Денис швырнул ключи на комод так резко, что они прыгнули и звякнули об пол. Марина вздрогнула, но продолжала аккуратно собирать осколки хрусталя в совок. Эта ваза стояла в родительском доме сколько она себя помнила — на самом видном месте, словно королева среди прочих безделушек.
— На квартиру же хватило денег, значит, и на новую вазу найдёте, — хмыкнул брат, глядя на осколки.
Марина медленно разогнулась, держа в руках совок с искрящимися обломками. Внутри всё кипело, но она старалась держать себя в руках. Денис развалился в папином кресле, как будто это место всегда принадлежало ему.
— Ты серьёзно? — тихо спросила она.
— А что такого? — Денис пожал плечами. — Получили наследство, живите и радуйтесь. Одну вазу разбили, другую купите.
Но дело было не в вазе. Марина это понимала, и он это понимал. Дело было в том, что произошло два часа назад в нотариальной конторе.
Утром казалось, что всё будет как всегда. Мать оставила завещание, и дети должны были просто разделить наследство по справедливости. Денис был уверен, что получит больше — он старший, у него семья, ипотека. Логично же.
Марина не спорила. Она вообще никогда не спорила с братом. В детстве он был для неё авторитетом, защитником. Когда в школе пацаны дёргали за косы, Денис разбирался с ними так, что больше не подходили.
— Мам всегда говорила, что ты золотой сын, — улыбнулась Марина, когда они шли к нотариусу.
— Ну да, — согласился Денис. — И квартиру, наверное, мне оставит. Тебе дача достанется.
Только вот мама оказалась хитрее их обоих. Завещание зачитали, и в конторе повисла тишина. Квартира в центре города доставалась Марине. Денису — дача в тридцати километрах от города и старенькая машина.
— Это какая-то ошибка, — выдавил Денис, когда нотариус закончил читать.
— Нет, документы в порядке, — спокойно ответил нотариус. — Анна Михайловна была в здравом уме, когда составляла завещание.
Марина сидела как громом поражённая. Она ожидала чего угодно, но не этого. Двухкомнатная квартира в центре стоила как минимум в три раза больше дачи.
— Мам, наверное, хотела, чтобы я была ближе к работе, — тихо сказала она.
— Да какая работа! — взорвался Денис. — Ты в библиотеке сидишь за копейки! А у меня Елена беременная, кредиты!
Нотариус неловко откашлялся:
— Возможно, стоит обсудить это дома...
Домой они ехали молча. Денис стучал пальцами по рулю, а Марина смотрела в окно. Она знала, что брат кипит. Знала, что сейчас будет.
В родительском доме пахло маминым кремом для рук и старыми книгами. Марина машинально включила чайник, как делала это тысячу раз. Денис прошёл в гостиную и сразу направился к баретто, где стояли мамины награды за работу в школе.
— Слушай, давай по-честному, — сказал он, поворачиваясь к сестре. — Ты же понимаешь, что это неправильно. Мама, наверное, не подумала.
— Или как раз подумала, — отозвалась Марина, доставая чашки.
— Что это значит?
— Может, она знала, что ты и без квартиры справишься. У тебя хорошая зарплата, Елена работает. А я...
— А ты что? — Денис подошёл ближе. — Ты библиотекарь, который живёт в прошлом веке. Может, пора найти нормальную работу?
Марина поставила чашку на блюдце громче, чем хотела. Звон получился резкий, неприятный.
— Нормальную работу... — повторила она.
— Я не это имел в виду, — поспешно сказал Денис. — Просто мама могла не учесть все обстоятельства.
— Мама учитывала, — тихо ответила Марина. — Она три месяца с адвокатом консультировалась. Звонила мне, спрашивала, как дела, хватает ли денег.
— Мне тоже звонила.
— А тебе что спрашивала?
Денис помолчал. Мама действительно звонила. Но разговоры были другие. Она интересовалась Еленой, внуками, которые должны были родиться. Спрашивала про кредит, про машину, про дачу.
— Она хотела знать, нужна ли мне помощь, — сказал он наконец.
— И что ты отвечал?
— Что справляюсь сам. Что мужик должен сам обеспечивать семью.
