В чём заключается совершенствование писателя? Очевидный ответ: опыт и повышение уровня мастерства. Писатели ходят на курсы, читают пособия. Что дают курсы и пособия? Набор приемов, технологию создания историй, секреты управления вниманием. За последние лет десять это стало нашим коллективным восприятием развития писателя.
Сегодня он умеет рассказывать историю линейно, завтра ‒ с нырками во флешбеки, послезавтра он научился превращать кульминацию в твист, а еще позже разобрался, как работать с подтекстом и т.п. Конечно, это часть совершенствования писателя, здесь соединяются вместе изучение механизмов текста, практика и талант.
Если бы все так легко происходило (обучение и труд), у нас бы уже было множество ярких писателей, поражающих оригинальностью восприятия, глубиной мысли, умением тревожить душу. Почему же этого не случается?
Я преподаю в группах и работаю с авторами лично, и мне прекрасно видно, насколько сложно бывает совершить шажок к освоению приема или пониманию механизма текста, как сложно выйти из придуманной истории, чтобы намеренно применить тот или иной изученный прием в рассказывании. То, как придумалось в голове, и то, как можно было бы это воплотить в тексте, ‒ порой очень разные вещи.
И здесь очень важно понимать, что нет никакого приема, не связанного с конкретной задачей автора. Дело всегда в задумке автора, в том, что он хочет донести до читателя. Использовать, к примеру, твист без понимания, на чем автор хочет сделать акцент, какую тему или конфликт героя показать, это бравировать освоенным приемом «а я вот как умею, я ‒ мастер». Прием есть, смысла нет.
Потому что совершенствование писателя связано с содержанием его историй. А содержание уже требует совершенствования техники рассказывания. Сегодня у автора в голове простая история о несправедливости по отношению к женщине (шаблон из коллективного сознания), и он пишет эту историю, в лоб излагая проблему, а завтра он, изучив вопрос, исследовав реальность на эту тему, готов предложить неоднозначный конфликт между персонажами, решить его с помощью постепенного вывода подтекста через диалоги или флешбеки, или еще что. Когда автор не развивается содержательно, лишь технически, мы получаем в итоге книги якобы сложные в исполнении, но слабые с точки зрения наполнения, это многих вводит в заблуждение.
Поверхностное мышление, шаблонность восприятия мира, людей, их отношений, социальных проблем, которые наполняют наше сознание через инфопоток, популярные книги, рождают иллюзию, что все вокруг изучено и уже давно расписано, ничего нового не придумать, тем более, что потребитель любит «похожее на что-то известное». Поэтому вопрос о том, чтобы писатель рос в плане собственного содержания, даже не стоит. Когда вокруг каждый второй кричит: нового ничего нет на свете, у меня волосы дыбом ‒ и вот эти люди называют себя творческими? Творчество ‒ это в своей сути поиск нового. Несвобода в головах, когда человек не развивается содержательно, добровольно ограничил себя тем уровнем, на котором находится: дом, работа, соцсети, инфо-пузыри, уже известное.
Возвращаемся к мастерству и технике.
Когда я, как редактор, рекомендую автору подтянуть тот или иной технический момент (в содержание я никогда не лезу, это зона чистого творчества, абсолютно авторского), то это чисто техническое задание тащит за собой проблему содержания.
Например, если мы дорабатываем конфликт, это означает, что автору нужно думать о психологии персонажа, о том, какую тему в этом произведении он хочет показать через ГГ и его проблему. Или, если у автора слабая концовка, вопрос же не в том, как чисто технически переписать сцену развязки. Перед автором встает вопрос, с каким чувством, мыслью он хочет оставить читателя, что он задумывал, какую проблему/тему ставил в завязке, как он видит разрешение темы, какой особенный личный взгляд на проблему может предложить.
