Ольга смотрела в окно. По стеклу стекали капельки дождя, и, казалось, само небо плакало вместе с ней. Сегодня пятилетнего Мишку забрали родители мужа, они очень любили внука, а Ольга была дома одна.
Она пожарила курицу с чесноком, которую очень любил супруг, и ароматы плыли по всей квартире, просачиваясь через входную дверь. Жильцы, поднимавшиеся по лестнице после работы домой, невольно втягивали воздух и торопились побыстрее к себе, съесть что-то вкусное и не менее ароматное.
Раньше Ольге казалось, что когда в доме уютно, пахнет едой, то это хорошо, как-то тепло, но теперь же этот аромат вызывал горечь и ожидание неприятностей.
Оля старалась угодить мужу, но это было фактически невозможно, он постоянно придирался и ворчал. Началось это больше года назад, когда Ольга уволилась после декрета с работы. Нет, не сама, конечно, на прежнем месте ей предложили выбор: или уходит сама, или создадут такие условия, что ей там не поработается. Не нужна им оказалась мама с маленьким ребенком.
Петр тогда не поддержал, не успокоил, а хмыкнул:
- Домохозяйкой решила стать? Вряд ли они смогли бы тебя убрать, с маленьким-то ребёнком. Это просто повод уволиться.
И тогда он стал придираться: чем дальше, тем больше. Ольга полгода искала работу, нашла. Денег было, конечно, меньше, но зато госструктура, оплачиваемые больничные, что немаловажно при наличии малыша дома. Да и впервые полученная годовая премия Ольгу порадовала, в среднем за месяц, если премию разделить на двенадцать, выходило не меньше, чем на прошлой работе. Про премию она мужу так и не сказала, просто не было возможности в череде его придирок. То есть работа у Ольги была, а Петр вовремя остановиться не смог.
Петр вошел на кухню, посмотрел на накрытый стол и поморщился:
- Опять гречка? Ты знаешь, как я её ненавижу.
Хотя гречку он любил, мог есть сколько угодно и в любом количестве.
Ольга уже научилась не отвечать на придирки мужа, ведь если отвечать, то начинался спор, который заканчивался одинаково – её слезами и его довольным взглядом, он словно подпитывался ее слезами, расстройствами.
- Ты опять всё разбросала, ты свинья, – кричал он, увидев, что на диване лежит её книга.
Для него её вещи были всегда не на своих местах. А его вещи – священны, неприкосновенны, даже если носки лежали в разных углах комнаты, а телефон был брошен на кухонном столе.
Самым болезненным было то, как он постоянно ей говорил:
- Ты вообще хоть что-то умеешь делать правильно? Я работаю как проклятый, чтобы мы жили, а ты тут только ноешь. Ты ни на что негодная, тебя из-за этого с работы попёрли, – эти слова, сказанные на повышенных тонах, били сильнее любого физического удара.
Она чувствовала, как ее самооценка тихо пищит и забирается под плинтус, а сама Оля становится всё меньше и незначительнее, все более зажатой и униженной.
Однажды, когда они были в гостях у друзей, Ольга рассказывала смешную историю из своего детства, все весело смеялись. И тут Пётр, который до этого молчал, внезапно перебил её:
- Ой, да хватит уже этой ерунды, хоть бы что умное сказала. Всегда была глупой, ничего не изменилось.
Друзья растерянно посмотрели на неё, а Ольга почувствовала, как краснеют её щеки. В тот день она попыталась поговорить с ним.
- Петя, мне неприятно, когда ты так говоришь, это унизительно и грубо.
Но он отмахивался:
- Это ты слишком чувствительная. Я просто говорю, как есть, правду. И вообще, ты сама меня доводишь. Пришли в гости, села в угол и не открывай рот, за умную сойдешь.
Ольга закрывалась всё больше: стала тише, меньше двигалась, меньше говорила. Её смех, такой звонкий когда-то, почти умолк.
Иногда, поздно ночью, когда Пётр спал, Ольга тихо плакала в подушку. Она не знала, как это прекратить. При этом утро в их семейной жизни могло начаться с нежности.
Пётр мог проснуться раньше, принести Ольге кофе в постель, прошептать:
- Ты у меня невероятно красивая, такая нежная и утренняя и только моя. Прости меня за вчерашнее, зайка. Я просто устал, замотался на работе, вот и срываюсь. Ты моя единственная, моя радость.
Ольга, как многие женщины, таяла, хотела наивно верить, что такое отношение в прошлом, а теперь-то все хорошо.
Проходил день, второй, Петр помогал по дому, даже цветы дарил, мог устроить романтический ужин, великолепную прогулку по парку всей семьей. В эти моменты Ольга чувствовала себя снова любимой. Ей казалось, что все ссоры остались в прошлом.
