Подозрения
— Лена, а Машка на кого похожа? — спросил муж Андрей, рассматривая спящую двухлетнюю дочь.
— Что за вопрос? На нас обоих.
— Не знаю... У неё глаза какие-то не наши.
— Андрюш, ты о чём? Дети не всегда копируют родителей один в один.
— Да ладно, забудь. Просто думаю вслух.
Но я заметила странность в его поведении. Последние месяцы он стал слишком внимательно изучать детей, сравнивать черты лица, задавать непонятные вопросы.
— Милый, у тебя всё в порядке? Какие-то странные мысли в голову лезут.
— Всё нормально. Просто отцовский инстинкт проснулся.
— Отцовский инстинкт? После семнадцати лет брака?
— А что, нельзя? Захотел разобраться, на кого дети похожи.
Разговор показался мне нелепым, но я не стала настаивать.
Тайные походы
Через неделю обнаружила в карманах мужа странную квитанцию.
— Андрей, что это? — показала бумажку.
Он быстро выхватил её из рук:
— Ничего особенного. Медицинская справка.
— Какая справка? Ты же не болеешь.
— Профилактика. Решил здоровье проверить.
— А зачем скрывать тогда?
— Не скрываю. Просто не хочу тебя расстраивать зря, если что-то найдут.
Объяснение было разумным, но что-то меня насторожило.
Странное поведение
Андрей стал избегать близости со мной. Приходил поздно, рано уходил, отговаривался усталостью.
— Что происходит между нами?
— Ничего не происходит. Работы много, устаю.
— Мы же семья, должны поддерживать друг друга!
— Поддерживаем. Но у каждого есть личные проблемы.
— Какие личные проблемы? Мы семнадцать лет всё решаем вместе!
— Лена, не цепляйся к каждому слову. Просто дай мне побыть одному.
Дети тоже заметили изменения:
— Мам, а почему папа на нас странно смотрит? — спросил четырнадцатилетний Максим.
— В каком смысле странно?
— Будто изучает. Приглядывается к лицу, к рукам. Вчера полчаса мочку уха рассматривал.
— Может, что-то интересное заметил.
— Да нет, мам. Он как будто проверяет что-то.
Одиннадцатилетняя Света добавила:
— А меня вчера спросил, не помню ли я дядю Володю.
— Какого дядю Володю?
— Понятия не имею! Я сказала, что никакого Володи не знаю. А папа такой довольный стал.
Беспокойство росло.
Обнаружение правды
Решила проследить за мужем. В субботу он сказал, что едет к другу на дачу. Но я видела, как он направился в сторону медицинского центра.
Позвонила туда под видом жены, которая забыла, когда мужу приходить за результатами.
— Результаты ДНК-теста на отцовство готовы, — ответила администратор. — Можете забирать.
У меня подкосились ноги.
Вечером устроила мужу допрос:
— Андрей, ты проверял ДНК детей?
Он побледнел:
— Откуда знаешь?
— Неважно откуда! Ты действительно сомневался в их отцовстве?
— Сомневался.
— В чём, чёрт возьми, могли быть сомнения?
— В том, что они не мои.
— КАКОГО ХРЕНА?! Ты с ума сошёл?
— Не кричи. Давай спокойно поговорим.
— Спокойно? Ты тайно проверяешь ДНК наших детей, а я должна быть спокойной?
Объяснения
— Лена, последние годы я начал замечать...
— Что именно замечать?
— Что дети на меня совсем не похожи.
— И что с того? Они могут быть похожи на меня или на бабушек-дедушек!
— Могут. Но ещё меня настораживало твоё поведение.
— Моё поведение? Какое поведение?
— Ты стала скрытной. Телефон прячешь, переписки удаляешь.
— Я ничего не прячу! У меня нет никаких переписок!
— Есть. С работы часто задерживаешься, говоришь — совещания.
— Потому что действительно совещания! Андрей, ты параноик!
— Может быть. Но я решил проверить.
— И что показали результаты?
Муж помолчал:
— Максим мой. Света моя. Маша... не моя.
Мир рухнул.
Шок
— Что ты сказал?
— Машка не моя дочь.
— Ты врёшь!
— Не вру. Вероятность отцовства 0,1%.
— Этого не может быть!
— Может. И теперь я хочу знать правду.