Или, например, необходимость конкретизировать содержание. Часто у начинающих авторов бывают общие описания чувств, мыслей, действий (сейчас такое пишут о ИИ-текстах, но этого полно в рукописях авторов). Не хватает детализации, конкретики, именно они обычно показывают степень погружения автора в героя и вымышленный мир. Когда спрашиваешь, в чём конфликт героя, автор может отмахнуться общими фразами, вроде «он хотел для себя свободы», или уточняешь, что в этой ситуации чувствовал герой, получаешь: «он огорчился/устал/рассердился». Что это? Слабая техника или непродуманность содержания?
Содержание и техника неразрывны в писательском мастерстве.
Но о содержании, как о чисто авторской свободе и праве самовыражаться, мы не говорим, этому мы не учим, и о боже, не требуем (еще чего, да?) Как бы в инфополе нет разговоров о темах, которые затрагивают современные авторы, нет волнений по поводу предложенных спорных проблем, отношений или идей. Написал книжку и молодец, давай продвигай теперь. Мы не говорим о содержании. Мы не берем в расчет его в разговоре о писательском совершенствовании.
Но не только это вымывается из разговора о развитии: еще иррациональные составляющие, влияющие самым прямым и удивительным образом на процесс творчества. Когда автор говорит «нет ничего нового», значит, он даже не ставит задачи перед собой это новое отыскать, не изучает уже известное, чтобы его превзойти, предложить иной ракурс, иное решение, поставить проблематику. Когда автор говорит: «не существует вдохновения», он работает с историей, которая его самого не трогает, не волнует. Я уже не говорю о познании самого себя, оттачивание наблюдательности, понимании, что именно ты выхватываешь из мира, в чем твоя личная фишка восприятия и переработки.
Сам процесс творчества ‒ это сплав сознания и бессознательного. Бессознательные процессы творчества мало изучены, но в них совершается большая часть работы. Если автор творит целиком из сознания ‒ это не про творчество, если целиком из бессознательного ‒ тоже. Вместо накопления опыта и оттачивания мастерства современные писатели носятся с первым написанным романом годами, думая, что дело в продвижении. Писатели прошлого прекрасно знали, что первый роман зачастую ‒ лишь «выписывание личности автора» и не достоин внимания публики, что подлинное творчество начинается уже после самопрезентации в первой рукописи. Сегодня подобные пробы пера как бы норма и жанр. Нам продавали «творить может каждый, просто научись» и уничтожили все в творческом процессе, что не может быть также легко продано.
Мысли последних двух абзацев часто срабатывают триггером для писателей в соцсетях, потому что это то, что нельзя выработать упражнениями, приобрести, это малая часть подлинного творческого процесса. Но у меня нет желания вызывать у кого-то недовольство, лишь указать на возможные точки роста. Поймите меня правильно: мы годами упрощали для себя процесс творчества, в частности писательства, шаг за шагом до чистого изучения техники, так что неудивительно, что сегодня случился один шаг до использования писателем ИИ («ничего такого, это все равно что вместо печатной машинки компьютер», ‒ говорят). И знаете, действительно, ничего такого, ведь тексты очень многих писателей не отличаются от текстов ИИ, а порой они даже хуже: технически и содержательно.
Очень легко просить ИИ сгенерировать идею или тему для романа, рассказа, ведь автор не считает это своим творчеством, он содержательно такой же как все, он просто продукт инфопотока, он не видит ничего нового. Или, наоборот, попросить ИИ расписать идею и тему автора в сюжет, потому что «идея классная, я уже все в голове придумал, ну и что что писать не умею или вообще лень, техника писательства ‒ это ведь не творчество» (так-то ничего, но это называется «не писатель»), автор не развивается в мастерстве.
Вы ведь видите, что этот процесс обратный совершенствованию писателя?
Мы должны держать в голове единство содержания, техники, личностных особенностей автора и иррациональных процессов, понимать, что написать историю ‒ ещё не творчество, а значит, не развитие и разницы с ИИ в таком случае попросту нет.
______________________________________
Анна Гутиева, редактор, писатель, психолог, преподаватель
Автор книги о психологии писательства и сознании писателя "О чем кричит редактор"