”
Алина отложила телефон. Руки дрожали. Она не хотела им зла. Серьезно? Ну, может, чуть - чуть. Но не такого! Лишиться всего… Это было уже слишком. Бывшая попыталась дозвониться до Максима. Телефон был недоступен. Написала сообщение. Оно не доставлялось.
Вечером в дверь ее пекарни позвонили. На пороге стояла... Элеонора Викторовна. Но это была ее тень, ее бледная копия. Никакого шика, никакого макияжа. Простое помятое платье, старый платок на голове. В руках — дешёвая сумка из сетевого магазина. От былого величия не осталось и следа.
- Алина, - голос бывшей свекрови был хриплым, осипшим от слез или дыма, - мне нужно с тобой поговорить.
- Проходите, - Алина отступила, пропуская мать Максима внутрь.
Женщины сидели за маленьким столиком. Элеонора Викторовна не притрагивалась к предложенному чаю.
- Я все потеряла, - прошептала Элеонора Викторовна, глядя в пустоту, - все. Коллекцию. Мебель. Фарфор, - свекровь вздохнула, и ее плечи содрогнулись, - к тому же, оказалось, что я не продлила страховку вовремя. Я была так занята, - она махнула рукой, и это был жест полнейшего отчаяния.
- Где Максим? - спросила Алина.
- В больнице. В физическом плане с ним все в порядке, просто.. нервное истощение. Он лежит в клинике. У него истерика, он не может говорить. Еще и эти долги… Один из владельцев пострадавших автомобилей, оказался очень серьезным человеком. Я бы даже сказала - опасным, - мать Максима замолчала, и по ее щеке скатилась слеза. Первая настоящая слеза, которую Алина видела, - я обошла всех. Всех “друзей”, всех родственников. Никто не дал ни копейки. Одни насмешки. Оказывается, нас все всегда ненавидели.
Элеонора Викторовна подняла на Алину заплаканные глаза, - осталась только ты. Ты сильная. Ты всегда была сильной. Я это видела и… завидовала. Прости меня.
Алина молчала. Она наблюдала за крушением цитадели, которую эта женщина строила всю жизнь. Это было одновременно жутко и… по-человечески понятно.
- Я… - только и смогла вымолвить Алина.
- Я не знаю, что делать, - призналась Элеонора Викторовна, и в этом признании была бездна отчаяния, - денег нет. Жить негде. Максиму нужна помощь, дорогая помощь. Я готова… я готова работать, но я ничего не умею. Только читать лекции об искусстве Возрождения, а это, как выяснилось, никому не нужно.
Бывшая свекровь расплакалась по - настоящему, тихо и безнадежно.
Алина смотрела на нее, и в ее душе шла гражданская война. Триумф? Да, он был. Сладкий, холодный, долгожданный, но его вкус был горьким. Она достигла всего, чего хотела. Ее обидчики были повержены. Но теперь перед ней сидела не ужасная свекровь, а сломленная, постаревшая женщина.
- Оставайтесь, - неожиданно для себя сказала Алина, - у меня есть свободная комната.
Элеонора Викторовна вздрогнула и посмотрела на нее с немым вопросом:
- Зачем? После всего, что я…
- Потому что кормить голодного и приютить бездомного – это тоже по - деревенски, - улыбнулась Алина, - а я, как Вы помните, деревенщина. Но есть одно условие.
- Любое! - воскликнула бывшая свекровь, ухватившись за соломинку.
- Ваше место на кухне. Помалкивать и подавать на прилавок, помогать на кухне. Условия принимаете?
Элеонора Викторовна медленно кивнула, в ее глазах читалась странная смесь стыда, надежды и растерянности. Казалось бы, история закончена. Злодеи наказаны, героиня торжествует, проявив великодушие. Но…
*****
Прошла неделя. Элеонора Викторовна, научившись завязывать фартук и мыть посуду без боязни поцарапать дорогое покрытие ногтей, была тиха как мышь. Алина почти начала верить, что карма исчерпала свой лимит на их семью.
Как - то раз, когда свекровь была занята на кухне, а свой телефон оставила на полочке под прилавком, Алина услышала звук входящего сообщения. Уведомление пришло из страховой компании. Из любопытства (куда уж тут без него) Алина заглянула в телефон.
Это было уведомление о выплате. Очень крупной выплате. По полису, который, якобы, не был продлен. Сумма была более чем достаточной, чтобы покрыть большую часть долга Максима и купить небольшую, очень скромную квартиру.
Алина перечитала сообщение три раза. Потом подняла глаза и посмотрела на дверь в кухню, за которой послушно мыла тарелки сломленная, безропотная, нищая свекровь.
Сердце Алины заколотилось чаще. Внезапно все встало на свои места. Истерика Максима, его нежелание общаться, “просроченные” страховые документы, которые почему - то нашлись, и эта театральная бедность… Все это было слишком идеально, слишком по - сценарному.
И один вопрос застучал в висках, громче любого миксера: “Неужели этот пожар и все их нынешнее нищенство - всего лишь грандиозная, безумная и циничная афера с целью… с целью чего? Вернуть меня? Разжалобить? Или за чем - то гораздо более важным, что скрывается за этой маской смирения?
Самые обсуждаемые и лучшие рассказы.
«Секретики» канала.
Интересно Ваше мнение, а лучшее поощрение лайк, подписка и поддержка канала ;)
(Все слова синим цветом кликабельны)