Я села на диван, чувствуя головокружение:
— Андрюша, но я тебе не изменяла!
— Тогда объясни результат анализа.
— Не могу объяснить! Может, ошибка лаборатории?
— Перепроверял в другой лаборатории. Тот же результат.
— Значит, ошибка в обеих!
— Лена, не строй из себя дурочку. Ты знаешь, что произошло.
— НЕ ЗНАЮ! Клянусь, не знаю!
Поиск истины
Три дня мы не разговаривали. Андрей спал в гостиной, я металась между отчаянием и яростью.
— Мам, почему вы с папой ругаетесь? — спросил Максим.
— Не ругаемся. Просто... выясняем отношения.
— Из-за чего?
— Из-за глупостей. Всё наладится.
— А почему папа на Машку больше не смотрит?
— В каком смысле не смотрит?
— Раньше с ней играл, на руки брал. А теперь как будто её не замечает.
Сердце сжалось. Неужели Андрей уже отдалился от малышки?
Вечером попробовала ещё раз поговорить с мужем:
— Давай разберёмся по-взрослому.
— Давай.
— Когда именно ты думаешь, я тебе изменила?
— Три года назад. Когда Машка зачалась.
— Но мы тогда жили нормальной семейной жизнью!
— Жили. Но ты часто задерживалась на работе.
— По делам задерживалась!
— По каким делам? Опиши конкретно.
Я попыталась вспомнить:
— Сдавали годовой отчёт. Работали допоздна всем отделом.
— Всем отделом?
— Да! Спроси у коллег!
— С кем именно работала?
— С Ольгой, с Мариной, с... с Володей из соседнего отдела.
— АГА! — глаза мужа вспыхнули. — Володя!
— Что "ага"?
— Света помнит дядю Володю! Значит, он у нас дома бывал!
— Конечно бывал! Мы иногда собирались у кого-то доделывать документы!
— И он приходил к нам?
— Пару раз приходил. Андрей, при тебе же!
— При мне он не приходил.
— Приходил! Ты просто не обратил внимания или забыл!
Роковая ошибка
— Лена, я помню всех, кто бывал в нашем доме.
— Не помнишь! Три года прошло!
— Помню каждого мужчину, который переступал наш порог.
— Тогда у тебя склероз!
— У меня не склероз, а у тебя роман с Володей!
— НИКАКОГО РОМАНА НЕ БЫЛО!
— Тогда откуда ребёнок?
— НЕ ЗНАЮ ОТКУДА!
Мы кричали уже в голос. Дети выглядывали из комнат с испуганными лицами.
— Мама, папа, что происходит? — прошептала Света.
— Ничего, солнышко. Ложитесь спать.
— Но вы же кричите...
— Просто обсуждаем рабочие вопросы. Идите спать, завтра в школу.
Дети неохотно разошлись по комнатам.
Крах семьи
— Андрей, умоляю, давай сделаем ещё один тест!
— Зачем? Я делал уже три раза.
— В других лабораториях! Может, везде бракованное оборудование!
— Лена, хватит! Факт есть факт.
— Какой факт? Что я шлюха? Спасибо за доверие!
— А какие ещё варианты? Непорочное зачатие?
— Не знаю! Но я точно знаю — я тебе не изменяла!
— Тогда объясни мне, как это возможно биологически.
— Не могу объяснить! Но это не значит, что я врала!
Андрей встал и направился к шкафу:
— Я собираю вещи.
— Куда ты?
— К матери. Пока не разберусь с ситуацией, жить здесь не могу.
— А как же дети? Ты просто бросишь их?
— Максима и Свету заберу к себе по выходным. А Машка... пусть остаётся с тобой.
— Ты отрекаешься от дочери?
— От чужой дочери.
— ОНА НЕ ЧУЖАЯ! ТЫ ЕЁ ВОСПИТЫВАЛ ДВА ГОДА!
— Пока не знал правды.
Отъезд отца
Утром Андрей собрал чемодан. Дети стояли в коридоре с заплаканными глазами:
— Пап, ты действительно уходишь? — спросил Максим.
— На время, сын.
— Из-за чего? Что случилось?
— У нас с мамой сложности. Нужно время разобраться.
— А мы при чём?
— Вы ни при чём. Максим, ты мужчина, присмотри за сестрами.
— За какими сестрами? За обеими?