Марина кивнула. Она помнила эти разговоры. Денис всегда гордился своей самостоятельностью. Даже когда было тяжело, никогда не просил помощи.
— Слушай, Маринка, — Денис присел рядом на диван. — Давай не будем ссориться. Семья важнее денег.
— Конечно, — согласилась она.
— Тогда давай сделаем так. Я выкуплю у тебя квартиру. По рыночной цене. Тебе деньги — мне жильё. Всем хорошо.
Марина отпила чай. Горячий, крепкий, как любила мама. В доме было тихо, только тикали старинные часы на стене.
— У тебя есть такие деньги? — спросила она.
— Возьму кредит. Продам дачу, добавлю. Как-нибудь решу.
— А если не решишь? Если не одобрят кредит?
— Решу! — горячо сказал Денис. — Я же не лентяй какой-то. Работаю, зарабатываю.
Он говорил убедительно, но Марина видела: брат нервничает. Постукивает пальцами по колену, как в детстве, когда врал родителям.
— Мне надо подумать, — сказала она.
— Думать? — Денис вскочил. — О чём тут думать? Я предлагаю справедливое решение!
— Для кого справедливое?
— Для семьи! У меня жена беременная, нам расширяться надо. А ты одна, тебе много места не нужно.
Марина поставила чашку на стол. Именно в этот момент она случайно задела локтем мамину хрустальную вазу. Та покачнулась, упала и разбилась на тысячу осколков.
— Вот чёрт! — выругался Денис.
— Извини, — растерянно сказала Марина. — Я не хотела.
— Да ладно, — махнул рукой брат. — На квартиру же хватило денег, значит, и на новую вазу найдёте.
Эта фраза резанула по живому. Марина медленно встала на колени, стала собирать осколки. Руки дрожали.
— Что ты имеешь в виду? — спросила она, не поднимая головы.
— Да ничего особенного. Просто наследство получила приличное.
— Эта ваза стояла здесь двадцать лет, — тихо сказала Марина. — Бабушка её подарила маме на свадьбу.
— Ну и что? Антиквариат какой-то?
— Нет. Просто память.
Денис фыркнул:
— Память не в вазах хранится. А в сердце.
— Легко говорить, когда сердце требует квартиру.
Брат замер. Марина всё ещё сидела на корточках, собирая осколки. Говорила спокойно, но в голосе звучала сталь.
— Что ты сказала?
— То, что думаю. Ты пришёл сюда не семью объединять. Ты пришёл квартиру отнимать.
— Отнимать? — Денис побагровел. — Я честно предложил выкупить!
— За чужие деньги. Кредит — это не твои деньги.
— А квартира — не твои заслуги! — рявкнул он.
Марина встала, держа в руках совок с осколками. Смотрела на брата долго, изучающе.
— Не мои заслуги, — повторила она. — Интересно.
— Что интересно?
— Помнишь, как мама заболела? Кто к ней ездил каждый день?
— Ну... ты, — неуверенно сказал Денис. — Но у меня работа была, проекты.
— Проекты. А кто с врачами разговаривал? Кто лекарства покупал? Кто по ночам рядом сидел?
— Мар, не надо. Мы все переживали.
— Переживали, — кивнула Марина. — Ты переживал на работе. Елена переживала в магазинах. А я переживала в больнице.
— Это не честно, — попытался возразить Денис. — У тебя работа спокойная, можно отлучаться.
— Можно, — согласилась Марина. — Только я не отлучалась. Я брала отгулы. Неоплачиваемые. Четыре месяца.
Денис помолчал. Он помнил эти месяцы. Помнил, как звонил маме, а она жаловалась на боли, на одиночество.
— Я не знал, что у тебя отгулы без оплаты, — сказал Денис тише.
— Я не жаловалась. Зачем? Чтобы ты чувствовал себя виноватым?
— Ты могла попросить помощи. Финансовой.
— У тебя кредит, ипотека. Я не хотела напрягать.
Марина высыпала осколки в мусорное ведро. Звон получился печальный, окончательный. Как будто что-то безвозвратно закончилось.
— Мама знала, — продолжала она. — Знала, кто рядом был. Кто жизнь свою подстраивал под её болезнь.
