Телефон зазвонил в семь утра. Марина потянулась к трубке, не открывая глаз. Рядом мирно посапывал Сергей, её муж, закинув руку ей на талию. Двадцать лет вместе. Двадцать лет, которые она считала счастливыми.
— Алло? — пробормотала она, всё ещё наполовину во сне.
— Марина? — Незнакомый женский голос, низкий, немного дрожащий. — Извините, что звоню так рано. Меня зовут Виктория. Мы не знакомы. Но я должна вам сказать… Ваш муж… Сергей… мы встречаемся уже год.
Мир не рухнул. Он замер. Замер вместе с тиканьем часов в спальне, с дыханием Сергея, с пением птиц за окном. Марина села на кровати, стиснув телефон так, что костяшки побелели.
— Что? — это было даже не слово, а хриплый выдох.
— Он мой любовник, — голос на другом конце провода звучал устало, без злорадства, без вызова. — Я знаю, что это ужасно. Знаю, что вы мне не поверите и возненавидите меня. Но я не хочу вас обманывать. Я сама была на вашем месте. Мой бывший муж менял женщин как перчатки, а я была последней, кто об этом узнавал.
Марина молчала. Она смотрела на спящее лицо Сергея. На его знакомые морщинки у глаз, на седину на висках, которую он так не любил. Этого человека она знала лучше, чем саму себя. Или ей так казалось?
— Почему? — наконец выдавила она. — Почему ты мне звонишь?
Виктория вздохнула.
— Потому что вчера он сказал мне, что любит меня. Что уйдёт от вас. И… я проверила его телефон, пока он спал. Он отправил такое же сообщение другой девушке. Он лжёт нам обеим. И, возможно, не только нам. Я не хочу быть частью этой лжи. Даже если это значит остаться одной.
Марина медленно опустила телефон, не прерывая звонка. Она тронула Сергея за плечо. Он нехотя открыл глаза.
— Кто это, рыбка? — улыбнулся он ей своей обычной, такой родной улыбкой.
Она поднесла телефон к его уху. Он послушал секунду, и его лицо стало абсолютно пустым. Белым, как стена за его спиной.
— Это Виктория, — голос Марины был спокоен, и это спокойствие пугало её саму. — Та, которую ты любишь и ради которой уйдёшь от меня. Хочешь поговорить с ней?
Он отшатнулся, как от удара током.
— Марин, это какое-то сумасшествие! Я не знаю никакой Виктории!
В этот момент голос в трубке стал чётче и твёрже:
— Сергей, хватит врать. Я всё знаю. И она теперь тоже.
Она положила трубку. В комнате повисла тишина, густая, давящая. Сергей пытался что-то говорить, путался, хватал её за руки. Она не слушала. Она встала и начала методично собирать его вещи в спортивную сумку. Носки, бритву, рубашки.
— Ты веришь ей, а не мне? — его голос сорвался на крик. — Мы двадцать лет вместе! А какая-то психопатка звонит, и ты ей веришь?!
Марина остановилась и посмотрела на него.
— Она не психопатка. Она та, кто спасла меня. От тебя. От лжи. От жизни в неведении ещё двадцать лет.
Она выставила сумку за дверь. Потом посмотрела на него.
— Уходи. Сегодня.
Он ушёл. Хлопнула дверь. И только тогда она разрешила себе заплакать. Она рыдала не потому, что он ушёл. А потому, что мир рухнул. Но рухнул вовремя.
Через неделю раздался ещё один звонок. Виктория.
— Я не звоню извиняться. Мне не за что извиняться. Я позвонила спросить… Как Вы?
Они встретились. Две незнакомые женщины, связанные одним предателем. Сидели в тихой кофейне и говорили. О том, как он познакомился с Викторией — пожаловался на непонимание в семье. Как дарил им одинаковые духи. Как говорил одни и те же слова.
— Вы ненавидите меня? — спросила Виктория.
— Нет, — Марина покачала головой. — Я благодарна Вам. Вы могли молчать. Или требовать, чтобы он ушёл. Но вы предупредили. Спасибо.
Они не стали подругами. Их не связывала ни дружба, ни ненависть. Их связывала странная благодарность. Благодарность за правду, которая больно режет, но очищает.
Иногда Марина думает: кто она, эта Виктория? Враг, ворвавшийся в её жизнь? Или ангел-хранитель, посланный, чтобы вытащить её из иллюзий?
Ответ пришёл сам собой, когда она нашла в старом альбоме фотографию их с Сергеем молодых лиц. Она не плакала. Она улыбнулась. И закрыла альбом.
Она была спасена. И это было главное.
Подписывайтесь на мой канал и читайте ещё больше историй.
Мои “Заметки из кухни” — это не кулинария, а хроники настоящей жизни: с ароматом кофе и привкусом скандала.