Андрей помолчал:
— За Светой. Машка... мамина ответственность.
— Почему вдруг только мамина?
— Потому что так получилось.
Света заплакала:
— Папочка, не уходи! Мы будем хорошие!
— Дело не в вас, принцесса.
— Тогда в чём дело?
— Когда подрастёте, поймёте.
Маша протянула к отцу ручки:
— Папа! Папа!
Андрей отвернулся:
— Лена, забери её.
— Как ты можешь? Она же тебя любит!
— А должна была любить биологического отца.
— Какого отца? Ты у неё единственный отец!
— Не я.
Он взял чемодан и вышел, не оборачиваясь.
Разговор с детьми
Вечером Максим подошёл ко мне:
— Мам, скажи честно — вы разводитесь?
— Не знаю, Максим.
— Из-за чего весь сыр-бор?
— Из-за глупых подозрений папы.
— Каких подозрений?
— Он думает... что Маша не его дочь.
— ЧТО?! Но это же бред!
— Для меня тоже бред. Но он сделал ДНК-тест.
— И что показал?
— Что отцовства нет.
Максим сел рядом:
— Мам, а может... может случилась путаница в роддоме?
Я вздрогнула:
— Какая путаница?
— Ну детей же иногда путают! Подменяют случайно!
— Максим, ты гений!
— Серьёзно думаешь?
— А почему нет? В роддоме было много детей, суета, усталый персонал...
— Значит, где-то живёт другая семья с твоей биологической дочерью?
— Возможно!
— А здесь растёт чужой ребёнок?
— Которого я люблю как родного!
— Мам, нужно проверить эту версию!
Поиск истины
На следующий день поехала в роддом:
— Я рожала здесь три года назад. Можно посмотреть документы?
— А зачем вам? — спросила заведующая.
— Подозреваю, что могла произойти путаница с детьми.
— Путаница? Этого не может быть!
— Может! У моей дочери отрицательный ДНК-тест с отцом!
— Но мы очень внимательно следим...
— Ошибки случаются везде! Дайте списки детей, родившихся в мою дату!
— Это конфиденциальная информация.
— Тогда скажите — были ли жалобы от других родителей на путаницу?
Заведующая замялась:
— Были... несколько случаев.
— КАКИХ СЛУЧАЕВ?
— Родители замечали, что дети на них не похожи...
— И что вы делали?
— Списывали на генетические особенности.
— А если проводили ДНК-тесты?
— То... находили несоответствия.
— СКОЛЬКО ДЕТЕЙ ВЫ ПЕРЕПУТАЛИ?
— Мы никого не путали! Это невозможно доказать!
— Дайте мне список семей, обращавшихся с подобными вопросами!
— Не имею права.
— Тогда я обращусь в суд!
Судебное разбирательство
Через два месяца начался судебный процесс. Нашли ещё пять семей с аналогичными проблемами.
— Ваша честь, — говорил мой адвокат, — налицо системные нарушения в роддоме. Детей путали регулярно.
— Это голословные обвинения! — возражали представители роддома.
— Тогда объясните шесть случаев несовпадения ДНК-тестов!
— Супружеские измены объясняют.
— ВСЕ ШЕСТЬ ЖЕНЩИН ИЗМЕНИЛИ МУЖЬЯМ? Какова вероятность?
Судья назначил комплексное расследование.
Встреча с настоящими родителями
Через полгода следствие установило: в роддоме действительно путали детей. Нашлась семья Коровиных, у которых росла моя биологическая дочка Алёнка.
— Мы тоже делали ДНК-тест, — рассказывала Татьяна Коровина. — Наша Алёна оказалась не нашей.
— И что вы чувствуете?
— Растерянность. Три года любили чужого ребёнка.
— А я три года любила вашего!
— Получается, нужно меняться детьми?
— НЕТ! — я крепче прижала к себе Машу. — Она моя дочка!
— Но биологически...
— Биология — не главное! Любовь главное!
— Но ведь где-то растёт ваша кровная дочь!
— Которую я не рожала, не кормила, не воспитывала!
— А мы не рожали, не кормили и не воспитывали вашу...
Ситуация зашла в тупик.
Возвращение мужа
Андрей вернулся домой после получения результатов экспертизы:
— Лена, прости меня.
— За что именно?
