— Ты не имеешь права на этот дом, — сказал дядя Володя, стоя в прихожей с документами в руках.
Я почувствовала, как холодный пол под босыми ногами словно провалился. Запах старых обоев и кофе из кухни вдруг показался чужим. За окном шумел дождь, а я стояла в доме, за который платила последние семь лет, и слушала, как родственник объясняет мне, что я здесь никто.
— Дом записан на бабушку, а после её смерти переходит ко мне как старшему в роду, — продолжал он, не глядя в глаза.
Мои руки дрожали, когда я сжимала в ладонях квитанции об оплате коммунальных услуг. Сто восемьдесят тысяч рублей в год. Семь лет подряд.
***
Сижу сейчас на кухне в три утра, пью уже третью чашку чая и не могу заснуть. За окном тишина, только соседская кошка иногда мяукает под подъездом. В руках телефон — хочется кому-то написать, рассказать, что происходит, но кому? Подруги спят, да и как объяснить эту ситуацию?
Вся эта история началась семь лет назад, когда бабушка Катя стала совсем плохо себя чувствовать. Она жила одна в двухкомнатной квартире в старом доме на окраине города, и мы все понимали — долго так продолжаться не может. Но кто мог предположить, что забота обернется таким кошмаром?
Запах её духов «Красная Москва» до сих пор стоит в коридоре. Скрип половиц под ногами напоминает о том, как она медленно ходила по квартире, опираясь на палочку. Тёплые батареи зимой, прохлада летом — этот дом стал моим домом. Но оказывается, юридически я в нём никто.
Знаете, что самое больное? Не деньги даже, хотя сто восемьдесят тысяч в год — это немало для моей зарплаты в МФЦ. А то, что семь лет я думала — делаю правильное дело, помогаю родному человеку, забочусь о семейном гнезде. А меня просто использовали.
***
Родилась я в обычной семье — мама работала воспитателем в детском саду, папа — слесарем на заводе. Жили в однушке в панельном доме, где зимой вечно были проблемы с отоплением, а летом нечем было дышать. Бабушка Катя казалась нам почти богачкой — у неё была двушка в кирпичном доме с высокими потолками и балконом.
Помню, как в детстве приезжала к ней на выходные. Она пекла оладьи, от которых пахло ванилью и корицей, рассказывала сказки перед сном. Её руки всегда пахли кремом «Детский», а в шкафу лежали конфеты «Мишка на Севере», которые она прятала от других внуков.
Дядя Володя всегда был особенным в нашей семье. Старший сын, любимчик. Он уехал в Москву сразу после института, женился там на какой-то Людмиле из обеспеченной семьи. Приезжал к бабушке раз в год на пару дней, привозил дорогие подарки и рассказывал про свою успешную жизнь.
А мы — я, мама, младший дядя Серёжа — оставались здесь. Ездили к бабушке каждые выходные, помогали по хозяйству, возили в поликлинику. Когда у неё сломался холодильник, мы скидывались на новый. Когда нужно было менять трубы — тоже наша забота.
Бабушка часто говорила: «Володя занят, у него там дела важные. А вы рядом, вам легче». И мы понимали. Принимали это как должное. Даже когда она стала совсем слабой и уже не могла сама оплачивать коммунальные услуги, никто не задавался вопросом — а где же старший и любимый сын?
Помню тот день в феврале, когда бабушка позвонила мне на работу. Голос дрожал от волнения: «Катенька, милая, тут такие суммы в квитанциях! Я не понимаю, как такое может быть». Счета за отопление действительно были космическими — управляющая компания подняла тарифы, плюс перерасчёт за прошлые месяцы.
Тогда я впервые сказала: «Бабуль, не переживай. Я помогу». И не подумала, что это надолго.
***
Первые месяцы казалось — это временно. Бабушка поправится, разберётся с пенсией, начнёт снова сама все оплачивать. Я просто помогаю родному человеку в трудную минуту. Каждый месяц ездила в Сбербанк, стояла в очереди, платила за свет, газ, воду, отопление, вывоз мусора. Всего набегало от двенадцати до двадцати тысяч в месяц.
Мой муж Андрей сначала относился с пониманием: «Правильно делаешь, старшее поколение надо уважать». Но когда это затянулось на полгода, начал высказывать недовольство. Мы сами снимали однушку, копили на первоначальный взнос по ипотеке, а тут такие расходы.
— Может, дядя Володя поможет? — спрашивал Андрей, когда я снова говорила, что денег на отпуск в этом году не будет.
— Он далеко, у него свои проблемы, — отвечала я, повторяя бабушкины слова.