Но идиллия длилась недолго. Любое незначительное событие возвращало их отношения в прежнее кривое русло. Оля забыла выключить свет в коридоре, и вот уже Петр кричит, глаза сверкают гневом, а Ольга снова чувствует себя виноватой, неуклюжей, ничтожной.
Или, например, она могла рассказать ему о какой-то своей радости, о маленькой победе на работе.
- Ну и что? Ты думаешь, это что-то значит? Это абсолютная ерунда, меня она вообще не интересует. Подумаешь, сделала она. Ты бы лучше что-то путнее сделала, а не эту фиКню, – мог он ответить, перечеркивая её достижения и доверие одним махом.
И Ольга снова замолкала, пряча свою радость, скрывая свои успехи и достижения. Эти перепады в отношениях были изматывающими, Ольга жила в постоянном ожидании очередного приступа гнева, или, наоборот, следующего периода «любви».
Ольга научилась передвигаться по дому, как тень, на цыпочках, совершенно неслышно. Любое её действие, любой её взгляд, могли быть неверно истолкованы.
Иногда Петр нарочно ходил по квартире в грязной уличной обуви, а на ее тихий ропот тут же начинал кричать:
- Видишь? Ты опять недовольна, сколько бы я ни делал, тебе всё мало.
Ольга запуталась в этих отношениях, не знала, как правильно реагировать, как себя вести. Если она была слишком спокойной, её обвиняли в безразличии, если пыталась защититься - становилась «ст.ер.в.ой». А когда она начинала плакать, это только распаляло его:
- Ой, ну вот, опять эти слёзы, плакса-вакса, нытик. Побольше поплачешь, поменьше в туалет сходишь.
Ольга отдалилась от подруг, и все больше теряла себя в пучине этих отношений. Но если пружину долго сжимать, она может и разжаться, ударить больно. Нужны только условия для этого.
Ольга после работы шла домой, начиналась метель, она поскользнулась, чуть не упала, какая-то девушка поддержала ее:
- Осторожнее, скользко.
- Спасибо вам, - поблагодарила Ольга.
- Оля? – удивленно сказала девушка.
- Наташка? – опознала подругу детства Ольга.
- А ну-ка, пойдем в кафе, тут рядом, выпьем по чашечке чая, посмотрю на тебя.
- Муж дома ждет.
- Он без рук, у него лапки? Нет еды – купит пельмени и сварит.
- Есть еда: суп и второе.
- Тем более – разогреет в микроволновке, не младенец.
Ольга подумала, что, в общем-то, Наташа права, Петр вполне мог и разогреть, и поесть, и положить тарелку в посудомойку.
- А, пойдем, - весело сказала она.
Они сидели, сделали заказ, и тут начал названивать Петр:
- Немедленно иди домой.
- Я встретила подругу, Наташу, задержусь.
И тут Петр начал орать в трубку:
- Да плевал я на всех подруг, я что, сам должен себе греть и есть? А жена мне на что? Ты и так ничтожество, да еще и этого делать не будешь?
Далее пошла ругань и оскорбления, Ольга выключила телефон, а Наташа сказала:
- Давно это у тебя происходит?
- Почти два года. Раньше такого не было.
- Звоночки явно были, но ты внимания не обращала. Рассказывай.
- Наташа, я какая-то, наверное, неудачная, все у меня не получается, неумная...
- Стоп, что ты за ерунду говоришь? Ты блестяще окончила школу, поступила на бюджет в ВУЗ, сама, без репетиторов, без посторонней помощи. У тебя, насколько я помню, красный диплом?
- Да, с отличием, - улыбнулась Наташа.
- так с чего ты стала глупой?
- Вроде как не с чего. Но вот с работой не повезло.
- Так это не от ума зависит. Взяли кого-то на твое место, возможно, своего или родственника, а ты потенциально год или два будешь ходить по больничным из-за ребенка. Тут не твой профессионализм и ум были критерием выбора.
-Я не очень-то и хожу, бабушка с дедом, родители Петра, выручают.
- Как на новой работе?
- Ценят, премии выписывают, мне нравится.
- Так, тут мы все решили: умна, достаточно настроена на карьеру, с профессионализмом все более чем хорошо.
- Но дома я не идеальная хозяйка.
- А должна? Он идеальный муж: каждый день цветы, помощь в уборке, отдых за границей два раза в год, ты в норковой шубе, купаешься в любви и обожании.
- Нет, он не столько зарабатывает, да и кричит на меня, ты сама слышала.
- То есть, твой муж далеко не идеален, еще и ведет себя как последний хрюндель всячески тебя обзывая и унижая, а ты это терпишь. И долго ты будешь так жить? Пока твой сын то же самое не начнет говорить, повторяя за папой?
Ольга кивнула, и вдруг глянула со стороны на себя, свою жизнь и ужаснулась:
- Наташка, на кого я стала похожа?