— За то, что не поверил тебе.
— Ты разрушил семью из-за своих параноидальных подозрений!
— Знаю. И буду всю жизнь это помнить.
— А Машу вспомнишь? Как ты её отверг?
— Она моя дочка. Биологическая или нет — неважно.
— Теперь неважно? А месяц назад было важно!
— Месяц назад я был дураком.
— Дураком и подозрительным мужем!
— Согласен. Только дай мне шанс исправиться.
Маша увидела отца и потянулась к нему:
— Папа! Папа!
Андрей взял её на руки и заплакал:
— Прости меня, малышка. Прости, что бросил тебя.
— Папа дом! — радостно лепетала девочка.
— Да, папа дома. И больше никогда не уйдёт.
Решение о детях
— А что будем делать с биологической дочерью? — спросила я.
— Какой биологической? Вон она у меня на руках.
— Андрей, я серьёзно. У Коровиных растёт моя кровная дочка.
— И что с того?
— Может, стоит забрать её?
— Зачем? Она там счастлива.
— Но она моя кровь!
— А Машка? Она что — не твоя кровь?
— Конечно, моя! Но биологически...
— К чёрту биологию! Родители — это те, кто растит и любит!
— Но справедливо ли оставлять детей в чужих семьях?
— Справедливо оставлять их там, где их любят.
Встреча двух семей
Мы договорились встретиться с Коровиными и вместе решить судьбу детей. Встреча состоялась в кафе.
— Давайте посмотрим правде в глаза, — начал Игорь Коровин. — Наша Алёнка очень привязана к нам.
— И наша Маша к нам привязана, — ответил Андрей.
— Может, стоит познакомить девочек? — предложила Татьяна. — Пусть общаются как сестрички.
— Хорошая идея, — согласилась я. — Но без давления на детей.
— Конечно. Мы же не варвары.
Привезли обеих девочек. Они с любопытством рассматривали друг друга.
— Мама, а кто эта тётя? — спросила Алёнка, указывая на меня.
— Это... наша знакомая, — ответила Татьяна.
— А почему она плачет?
Я действительно плакала, глядя на свою биологическую дочь. Но чувствовала себя совершенно чужой для неё.
— Просто у тёти настроение грустное.
Маша между тем крепко держалась за Андрея и на Коровиных косилась с подозрением.
Болезненное открытие
— Знаете что, — сказала я через полчаса. — Я поняла одну важную вещь.
— Какую?
— Алёнка мне совершенно чужая. И я ей чужая.
— Но вы же мать и дочь по крови!
— Кровное родство без эмоциональной связи — пустая формальность.
— Может, связь появится со временем?
— А зачем? У неё есть любящие родители. Зачем травмировать ребёнка?
Татьяна облегчённо вздохнула:
— Мы думали так же. Но боялись показаться эгоистами.
— Мы все эгоисты. Каждый хочет оставить ребёнка, к которому привязался.
— И правильно хотим!
Игорь добавил:
— А пусть девочки дружат. Как обычные подружки.
— Без рассказов о том, кто кому биологическая мать?
— Конечно без рассказов! Зачем детям эта путаница?
— Тогда договорились.
Судебное решение
Суд признал вину роддома и обязал выплатить компенсации всем пострадавшим семьям.
— Что будете делать с деньгами? — спросил журналист после заседания.
— Откроем счета для девочек в банке, — ответил Андрей. — Пусть будет у них стартовый капитал на образование.
— А требования о возврате биологических детей снимаете?
— Снимаем. Дети должны оставаться там, где их любят и где они счастливы.
— Это мудрое решение.
— Это единственное правильное решение.
Восстановление семьи
Дома нам предстояло восстанавливать отношения с детьми:
— Максим, Света, садитесь. Поговорим серьёзно, — сказал вернувшийся Андрей.
— О чём? — настороженно спросил сын.
— О том, что произошло в нашей семье.
— Ты сомневался, что мы твои дети?
— Не вы. Я сомневался в Машеньке.
— И оказался неправ?
— Оказался неправ в главном. Неважно, биологический ты отец или нет. Важно, что ты любишь ребёнка и воспитываешь его.
Света спросила:
— Папа, а почему ты в нас не сомневался?
— Потому что вы на меня похожи внешне.
— А если бы не были похожи?