Но внутри уже зрело раздражение. Почему именно я? Почему дядя Серёжа, который живёт в соседнем районе, не предлагает помочь? Почему Володя из Москвы присылает только поздравления в Одноклассниках?
Зимой бабушка упала дома и сломала руку. Пришлось нанимать сиделку, покупать лекарства, возить по врачам. Я брала отгулы на работе, тратила выходные в больничных коридорах, которые пахли хлоркой и человеческим горем. А вечером ещё нужно было заехать к ней, проверить, всё ли нормально.
Андрей всё чаще приходил домой мрачный: «Опять к бабушке? А когда мы с тобой последний раз в кино ходили? Когда нормально поговорили?»
И тогда я поняла — надо както официально решать этот вопрос. Ведь не могу же я до бесконечности тянуть эту лямку одна? Семья разваливается, деньги уходят, а толку никакого. Может быть, пора поговорить с родственниками серьёзно?
Но знаете, что самое странное? Каждый раз, когда я приходила к бабушке с квитанциями об оплате, она говорила: «Катенька, ты у меня самая лучшая. Этот дом будет твоим». И гладила меня по голове, как в детстве.
***
На третий год этой истории я уже не воспринимала платежи как временную помощь. Это стало частью моей жизни, как чистка зубов по утрам или покупки в Пятёрочке. Каждое пятнадцатое число — поход в банк с пачкой квитанций. Бабушка к тому времени совсем ослабела, почти не вставала с кровати, и все бытовые вопросы легли на меня.
Я покупала ей продукты, лекарства, заказывала через Озон всё необходимое. Меняла постельное бельё, убиралась, следила за тем, чтобы батареи не текли, а плита не газила. Дом стал как второй дом — я знала, где лежат запасные ключи, какой кран надо подкручивать, чтобы не капало, как включается старый телевизор.
Соседи уже считали меня хозяйкой. Когда что-то случалось — прорвало трубу у соседей сверху или отключили свет во всём подъезде — звонили мне. «Катерина Сергеевна, у вашей бабушки тоже нет света?» Я бегала по ЖЭКу, решала проблемы, общалась с управляющей компанией.
Андрей к тому времени уже открыто возмущался: «Сколько можно? Мы так никогда свою квартиру не купим! А детей когда заводить будем? В съёмной однушке?»
А я не знала, что ответить. Бросить бабушку? Не могла. Заставить родственников помогать? Как? Дядя Серёжа работал охранником, получал копейки, сам едва сводил концы с концами. А Володя… Володя жил в другом мире.
Помню, как однажды он приехал в гости. Припарковал новую «Тойоту» во дворе, поднялся к бабушке с букетом роз и коробкой конфет «Ferrero Rocher». Сидел часа два, рассказывал про работу в какой-то IT-компании, про то, как они с женой купили дачу в Подмосковье.
— А как дела с коммунальными платежами? — осторожно спросила я.
— Какие проблемы? — удивился он. — Катя же всё оплачивает.
— Катя — это я, — сказала я. — Я плачу уже три года.
Он посмотрел на меня так, словно я сказала что-то странное: «Ну да, ты рядом живёшь, тебе удобнее».
Вот тогда я впервые по-настоящему разозлилась. Удобнее? Мне удобнее тратить по сто восемьдесят тысяч в год из своего кармана? Удобнее каждые выходные тратить на бабушкины дела вместо семьи?
После его отъезда бабушка долго рассказывала, какой у неё замечательный внук: «Такой успешный, такой заботливый. Специально из Москвы приехал». А я стояла на кухне, мыла его чашки, и думала: «Заботливый? Он даже не спросил, сколько я трачу на содержание этого дома».
Но самое ужасное началось потом. Бабушка стала забывать. То скажет, что внуков у неё вообще нет, то вдруг не узнаёт меня. Врачи объяснили — старческая деменция, такое случается. И тогда я поняла: всё, что она говорила про дом, про наследство — может быть, это просто слова больного человека?
Ночами я лежала и считала: сколько уже потратила? Двести? Триста тысяч? А если она завещание не написала? Если вообще ничего не оформила официально? Что тогда будет со всеми этими деньгами, с моими нервами, с моим браком?
А утром снова вставала, ехала к ней, кормила, убиралась, платила счета. Потому что бросить было нельзя. Потому что она же родная. Потому что кто ещё о ней позаботится?
***
В прошлом месяце бабушка умерла. Тихо, во сне, как и хотела. Я нашла её утром, когда приехала с продуктами. Лежала на своей кровати, укрытая тёплым пледом, который я ей купила на прошлой неделе. На тумбочке стояла недопитая чашка чая с её любимыми печеньками «Юбилейное».