— Я тоже приезжал, — слабо возразил Денис.
— По воскресеньям. На час. С Еленой и её жалобами на токсикоз.
— Елена беременная была!
— И мама умирала. Что важнее?
Денис открыл рот, но слова не нашлись. Марина права была. Он приезжал редко, наскоками. Считал, что сестра справится сама — она же не замужем, детей нет.
— Хорошо, — сказал Денис. — Допустим, ты больше помогала. Но это не отменяет того, что завещание несправедливо.
— Справедливо для мамы, — ответила Марина. — А её мнение важнее твоего.
— Моего мнения она не спросила!
— А моего спросила. Три раза.
Денис уставился на сестру:
— Что значит — спросила?
— Звонила, советовалась. Говорила, что хочет оставить мне квартиру. Я отказывалась.
— Отказывалась?
— Да. Говорила, что ты старший, у тебя семья. Что мне и дачи хватит.
— И что она отвечала?
— Что справедливость не в возрасте. А в поступках.
Марина прошла к окну. За стеклом качались ветви старой липы, которую посадил ещё дедушка. Мама любила сидеть под этой липой, читать книги.
— Она сказала, что ты сильный, — продолжала Марина. — Что справишься с любыми трудностями. А я слабая. Мне нужна поддержка.
— Слабая? — переспросил Денис. — Ты?
— Так мама считала. Говорила, что я всю жизнь за всеми ухаживаю, а о себе забываю.
— И что ты ответила?
— Что она права. Что я действительно не умею за себя постоять.
Денис почувствовал, как что-то переворачивается в груди. Он всегда считал сестру тихой, покорной. А теперь понял — она просто жертвенная. Всегда ставила интересы семьи выше своих.
— Мар, — начал он, но она подняла руку.
— Не говори ничего. Мама приняла решение. Она была умная женщина.
— Но...
— Денис, — впервые за вечер Марина назвала его полным именем. — Мы с тобой очень разные. Ты всегда берёшь. Я всегда отдаю. Мама это видела.
— Я не беру! Я зарабатываю!
— Да, зарабатываешь. И тратишь на себя. А я зарабатываю мало, но трачу на других.
Денис хотел возразить, но в горле застряли слова. Марина была права. Он действительно всегда думал о своих интересах в первую очередь.
— Знаешь, что мама мне в последний раз сказала? — спросила Марина.
— Что?
— Что ты хороший сын. Но эгоист. А эгоистам жизнь сама преподносит уроки.
— Эгоист? — Денис был шокирован.
— Её слова, не мои. Она говорила, что ты с детства привык получать лучшее. Лучшие игрушки, лучшую еду, больше внимания.
— Я старший сын!
— И поэтому тебе всё должны? — Марина повернулась к нему. — Денис, ты когда-нибудь делал что-то просто так? Не для выгоды?
— Да много чего!
— Например?
Денис задумался. Примеров было... мало. Очень мало.
— Я помогаю друзьям, — сказал он наконец.
— За что-то. Связи, услуги, выгодные знакомства.
— А что в этом плохого? Взаимопомощь.
— Взаимовыгода, — поправила Марина. — Это разные вещи.
— Хорошо, — сказал Денис. — Допустим, я не святой. Но и ты не ангел. Помнишь, как в школе списывала у меня контрольные?
— Помню. А помнишь, как я за тебя рефераты писала?
— Это другое.
— Это то же самое. Только я не требовала за это платы.
Денис почувствовал, как злость поднимается волной. Марина всегда умела найти правильные слова, поставить его в неловкое положение.
— Слушай, хватит! — вспылил он. — Мама умерла, завещание оглашено. Можем мы просто разойтись по-хорошему?
— Можем, — спокойно ответила Марина. — Только ты сначала скажи честно: зачем пришёл?
— Поговорить.
— Правду.
— Я сказал правду!
— Денис, — Марина посмотрела на него с грустью. — Ты пришёл забрать квартиру. Любой ценой.
— Да, пришёл! — взорвался он. — Потому что это справедливо! Потому что у меня семья! Потому что мне нужно!
— Мне нужно, — повторила Марина. — Вот оно, главное слово.
— И что с того? Все живут по потребностям!
— Не все. Некоторые живут по совести.