Андрей задумался:
— Честно? Наверное, тоже сомневался бы.
— Какой ужас! — ахнула девочка.
— Да, ужас. Я понял, что стал параноиком.
— Почему стал?
— Потому что начал больше слушать подозрения, чем сердце.
Работа над ошибками
— Лена, как мне вернуть доверие детей? — спросил муж.
— Просто люби их. Без оглядки на ДНК-тесты.
— А твоё доверие как вернуть?
— Моё сложнее. Ты назвал меня шлюхой.
— Не называл!
— Намекал. Это одно и то же.
— Прости. Я был сам не свой.
— Знаешь, что меня больше всего ранило?
— Что именно?
— То, что за семнадцать лет брака ты мне так и не научился доверять.
— Научился! Но когда увидел результат теста...
— Должен был прийти ко мне и спросить напрямую.
— Спрашивал же!
— Спрашивал с обвинением. А нужно было спросить с желанием понять.
— Понимаю разницу. Буду учиться.
Новые правила семьи
— Давайте договоримся, — предложила я на семейном совете. — Больше никаких тайных проверок в нашей семье.
— Согласны, — хором ответили дети.
— Любые подозрения обсуждаем открыто.
— А если подозрения болезненные? — спросил Андрей.
— Особенно болезненные. Секреты разрушают семьи.
— Хорошо. А ещё какие правила?
Максим поднял руку:
— Можно я предложу?
— Конечно.
— Давайте каждые полгода будем семейные фотографии делать.
— Зачем?
— Чтобы видеть, как мы меняемся вместе. И чтобы папа не забывал, что мы все похожи друг на друга по-своему.
Андрей засмеялся:
— Отличная идея! Принимается.
Дружба девочек
Маша и Алёнка действительно подружились. Раз в неделю мы встречались семьями в парке.
— Мам, а почему Алёнка так на меня похожа? — спросила однажды Маша.
— Просто совпадение, солнышко.
— А почему мы с ней одинаково рисуем?
— У вас похожие способности.
— А почему у неё родинка на плече такая же, как у меня?
Я переглянулась с Андреем. Рано или поздно придётся рассказать правду.
— Маша, когда станешь взрослой, расскажем тебе одну интересную историю.
— Какую историю?
— Про то, как иногда судьба играет с людьми в прятки.
— Не понимаю.
— Поймёшь. Потом поймёшь.
Эпилог: Через пять лет
Маше исполнилось семь лет. Алёнке тоже семь. Они лучшие подруги и очень похожи.
— Мам, пап, — сказала Маша за семейным ужином, — я кое-что поняла.
— Что поняла? — насторожились мы.
— Алёнка — моя родная сестра. Но не по родителям.
— С чего такие выводы?
— Мы слишком похожи, чтобы быть просто подружками. И у нас день рождения в одну дату. И рожали нас в одном роддоме.
Андрей и я переглянулись.
— И что ты об этом думаешь? — осторожно спросила я.
— Думаю, что всё правильно получилось.
— Почему правильно?
— Потому что у каждой из нас есть мама и папа, которые нас очень любят. А ещё у нас есть друг друга.
— И тебя это не расстраивает?
— Нет. Главное же не то, кто тебя родил. Главное — кто тебя растит с любовью.
Я обняла дочь:
— Машенька, ты такая умная!
— Это папа меня научил. Он сказал, что семья — это не кровь, а любовь.
Андрей улыбнулся:
— Правильно сказал?
— Правильно, пап. Ты самый лучший папа на свете.
— А ты самая лучшая дочка.
— Биологическая или нет?
— Самая родная. И точка.
Финал
Сегодня у нас крепкая семья. Андрей больше никогда не проверял ДНК и не мучился подозрениями.
— Знаешь, чему меня научила эта история? — сказал он недавно.
— Чему?
— Тому, что доверие дороже любых анализов.
— И что настоящее родительство — это ежедневный выбор любить ребёнка.
— Именно. А гены... гены просто помогают появиться на свет. Всё остальное делает сердце.
Маша и Алёнка до сих пор дружат. Две девочки, которых перепутали в роддоме, но которые нашли друг друга и счастье в своих семьях.
А мы с Андреем поняли главное: семья держится не на анализах ДНК, а на любви, доверии и готовности каждый день выбирать друг друга заново.
КОНЕЦ