- На унылую редиску. А должна быть веселым кабачком.
Ольга прыснула. Они болтали допоздна, Оля явилась домой ближе к десяти вечера. Петр вышел:
- Явилась? Может еще с кем была? Я что, должен сам себя кормит? У меня никчемная жена, даже разогреть не может. Ума нет и тут обделили.
- Ума у меня не меньше, чем у тебя, это ты неудачник, еле за деньги выучился, а я сама на бюджете, да еще и с отличием.
- да тебя с работы попёрли.
- Потому что ребёнок маленький, уж от ума это не зависит. Мог бы понять, или твоего умишка хватает только экзамены покупать и на жену голос повышать? А подумать ты не в состоянии?
Петр опешил. От спокойной и уравновешенной Ольги он такого не ожидал.
- Да что ты себе позволяешь!
- Все что хочу, то и позволяю. А ты не только безголовый, но и безрукий.
Ольга зашла на кухню:
- Да у тебя еще и мозгов не хватает тарелку до посудомойки донести, надо было на столе бросить. Показываю для отсталых: берёшь тарелочку и кладешь сюда. Понял? Или тебе нужна инструкция в картинках?
Петр стал наливаться гневом, подлетел, замахнулся. Но Ольга насмешливо улыбнулась:
- Сниму побои, напишу заявление. Вот тогда тебя с работы мигом выпрут, там у тебя такого ой как не любят.
Петр тут же отступил в сторону, а Оля сказала спокойно:
- Завтра я заберу сына, а ты соберёшь вещи и мотай к родителям, пусть воспитывают сына.
- Это моя квартира, я ее до брака купил.
- Не купил, а по наследству получил. Тут Миша прописан, до его совершеннолетия я тут имею право жить. Если уйду я, то уеду с сыном. Вот тогда ни ты, ни твои родитель никогда Мишу не увидят, и никакие суды тебе в этом не помогут. Решение я смогу не выполнять по вполне законным причинам: болезни, отдых, кружки и секции, да много еще всего.
Петр стоял, а потом резко развернулся и ушел в спальню, а Оля легла спать в детской.
Утром она встала раньше Петра, съездила за Мишей:
- Сына я вам не дам, пока не оформим развод с Петром, а то он вообще обнаглел. Жить с ним я больше не буду.
Петр переехал к родителям, Оля с Мишей остались в квартире. Ольга подала иск в суд:
- Прошу расторгнуть брак, определить место жительства ребенка со мной до его совершеннолетия по адресу регистрации сына.
До момента рассмотрения дела прошло время, Петр успокоился. Дома он высказывал, какая Оля, он все для нее: она же неумная и все в таком роде. Родители слушали, слушали, а потом отец сказал:
- Правильно она с тобой развелась. Я бы тоже от тебя на ее месте ушел, долго она терпела. Если Оля не будет нам давать видеться с внуком из-за тебя, то ты отсюда съедешь.
- У меня доля в квартире.
- Вместе с долей съедешь, на съем пойдешь.
Петр в суд предоставил отзыв, что он полностью согласен с исковыми требованиями.
Суд иск Ольги удовлетворил:
…Суд делает вывод о необходимости определения места жительства ребенка с матерью, и исходит из того, что отец исковые требования признал в полном объеме, не возражал против определения места жительства ребенка с матерью, а судом не установлены исключительные обстоятельства для разлучения сына с матерью при разрешении вопроса о месте его жительства. Судом не установлено негативного влияния матери на развитие ребенка, в связи с чем, определение места жительства несовершеннолетнего с отцом не отвечает интересам ребенка с учетом всех обстоятельств дела. Со стороны матери не установлено негативных факторов, способствующих разрушить отношения ребенка с отцом, определение места жительства с матерью в дошкольном возрасте положительно скажется на привычном образе ребенка при смене дошкольного образовательного учреждения на школьное. Кроме того, исходя из позиции матери, отец ребенка не ограничивается в общении.
Определение места жительства ребенка с одним из родителей не исключает возможности другого родителя полноценно общаться с ребенком, а также принимать участие в его воспитании без каких-либо ограничений.
Учитывая интересы ребенка, которым закон отдает приоритет, исходя из совокупности представленных сторонами вышеуказанных доказательств: данных, характеризующих личности сторон, актов обследования их жилищных условий, суд приходит к выводу о том, что определение места проживания сына с матерью в данном случае наиболее соответствует интересам ребенка.
Ольга осталась в квартире с Мишей, бабушка с дедушкой общаются с внуком без ограничений.
- Уж теперь я никому не позволю меня так унижать. Как я так могла позволить? Что со мной было? – удивлялась позднее Ольга. – Я же жила в кошмаре.
*имена взяты произвольно, совпадения событий случайно. Юридическая часть взята из:
Решение от 26 февраля 2025 г. по делу № 2-1294/2025, Волжский городской суд