Похороны, поминки, оформление документов — всё это было как в тумане. Дядя Володя приехал с женой, плакал над гробом, говорил красивые слова о том, какая была замечательная бабушка. Соседи подходили ко мне: «Катенька, как ты её любила! Как заботилась!»
А потом, через неделю после похорон, он пришёл в квартиру с документами.
— Нам нужно решить вопрос с наследством, — сказал он, садясь за тот же стол, где мы пили чай во время его редких визитов.
Я приготовила кофе, поставила печенье — автоматически, по привычке. Руки дрожали, сердце колотилось, но я старалась держаться спокойно.
— Понимаешь, квартира по документам записана на бабушку, а завещания она не оставила. По закону наследуют дети, то есть наш папа и дядя Серёжа. Но папы уже нет, значит, его доля переходит ко мне как старшему сыну.
Я слушала и не верила своим ушам. Вот так просто? Семь лет моих денег, моих нервов, моего времени — и всё это просто вычёркивается?
— Володя, а как же то, что я платила все эти годы за коммунальные услуги? — тихо спросила я.
— Ну, ты же делала это добровольно. Никто тебя не заставлял.
В ушах зазвенело. Добровольно? Когда бабушка плакала над огромными счетами? Когда просила помочь? Когда обещала, что дом будет моим?
— Володя, это больше миллиона рублей за все годы!
— Катя, пойми правильно. Я не виноват, что бабушка не оформила завещание. По закону квартира моя. А то, что ты тратила деньги — это твоё решение.
***
После этого разговора я села в маршрутку и поехала домой. За окном мелькали знакомые дома, остановки, люди. Всё было как обычно, но я чувствовала себя так, словно меня вывернули наизнанку.
Дома Андрей сразу всё понял по моему лицу. Обнял, налил чай, сел рядом на диван. Я рассказала ему всё — про документы, про закон, про дядины слова. Говорила и плакала, а он гладил мне волосы и молчал.
— Знаешь что, — сказал он наконец. — Может, это и к лучшему. Ты отдала своё, помогла родному человеку. Теперь можешь жить спокойно, без этой нагрузки.
И понимаете, он был прав. Впервые за семь лет я легла спать, не думая о том, что завтра нужно ехать к бабушке. Не переживая, хватит ли денег на коммунальные платежи. Не планируя, когда съездить в Магнит за её продуктами.
На следующий день я пошла в банк и открыла накопительный счёт. Те деньги, которые раньше уходили на бабушкину квартиру, теперь буду откладывать на нашу собственную. Может быть, через пару лет мы всё-таки сможем взять ипотеку.
Володя, кстати, предложил мне выкупить у него несколько вещей из квартиры — бабушкин сервиз, швейную машинку, книги. «По символической цене», как он выразился. Я отказалась. Мне ничего не нужно из той квартиры. Я и так взяла оттуда всё, что могла — семь лет заботы о близком человеке.
Знаете, что самое странное? Я не жалею о потраченных деньгах. Да, обидно, что так получилось с наследством. Да, горько, что родственники оказались такими. Но бабушка последние годы жила в тепле, сытая, с оплаченными счетами. И это моя заслуга.
Сейчас хожу мимо того дома иногда, когда еду по делам в тот район. Новые жильцы уже въехали — видно свет в окнах, на балконе сушится бельё. Жизнь продолжается. А я иду дальше, к своей новой жизни, где я не должна никому ничего, кроме самой себя.
***
Сидя сейчас за компьютером и дописывая эту историю, понимаю: главное, что я вынесла из всего этого — нельзя жить в ожидании благодарности. Нельзя помогать, рассчитывая на награду. Если делаешь что-то для близких, делай от сердца, не требуя ничего взамен.
Но есть и другая сторона медали — нужно защищать свои интересы. Нужно оформлять документы, ставить точки над i, не полагаться на устные обещания. Даже если речь идёт о самых родных людях.
Конечно, я могла бы подать в суд, попытаться через юристов доказать свои права на компенсацию трат. Но знаете что? Не хочу. Не хочу годами судиться с родственниками, собирать справки, доказывать очевидное. Моё спокойствие дороже любых денег.
А у вас была похожая ситуация, когда помощь близким оборачивалась против вас? Считаете ли вы правильным требовать документального оформления семейных договорённостей? Что бы вы посоветовали тем, кто сейчас находится в похожей ситуации?
Поделитесь в комментариях своими историями — уверена, многие сталкивались с подобным. Давайте поддержим друг друга и вместе разберёмся, как не дать себя использовать, оставаясь при этом человечными.