— Совесть не накормит детей!
— А жадность их не воспитает.
Денис остановился. Слово "жадность" ударило наотмашь. Он не считал себя жадным. Просто... практичным.
— Я не жадный, — сказал он тише. — Я ответственный. У меня обязательства.
— Обязательства, — кивнула Марина. — А у меня их нет, да? Я же библиотекарь, старая дева. Мне ничего не нужно.
— Не говори так.
— А как говорить? Ты считаешь, что твоя семья важнее моей жизни. Что твои дети важнее моего будущего.
— У тебя нет детей.
— Но есть я. Или это не считается?
Денис понял, что загнал себя в угол. Каждое слово Марины било точно в цель.
— Мар, я не хотел... — начал Денис, но она перебила:
— Не хотел обидеть? Но обидел. Не хотел показать, что я для тебя не человек? Но показал.
— Ты для меня сестра!
— Удобная сестра. Которая помогает, не просит ничего взамен и не имеет права на собственное мнение.
Денис сел обратно в кресло. Голова раскалывалась. Он пришёл сюда с простой целью — договориться о квартире. А получился разбор всей его жизни.
— Что ты хочешь от меня услышать? — устало спросил он.
— Правду. Хотя бы один раз.
— Какую правду?
— Что ты никогда не считал меня равной. Что для тебя я всегда была младшей сестрёнкой, которая должна уступать.
— Это не...
— Это так. И мама это видела. Поэтому и оставила мне квартиру.
Денис молчал. Спорить больше не хотелось. Да и не с чем было спорить.
— Хорошо, — сказал Денис наконец. — Оставь квартиру. Но не рассчитывай на мою помощь.
— Я и не рассчитывала, — ответила Марина. — Привыкла справляться сама.
— И что дальше? Будем врагами?
— Зачем? Будем просто честными.
— Честными?
— Да. Ты живёшь своей жизнью, я — своей. Без взаимных обязательств.
Денис встал, взял с пола ключи. У двери обернулся:
— Знаешь что, Мар? Может, мама была права. Может, я действительно эгоист.
— Может, — согласилась Марина. — Но это не приговор. Это можно исправить.
— Как?
— Начать думать не только о себе.
Денис кивнул и вышел. Дверь закрылась тихо, без хлопка.
Марина осталась одна в родительском доме. Убрала чашки, выключила свет. Завтра начнётся новая жизнь.
Через неделю Денис позвонил:
— Прости за тот вечер. Я был неправ.
— Знаю, — ответила Марина.
— Как дела с квартирой?
— Делаю ремонт. Переезжаю через месяц.
— Если нужна помощь...
— Спасибо. Справлюсь.
— Мар, а мы можем... ну, не враждовать?
— Можем, — помолчав, ответила она. — Но на других условиях.
— Каких?
— Честных. Без долгов и обязательств. Просто брат и сестра.
— Хорошо, — согласился Денис. — И прости за вазу. Я купил новую.
— Не надо, — сказала Марина. — Старая разбилась не случайно.
— Как это понимать?
— Вместе с ней разбились наши старые отношения. Может, так и нужно было.
Денис помолчал, потом тихо сказал:
— Может, и нужно.
Марина переехала в мамину квартиру в начале осени. Комнаты наполнились новой мебелью, новыми запахами. Но кое-что осталось неизменным — портрет мамы на стене и её любимые книги.
Денис приехал помочь с последними вещами. Работали молча, но без напряжения. Когда закончили, он сказал:
— Тебе здесь хорошо будет.
— Да, — согласилась Марина. — Мама правильно решила.
— Правильно, — кивнул Денис. — Я понял это, когда Елена родила. Смотрю на дочку и думаю: какой я хочу её видеть? Берущей или дающей?
— И какой хочешь?
— Справедливой. Чтобы умела и брать, и отдавать.
— Тогда покажи ей пример.
— Попробую, — пообещал Денис.
У порога он обернулся:
— Мар, а ты не жалеешь, что мы поссорились?
— Мы не поссорились. Мы наконец поговорили честно.
— Больно было.
— Больно. Но нужно.
Денис кивнул и ушёл. Марина закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Впервые за много лет она чувствовала себя дома.